Plaisans

      — Похоже, принц начинает сдавать позиции. Потерпите ещё совсем немного, мой друг, и Вам придётся только удивляться, как быстро трон перейдёт к своему истинному хозяину, — вполголоса проговорил гранд, чьё лицо скрывала ночная тень.       — Вы так говорите, потому что не знаете принца. Мой племянник никогда ничего не уступит просто так. И мы с Вами быстрее сложим головы на плахе, чем он откажется от власти.       — А что, если не просто так? Предложите ему девушку, которую он так жаждет, и корона у Вас.       — Тогда мы обязаны найти её быстрее, чем он. Может, не найдя её, принц всё-таки сдохнет? В любом случае, девица должна быть у меня в руках, а отдавать её принцу или нет — я уже решу сам.       — Дорогой герцог говорит разумно, как всегда. Главное — переманить на свою сторону кормилицу принца Хагар. Эта ведьма очень нам поможет. Дадим ей то, что она так любит, — золото и, когда принц станет слабым не только из-за своей одержимости, спокойно заберём из его дрожащих рук трон и корону. Но, тсс, нас могут услышать. Я сейчас же займусь поисками. Положитесь во всём на меня.       Тень тут же исчезла, а герцог, откашлявшись, направился к принцу.       В огромном зале было пусто точно так же, как и в головах этих кретинов. Лотар уже не мог видеть никого из придворных. У него неделю раскалывалась голова, и ничего не помогало: ни знаменитые порошки тибетских целителей, ни заунывные молебны шаманов, призывающих к себе духов, ни чувственные танцы обнажённых наложниц в его постели, ни травы Хагар. Его кожа сделалась серой, а на прекрасном лице выступили капельки пота. Ему срочно нужны розы, много дурацких душистых роз! Где носит эту чертовку Хагар?       — Я здесь, мой драгоценный повелитель. — Ведьма всегда появлялась, стоило тёмному принцу подумать о ней.       — Мне нужен её запах… — Лотар запнулся, превозмогая новый приступ изнуряющей боли. Однако ни один мускул не дрогнул у него на лице, разве что светло-серые глаза сделались необычно тёмными.       — Цветы здесь мало помогут. Вам нужна она.       — Может, вместо того, чтобы говорить, притащишь мне девушку? Удалось напасть на её след?       — Она в Локусе.       — Тогда почему я до сих пор не вижу её в своей спальне?       — Она будет Вашей. Руны — не люди, они никогда не лгут. Герцог Валейн… Вы знаете, что замышляет Ваш дядя?       — Знаю. Но мне сейчас не до него и его козней. Мне нужна Плейсанс.       — Тогда Вам стоит направить солдат в квартал воров. Девушка может находиться там, хотя, вероятней всего, её уже и там нет.       — Не наводи туман, Хагар, и не раздражай меня ещё больше. Пока пользы от тебя никакой.       — Я лишь ведьма, которая читает человеческие судьбы по рунам в полнолуние, но советую Вам поспешить.       — Чёртова старуха! Возьми солдат и сама прочеши весь квартал воров с низу до верху. Арестуй всех, кто что-то слышал, видел или знает. Я сам допрошу их. Если с моей Плейсанс что-то случилось, я лично казню всех до единого.       Принцу только доставили розы, а тюрьма Локуса уже была переполнена воровским отребьем. Все они: старики, мужчины, женщины и даже дети боялись поднять на него глаза. Хагар отлично поработала, нагнав на весь этот нищий сброд настоящий животный страх. Лотар расхаживал среди них, держа в руках розу, глубоко вдыхая её аромат, а заодно наблюдая за этими людьми.       — Проклятый вонючий гранд любит цветы, как девчонка! — выкрикнул рыжий щербатый мальчишка. Звонко рассмеявшись над принцем, он оскалил ряд неровных, кое-где и вовсе отсутствующих зубов. Лотар среагировал мгновенно: и вскоре ребёнок захлебнулся собственной кровью.       — Кто-нибудь ещё желает пошутить? — спросил он, швырнув в толпу воров только что отрезанный детский язык. — Хорошо, тогда я начну спрашивать. Я спрошу каждого из вас, и если ответ окажется неверным, вы попадёте в руки к палачу раньше, чем я начну допрос снова. Итак… — тут подошла Хагар и шепнула что-то на ухо принцу, показав ему браслет воровки с изумрудами. Лотар кивнул, продолжая размеренно шагать вдоль толпы, вглядываясь в грязные угрюмые лица своих подданных. — Где воровка? Где прячется хозяйка этого украшения? Ты! — он ткнул тяжёлым, украшенным чёрными агатами жезлом в плечо Матильде. Женщина побелела, как молоко. Толпа сразу же расступилась, оставляя принца наедине с Матильдой и её девушками. Никто из воров не хотел отвечать перед ним за чужие грехи. Перепуганные до смерти девушки жались друг к другу, а Фрида рыдала от переполняющего её детское сознание ужаса и отчаяния. — Ну? Отвечать! — рявкнул Лотар так грозно, что девушки взвизгнули, а Матильда рухнула перед ним на колени, как подкошенная.       — Ваша светлость… Да, она жила с нами какое-то время, но потом ушла, оставив этот браслет мне в знак признательности. — Хагар отрицательно покачала головой, когда Лотар вопросительно посмотрел на неё. Заметив это, Матильда тут же продолжила, ткнув в бок несчастную маленькую Фриду. — Вот, она точно об этом знает. Они с воровкой были подружками. — Ведьма кивнула, а Фрида только сильнее расплакалась. Лотар посмотрел на девушку и, погладив её по голове, спросил:       — Хочешь жить во дворце, малютка?       Фрида отрицательно замотала головой.       — Нет, но я расскажу всё, если… — девушка осеклась и посмотрела в глаза принцу.       — Расскажешь, если что? Поедем со мной, поговорим по дороге. Теперь тебе нечего делать в этой помойке. — Лотар не терпел слово «если», он обычно сразу избавлялся от людей, которые пытались ставить ему условия, но в этот раз он обнял дрожащую девушку за плечи и устало объявил, что они уезжают.       — Что делать с остальными? — спросила Хагар, хотя уже знала, каким примерно будет его ответ.       Сквозь толстые двери тюрьмы было не слышно криков, но Фрида всё поняла. Она хотела сбежать от этого страшного человека, но его пальцы ещё больнее впились ей в кожу, и девушка подчинилась. Всю дорогу во дворец Фрида чувствовала себя маленьким затравленным зверьком, которого оставили в живых только ради забавы. Она ждала расспросов, но гранд молчал. Откинувшись на шёлковые подушки, он закрыл глаза и совершенно забыл о её присутствии рядом. Фрида перевела взгляд на пейзаж за окном. Карета гранда уже выехала из города, и теперь лошади тащили её в гору. Узкая горная дорога, вьющаяся змейкой вверх на фоне огромной бездонной пропасти, заставила Фриду замереть. Она уже не смотрела за окно. Ей казалось, что они уже летят в пропасть, но карета непостижимым образом двигалась вперёд. Впервые в жизни Фрида ехала в карете королевского гранда. Но ни дорогая шёлковая обивка, ни подушки, ни тяжелые бархатные занавеси на окнах кареты, украшенные золотыми кистями, не интересовали девушку. Фрида снова взглянула на спящего гранда и подумала о Плейсанс. Как она может любить такого ужасного человека? Как может выносить столько страданий из-за него? Почему в этом мире столько несправедливости?       — Что же ты молчишь? — голос гранда раздался так внезапно, что девушка вздрогнула.       — Мне показалось, что ваша светлость спит. Разве я осмелилась бы нарушить этот сон своей плебейской болтовнёй?       — А ты умнее, чем кажешься, — Лотар улыбнулся, не открывая глаз. — Всё ещё трясёшься от страха передо мной?       — Да. Но какое это имеет значение после того, как Вы убили всех этих людей… Почему Вы сохранили мне жизнь? Ведь, если честно, я понятия не имею, где воровка сейчас.       — Разве ты не подруга Плейсанс? А этот мусор, который ты называешь людьми… сама подумай…       — Нет свидетелей, значит, некому отомстить? — Фрида зажмурилась, потому что после того, как озвучила свою догадку, ей по-любому должен прийти конец. Но гранд отреагировал неожиданно спокойно. Он просто никак это не прокомментировал, как будто не услышал.       — Думаю, Плейсанс будет приятно увидеть тебя, когда она вернётся. Должна вернуться… А пока её нет, на правах подруги, ты будешь рассказывать мне о ней. Как она жила все эти два года? Болела ли? Почему присоединилась к ворам? С кем, кроме воров, общалась. Одним словом: я должен знать всё. Только поэтому я сохранил тебе жизнь и взял с собой. Теперь о дворце: с тобой ничего плохого там не произойдёт, если будешь выполнять два простых правила. Первое: во дворце тебе строго запрещается разговаривать с кем-либо, кроме меня и Хагар. Ни с придворными, ни с прислугой — ни единого слова! Даже если тебе захочется в туалет, а ты не будешь знать, где это. Второе: не пытайся пробовать бежать. У тебя всё равно ничего не выйдет.       — Иначе Вы убьёте меня?       — Тебя убьют лучники ещё раньше.       — Понятно.       — Да, вот ещё что: по приезду тебе сделают татуировку. Это необходимо. Так что приготовься немного потерпеть боль. А сейчас посиди тихо. Я устал.       Лотар снова закрыл глаза и, вдохнув аромат розы, замолчал. Капельки пота снова предательски выступили у него на лбу. То же самое было и с Плейсанс, когда появлялись симптомы её странной болезни. Неужели эти двое связаны? Внезапная догадка расставила всё по своим местам и заставила сердце маленькой Фриды забиться чаще.       Фрида знала о «Связанных» только из легенд. В жизни ей ещё ни разу не попадались такие пары. Они узнавали друг друга по запаху, словно животные. Может, поэтому этот королевский гранд всё время нюхает розы? Девушка неосознанно протянула руку к цветам, лежащим в карете, и коснулась нежных душистых лепестков пальцами.       — Не трогать!       — Простите… — Фрида убрала руку и покраснела. Отодвинувшись к самому окну, девушка стала рассматривать кружево на манжетах своего платья. Тем временем карета въехала в огромные ворота и остановилась возле дворца. По тому, как огромный и вооруженный до зубов офицер спрыгнул с козел и открыл гранду дверь кареты, Фрида поняла, что её путешествие закончилось.       — Ваше высочество… — офицер поклонился, а Фрида замерла. Перед ней, оказывается, всё это время был принц Лотар, а она постоянно обращалась к нему «ваша светлость»!       — Выходи, — проговорил принц. Девушка сразу выбралась из кареты.       — Грум, — обратился Лотар к офицеру, — отведи девчонку к татуировщику, а потом пусть её заберёт Хагар.       — Идём со мной! — громко произнёс этот человек и грубо схватил Фриду за руку.

***

      Весть об облаве в квартале воров разлетелась по Локусу мгновенно, и воровка уже не могла позволить себе спокойно отсиживаться.       — Не понимаю, ты же только-только приехала, а уже уходишь? — Штопальщик посмотрел на свою гостью.       — Да, ухожу. А что здесь удивительного? Я не собиралась задерживаться здесь надолго, — воровка пожала плечами.       — Скажи просто, что собираешься в «Золотой тритон» за травой, — в голосе парня сквозила досада.       Воровка звонко рассмеялась:       — Да? А может, я просто хочу послушать техно. И хватит говорить обо мне, как о наркоманке.       — Вообще-то, так и есть. И кому нравится древняя музыка?       — Мне нравится. Зачем спорить о вкусах? Ты любишь красить губы, я люблю забить косячок.       — Вернёшься?       — Не знаю.       Штопальщик вдохнул в себя воздух, чтобы напомнить ей, что его долг, как врача, думать о её здоровье, но лишь обречённо махнул рукой. Девушки уже не было рядом. Он сразу пожалел о своих словах и о том, что воровке было наплевать на них так же, как и на его заботу о ней. Парень свистнул одну из своих собак, произнёс команду: «Охранять», — и отправил за воровкой следом.       Квартал воров был пуст, словно вымер. Воровка напрасно надеялась встретить там хотя бы одно знакомое лицо. Кроме хозяйничающих в пустых домах мародёров в форме солдат, в квартале не было никого. Воровка выругалась про себя и поспешила покинуть это место. Теперь она действительно направилась в «Золотой тритон», но вовсе не за дурью, как думал Штопальщик. В определенных кругах эта пивная в южном районе Локуса была местом, где можно было узнать практически обо всём. Вот и сейчас она была полна посетителей, которые лениво потягивали бурый эль, негромко переговариваясь друг с другом. Воровка подошла к стойке. Хозяин заведения сразу узнал её:       — Не думал, что увижу тебя снова. Но ты вовремя, как всегда. Есть свежий товар. Травка отличного качества, и тебе обойдётся совсем не дорого: в каких-то три гинеи, — прошептал он и выжидающе посмотрел на девушку.       — Спасибо, Томас, но я сегодня пришла не за этим. Налей!       — Тебе, как обычно, траппистское пиво?