Plaisans

       Пос­леднюю пар­тию пе­ребеж­чи­ков пог­ру­зили в ма­шину. Злые гла­за, пор­ванная одеж­да и ты­сячи прок­ля­тий в ад­рес стал­ке­ров — ни­чего не­обыч­но­го. Это бы­ла нас­то­ящая охо­та и, на­вер­ное, До­ну ра­довал­ся бы это­му, ра­довал­ся пред­сто­яще­му дол­гождан­но­му по­выше­нию по служ­бе, ра­довал­ся не­шуточ­ным пре­ми­аль­ным. На ху­дой ко­нец, он бы ис­пы­тывал удов­летво­рение от чувс­тва вы­пол­ненно­го дол­га, но сей­час он толь­ко взды­хал и бес­по­кой­но пя­лил­ся в сто­рону же­лез­ной две­ри. — Хва­тит ви­тать в об­ла­ках, Чан! — один из парней пох­ло­пал его по пле­чу. — Ты мо­лодец. Я слы­шал, что наш капитан уже со­об­щил твоему командиру: он очень то­бой до­волен. И как ты их чувс­тву­ешь? — Де­ло не в этом. Не всё так хо­рошо на са­мом де­ле. — Ну, ты мак­си­малист. Нель­зя быть та­ким фа­натич­ным. Се­год­ня удач­ная охо­та, Аке­ла… — Аке­ла про­мах­нулся, хён… — Да брось ты… Всё из-за этой дев­чонки-пе­ребеж­чи­цы? Ты что, за­пал на неё, что ли? А как же Сола? Она это­го не пе­режи­вёт. — А при чём здесь она? Мы с ней всег­да бы­ли толь­ко друзь­ями. — Это ты так ду­ма­ешь… — сталкер ус­мехнул­ся так, буд­то знал об его от­но­шени­ях с Солой ка­кую-то страш­ную бур­жу­ин­сую тай­ну. — Слушай, да­вай не бу­дем о ней… — Лад­но-лад­но. За­были. Толь­ко не смот­ри на ме­ня так кро­вожад­но, хо­рошо? — парень ото­шёл от Дону и, нас­висты­вая, по­тащил­ся к ма­шине. Динозавр сно­ва вздох­нул и, вы­пус­тив в воз­дух об­лачко па­ра, от­пра­вил­ся сле­дом. Ещё не хва­тало, что­бы ко­ман­да на­чала под­шу­чивать над ним по это­му по­воду. Этот сталкер был прав. До­ну не по­нимал, по­чему ос­та­новил­ся и прос­то дал ей уй­ти. Мо­жет, ис­пу­гал­ся, что она, уви­дев его, мо­жет пос­коль­знуть­ся на об­ле­дене­лой кры­ше и упасть вниз, а мо­жет, это бы­ло единс­твен­ное, что он мог для неё сде­лать. Как бы там ни бы­ло, но ему при­дёт­ся уже че­рез час объ­яс­нять в пись­мен­ной фор­ме, по­чему он, прес­ле­дуя пе­ребеж­чи­ка, зак­рыл дверь на зад­вижку, не поз­во­лив ни­кому из пар­ней пог­нать­ся за этой па­роч­кой. Он вспом­нил, как в пос­ледний мо­мент дев­чонка обер­ну­лась и пос­мотре­ла на не­го с не­до­уме­ни­ем и бла­годар­ностью. Её ог­ромные гла­за тог­да бы­ли та­кими яр­ко-зе­лёны­ми… Вот чёрт, и по­чему он во­об­ще об этом ду­ма­ет? Ско­рей бы уже при­ехать. До­ну от­бро­сил все мыс­ли и стал смот­реть в ок­но. Они уже подъ­ез­жа­ли. Три ча­са неп­ре­рыв­ных доп­ро­сов и за­пол­не­ние ку­чи обя­затель­ных форм до­ведут до бе­лого ка­ления ко­го угод­но. Еле-еле от­си­дев до кон­ца сме­ны, Ди­нозавр под­нялся со сту­ла, и хо­тел уй­ти вмес­те со все­ми, но капитан за­дер­жал его. Сно­ва от­крыв его толь­ко что на­писан­ный от­чёт, он на­чал: — До­ну, я че­го-то не сов­сем по­нял, что ты тут на­писал. — У ме­ня по­черк та­кой, — ус­та­ло от­ве­тил стал­кер. — Не в по­чер­ке де­ло. — А в чём тог­да? — Уж боль­но твой се­год­няшний от­чёт на от­писку сма­хива­ет. Не по­хоже на те­бя. — Капитан прис­таль­но пос­мотрел на Ди­нозав­ра так, как смот­рят в детективах на прес­тупни­ка про­ница­тель­ные и до­тош­ные сле­дова­тели, и