***
Алистир пробирался во дворец, как вор. Это было, конечно, унизительно, но он так устал ждать, что уже об этом не думал, как и не думал о судьбе тех, кто сейчас штурмовал дворец. Ради своих амбиций, собственной ненависти и мести, ради любви мужчинам нужно время от времени убивать. И его люди там, наверху у стен, просто сделают свою кровавую работу. Тусклый свет фонаря делал видимыми только свисающие вниз корни растений. Алистиру казалось, что этому земляному тоннелю не будет конца. То и дело рядом с ним скользили мрачные тени и был слышен неприятный звук, какой способны издавать только тролли при ходьбе. — Долго ещё? — спросил он. — Так не терпится? — Донн усмехнулся. — Ты мне лучше скажи, когда я получу горячее сердце Лотара? — Сразу, как мои люди возьмут его. Но сначала Плейсанс. Тролль зло сверкнул глазами на Алистира. — Делай, что хочешь! — принц раздражённо отмахнулся от тролля и рванул на себя низкую дверь. Ослепительный свет ударил в глаза. — Свет! Они ждали нас! — раздались скрипучие голоса. Тролли, на которых попал свет, стали лопаться, как мыльные пузыри. — Назад! — страшным голосом заорал Донн, и вскоре принц Алистир понял, что остался один на один со стражей. Ему удалось ранить только двоих стражников, остальные же скрутили его, как барана. — Отпустите меня, плебеи! Руки прочь! — рычал Алистир, когда его связанного бросили в ярко освещённую комнату. — Остыньте пока, а мы займёмся другими. Обещаю, Вам совсем недолго придётся ждать. Принц Лотар быстро разберётся, что с Вами делать, — мрачно проговорил стражник. — Позовите Плейсанс. Я должен говорить с ней. — Перетопчитесь, принц. Вы не у себя в пещере. И вот вам совет: ведите себя прилично. А то ведь мои ребята могут и осерчать. Стражник ушёл, и ирландец услышал, как дважды повернулся ключ в замке. Алистир попробовал пошевелить руками, но этот проклятый страж хорошо знал своё дело. Руки за спиной ирландского принца были связаны в двух местах. Даже пошевелить ими было проблематично. Алистир грязно выругался и стал смотреть в окно, за которым чистил перья ворон. Закончив с перьями, птица не улетела, а принялась смотреть на Алистира, посверкивая чёрным блестящим глазом. В точно такую же птицу могла превращаться Морриган. Если бы только она была сейчас здесь и помогла ему. — Морриган! — нерешительно позвал принц. Ворон каркнул и ударил жёстким клювом в оконное стекло. По стеклу сразу разошлась огромная трещина. Еще один удар, и птица влетела в разбитое окно, а ирландец увидел перед собой девушку. — Как же ты кстати! Развяжи меня быстрее! — потребовал Алистир. — Я в последний раз помогаю тебе, принц. Мне тоже не комфортно при свете, — заявила Морриган, пытаясь ослабить верёвки. — Ты разочаровал отца, он сказал, что справится сам. Да и меня, признаться, тоже. — Тебя-то я чем не устраиваю? — Ты скорее инженер, чем воин, совсем не умеешь драться. Я не хочу больше вытаскивать тебя из неприятностей. Знаешь, что случилось с твоими людьми, которых ты отправил на штурм и сразу же бросил? Они побросали оружие и разбежались, когда твою огненную машину за пару выстрелов опять вывели из строя. Просто курам на смех. Кстати, эта твоя невеста всё видела и смеялась, наверное, громче, чем другие. — Смеялась? Что ж, посмотрим ещё, кто посмеётся последним, — лицо Алистира сделалось жёстким. — Плейсанс, кстати, уже идёт сюда. Я развязала тебя, а теперь, прощай. — Идёт сюда? Постой, а она идёт одна или с принцем Лотаром? Морриган… Морриган! Алистир знал, что строптивая и коварная дочь горного короля никуда от него не денется. Она всегда грозилась бросить его, когда злилась. Но, заскучав, всегда возвращалась. Вернётся и теперь. А вот Плейсанс… Тут снова повернулся ключ, и в комнату вошла его бывшая невеста в сопровождении того же стражника. Алистир едва успел притвориться связанным. — Пришла полюбоваться? Что ж, смотри, — угрюмо проговорил ирландец и гордо вздёрнул подбородок. Плейсанс вздохнула: — Ты хотел говорить со мной? Говори. — Я ни слова не скажу при нём. — Тогда будешь разговаривать с принцем Лотаром. — Отдашь меня на съедение этому бешеному псу? — Алистир усмехнулся, а потом поморщился, делая вид, будто у него затекли руки. — Ты изменилась. Я же связан и не смогу напасть, если даже очень захочу. — Мне всё равно, что ты скажешь, как безразличен ты сам. — Два слова, Плейсанс. Всего два маленьких слова наедине. Неужели ты мне и в этом откажешь? — Хорошо. — Но… — вмешался стражник. — Прошу Вас, выйдете. — Это глупо. Я не доверяю ему. Принц Лотар не позволил бы Вам… — Позволил. Вы же всё равно останетесь за дверью, так что он мне сделает? Стражник поклонился и вышел за дверь. Воровка молча ждала, но Алистир не спешил говорить. — Ты молчишь, а мне сказать нечего. Прощай. — Я просто смотрю. Я так давно тебя не видел, что стал забывать твоё лицо. А почему ты пытаешься уйти? Испытываешь неловкость или же всё-таки что-то чувствуешь ко мне? В таком случае подойди ближе. Я уже говорил, что связан… — Я не испытываю неловкости и уж тем более нежных чувств. Если это всё… — Это не всё. Ответь мне, что он с тобой