*       Воровка кивнула и через минуту получила большую кружку бельгийского эля.       — Ну, что нового в Локусе? О чём сегодня чешут языками добропочтенные горожане? — поинтересовалась она, прилично отхлебнув из кружки.       — Да об облаве, о чём же ещё. А ты хочешь сказать, что не в курсе? — воровка молча уставилась на хозяина. — Ну, ладно-ладно... — миролюбиво зашептал Томас. — Ходит слух, что принц Лотар отправил всех воров на тот свет. Причём перед этим вырвал язык щербатому. Тебя искал, между прочим.       — Что? — воровка почувствовала, как её обдало жаром.       — Даже беременных женщин и детей не пощадил, мерзавец! Разве что Фриде повезло.       — Фрида жива?       В ответ хозяин только пожал плечами.       — Ну, судя по тому, что ты здесь, вряд ли.       Воровка сделала еще несколько глотков из кружки и, достав из-под лифа несколько медных монет, отдала их хозяину.       — Спасибо, Томас. Мне этого достаточно, — воровка развернулась и направилась к выходу из пивной.       — Вот же сука… — зло процедил Томас сквозь зубы ей в спину и сплюнул.       Воровка почти бежала. После того, что она услышала в пивной, у неё не осталось ни выбора, ни сомнений. Только сейчас она поняла, почему не должна была оставлять его одного. Пока она, ежедневно борясь с инстинктами, пыталась убежать от собственной тени, принц окончательно свихнулся, и теперь люди не только в Локусе, но и во всей стране мечтают повесить их рядышком на городской площади. Воровка остановилась, чтобы сориентироваться на месте. До городских ворот оставалось идти пешком минут пятнадцать-двадцать с учётом того, что ей придётся обходить патрули. Вытащить у какой-нибудь торговки пропуск на беспрепятственный выход из города для неё вообще не было проблемой. Наконец, она добралась до места.       У городских ворот всегда было полно народа: торговцы на возах, приехавшие в Локус в надежде выгодно превратить свой нехитрый товар в деньги перед Рождеством. Нищих калек, днями напролёт клянчащих милостыню. Чопорных колясок грандов, въезжающих или выезжавших из города. Да и просто чумазой вечно голодной ребятни, которая ошивалась возле всех них ради куска хлеба. Таких, как она, здесь почти не было. Девушка сразу наметила себе потенциальную жертву: толстая и неповоротливая бабища восседала на телеге с пустыми клетями для гусей и сосредоточенно считала вырученные от продажи деньги. Пропуск лежал на телеге рядом с кувшином яблочного сидра и половиной огромного пирога. Лучшего момента, чтобы забрать пропуск, придумать было нельзя. Воровка преспокойно стащила документ, ей оставалось только не светиться и переждать. Она увидела на противоположной стороне улицы колонку с питьевой водой. Перебежав дорогу, девушка с трудом повернула кран. Вода отдавала ржавчиной, но воровку это совершенно не волновало, как, в прочем, и остановившийся неподалеку экипаж. Девушка оторвалась от воды лишь тогда, когда почувствовала чье-то присутствие рядом, услышала громкий лай и собачье рычание. Она подняла голову и увидела, как Гектор — огромный доберман Штопальщика — вцепился зубами в некого господина. Собака несколько минут остервенело трепала рукав его дорогого пальто, а потом раздалось несколько выстрелов подряд, и Гектор, жалобно заскулив, рухнул на булыжную мостовую. Доберман затих, а из-под него медленно растеклась густая тёмная лужица. «Беги, Плейсанс!» — приказала себе воровка и метнулась в сторону. Но было уже слишком поздно убегать. Её быстро схватили и запихнули в экипаж, который сразу тронулся с места.       — Добрый день, Плейсанс! Наконец-то мы встретились.       Мужчина был ей незнаком. По началу воровка решила, что это люди Лотара нашли её. Но по тому, как экипаж развернулся и поехал в противоположном направлении от городских ворот, а значит, и от дворца, девушка поняла, что её похищение никак не связано с принцем. Хотя, в Локусе и без него было полно состоятельных извращенцев, которые таким вот образом похищали для своих сексуальных утех зазевавшихся на улице девиц.       — Кто Вы такой?       — Я не тот, о ком Вы подумали. Я лишь хочу уберечь Вас от грязных домогательств принца. Вам ведь хочется избавиться навсегда от этого негодяя, не правда ли?       — Я не знала, что увозить насильно девушку, значит оказывать ей помощь. И о чём вообще Вы говорите?       — Бросьте притворяться, Плейсанс! Хотите сохранить инкогнито и умереть воровкой? Ради Бога! Только вот зачем это Вам?       — Куда мы едем?       — К друзьям.       — Не понимаю.       — Вы всё поймёте очень скоро. А сейчас успокойтесь. Вам не собираются причинять вред.       Экипаж к тому времени уже проехал весь город, и воровка, наконец, поняла, куда они едут. Её вывозили из Локуса через восточные ворота. После них почти сразу начинался лес, и никакого жилья вокруг.       — Тогда отвезите меня обратно. Я не собираюсь заводить друзей, — воровка отвернулась от окна и посмотрела в глаза незнакомцу.       — И к кому же прикажете ехать? К принцу или, может быть, к Штопальщику? Вид у Вас и в самом деле неважный.       Разговор неожиданно прервал стук по крыше экипажа.       — Ваше сиятельство, у восточных ворот всадники принца. Они приказывают остановиться. Что нам делать?       — Дьявольщина, останови! — выругался его сиятельство и, схватив воровку за руку, дёрнул девушку на себя, а потом она почувствовала, как к её боку приставили пистолет. — Ни звука, Плейсанс! — приказали ей. Лошади встали, и воровка увидела, как к экипажу подъехали всадники.       — Кто едет? — спросил кто-то из них.       — Карета канцлера! Пропустите! — объявил тот, кто сидел на козлах.       — У меня приказ принца не пропускать ни один экипаж без досмотра. Кто внутри?       — Канцлер и его любовница, дубина!       — Вот мы на них и посмотрим. Всадник спешился, а его сиятельство канцлер, рванув на воровке платье, стащил корсаж вниз и навалился на неё всем телом. Воровка успела только подставить руки, как оказалась почти голой под этим здоровым мужиком, заткнувшим ей рот поцелуем. Тут дверь экипажа открылась, и в неё просунулся стражник с горящим фонарём в руке.       — Упс!       — Какого чёрта! — возмутился канцлер, оторвавшись от воровки и, продемонстрировав при этом стражнику почти все прелести своей мнимой любовницы, кроме её лица. Никогда ещё воровка не чувствовала себя такой шлюхой!       — Продолжайте, ваше сиятельство, не стесняйтесь, — произнёс стражник и, улыбнувшись, закрыл дверцу. — Пропустить! — крикнул он, и экипаж тронулся в путь.       — А теперь, господин канцлер, немедленно слезайте с меня, если не хотите, чтобы я отстрелила Вам причиндалы, — прошипела воровка, ткнув пистолетным дулом его сиятельству в причинное место. Канцлер сразу понял, в чём дело, и мгновенно выполнил приказ.       — Вы же понимаете, что это была вынужденная мера? Отдайте оружие, Плейсанс. Вы же не собираетесь стрелять? — мужчина не сводил глаз со своего пистолета у воровки в руках.       — Отчего же? Я выстрелю.       — Не говорите ерунды! Я отвернусь, одевайтесь.       — Конечно, Вы отвернётесь! В общем так. Сейчас справа появится лес. Вы остановите экипаж, и мы с вами распрощаемся. Только без глупостей! Я умею стрелять. — Воровка положила рядом с собой пистолет, и занялась своим платьем.       — Нас опять преследуют, господин! — крикнули с козел.       — Гони!— крикнул гранд, а воровка, забыв про пистолет, обернулась.       Всадник стремительно приближался. Хоть издали воровка могла различить лишь силуэт, ей не понадобилось видеть больше, чтобы понять, кто это был. Сильный аромат мускатного ореха, переплетающийся с травой ветивер, и ароматом цветков шафрана, — его аромат. Он уже был повсюду. Воровка больше не могла сопротивляться этой бесконечной чувственности. Она должна вернуться.       — Остановите лошадей канцлер. Я выйду, и закончим на этом! — крикнула воровка.       — Заткнись! За этим поворотом замок герцога. Спасти тебя уже не успеют! А в замке тебя никто никогда не найдёт.       — Идиот! — выкрикнула воровка, но в это время экипаж завернул и почти сразу же оказался на подвесном мосту замка Валейн. ________________________________________________ Траппистское пиво* — разновидность бельгийского эля, изначально сваренного в пивоварнях, размещенных в старинных бельгийских монастырях католического ордена Траппистов.