***
Фрида вернулась домой. Благодаря победе Лотара над Валейном замок никто не тронул, и Фрида перевезла Деррика с островов. Одного указа Лотара было бы достаточно, чтобы ускорить процесс, поэтому Фрида ждала до последнего, надеясь, что услуги Деррика не будут забыты, но так ничего и не получила. За это время Деррик подхватил двустороннюю пневмонию и, наверное, умер бы в каменном мешке, если бы не вмешательство мадам Трентиньяк и посильная помощь капитана, сумевшего перевести графа в тюремную больницу. На коронации, встретившись глазами с Плейсанс, Фрида окончательно убедилась в том, что у всех правителей короткая память. Той отважной Плейсанс, всегда защищавшей и оберегавшей свою маленькую подругу, больше не было. Перед Фридой стояла очередная королева, бесплатное приложение к своему мужу-убийце, внезапно ставшему королём. Все прежние слова Плейсанс о свободе оказались пустыми громкими фразами, ложью, прикрывающей её золотой ошейник. Графиня бросила на столик веер и позвала прислугу. — Жак, как чувствует себя его сиятельство? Врач был? — Он как раз сейчас осматривает графа, мадам. — Хорошо. Заплатите ему сколько попросит и сопроводите доктора в кабинет графа. Я хочу побеседовать с ним. Жак поклонился, и графиня отправилась в кабинет мужа ждать появления доктора. Долгого ожидания не получилось. Штопальшик вошёл к Фриде уже через десять минут. Сколько раз за всё это время Фрида прокручивала у себя в голове эту их встречу. Каждый раз мысленно бросаясь к нему в объятия, тая от предвкушения его поцелуев и от предчувствия их великой любви, в реальности, увидев его сейчас в этом кабинете, Фрида не испытала ничего похожего. Штопальщик, вероятно, тоже не узнал её, а значит, не будет никакого прощания. — Ваш супруг скоро поправится, мадам. У господина графа на удивление крепкий организм, не волнуйтесь, — произнёс доктор. Склонившись над бюро Деррика, он вынул из сюртука авторучку и быстрым размашистым почерком записал что-то у себя в блокноте. Тот же стетоскоп, свисающий с шеи, та же бледная синева глаз, в которой когда-то Фрида тонула, та же неряшливость в причёске, те же длинные тонкие пальцы, прохладу которых Фрида внезапно почувствовала кожей. Ничего, чего бы она не знала, не появилось в нём. — Покажите эти рецепты аптекарю, а через два часа заберите готовые лекарства. Если граф будет придерживаться моих рекомендаций, думаю, обойдётся без осложнений. — Как ты поживаешь? — Фрида зачем-то перебила его и вместо того, чтобы поблагодарить и дать человеку откланяться, принялась дёргать позолоченные ручки на окне, которые никак не хотели ей поддаваться. — Да что с ними сегодня… — Фрида билась с непослушным окном, пока не вмешался Кристиан. Легко повернув ручки в другую сторону, он сразу открыл окно. — Спасибо за помощь. — О чём Вы, графиня? Если это всё, что Вы хотели узнать, то я, пожалуй, пойду. — Да, доктор, идите, — не глядя на Штопальщика Фрида кивнула. Только услышав, как за доктором закрылась входная дверь, графиня позволила себе обернуться. Она быстро подошла к бюро, на котором кроме рецепта и денег за визит лежал пакетик засахаренных фиалок и записка в три очень коротких слова: «Ты изменилась, Фрида». Перечитав записку снова, графиня прижала её к груди. Она не жалела о своей несостоявшейся любви. Это её сердце болело до слёз. Наконец, порвав записку, Фрида вытерла слёзы и, поправив причёску, отправилась к мужу. Деррик знал, кто пришёл в его дом. Знал он и то, что сейчас этот человек разговаривал с Фридой в его кабинете наедине, но не сделал ничего, чтобы этому помешать. Фрида была ещё свободна в своём решении, а Деррику претило быть собственником. Граф покрутил в руках тиснёное золотом приглашение в Шамбор и швырнул его на постель. Он перестал волноваться только, когда Фрида появилась в спальне и поцеловала его. — Зачем ты встал, Деррик? — Фрида, разве я похож на умирающего? И потом я слышал, что лежать бревном при таких болезнях — вредно. — Возможно, ты прав. Но что это? Письмо? Прости, я давно перестала разбирать почту. Не могу видеть ни уведомлений, ни соболезнований. — Это официальное приглашение на приём в