про­дол­жил: — Вот ты пи­шешь, что на кры­ше ни­кого не бы­ло. Тог­да за­чем ты на неё во­об­ще по­лез? — Да там об­зор луч­ше. — Толь­ко об­зор? — Ну да. — Тог­да по­чему Джунсо пи­шет, что ты вёл по кры­ше дво­их пе­ребеж­чи­ков? И по­чему тог­да кры­ша ока­залась на зам­ке? — Я не знаю, что там Джунсо на­писал в от­чё­те, но я опи­сал всё, как бы­ло. — Ес­ли ва­ши от­чё­ты рас­хо­дят­ся в од­ном и том же мо­мен­те, зна­чит, ли­бо Джунсо, ли­бо ты лжё­те. Джунсо го­ворил, что ты се­год­ня дваж­ды упус­тил пе­ребеж­чи­ка. Это прав­да? — Ну да. А я не мо­гу про­мах­нуть­ся? — А на кры­ше ты про­мах­нулся уже тре­тий раз. — Капитан, го­воря от­кро­вен­но, мне очень хо­телось не оп­ло­шать при за­чис­тке, по­это­му я и на кры­шу по­лез. Мне дей­стви­тель­но сна­чала по­каза­лось, что там кто-то есть. Но, как ока­залось, на ней ни­кого не бы­ло. — Зна­чит, го­воришь, по­мере­щилось те­бе. — Вот-вот… имен­но по­мере­щилось. Уме­ете же вы на­ходить нуж­ное сло­веч­ко. Я так не мо­гу. — За­то у те­бя дру­гие та­лан­ты. Лад­но, сво­боден. Ди­нозавр кив­нул и, слег­ка пок­ло­нив­шись капитану, быс­тро вы­шел в ко­ридор. Там он не­ожи­дан­но нат­кнул­ся на Хвана, ко­торый об­новлял ин­форма­ци­он­ные стен­ды. Сей­час он вы­веши­вал на стенд то, что се­год­ня от­рыл в ин­терне­те. — Я прос­то в шо­ке! — сра­зу же по­делил­ся впе­чат­ле­ни­ями от про­читан­но­го, Хван. — Что во­об­ще там тво­рит­ся? — Ты о чём? До­ну по­дошёл бли­же и спо­кой­но по­ин­те­ресо­вал­ся: — Не­уже­ли пе­рево­рот? Прин­ца, что ли, смес­ти­ли? — Вот, чи­тай, — тор­жес­твен­но про­из­нес па­рень. До­ну быс­тро про­бежал по пер­вым, по­пав­шимся на гла­за, строч­кам: «...Об­ви­ня­ет­ся в по­куше­нии на жизнь вен­це­нос­но­го суп­ру­га, в дан­ный мо­мент мес­то­нахож­де­ние ве­ликой гер­цо­гини Плей­санс де Ар­кур не вы­яв­ле­но. Объ­яв­ле­на ко­ролев­ским ре­ген­том в ро­зыск. О сос­то­янии здо­ровья прин­ца Ло­тара не со­об­ща­ет­ся». — Ви­дал? Хо­дит слух, что прин­ца, вро­де бы, от­ра­вили. Эх, жал­ко фот­ки этой от­ра­витель­ни­цы нет. Толь­ко сло­вес­ный пор­трет, — про­дол­жил объ­яс­нять Хван. — По­чему нет? — А чёрт их зна­ет. Во­об­ще ин­те­рес­но бы­ло бы пос­мотреть, всё-та­ки прин­цесса. — Тут же на­писа­но «ве­ликая гер­цо­гиня»? — Ни­чего ты не по­нима­ешь. Раз же­на прин­ца, зна­чит прин­цесса. — Ме­ня это не ин­те­ресу­ет, — от­ре­зал Ди­нозавр и по­тащил­ся к лес­тни­це. Те­перь ему стал по­нятен ин­те­рес капитана к за­чис­тке и его се­год­няшне­му от­чё­ту. «Толь­ко че­го прин­цессе здесь де­лать? Ис­ка­ли бы луч­ше у се­бя», — по­думал Дону, и сра­зу за­был об этом. Ког­да па­рень прип­лёлся-та­ки до­мой, то ещё из­да­ли за­метил Солу. Она сто­яла под фо­нарём у сте­ны его до­ма. Уви­дев До­ну, де­вуш­ка улыб­ну­лась. — До­ну! — При­вет. Что ты здесь де­ла­ешь в та­кое вре­мя? — Не по­нят­но? Те­бя жду. Я за­ходи­ла к Ха­не, пос­лу­шала, как она те­бя не­нави­дит, и ре­шила на­вес­тить. А ты про­тив? — А я ду­мал, Джунсо. Не про­тив ко­неч­но. За­мёр­зла? — Поч­ти нет. — «Нет», зна­чит, «да». За­ходи, — До­ну по­дошёл к две­ри и от­пер её клю­чом, про­пус­тив Солу впе­рёд. — Толь­ко