Plaisans

      — Плейсанс уже скоро тринадцать. Как старшей из Ваших дочерей, ей пора подыскивать мужа. Думаю, принц Лотар — вполне подходящая кандидатура для неё.       — Это тот мальчишка, который любит топить кошек? — отец недоверчиво посмотрел на свою жену, а сердце девочки в зелёном бархатном платье, которая в это время стояла за дверью и откровенно подслушивала, замерло на три такта, а потом забилось в груди так, будто просилось выйти на волю. Сделав три глубоких вздоха, точно так же, как делали героини в рыцарских романах, девочка приготовилась слушать дальше. — Вы не боитесь, что, когда принцу наскучат бедные животные, жертвой может стать Ваша дочь?       Мачеха звонко рассмеялась:       — О, нисколько, мой дорогой! Лотар и правда такой, но к тому времени, как настанет пора поженить их, он будет думать не о кошках, уверяю Вас. Зато какой красавец! И Плейсанс он, похоже, нравится. Может, пригласим его к нам на рождественские праздники? Думаю, это неплохая идея. Все-таки принц не знал своей матери, бедняжка…       — Вот именно, что не знал… Кто она была? Кажется, из простых? Вот только бастардов мне не хватало!       — Ах, я, право, не знала, что Вы такой сноб! Да если бы не все эти горничные, прачки и другие, что называется «лёгкие увлечения», благородным семействам во всём свете пришёл бы конец. Аркурам в том числе. Кажется, это именно Ваш предок еще при…       — Не нужно проводить экскурс в историю. Я понял Вас, дорогая, но нет… Лотар никогда не получит Плейсанс. У него каменное сердце, а в венах течёт яд вместо крови. Говорят, его кормилицей была ведьма?       — Это нелепые слухи! Осколки зеркала троллей всегда дают этот побочный эффект. Несчастный ребёнок… Плейсанс смогла бы излечить его сердце и…       — Вот и пусть этим займётся какая-нибудь другая девушка. У меня на Плейсанс свои планы.       Дальше девочка не стала слушать. Слёзы обиды на отца жгли её душу и текли из глаз противными солёно-горькими ручейками. Плейсанс редко позволяла себе плакать, но, слушая отца, просто не сумела сдержаться. И почему папе так не понравился Лотар, ведь она уже пообещала ему себя, и что же ей теперь делать с этим своим обещанием? Брать назад? Невозможно! Немыслимо! Она никогда этого не сделает! Ей не нужен никакой другой муж! Девочка топнула ножкой в подтверждение и убежала к себе. Успокаивать девочку пришла мачеха. Вернее, она пришла к ней в комнату, чтобы досказать ей историю о снежной королеве и пожелать добрых снов, но когда нашла падчерицу в слезах, обняла девочку и, поцеловав её, обещала повлиять на решение отца при условии, что та больше не станет подслушивать, о чём говорят старшие. Девочка и так любила свою вторую маму больше жизни, а после того, как мачеха познакомила её с принцем Лотаром, — вообще боготворила её. Но за неделю до Рождества мачеха простудилась и умерла на третий день после его празднования. Девочка тогда в первый раз слегла в горячке. Врачи говорили отцу, что её состояние — реакция неокрепшей детской психики на внезапную кончину матери, но девочка знала, что это не единственная причина.       О принце с осколком зеркала в сердце забыли. И только Плейсанс бережно хранила воспоминания о нём. Прошло время. Теперь девочка выросла, а принц Лотар действительно перестал топить кошек. За это время он успел завоевать мир и славился всюду своей необъяснимой жестокостью. Что ж, отец оказался прав…       Воровка моргнула и очнулась от невесёлых воспоминаний. Она продолжала чувствовать запах шафрана, даже находясь в замке Валейн в запертой комнате, а это означало, что Лотар до сих пор находился поблизости, где-то совсем близко, но где? Девушка распахнула окно. Тонкий запах шафрана тут же сменился на сильный аромат мяса из окон кухни. В замке жарили гусей к обеду.       — Уже планируете побег? — голос канцлера заставил её обернуться.       — Если бы я этого хотела, то уже была бы не здесь. Я жду объяснений. От Вас или герцога, мне всё равно.       — Я рад, что наши желания совпали. Пойдёмте со мной. Герцог ждёт.       Воровка не ответила, а проследовала мимо канцлера и вышла из комнаты в освещенную факелами галерею.       