Шамбор по случаю коронации. — Лучше бы это было очередное уведомление. О коронации не хочу ничего слышать. Тереза принесла на кухню свежайших устриц. Хочешь, я тебе сама приготовлю? — Мы не можем игнорировать такие приглашения. Тебе придётся поехать. Я уже распорядился на счёт кареты. — Что мне там делать, тем более без тебя? Я никуда не поеду, а лучше займусь устрицами. — Сделай это ради нас, Фрида. Ради нашего спокойного будущего. Я не прошу тебя там задерживаться, но хотя бы присутствие обозначь, чтобы нас потом не обвинили в неуважении. — В неуважении? Деррик, о каком уважении может идти речь, когда о нас с тобой просто вытерли ноги? Никогда не прощу этого ни Плейсанс, ни её коронованному деспоту! — Фрида… тебе пора уже привыкнуть к такому. Позднее ты научишься просчитывать ситуацию и извлекать из неё выгоду для себя. И разве королева уже тебе не подруга? Правда, у кого короли в друзьях… — Если ты говоришь об этом, значит, в этом действительно есть здравый смысл. Я сделаю, как ты хочешь, и извлеку для себя пользу, но сейчас я хочу просто быть тебе хорошей женой и приготовить устриц. Тереза! Скажи кухарке, чтобы не готовила устрицы его сиятельству. И перестань покупать лимоны. Мне лаймы нужны! — Фрида, но тебе не место у плиты. Графини не готовят устриц. — Я стану первой.***
У всей этой разряженной толпы лизоблюдов, которые окружали трон, было одно преимущество: они находились рядом с ней. Эта женщина… Он и подумать не мог, что всего за какие-то неполные сутки, что провёл здесь, она настолько овладеет его сознанием. Мужчина, пресытившийся женским обществом, не может чувствовать себя так нелепо, когда перед ним появляется женщина, но она… Что она сделала с ним? С его душой, с его сердцем? Он должен ненавидеть её за эту наглую бесцеремонность, прикончить сразу же, не давая делать из него чёрт знает кого! Что мешало ему вчера затащить её в свою машину и увезти? Но было поздно даже сожалеть об этом. Теперь Сайрос смотрел на королеву издалека. Журналисты и телевизионщики, стоя за декоративными столбиками и свисающими с них красными канатами, продолжали и продолжали задавать нелепые вопросы монаршей чете. Постоянно кто-то слишком старательно вытягивался перед ним или выставлял вперёд камеру, на какие-то минуты скрывая её от него, и это приводило Сайроса в бешенство. Медленно передвигаясь, он искал место, с которого мог видеть её всю: от короны на голове, до подола юбок её роскошного платья, из-под которых иногда выглядывал носок её изящной туфельки. Надо ли упоминать, что чувствовал Сайрос к тому, кому принадлежала эта женщина, оставаясь без платья и туфель? Это была больше чем зависть, больше, чем ненависть, это была нестерпимая мука, приносящая ему физическую боль. Если бы всё не случилось так быстро, если бы это была обычная похоть, если бы эта смазливая посудомойка из кабака, которую принц купил и забрал сюда в Шамбор, могла бы хоть чем-то отвлечь его от неё, возможно, Сайрос смог бы сопротивляться, но тому, что творилось у него внутри, названия не было. Он оказался совершенно беззащитен и сейчас с лихвой расплачивался за это. Какой-то расторопный дядька с камерой, улучив момент, возник перед ним, снова всё загораживая. Сайрос не вытерпел и хорошенько пнул его в спину: — Убери камеру, придурок, загораживаешь! Хоть бы оделся прилично, раз аккредитован на коронацию. Мужчина в смокинге и бабочке обернулся и посмотрел на обнаглевшего парня в джинсах. — Кто бы говорил… — обиженно промямлил он и продолжил съёмку. — Какая компания? — Сайрос притянул к себе мужика за бейдж, висящий у того на шее. — «KBS»? Ну, считай, что ты больше там не работаешь. — Да в чём дело-то? — попробовал возмутиться оператор, вырвал из рук Сайроса свой бейдж, но в сторону всё же отошёл, от греха подальше. Принц удовлетворённо подпёр колонну плечом, продолжая сверлить взглядом королеву, которая, конечно же, ни о чём не догадываясь, продолжала улыбаться его сводному братцу. Сайрос усмехнулся, наконец-то прессе велели убираться. Затянувшаяся пресс-конференция подошла к концу. Теперь всех этих журналюг ждали обед и машины на выезд. Сайрос