Потерять и найти

— У меня только один вопрос: Вебранд — это ты? — заорала я при возвращении в Нифльхейм. — Нет, — просто ответил Локи. — Тогда кто? — Ты обещала только один вопрос… — Хватит! — я в отчаянии сгребла его за грудки, — Хватит цепляться к словам! Ответь мне хоть раз по-человечески: ты знаешь, кто это? — Нет. — Не ври мне!!! — если бы я могла, я бы сама взяла бы его сейчас за горло и придушила. — Да, знаю, — вдруг сказал он. — И кто? — Ты мне все равно не поверишь.., — ответил он, осторожно высвобождаясь. А потом шагнул к двери. — И что? Убегаешь? — крикнула я. Бог обмана остановился на пороге и сказал: — У тебя только два варианта. Просто поверить мне или… не поверить. Вернее, разумный из них только один. И никогда больше не появляться в Асгарде. Если ты выберешь второй, ты умрешь. С этими словами он малодушно слился. Ну, а чего еще я ждала? — Вы… о чем..? — спросил меня дядя, который с изумлением наблюдал за нашим разговором. То, что он еще тут совершенно вылетело у меня из ума. — Давай вернемся к Фригг, прямо сейчас, а? Я забыла кое-что важное! — попросила я нежно. У меня появилось безумное предположение, и мне не терпелось его проверить — аж ладони чесались. Однако Фригг не оказалось в ее покоях. Дядя ушел, а я ждала бабушку, слоняясь по комнате, перебирая безделушки на столе и рассматривая ее шитье, оставленное в кресле. Версия моя начала казаться мне дурацкой, но я упрямый человек. Тем более, я все равно уже здесь… Потом мне надоело слоняться и я решила прогуляться по саду, который увидела с балкона. Отворив дверь, я нос к носу столкнулась… с Сиф. На этот раз она была не одна, а с компанией крепких ребят в хорошо запомнившихся мне золотых нагрудниках. Разговаривать со мной Сиф не пожелала и лишь скомандовала своим приятелям: — Возьмите его, это Предатель. — Да что ж это такое-то! — расстроилась я, — Что ж ты за упертая тупая баба! — крикнула я, пытаясь притормозить, но мне чуть не оторвали руку. И, наверное, попросту свернули бы шею, если бы я упорствовала в своем желании остаться и продолжить беседу. Катилась ты катилась, Корнуэлл, в тартарары, и вот, наконец, достигла дна, — подумала я. Ну, хоть сам путь был временами забавным. Из соседних камер на меня таращились совершенно адские рожи. «Отличный экспириенс, что уж там! Вы имеете уникальную возможность ознакомиться со всем многообразием существ, обитающих в девяти мирах», — вещал у меня в голове придурочный экскурсовод. Особенно, мне не понравился один экземпляр, который сверлил во мне взглядом дырки с кулак. Я тоже начала его разглядывать, потому что никак не могла определить: рога на башке — это все-таки головной убор или природное украшение. Но без того, чтобы подойти и дернуть, выяснить это, похоже, было никак невозможно. Поэтому игра в глядели мне быстро наскучила, и я показала ему «фак». Не знаю, понимают ли они тут этот жест, но адский перец стыдливо отвернулся. А еще я, похоже, научилась узнавать дядю по звуку его шагов. «Ну, наконец-то! — подумала я, — «компания тут, конечно, исключительно приятная, но я уже вполне насладилась, — можно и домой!» — Что, валим? — жизнерадостно спросила я и добавила: — До чего же все-таки упертая у тебя подружка! Как ты ее терпишь? Однако, судя по лицу дяди, «что-то пошло не так» — как обычно пишет мой планшет, перед тем, как помереть. На лице у громовержца явно были написаны… Стыд? Отчаяние? Страх? Да быть того не может! — Мы не можем уйти, Лесли. Всеотец хочет видеть тебя, — сообщил он, наконец. — Ты уверен, что именно меня? — уточнила я, - Это, знаешь ли, важно! Мне бы очень не хотелось попасть под