***
Церемония венчания крайне отличается от церемонии Китая или Японии - они не отвешивают поклоны небу, родителям жениха и друг другу, не срезают пряди волос; будущих супруг наряжают в жемчужные одеяния, и они читают молитву на неизвестном принцессе языке, но она уверена, что это молитва, после чего должны испить из глубоких чаш какой-то алый напиток. Это не вино - Шаолинь не чувствует вкус благородного напитка. Это теплая вязкая субстанция с солоноватым привкусом и очень терпкая. Принцессе на миг кажется, что это кровь, но она отгоняет эти мысли сразу. Джио улыбается, словно знает то, чего не знает супруга, изредка кидая на неё взгляд из-под пушистых ресниц.***
Из окна кабинета Михаэля уже который час летела какая-то мебель, документы, непонятные предметы и атаки энергии. За это время у двери собралось много любопытных и зевак, но внутрь никто не совался - жить хотелось всем. В кабинете из стороны в сторону маячила девушка, изредка останавливаясь, чтобы бросить колючий взгляд на Михаэля, который спокойно заполнял оставшиеся документы и, кажется, не обращал внимания на фурию. - Ты чем думал? - почти шипела она, оперевшись руками о деревянную крышку стола. - Тебе мало было рассказов дедов и прадедов? Решил на собственной шкуре опробовать? - Я дал наставления твоему сыну, - не отрываясь от бумаг, ответил Литофару. - Надеюсь, он примет их к сведению. - Моему?! - голос почти свистел. - Джио - НАШ сын, - она выделила голосом местоимение. - А откуда я знаю, где ты ещё мне лапшу навешала, - правитель отложил заполненный документ в стол и взял другой. - Я тебе не верю. - Ты не забывай, благодаря кому, тебя здесь Божеством величают, - глаза загорелись жемчужным светом - не к добру. Светящиеся глаза - знак негодования и желания прибить собеседника, но, вопреки всему, Михаэль не согласился, как делал это раньше, а резко поднялся из-за стола и намотав длинные волосы Хелен на кулак так, что её лицо было в паре сантиметров от его, утробно прорычал: - Прекрати. Или ты забыла как я вытащил тебя из того дерьма, в котором ты была? Я могу прямо сейчас выкинуть тебя ко всем чертям, если ты не сейчас же заткнёшься. Знай своё место, женщина, и не зазнавайся. И, откинув супругу от себя, вновь принялся за документы. Лакнар не собиралась подниматься или так только казалось, а она придумывала новый план управления мужем, о невестке или о чём то другом. В любом случае она продолжала сидеть на полу. Расстрёпанные волосы и шёлковое кимоно, с которого съехал рукав косоде, показывая обнаженное плечо, придавали её образу некую пикантность, создавая впечатление гейши. Блеск в глазах манил, вырез притягивал, а вся картина навевала пошлые мысли. И Михаэль сорвался как и двадцать лет назад, когда они впервые остались одни. Под горячими мозолитыми руками та же холодная, но нежная кожа. Тот же сладкий аромат тела, те же чуть шершавые губы; она так и не отучилась кусать их, когда нервничает, а он не научился сдерживать похоть и почти звериные инстинкты; сжимает талию до синяков и тянет за волосы на затылке, чуть ли не вырывая клок и оставляя там спутанный ком. Резкие толчки и рваные вздохи, аж зубы сводит; кровь шумит в ушах, заглушая все окружающие звуки.***
Шаолинь не обращает внимания, когда с неё снимают мерки - все её мысли сейчас о доме, где остались родители, все родные душе слуги и Сяо Омаэда. Из головы никак не шли родные пейзажи из детства, да и заменить их нечем - за всё время пребывания в Адварп она ни разу не выходила за пределы резиденции - так здесь называется это место. Супруга она видит не так часто - весь день он в делах, а вечером засыпает, крепко прижав жену к себе. Новые одежды не привычны; сначала девушку стягивают в корсет так, что становится тяжело и больно дышать, на бедра одевают пояс с маленькими крючками, за которые цепляют длинные носки - здесь их именуют чулками - и только потом одевают кимоно, похожее на то в котором была Зэнзэн. Косоде то и дело оголяет плечи, и Шаолинь постоянно поправляет его - для принцессы Китая очень непривычно, она зябко передёргивает плечами, когда Джио ловит её руки и почти пожирает её глазами, но никогда дальше взгляда не заходит. Но Фон этому несказанно рада, ей была противна сама мысль о том, чтобы лечь под мужчину. Возможно, если у неё были бы хоть какие-то тёплые чувства, было бы по-другому, но кроме ненависти и отвращения не было ничего. Больше чем Джио она ненавидела разве что Михаэля; его реакция на смерть Джун была необычной - на лице не было грусти и скорби, и вообще он хотел сделать её своей любовницей, несмотря на то, что Шаолинь была невестой его сына. А с Хелен у них не сложилось основательно - при каждой встрече Лакнар окидывала невестку презрительным взглядом.***
Отбивая удары самоуверенного арранкара, капитан чувствует на себе колкий и до боли знакомый презрительный взгляд в спину - она здесь и всё помнит, в отличие от Сой.