вздохнул, прошёлся взглядом по внушительной делегации кочесонцев, которая стояла совсем рядом с ним, и неожиданно понял, что пожирает королеву глазами не в одиночку. Какой-то мальчишка так увлёкся, что даже привстал на цыпочки, чтобы разглядеть королеву получше. При этом этот олень улыбался ей во все тридцать два блестящих белых зуба. И на что только надеялся этот наивный ребёнок! — И последний вопрос, ваше королевское величество! — крикнул кто-то из-за канатов. — Что случилось с Вашей правой рукой? Вот это был самый интересный вопрос из всех, прозвучавших ранее. Если бы за вопросы давали награду, Сайрос отдал бы её невысокой женщине с острыми чертами лица. Бедняжка… Все уставились на Лотара в ожидании. — Разве пресс-конференция не завершена? — спросил король. «Давай, соври ей, Лотар! Тебе же не впервой», — подумал Сайрос. — Это небольшое ранение кисти, мадам. Думаю, такого ответа вполне достаточно. Лотар улыбнулся тётке, и эта дура вместо того, чтобы настаивать на подробностях, заморгала на него накрашенными ресницами и ретировалась. Король и королева поднялись и покинули зал. Сайрос остался сильно разочарован. — Какая досада, не так ли? — рядом с принцем появилась Жизель. — Ты это о чём? — Вы так смотрите на королеву, что нетрудно догадаться. У Вас ведь совсем нет шансов. — Твоё мнение никому не интересно. Зачем ты ходишь за мной? Договорились же, что ты будешь просто тупо ждать. — Вот я и жду, что Вы выполните своё обещание. — Обещание? Ладно… Сайрос грубо схватил девушку за руку и потащил за собой. Найти брата теперь не составило большого труда. — Лотар! — крикнул он в спину своему королю. Монарх прервал беседу с одним из своих новых министров и посмотрел в глаза Сайросу. — Есть срочное дело. Прервись на минуту. Видишь её? — Сайрос кивнул на Жизель. — Это дочь одного из твоих генералов. Она моет посуду в грязном вонючем кабаке в Локусе, чтобы семья смогла как-то выжить, пока её отец сидит за решёткой. — И? — Я обещал ей освободить отца. — Но кто это? — Габриель Луи Моро — мой отец, ваше королевское величество, — осторожно подала голос Жизель. — Так это один из генералов Валейна, которого обвинили в политическом заговоре. Странно, что он до сих пор не казнён, — добавил министр, а Жизель побледнела. — Вот видишь! Один из твоих сторонников продолжает гнить в тюрьме, пока ты любуешься на свою жену и корону. Ну так что, брат? Сделай доброе дело хотя бы однажды, или ты предпочитаешь оставаться извергом в глазах своих подданных? Всё это Сайрос говорил, глядя Лотару через плечо в глаза королеве, которая не присутствовала при разговоре, но стояла неподалёку и, конечно же, всё прекрасно слышала. — Как Вы смеете, принц! Вам мало того, что Вы устроили на коронации? — министр сразу заступился за своего короля. — Не будьте так преданы, министр. Такая преданность обычно плохо заканчивается. Король, моя дама ждёт. — Ты слишком суетишься для моего брата, Сайрос. Перо и бумагу мне! — Возьми мой паркер, так будет быстрее. — Принц протянул Лотару ручку и подставил брату спину. Король собственноручно написал указ, разложив бумагу у него на спине. — Нельзя ли полегче, ваше величество… — поморщился принц, когда Лотар от души приложился королевской печатью ему по хребтине. — Не смей заглядываться на Плейсанс, Сайрос. Это предупреждение. — В противном случае, что ты сделаешь? — Я просто тебя убью. Сайрос улыбнулся. Лотар начинал ему нравиться.***
Шёл дождь. Фонари редких карет, стоявших у мрачных каменных стен, светили тусклым размытым светом. В машине Сайроса работали «дворники». Сам он сидел, откинувшись на спинку кожаного сидения, и наблюдал, как дождём заливает только что очищенное от воды стекло. Он ждал. Наконец Жизель появилась, ведя под руку своего отца. Давно намокшее платье обвисло, волосы распрямились и облепили девушке спину, сделав её худобу острой. Отец и дочь медленно дошли до коляски, и девушка, пропустив отца вперёд, обернулась в сторону Сайроса и направилась к его машине. Принц открыл переднюю дверь, но Жизель не собиралась забираться внутрь. — Почему Вы не уехали? — Не сядешь? — Нет. Спасибо Вам, принц. — Сделка