че­го ты не поз­во­нила? Я бы цве­ты ку­пил, — па­рень по­мог де­вуш­ке снять ме­ховое паль­то и бух­нул чай­ник на пли­ту в кух­не. — Хо­тела не­ожи­дан­но сва­лить­ся к те­бе на го­лову. Ты же не при­ходишь. — Я бы рад, но ра­боты мно­го. Ты го­лод­на? У ме­ня в хо­лодиль­ни­ке мышь по­веси­лась, — Ди­нозавр заг­ля­нул в хо­лодиль­ник. — Хо­тя нет, вру. Есть суп из ким­чхи с кре­вет­ка­ми. Сго­дит­ся? — Пой­дёт. Толь­ко я и про­дук­ты по до­роге ку­пила, — де­вуш­ка пот­рясла по­ли­эти­лено­выми па­кета­ми из бли­жай­ше­го к до­му су­пер­марке­та. — Знаю, как ты го­товишь, по­это­му да­вай шеф-по­варом се­год­ня бу­ду я, а ты на под­хват. — Пос­лу­шай, а по­чему ты вер­ну­лась? — От­ца пе­реве­ли. Он не под­держи­вал дик­тат прин­ца, ну и… по мне так луч­ше. Я, кста­ти, наш­ла ра­боту. Зна­ешь бар «Кро­кус»? — Нет. — Пар­ши­вый бар, но он ока­зал­ся единс­твен­ным мес­том, где при при­ёме на ра­боту не спра­шива­ли ан­кетных дан­ных. Се­год­ня ночью моё пер­вое выс­тупле­ние. При­дёшь пос­лу­шать? — При­ду. Толь­ко выс­плюсь. — Это зна­чит, что мне по­ра? — Сола пос­мотре­ла на пар­ня. — Ни­чего это не зна­чит. Мо­жешь ос­тать­ся здесь, ес­ли хо­чешь. У ме­ня впол­не снос­ная кро­вать. — Бо­юсь, это бу­дет неп­ра­виль­но ис­толко­вано. Прос­то про­води ме­ня. — Хо­рошо, — До­ну вык­лю­чил пли­ту и свет в кух­не и вы­шел за дверь вмес­те с Солой. — По­лучи­лось, я те­бя выг­нал? — па­рень сму­щен­но пот­ре­пал во­лосы. — Да нет. Мне и прав­да уже по­ра. Отец бу­дет вол­но­вать­ся, а у не­го боль­ное сер­дце. — Так поз­во­ни ему. — У ме­ня те­лефон сдох. — Возь­ми мой, — Ди­нозавр про­тянул труб­ку. По­ка Сола раз­го­вари­вала, До­ну ду­мал о том, что она рас­ска­зала ему толь­ко что. По­луча­лось, что и Сола ког­да-то бы­ла частью то­го за­чаро­ван­но­го ми­ра. Где лю­ди не зна­ют элек­три­чес­тва, но за­то при­руча­ют дра­конов, жи­вут по со­седс­тву с ру­сал­ка­ми, ведь­ма­ми и про­чей не­чистью, ко­торые для не­го всег­да ос­та­нут­ся чем-то сверхъ­ес­тес­твен­ным и по­тому неп­ра­виль­ным. — Сола, как ты ко мне от­но­сишь­ся? — не­ожи­дан­но спро­сил Ди­нозавр, зас­та­вив де­вуш­ку ос­та­новить­ся и пок­раснеть. — По­чему ты спро­сил? Что-то слу­чилось? — Прос­то от­веть. — Нет. Я не ста­ну те­бе от­ве­чать. — По­чему? — По­тому что от­вет слиш­ком оче­виден. И да­вай боль­ше ни­ког­да… — Лад­но, — па­рень не­ожи­дан­но наг­нулся и по­цело­вал Солу. — Ты со­об­ра­жа­ешь, что тво­ришь? — А что я сде­лал? — Ты дол­жен был ме­ня сна­чала спро­сить, преж­де чем… — И кто спра­шива­ет о та­ком… я же не… — Не име­ет зна­чения. Так при­нято по­рядоч­ном в об­щес­тве, и я стар­ше… — Сола хо­тела прис­ты­дить пар­ня, но вмес­то это­го по­лучи­ла ещё один по­целуй. — Зна­чит, я не по­рядоч­ный, — До­ну улыб­нулся. — Прек­ра­ти! По­чему ты пос­то­ян­но да­ешь по­вод для ра­зоча­рова­ния, Чан До­ну? — Сола быс­тро скры­лась за дверью. Динозавр ус­мехнул­ся, пос­то­ял у до­ма де­вуш­ки ка­кое-то вре­мя и от­пра­вил­ся вос­во­яси.