раздачу за чужие грешки. «Праведный суд» лучше бы устроить как-нибудь в другой раз и без моего участия. — Это не суд! — горячо опроверг меня Тор, — Один все знает, мать сейчас у него! — начал убеждать меня дядя, — И я… И мы с Фригг тебя очень просим: пожалуйста, просто выслушай то, что он тебе скажет! И ответь ему правду, если он о чем-то спросит. Больше ничего. Заклинаю тебя — только не надо противоречить, спорить! И не надо никого защищать!!! Мы с матерью тоже будем там, поэтому ничего не бойся! Надо сказать, что больше всего я боюсь как раз такого натужного оптимизма. И вот такого идиотически безмятежного выражения лица, какое было у моего дяди в тот момент. Он призывал меня не бояться, хотя явно чего-то боялся сам. Этот здоровенный громила с молотком… и еще пытался мне врать… Однако Всеотец не спешил увидеться со мною. Время шло и шло, а за мной никто не посылал. В камере не было ровным счетом ничего: ни стула, ни койки. Я села на пол и стала так и этак крутить в голове все, что узнала в последние дни. Удивительно, но вдруг паззл легко сложился в очень четкую картинку. И очень страшную, надо признать… Я пыталась по-другому составлять кусочки, но они, как заколдованные, опять и опять возвращались на свои места. Потому что это были единственно правильные места, и никак по-другому они лечь не могли. Вебранд — ключ и замок. Тот, кто менял имена и облик. Кто-то, обладающий силой, способный запомнить и передать заклинания, данные пророчицей. Но не все. Тот, кому Бальдр безусловно и сильно мешал. Знавший, кто так жаждет отомстить Бальдру и не побоится сделать это публично. Тот, кто сумел безошибочно вычислить, на кого это все нужно свалить. Тот, у кого достало чувства юмора, чтобы назваться «посланцем Фригг». И даже имя свое он выбрал не случайно: «меч бога» — орудие возмездия. Но что же Локи? — изумилась я, — Получается, что он все знал и знал уже давно? Почему же он не сказал мне? Хотя, если подумать, он мне только об этом и говорил. Но я его не понимала. Мне больше не хотелось размышлять об этом. Все было хуже, чем я могла себе представить. И выхода не было. Во всяком случае, я его не видела. Мне нужно было срочно чем-то себя развлечь или отвлечь. И поскольку, мне уже надоело изучать моих новых друзей в соседних казематах, я решила еще раз исследовать свою камеру. И обнаружила, что в ней нет… туалета. Вот это меня просто-таки добило. Я не знаю, может, они тут вообще обходятся без подобной мелочи, но я так не могу. Тут же, как это обычно и бывает, предательски захотелось в туалет. Я уже подумывала, не заорать ли и не вызвать ли сотрудника этого пенитенциарного заведения, чтобы высказать свои претензии. А заодно напомнить о соблюдении Конвенции против пыток заключенных, или хотя бы просто душевно поскандалить, как за мной явилась целая делегация. Человек десять, не меньше, эйнхериев в полном вооружении. Я не знаю, что там мыслил себе Один, но эти ребята всю дорогу смотрели на меня так, как будто я им сейчас откушу головы, вместе с их начищенными шлемами. Тот, что был слева, аж дернулся, когда я просто почесала нос. Я подмигнула тому, нервному, а всем остальным улыбнулась самой невинной из своих улыбок. Но поняла, что не угадала, потому что они только плотнее сомкнули свои мужественные челюсти и кольцо вокруг меня. Я подумала, что сегодня — явно не мой день, и импровизации мне отчего-то не удаются, и обаяние мое бессильно. Оставшуюся часть пути по галереям я размышляла о том, что меня ведь никто ни к чему не понуждает. Как он там просил? «Просто послушай, что он тебе скажет…» Да и все. Никто же не тянет меня за язык.