Герцог Валейн сидел за столом. Вокруг него суетились огромные пятнистые доги и два устрашающего вида английских мастиффа. Герцог брал с серебряного подноса куски сырого мяса и бросал их собакам прямо на украшенный старинной мозаикой пол. Создавалось впечатление, что его светлость только что вернулся с охоты. Воровка остановилась в дверях.       — Ну, что же Вы встали? Прошу, — мужчина перевёл взгляд с собак на девушку и указал ей на место за столом напротив себя. Не обращая внимания на сдержанное рычание псов, воровка подошла к столу и села на предложенное место. — Ну и Вы, канцлер! Прикажете мне вас по одному рассаживать? Ну, а ты можешь возвращаться во дворец, Хагар. Да, передай от меня привет Лотару.       Тут только воровка увидела в углу старуху. Разложив вокруг себя небольшие плоские камни, старуха бросила на них горсть сапфиров и посмотрела сначала на воровку, а потом на герцога:       — Принцу Лотару, ваша светлость, — поправила она.       — Хорошо, ПРИНЦУ, — не без раздражения согласился Валейн.       — Тогда я закончу амулет завтра, — женщина снова посмотрела воровке в глаза, и девушке пришлось отвести взгляд на накрахмаленную салфетку, стоящую у неё на тарелке, а Хагар удовлетворённо добавила: — Думаю, что принц предоставит Вам возможность сделать это лично, Валейн.       После того, как Хагар собрала руны и ушла, в воздухе повисла тишина…       — Что она имела в виду? — наконец поинтересовался канцлер.       — Ничего, как и все сумасшедшие. Подавайте обед! Вы же не против? — герцог взглянул на воровку. В это время слуги принялись уставлять стол изысканными кушаньями.       — Меня привезли сюда только за тем, чтобы ваша светлость мог пообедать в моём обществе?       — Вы слишком изысканно изъясняетесь для воровки, Плейсанс. Сидите прямо, не набрасываетесь сразу на еду. Только почему же Вы не переоделись, а остались в этом своём тряпье? Разве в шкафу вашей комнаты не нашлось достойного платья?       — Мне рядиться не пристало. Хотелось бы услышать причину, по какой я оказалась здесь.       — А разве канцлер Вам не сказал? Это поразительно! Знаете, а я ведь именно такой Вас и представлял: красивой и неприступной, но Вы… Вы превзошли все мои ожидания! Теперь я понимаю, почему он выбрал именно Вас!       Воровка спокойно ждала, пока с герцога схлынет восторженная волна ничего не стоящего красноречия. Она собиралась слушать, а не продолжать разговор. Не дождавшись от воровки ни слова в ответ, герцог продолжил:       — Думаю, Вам стоит задержаться здесь на какое-то время… — Валейн хотел сказать что-то ещё, но не успел. Замок накрыла гигантская тень, а потом его стены затряслись и раздался удар, будто бы тысячи стенобитных орудий принялись крушить стену в одной точке. Все повскакали со своих мест, и только воровка продолжала сидеть за столом и сохранять спокойствие. — Что происходит?! — воскликнул Валейн. — Стража!       В этот момент противоположная от стола стена замка обрушилась вместе с окном, и в образовавшуюся брешь ввалился огромный боевой дракон Лотара. С потолка в центр длинного стола рухнула хрустальная люстра.       — Это я, дядя. Прости за вторжение. Но мне вдруг очень захотелось присоединиться к вашей милой компании. — Лотар обвёл взглядом присутствующих в зале и остановился на Плейсанс.       — Что это значит, принц! Вы… Вы разрушили мой замок! Вы действительно психически нездоровы! — но Лотар уже не обращал внимания на герцога.       — Что ты здесь делаешь? — принц спрыгнул с дракона на пол и, подойдя к воровке, посмотрел ей в глаза. Его голос оставался резким, но измученный взгляд был наполнен такой нежностью, что у воровки перехватило дыхание. Ни одна женщина во вселенной не способна была спокойно это вынести.       — Лотар… я… — Плейсанс оказалась не в состоянии говорить что-то ещё. Разве она могла сопротивляться, когда её сердце снова превратилось в цветок шафрана?       — Я скучал, — едва слышно прошептал принц, взял её на руки и, усадив на дракона, уселся позади неё. Дракон разразился грозным рыком и, испепелив на прощание пару старинных картин и гобеленов, вылез из проёма замка и, взмахнув перепончатыми красно-лиловыми крыльями, взвился в воздух.       — Ну, и какой у Вас план «Б», канцлер?

