Он-бельгиец

      После выписки, мне еще месяц надо лечиться дома, принимая разные препараты и делать несколько упражнений.       Первая неделя. Каждый день, Лоик ухаживал за мной. Мне было приятно, хоть я и не просила его о помощи. По мне он мог бы вернутся в Бельгию, и жить своей жизнью. Меня раздражала, такая забота и не стоило так сильно переживать за меня. Я привыкла жить одна, мне было не очень комфортно, то что, бельгиец постоянно хозяйничал по дому. Каждые несколько минут он беспокоился о моем самочувствии, и не надо ли мне, что-нибудь. Меня это напрягало, к вечеру уже не было никаких сил его терпеть, поэтому я уходила к себе в комнату и рисовала, пытаясь перенести весь свой гнев на бумагу. Тем более вся забота была бесполезна, я так ничего и не вспомнила. Мое напряжение было связано с болями в голове, я нервничала и мне надо было к чему-то придираться. Все время, меня что-то не устраивало, то чай был холодным, то слишком горячим. Иногда было самой противно от себя. Я поражалось, как бельгиец еще не бросил все, и не ушел. Даже голоса ни разу не повысил. После этой недели он показался мне «тряпкой».       Вторая неделя. Эти деньки продолжались, все надоело. Теперь он уходил на тренировки и работу, но от этого не легче, его постоянные звонки, сводили с ума. В среду, вечером, когда он припозднился, я занервничала и разозлилась. Решившись поднять скандал, я сказала все, что думаю о его заботе, и что не нуждаюсь в его помощи. После этого я наблюдала за тем как гнев бельгийца рос прямо на глаза. Он сдерживался, пытаясь не сказать мне лишнего, а то и ударить. Мы кричали друг на друга, это была неосознанная речь. Просто и мне, и ему надо было выпустить пар. Мы стали вспоминать, все, до последней мелочи, от уроненной вилки до разбитой вазы. От наших криков, спряталась собака. Когда аргументы закончились, я заперлась в своей комнате. Через несколько минут, я услышала, как захлопнулась входная дверь. Бельгиец покинул квартиру. Сидев в своей комнате, я гладила собаку. Прикусывая губу, сдерживала эмоции, чтобы не накричать на Сабрину. Сейчас все мысли были незначительны, они не осознанны. «Мне все ровно, пусть идет, на все четыре стороны». За окном началась метель,  посидев несколько минут в раздумиях, я отошла от гнева, и меня охватило волнение. «Он плохо знает русский. А если с ним что-то случится?» каждые минуты, ко мне лезли ужасные мысли. Я попыталась несколько раз, дозвонится до него, но абонент был недоступен. Из-за переживаний, у меня заболела голова. Получилось заснуть, только под утро.       Проснувшись, я вышла из спальни, осмотрев квартиру, Лоик был не обнаружен. «Ну где-то же он ночевал?». Подумав, что возможно он обратился к друзьям, я позвонила, в первую очередь, Владу. Бельгийца у него не было. Это насторожило меня. Обзвонив почти всех знакомых, я была в ужасе, ни у кого не было Лоика, никто, ничего не знает и не слышал. Мои глаза были на мокром месте. «Где он может быть?». Я постоянно звонила на его телефон, он не брал трубку. Я не знала, что мне думать и где его искать.       С моей головной болью, надо чаще находится на свежем воздухе. Я отправилась на прогулку, но меня не покидали мысли о Лоике. Гуляя, я решила зайти на ледовый. Я зашла, моему приходу обрадовались все знакомые тренера и рабочие ледового. Зайдя в раздевалку, ко мне подбежали мои спортсмены, и с улыбкой на лице они меня обняли. Было приятно видеть их.Я решила остаться и посмотреть на  тренировку. Дети пошли на лед, я поднималась на трибуну, чтобы наблюдать сверху. Я села, дети разминались. На лед вышел тренер. Тут я не смогла, и сказала вслух: — Какого черта?! На лед вышел Лоик, живой и невредимый. Я опять немного разозлилась, но у меня получилось унять свой гнев, после я поняла, что я счастлива, «с ним все в порядке». Наблюдая за тем как он общается с детьми, я была тронута. Этот человек, желал мне добра и хотел помочь. Может я слишком погорячилась. С такими мыслями я сидела на протяжении всей тренировки. Мне пришлось уйти чуть раньше, поскольку я не хотела, чтобы Лоик увидел меня здесь. Пусть, мои мысли о нем, останутся пока при мне.       Я вернулась домой, и села рисовать. Мне не хватало той улыбки, бельгийца, которая заряжала меня весельем. Я стала рисовать его портрет. В надежде, что сегодня вечером он придет, сюда, домой.