Ты спишь и видишь меня во сне...

Жизнь в Фельпе была прозрачна и понятна, как струящаяся через пальцы морская вода. И это несмотря на то, что город осажден. Фельп воевал, вернее, пытался защищаться от окруживших его с моря союзных войск Бордона и Гайифы. Но даже среди нависшей над солнечным Фельпом угрозы Дикон ощущал себя легко и свободно, дышал полной грудью и больше не оглядывался назад. Война была ему знакома. Пусть основное сражение теперь перекинулось на морскую гладь, сути это не меняло, а кроме того, не будь войны, герцог Окделл совершенно не знал бы, куда ему податься в этой новой жизни, в чужой стране. Ступив на берег Фельпа, Ричард понял одну простую вещь — он, потомок Святого Алана и икона всего антиолларовского движения, ничего из себя не представляет, как обычный человек. Герцогство сыграло с наследником древнего рода скверную шутку — дожив почти до восемнадцати лет, Дикон, кроме как наливать вино своему эру, больше ничего не умел, его даже в подмастерья никто не возьмет, а полученные им знания не имели никакой практической ценности. А потому, как только со стороны Бордона запахло порохом, Повелитель Скал отправился в Дуксию и заключил со свободным городом Фельпом договор, положив перед дуксами свой последний тал. «Город Фельп принимает вашу службу, Ричард Окделл». Ранее он умер бы от стыда и голода, но не продал бы свою шпагу. Быть наемником — какой позор для Человека Чести! Сейчас Дик стал другим, смотрел на жизнь под иным углом, он даже не счел нужным скрывать свое имя, к чему? Сейчас Ричард совершенно спокойно склонил голову и громко произнес: «Я, Ричард Окделл, клянусь оправдать доверие города Фельпа и служить ему верой и правдой». Дикон не пошел на флот, так как знал, что смыслит в мореходном деле еще меньше, чем в придворной политике Талига, а вот гвардейские полки пришлись ему по душе. Да и опыт имелся. И пусть армия Фельпа не стояла даже рядом с находящейся в ведении Алвы мощью, Ричарда это не смущало. Он поселился в казармах, наряду с прочими военными, гордо нес звание теньента, засунув свое герцогство куда подальше, отбросив гордыню и в который раз чувствуя облегчение от этого. Ричард писал свою жизнь заново, улыбался каждому дню, несмотря на то, что кругом снова свистели пули. Бордон высадил свои войска на побережье, и Фельп бросил гвардию на защиту своих границ. Это не было похоже на Варасту. И слава Создателю. Ричард, засиживаясь по вечерам у горящего костра, щурился на разлетающиеся из-под палки искры и с удивлением думал. О том, что в нем нет тоскливого сожаления, что все сложилось так, а не иначе. Он, конечно, вспоминал Алву, иногда размышляя, как все случилось бы, если бы у него хватило ума отдать перстень с ядом Рокэ, но не грыз себя больше за это. Печалился, скучал по вечным насмешкам своего эра, надеялся, что с Алвой все хорошо, но больше не сходил с ума от разрывающего чувства вины, всякий раз слыша внутри себя слова Ринальди о том, что предательство Алвы было предрешено. Дикон верил этим словам, как странно бы это не было — верить приходившему к нему во снах Повелителю кошек. Ричард верил своему белокурому демону и… ждал этих снов. Ринальди снился ему изредка. Всегда горячо, очень живо, страстно и после таких снов Ричард просыпался наутро так, словно побывал в Рассветных садах, а не грешил всю ночь с Леворуким. Рино был нежен, дарил тепло, внушал Дику уверенность в своих силах, убеждал в том, что Ричард ценен для этого мира сам по себе, а не потому, что он герцог и Повелитель, подталкивал убедиться в том самому. Именно тот первый сон, который приснился Ричарду в Агарисе, заставил юношу очнуться и сойти с намеченного пути, шагнуть в сторону, попробовать найти себя в чем-то другом, забыв про древние бредни о Чести и Талигойе. И вот теперь, растворившись среди чужих гарнизонов, выйдя на чужую войну, Ричард заметил, как смотрят на него воюющие рядом фельпцы. Подобного расположения на лицах военных в свой адрес Дикон отродясь не видел будучи герцогом и ручным мальчиком Алвы. Сейчас на него глядели, как на равного, даже больше. Оказалось, что к нему прислушиваются и уважают. Дикон неожиданно для себя оказался довольно толковым в военном деле. Может, дело в том, что он успел чему-то научиться у Алвы? Или виной тому уже пройденная им война? Дик не задумывался о подобном. Жадно вглядываясь в происходившее вокруг, он растворялся в этой чужой войне, подмечая мелочи, размышляя, анализируя… В Варасте Окделл был слишком занят своими внутренними фанабериями, мечтами о славе, злостью на монсеньора, здесь же все было по-другому — он жил настоящим и получал от этого удовольствие. Как бы то ни было, молодой талигоец довольно быстро привлек к себе внимание заведующего обороной генерала Марко Нулио, под командованием которого служил. Тот стал прислушиваться к словам наемного теньента и даже спрашивать мнение Дикона по тому или иному вопросу. Когда по рядам защитников Фельпа разнеслась весть о том, что Дуксия послала в Талиг за помощью, Дик лишь пожал плечами. Согласится ли Талиг помочь маленькому Фельпу? Даже если и да, то помощь можно ожидать лишь через пару месяцев. Дикон полагал, что слишком рассчитывать на союзные войска не стоит, но разговоры о подмоге благотворно влияли на боевой дух солдат, а потому он молчал, понимающе переглядываясь с генералом Нулио, который