***

      Пока дракон набирал высоту, Лотар вытащил из тюка, привязанного к гребню дракона, шубу из меха чёрной лисицы и укутал в неё воровку чуть ли не по брови.       — На высоте холодно и сильный ветер. Не хочу, чтобы ты заболела.       — А ты? — девушка высунула из-под меха голову и посмотрела принцу в глаза так, как смотрят дети, когда в чём-то сомневаются. Это выглядело так мило, что Лотар рассмеялся. Пожалуй, впервые за два последних года.       — Почему ты так говоришь?       — Разве не понятно?       — Помнится, ты говорила, что я должен любить тебя, защищать и приносить на свидания огромные коробки шоколадных конфет.       Воровка прыснула:       — Лотар, мне тогда было девять лет!       — Если быть точным, то девять лет три месяца и четыре дня. А разве что-то изменилось между нами с тех пор?       Воровка чуть не сказала «всё», но промолчала, чтобы не делать больно ни себе, ни ему. Вместо ответа она только сильнее прижалась спиной к его груди и почувствовала себя удивительно легко и спокойно.       — Я не хочу лететь во дворец!       — А куда же ты хочешь?       — На монастырскую мельницу. Помнишь, где мы выкапывали корни мандрагоры, и ты врал мне про утопленников и висельников?       — Я не мог тебе врать.       — Ещё как мог!       — Теперь этого монастыря нет. Да и мельницы, наверное, тоже.       — Вот мы и проверим! Лотар, сделай это для меня, пожалуйста.       — Для тебя я живу. А это… Держись! — Лотар резко развернул дракона, а воровке пришлось зажмуриться, потому что голова закружилась. И, если бы принц не удержал её, девушка точно свалилась бы с дракона и полетела вниз.       — Лотар! Мы так дотемна не долетим! Твой дракон такой медленный! — выкрикнула она, едва справившись со своим страхом.       — Медленный? А ты хочешь лететь ещё быстрее?       — Быстрее и выше. Дракон может подняться за облака?       — Конечно. Ты что, никогда раньше…       — Никогда. Я лечу впервые, и мне это очень нравится! Интересно, где в Локусе можно достать дракона? — тут воровке пришлось зарыться в шубу чуть ли не с головой, потому что встречный ветер теперь дул без перерыва и намного сильнее. А когда пошёл снег, это уже была бесконечная ледяная колючая метель.       — Снижаемся, Плейсанс! Хорошего понемногу. Не бойся.       — Да, хватит, пожалуй, — согласилась воровка. Когда дракон начал падать вниз, у девушки опять перехватило дыхание, но на этот раз одновременно от страха разбиться и восторга от бешеной скорости.       — Что, страшно?       — Ничуть! С чего ты это взял? — Плейсанс вцепилась в руку принцу.       — А теперь, заяц, можешь открыть глаза, — Лотар осторожно снял воровку с дракона и поставил на землю рядом с собой.       Плейсанс огляделась вокруг. Это действительно было то самое место. Только теперь травы и деревьев вокруг мельницы стало больше, а сама она сделалась меньше раза в два. Вдалеке виднелся мужской монастырь ордена святого Франциска. Вернее то, что от него осталось.       — На лошади дорога до мельницы заняла бы целый день, а пешком и того больше. И как мы детьми таскались сюда? Пойдём, посмотрим?       — Мельница разрушена, Плейсанс, — возразил принц, но девушка упрямо потянула его за собой.       