***

      Плейсанс открыла банковскую ячейку:       — Вот Ваше золото. Забирайте, — равнодушно произнесла она.       — Я думал, что… — Джункей погладил гладкую блестящую поверхность.       — Неужели Вы думали, что я таскаю золотые слитки с собой?       — Вообще-то… — Джункею нечего было возразить, и он лишь удовлетворённо улыбнулся, перекладывая золото в кейс.       — Взамен я жду товар уже завтра. Всё, как договаривались.       — Да-да… конечно.       — Мне нужен ваш личный чип.       — Зачем Вам? Вы что, не доверяете мне?       — Вот именно, — Плейсанс вытащила чип из внутреннего кармана пиджака Джункея и быстро защёлкнула электронный браслет на его руке.       — Что Вы себе позволяете?       — Предоставляю гарантии.       — Это потрясающее доверие! Уверяю Вас, если это шутка, то очень неудачная. Думаете, стал бы я возиться с Вами…       — Если бы Вам не нужно было золото? Мне нужны гарантии сильнее, чем Ваше слово, Джункей. Я так не работаю. Но не волнуйтесь, как только я получу то, что мне причитается, я верну Вам свободу. Пока же Вам придётся немного потерпеть неудобства.       — Этот браслет... Откуда он у Вас? Какой же я идиот! Мог бы сразу догадаться, как только этот сталкер перестал преследовать нас.       — Узнаёте? — Плейсанс выудила на свет золотые часы и запонки поставщика. Парень удивлённо посмотрел на все эти вещи, а потом на те участки своего тела, где они должны были сейчас находиться.       —Кто Вы? — ошарашено произнёс поставщик.       — Поверьте, снять у вас часы и вытащить запонки — совсем несложно.       — Чёрт... — Джункей закрыл кейс. — Ладно, будь по-вашему — завтра в три дня приходите к аптечным складам. Знаете, где это?       Плейсанс кивнула.       — Ангар номер 10-012.       — Отлично.       Всего два часа, и Плейсанс уже открывала ключом номер в пансионе. Больше всего на свете ей хотелось принять горячую ванну и рухнуть в хрустящую чистым бельём постель, чтобы увидеть во сне улыбку своего принца. Но в номере её ожидали другие гости…       — Ну, здравствуй, любимая… — Алистир развернул кресло и повернулся лицом к ней.       — Я даже не удивлена. Как ты попал сюда? Что забыл здесь?       — Тебя… — Алистир странно улыбнулся и повторил: — Тебя…       — Хватит нести бред. Убирайся.       Алистир выпрямился.       — Выпьешь со мной?       — Ты пришёл, чтобы напиться?       — И это тоже. Забыла, какой сегодня день? Я так и думал.       — Я принесу от хозяйки фужеры, а ты поищи штопор в кухне, — Плейсанс не забыла про день памяти мачехи, но придаваться скорби вместе с Алистиром девушка совсем не планировала.       Розовое вино оказалось приятным на вкус и поэтому быстро закончилось.       — У меня ещё одна бутылка, — Алистир выбил пробку и, уже ни о чём не спрашивая, разлил вино по бокалам. — Мать, отец, сёстры… теперь вот ещё и муж… Скоро жизнь моей принцессы превратится в сплошные скорбные кладбищенские даты. И тебя устраивает такая жизнь?       — Перестань. Ты пьян!       — Запомни: ни один ирландец не пьянеет с одной бутылки детского напитка. И кто из нас двоих, получается, неудачник? Я, который мечтал, но в итоге так и не получил желаемого, или он, который владел всем так недолго?       — Лотар жив!       — Его жизнь истекает, Плейсанс! Он уже стоит обеими ногами в могиле. Что будешь делать? Этот яд… От него не существует противоядия… И почему тогда он так легко повёлся?       Плейсанс вслушивалась в каждое пьяное слово принца:       — Откуда ты так много знаешь о яде? Почему говоришь так уверенно? Неужели... Это ты… — Плейсанс на мгновение онемела. Она отшатнулась от Алистира так, что её стул рухнул на пол. Она столько раз проворачивала про себя встречу с убийцей, а когда он сам пришёл к ней, не могла толком сказать и слова. — Ты тот самый пилигрим и есть…, — прошептала девушка.       Алистир спокойно кивнул:       — Да. Ты всё правильно поняла. Когда меня якобы схватила стража Лотара, я уже знал, что твой принц принял яд и даже не заметил. А потом…канцлер — верный пес Валейна — всё подчистил.       Глаза Плейсанс мгновение ничего не выражали, а потом девушка метнула в ирландца нож. Если бы принц не успел среагировать, то был бы уже трупом. Но ему повезло: он уклонился от летящего ему в сердце лезвия. И, схватив девушку за шею, прижал щекой к столешнице.       — А ты научилась обращаться с холодным оружием, Плейсанс. Только теперь это тебе не поможет. Теперь я — твой единственный господин.       — Как же я ненавижу тебя, Алистир! Когда Лотар поправится, ты пожалеешь…       — Значит, ты тоже умрёшь... Тролли!       Плейсанс не помнила, как оказалась в этом чёрном лесу вместе с ними, но тролли молча выволокли её на подтаявшую поляну. Плейсанс подняла голову. Сопротивляться ей уже не было никакого смысла. Поздно было рассуждать о том, чего именно она не должна была делать. Вероятно, розовое вино Алистира оказалось одним из одурманивающих зелий троллей. Они использовали их обычно на своих ритуалах перед жертвоприношением.       — Какая ты стала тихая, и правильно… Лучше уж, умереть от ножа, чем сгореть заживо, — тролль затянул верёвку на шее и руках девушки.       Плейсанс почувствовала, как мертвое дерево впилось ей в спину, а когда на неё плеснули вонючей, маслянистой жидкостью и стало холодно, Плейсанс увидела лицо Алистира.       — Я, правда, до последнего хотел, чтобы у нас с тобой всё получилось, — ирландец дотронулся подушечками пальцев до щеки Плейсанс. — Сейчас ещё не поздно. Может быть, передумаешь?       Девушка улыбнулась принцу, и Алистир услышал, как с её губ сорвались строчки детской старинной песенки: «Струятся, как вода; летят, как стаи птиц, и тают навсегда…», — какая-то бессмыслица на древнем языке, из которого Алистир понял совсем немного.       — Сумасшедшая. Совсем рехнулась! — крикнул ирландец и отошёл, отшвырнув полупустую автомобильную канистру в сторону. Девушка увидела всё того же тролля. Теперь перед её глазами сверкнула сталь, но слова странной песни стали только отчетливее и громче. Вокруг дерева, к которому была привязана девушка, поднялись вверх вихри из старой древесной коры, травы, что-то загудело вокруг, и мёртвое дерево ожило. Сплетая вокруг Плейсанс могучие корни и ветви, дерево не подпускало к ней никого. Вихри быстро превратились в сильный ветер, который не давал нечисти завершить ритуал. А потом в спины троллей вонзился резкий свет фар, и кто-то произнёс уже знакомую Плейсанс фразу. А после дерево её отпустило.