думал похожим образом. Береговые войска Бордона, захватив опасную высоту, так называемый Паучий холм, затаились и дальше в наступление не шли, возможно, ожидая чего-то. Фельп держал оборону, не пуская врагов к городу, укрепившись недалеко от холма, тоже выжидая. Именно здесь до Ричарда дошли новости о том, что в город прибыл Первый маршал Талига. Что Дик почувствовал в этот момент? Обрадовался? Пожалуй. Было отрадно знать, что монсеньор действительно не пострадал от яда и снова чудит, удивляет, поражает. Алву не ждали так быстро. Мало того, герцог явился один, без армии, в сопровождении адъютантов и небольшого отряда кэналлийцев. Испугался? Скорее нет. Алва отпустил его, а стало быть, дела до того, чем занимается бывший оруженосец, монсеньору больше не было. Так чего бояться? Ричард даже не надеялся на то, что ему удастся увидеть эра. Хотелось увидеть? Да, наверное. Но рассчитывать, что Алву занесет на забытый Создателем рубеж, было наивностью, а потому Дикон не рассчитывал, даже не мечтал. Делал свое дело и отгонял мысли о монсеньоре. Пустое… В тот же вечер адъютант генералиссимуса принес приказ атаковать неприятельскую высоту. Работа в лагере закипела. Ричард по приказу генерала метался между ставками, ничуть не переживая, что его используют как порученца, старался приносить пользу. В том, что атака пройдет без проблем, Дикон сомневался. Он до рези в глазах всматривался в засевших на холме врагов. Там тоже было заметно оживление. Скорее всего, вести о том, что в Фельп прибыл Кэнналийский Ворон, достигли и руководства бордонов, а потому приказ о наступлении казался Ричарду странным. Застать врага врасплох невозможно. Опасения полностью оправдались. Атака провалилась. Их ждали… Защитников города потрепали сильно. Генерала Нулио ранили, и Ричард, не думая об опасности, кинулся к упавшему с коня Марко, прикрывая собой, вытащил командира с поля боя, которое дрогнувшие фельпские полки спешно покидали. Когда же они оказались в безопасности, теряющий сознание Нулио, ухватившись за руку Дика, велел ему скакать в город, прямиком в Дуксию и рассказать о провальной атаке. Поручив генерала лекарям, Ричард вскочил на коня и как был, растрепанный и испачканный чужой кровью, полетел в город. С Паучьего холма разносились победные крики, бордонцы ликовали, на долину величественно выплывало утро, заливая все рассветным розовым светом. Исполняя приказ генерала, Дикон направился сразу в Дуксию, и его совершенно не смутило то, что верховный совет города уже собрался в зале для очередного заседания. Он почти беспрепятственно, рыкнув на попытавшуюся преградить путь охрану, вошел в зал и не глядя на ряды, заполненные военной знатью славного Фельпа, обратившись непосредственно к гран-дуксу, спокойно произнес: — Господа и слуги славного города Фельпа, прошу прощения за вторжение, но, следуя приказу раненого ночью генерала Нулио, я должен сообщить Дуксии, что атака на Паучий холм провалилась, и защитники города понесли значительный урон. Над залом повисла недолгая тишина, в которой нарастающим рокотом поднималась реакция людей на принесенные Диком новости. Нерадостные. Но прежде чем рокот успел превратиться в гул, Ричард услышал голос, который легко перекрыл все прочие, хотя громким не был. Знакомый голос, от которого Дика бросило в дрожь: — Теньент, не могли бы вы уделить лично мне немного своего времени и ответить на некоторые вопросы… связанные с ночной атакой? Дикон обернулся и встретился взглядом с сидевшим на самом почетном месте, что имелось в здании дуксии, Первым маршалом Талига. Лицо Алвы выглядело бесстрастным, на нем Дик не смог различить даже интереса, но глаза… В синих глазах монсеньора Дикон разглядел пламя, куда страшнее, чем закатное. — Я к вашим услугам… монсеньор, — дрогнувшим голосом произнес Ричард, едва удерживая в себе привычное «эр Рокэ». — Прекрасно, — улыбнулся Алва, поднимаясь со своего места и больше не глядя в сторону Окделла, — я прошу прощения, господа, но вынужден вас покинуть, чтобы перекинуться парой слов с очевидцем ночного сражения. И, разумеется, в зале не обнаружилось человека, который нашел бы в себе смелость остановить легендарного полководца Талига. Алва вышел в коридор. Ричард, не представляя, что его ожидает, покорно следовал за эром, гадая, чем же он вызвал такое негодование маршала. Ошибиться в том, что это так было невозможно — горящий диким огнем взгляд Ворона красноречивей любых слов. Впрочем, Алва молчал, когда они выходили из зала, не проронил ни слова, пока они шли вдоль расписного цветастого коридора Дуксии. До первого поворота. Но стоило им отойти подальше, Ричард не успел даже ахнуть, как был схвачен за шиворот и втолкнут в первую же попавшую на пути Алвы комнату. — Эр Рокэ, я… — Молчите, юноша! — сдавленно прошипел Алва, вжимая Дикона в стену, лихорадочно вцепившись в его плечи, — я хочу убедиться только в одном, что это действительно вы и в том… что вы мне не снитесь. — Снюсь?  Дикон совершенно не понимал, что происходит. Он во все глаза глядел на маршала, вид у которого был почти безумный. Ничего подобного Дик в жизни не видел, ни в Олларии, ни в Варасте. А тот, бледный, более чем обычно, жадно скользил синими, казавшимися сейчас просто огромными глазами, по лицу Ричарда, а потом, спустя долгих пять ударов сердца, поцеловал. Долго. Глубоко. Отчаянно…