Мельница сгорела. Остались только каменные, почерневшие от копоти стены. Воровка осторожно поднялась вверх по разрушенной лестнице туда, где раньше была крыша и вили гнёзда ласточки.       — Ну и как тебе? — спросила она, зная, что Лотар стоит за её спиной и следит, чтобы она не упала. От этого на душе стало совсем скверно.       — Ты хочешь обвинить меня? Это война, Плейсанс, ничего уже не поделать.       — Ты прав. Я хочу обвинить тебя, но разве это что-то изменит? Разве я перестану любить тебя? Просто ответь: тебе стало легче? Легче от всего этого?       — Мне легче, только когда ты рядом со мной. Разве ты этого не знала, когда уходила?       — Хочешь сказать, мне надо было остаться, когда вся моя семья погибла? Сделать вид, что ничего не произошло?       — Я хочу сказать, что в мире ежедневно умирают тысячи, сотни тысяч людей. Они умирают просто так, Плейсанс, от болезней или старости, от собственной глупости или по недосмотру. Ты собираешься и их смерти приписать мне? С твоим отцом и сёстрами произошёл несчастный случай. Им не нужно было покидать город во время штурма, тогда бы с ними ничего не случилось. Твой отец это знал.       — Ты и правда такой бессердечный? Эмме было только три года… а дети воров, погибшие во чревах своих матерей, просто дети, которых ты приказал убить в тюрьме, они тоже не в счёт? Бесполезно говорить об этом, но я не знаю, что мне делать? Я не могу искупить вину и не могу заставить себя разлюбить. Что нам делать, Лотар?       — Не отходи от меня больше ни на шаг, слышишь? Никогда не смей покидать меня.       — Нет, теперь уже никогда.       Воровка потёрла стену, и на ней сразу же проступила монограмма, состоящая из двух букв «P» и «L», переплетённых друг с другом в красивый узор, состоящий из стеблей, цветов и листьев. Плейсанс водила пальцем по узору до тех пор, пока Лотар не накрыл ладонью её руку. Его поцелуи заблудились между основанием её шеи и левым ухом. Девушка почувствовала, как кожа замурашилась от прикосновений его губ, а потом стала горячей, словно её изнутри подогрело пламя. Её тело моментально отяжелело от окутывающего его наслаждения. Воровка медленно закрыла глаза.       — Тогда мне наплевать на твоего спасителя, — прошептал Лотар ей на ухо.       — О чём ты?       — О твоей реакции. Она не изменилась.       — О каком спасителе речь?       — О твоём наречённом женихе — принце Алистире. Этот защитник человечества, наконец, вылез из своих северных ирландских пещер, чтобы попытаться тебя отбить. Ради этого он даже что-то сконструировал, бедняга, — Лотар улыбнулся. — Если судить по его тайной переписке с дядей, он должен подойти к Локусу со своим отрядом сподвижников через месяц, а пока он только собирает людей и выступает на митингах.       — Этого ещё не хватало! Я же отказала ему сто лет назад, — воровка резко повернулась лицом к Лотару. В её глазах читалось недоумение. — И что ты намерен предпринять?       — А что ты хочешь, чтобы я сделал? Меня теперь куда больше занимают игры Валейн и канцлера, чем какой-то неудачник. Что касается тебя, то ты была нужна герцогу только затем, чтобы, используя нашу особую связь, повлиять на меня. Представляю, как дядюшке сейчас не терпится меня прикончить.       — Всё это неправильно. Я напишу принцу. Он должен отступить. Пойдём отсюда.       Воровка сделала шаг к лестнице.       — Это бесполезно, Плейсанс. Для Алистира ты лишь несчастная пленница, которую он обязан спасти. Он не отступит. И потом, как ты отправишь ему письмо? «Север. Ирландия. Скалистые горы?»       — Не знаю. Но я должна что-то сделать. Если бы отец не давал слова, если бы позволил нам… Не было бы таких ужасных последствий. Как он мог просто взять и пообещать меня клану Бойлов?*       — Захотел и пообещал. Какой смысл теперь возмущаться? А вот с фамилией Алистиру и правда не повезло. Но хватит о нём. Если хочешь добраться до монастыря засветло, нужно идти сейчас.       — Давай пойдем по нашей тропинке. Клянусь, что найду её в этой траве раньше тебя, — воровка стала спускаться вниз, но Лотар неожиданно остановил её:       — Плейсанс, ты ничего не слышишь?       — Нет, а что?       — Голоса… Сюда идут люди, и мне это не нравится. Их слишком много.       — Тогда пойдём быстрее. Нужно спрятаться.       — Уже поздно прятаться. Мы не успеем даже спуститься, как они будут тут.       — Может, это крестьяне из деревни при монастыре. Пройдут мимо, и всё?       — Может быть. Тише…       В этот момент у мельницы появилась целая толпа мужчин, вооружённых самодельными мечами и заточенными вилами. Только один из них, наверное, предводитель, держал в руках устаревшую модель штурмовой винтовки. Судя по виду оружия, было ясно, что из него давно не стреляли. При этом почти у каждого за спиной виднелась внушительная вязанка хвороста или же связка соломы. Вид у всех был мрачный.       — Никого здесь нет, — проговорил кто-то.       — Да здесь они! Трахаются где-нибудь. Я точно видел, как дракон этого мерзавца прилетел сюда.       Плейсанс посмотрела на Лотора, но он только приложил палец к губам.       — Может, внутри, раз в монастыре их нет?       После этой фразы Лотар снял с шеи золотую цепочку и отдал её девушке.       — Свисток?       — Да. Вызывай дракона. А я встречу их.       — Я пойду с тобой, что бы ни случилось!       — Ничего со мной не случится. Действуй, Плейсанс.       Вооружённые и озлобленные крестьяне и не думали убираться от мельницы. Изрыгая из себя похабные шутки, они решили обследовать развалины. Лотар, в отличие от них, шутить не собирался. Стрелы, легко пробивающие тяжёлую броню бешеных африканских слонов, одна за другой стали прошивать незваных гостей насквозь.       — Чёрт, я же говорил, что они здесь! Обкладывайте мельницу хворостом! Сейчас мы поджарим этих голубков! — закричал коренастый мужик. Его лицо исказилось в ухмылке, когда он заметил наверху Плейсанс, но стрела Лотара мгновенно пробила ему глаз и череп. Мужчина выронил винтовку и рухнул на землю лицом вниз.       — Плейсанс! — крикнул Лотар. Опомнившись, девушка принялась дуть в свисток. От громкого звука у воровки заложило уши. Она не вглядывалась в небо, а смотрела на Лотара, у которого заканчивались стрелы. От едкого чёрного дыма слезились глаза и дышать стало нечем, но Плейсанс смогла рассмотреть человека, который оказался за спиной принца. Подняв тяжелый камень, девушка перевалила его вниз, размозжив противнику голову. Вид крови и вытекающих наружу мозгов заставил девушку отвернуться, а потом прилетел дракон… ________________________ Бойл* (Boyle) — «пустая клятва», в данном контексте можно объяснить, как «человек, не держащий слово».