сотворил? Опоил зельем, запугал, изнасиловал, купил? Почему ты вместе с этим чудовищем? — Потому что не считаю его таковым. Остальное тебе не нужно знать. — Может, ты получаешь удовольствие, когда к тебе применяют грубую физическую силу? Мне не хочется считать тебя сумасшедшей. Плейсанс вышла за дверь. — Обращайтесь с пленником согласно его титулу, — попросила она, когда заметила на себе взгляд стражника. — Перенести в его комнату перины? И выносить за ним ночной горшок? — Наверное, если он попросит, — неохотно ответила воровка. Ей больше не хотелось говорить об Алистире. После этого недолгого разговора с ним на душе сразу стало паршиво. Плейсанс показалось, что даже воздух в этой комнате был не такой, как во всём дворце. Или её просто глючит от отвращения. «И зачем только я пошла к нему?» — укоряла себя девушка. Она поняла, что желая проявить сочувствие, невольно показала себя слабой и позволила снова смешать с грязью свои отношения с Лотаром. «Просто нужно быть постоянно к этому готовой», — решила она, спустившись вниз и автоматически кивая головой придворным, которые приветствовали её, как свою королеву. Плейсанс знала цену всей этой вежливости, поэтому не верила в её искренность. Да и о какой искренности могла идти речь во дворце, где на каждый пряник всегда найдётся свой нож. Всё прошло сразу, как только в галерее дворца появился Лотар. Он был в окружении воинов, которые возбужденно говорили с ним, прерывая рассказ звучным смехом. Принц отвечал немного рассеянно, потому что почти всё это время смотрел на неё. — Лотар… — радостно улыбаясь, прошептала воровка и, подобрав пышные юбки, бросилась бегом к нему навстречу. Принц подхватил её и сразу же поцеловал в губы, а Плейсанс, прижимаясь к нему, совершенно забыла, что придворные вынужденно наблюдают за ними. — Всё хорошо, Плейсанс, — сказал он, вглядываясь в её глаза так, будто это были единственные глаза в мире. — Я волновалась. — Я тоже. Слишком много времени без тебя. — Ваше высочество, — раздался низкий голос стражника за спиной у Плейсанс. — Простите, что вынужден прервать, — воин посмотрел на воровку. — Ничего, капитан, говорите, — Лотар поставил девушку на ноги. — Пленный принц бежал. Прикажете обыскать округу и поймать его? — Чёрт с ним. Это единственное, что ему осталось. Поэтому дайте ему уйти беспрепятственно и как можно дальше. Окажите помощь всем, кто в ней нуждается, и в течение трех дней распустите по домам. А сейчас поставьте на каждой улице Локуса бочки с вином и телеги с провиантом. Пусть пропивают Рождество и своего принца. И чтобы ни одного трезвого не было в городе к утру.***
Фрида стояла у окна и смотрела, как Плейсанс и Лотар сначала выгуливали своих драконов, а потом стали играть в снежки. Как дети, они кидались друг в друга снегом прямо под дворцовыми окнами. Фрида уже не могла видеть их смеющиеся, счастливые лица. Эта игра и свадьба, которую устроили сразу после нападения на дворец, были похожи на пир во время чумы. Фриде от разочарования хотелось плакать. Её не радовало ни наступившее Рождество, ни то, что у воровки теперь снова длинные красивые волосы. — С Рождеством, Фрида, — Штопальщик протянул ей маленький пакетик засахаренных фиалок и стал тоже смотреть в окно на резвящуюся внизу пару. — Спасибо, — Фрида вздохнула. — Что ты тут делаешь? — Смотрю. Так же, как и ты. Уезжаешь? — Да. Вот-вот подадут карету. — Я тоже хочу уехать. Принц оставил меня в живых и привёз сюда в качестве комнатной собачки для Плейсанс. Только теперь она — будущая королева, а я никто. Красивые у неё волосы, правда? — Красивые. — Она тебе очень нравится? Поэтому ты уезжаешь и не остаёшься на коронацию? Штопальщик удивлённо взглянул на Фриду. — Нет. Я врач. А раз раненных и больных во дворце больше нет, значит, мне пора в Локус. — Лотар! Ради Бога, кто-нибудь, помогите! — неожиданный крик Плейсанс заставил их снова посмотреть вниз. Лотар неподвижно лежал на снегу, а воровка держала его голову у себя на коленях. Отовсюду к ним уже бежали придворные и слуги. Не говоря ни слова, Штопальщик рванул к лестнице. — Расступитесь все! Пропустите! — Штопальщик пробрался сквозь толпу к принцу, чтобы осмотреть его. — Что случилось? — коротко спросил он воровку, одновременно посмотрев принцу зрачки и проверив пульс. — Я не знаю. Всё было в порядке. Мы просто играли в снежки… — заливаясь слезами, объяснила она. — И ты убила его снежком? — предположила стоящая рядом Фрида. — У него жар. Не реви. Замолчите все! Штопальщик открыл свой чемоданчик и, вытащив стетоскоп, принялся прослушивать тяжёлое дыхание Лотара. — Похоже на пневмонию, но… Он часто теряет сознание? — Никогда. И это не простуда, доктор. Это яд, — Хагар поджала губы. — Нужно перенести его во дворец, — Штопальщик поднялся на ноги. Стражники подошли к принцу и на плечах понесли его во дворец. _________________________________ Кочосон* — первое корейское королевство. По «Самгук Юса» и другим средневековым корейским историческим сочинениям, было основано на берегах рек Ляохэ и Тэдонган и покрывало территорию севера Корейского полуострова и юга Манчжурии.