есть сделка. Что-нибудь ещё? Девушка отрицательно покачала головой. Сайрос открыл бардачок и вытащил из него несколько мешочков, туго набитых золотом. — Забирай. — Не возьму. Мы так не договаривались. — Мы много о чём не договаривались. Запомни: не бывает много денег. — Я не могу их взять, — упрямилась Жизель. — Послушай, я не собираюсь тебя уговаривать, но убирайся ты из этого кабака. Да и вообще из Локуса. Просто живи прежней жизнью. Занимайся чем-нибудь другим: пением, например. У тебя это неплохо выходит. Найми снова этого своего итальянца и забудь обо всём. — Но как же… — Правильно, крошка. Для этого тебе нужно золото. Так ты берёшь? — Благослови Вас Бог, Сайрос. — Давай обойдёмся без этих старушечьих благодарностей. Забирай деньги и уходи. Сайрос вложил в руки девушке золото и закрыл машину. Жизель ещё минуту стояла под дождём, прижимая к груди мешочки с деньгами, но, когда Сайрос мигнул габаритами, развернулась и побежала к дорожной коляске, в которой её ждал отец. В зеркало заднего вида Сайрос увидел, как в последний момент она обернулась и крикнула вслед отъезжающему автомобилю: — Я этого не забуду, Сайрос! — Забудешь… — подумал принц и, разбивая колёсами на брызги лужи на мостовой, направился в замок. Въехав в винное хранилище, как в гараж, Сайрос заглушил двигатель и вылез из машины. В королевском погребе не место для машин, но у Сайроса не было выбора. Вне замка оказалось не так много мест, где мог разместиться его «бугатти широн». Этот изысканный монстр требовал достойного места для стоянки. Но в каретной всегда слишком суетились, а королевская конюшня, хоть и содержалась в чистоте, всё равно воняла лошадиным навозом. Хранилище вина в этом смысле оказалось оптимальным вариантом. Здесь, среди старых дубовых бочек, его машина смотрелась совсем иначе. Вытащив с полки бутылку старого красного вина, Сайрос поднялся по ступеням, ведущим в замок. Чего только не увидишь, поднимаясь по таким лестницам! Вот и сейчас в укромном углу виночерпий вместо того, чтобы подавать вино королю и его гостям, доставлял удовольствие своей подружке. Эти двое даже не прикрылись, когда принц проходил мимо них. Сайрос отвернулся и сразу подумал, что королева тоже неплохо бы смотрелась на этих ступенях. На ловца, как говорится, и овца. Сайрос увидел Плейсанс, как только очутился в галерее. Королева стояла к нему спиной и разговаривала с молодой женщиной. Сайрос остановился за колонной и прислушался к разговору. — Я рада тебя видеть, Фрида. Рада, что всё обошлось. Несмотря ни на что, ты всё ещё моя близкая подруга. — Раз так, тогда я тоже рада, — ответила женщина и совершенно неожиданно ударила королеву по лицу. — Лживая королевская дрянь! — Фрида… Момент, когда Сайросу нужно было дать им себя обнаружить, настал. С бутылкой вина в руке принц появился из-за колонны. Фрида посмотрела на Сайроса и продолжила: — А теперь можете излить на меня всё Ваше неудовольствие, ваше величество. Злобно сверкнув глазами, безрассудно смелая дама взмахнула плащом и, пройдя мимо принца, направилась прочь из замка. Сайрос не смотрел ей в след. Всё его внимание было обращено к королеве, получившей пощёчину. — Как же меня достало всё… — прошептала Плейсанс, закрыла лицо руками и отвернулась. Сайрос не видел плакала ли она, но щека у неё пылала. Нужно было немедленно выруливать ситуацию, поэтому Сайрос подошёл ближе и встал возле Плейсанс так, чтобы скрыть её от любопытства придворных, которые могли появиться здесь в любой момент. — А Вы пользуетесь популярностью у здешних дам. Сайрос наклонился к королеве и стал осторожно обдувать ей висок. Вьющаяся прядка у уха подрагивала, открывая ему беззащитное очарование Плейсанс. Сайрос почувствовал, что влюбляется всё сильнее. Что бы ему не говорил Лотар, как бы не угрожал, господь создал эту женщину для него. — Что Вы делаете? Старания Сайроса были вознаграждены. Королева наконец-то его заметила. — Оказываю первую посильную помощь своей королеве. Кто эта женщина? — Какая Вам разница. — Никакой. — Надеюсь, Вы понимаете, что ничего не видели? — Конечно, я ничего не видел но, надеюсь, Вы тоже хорошо понимаете, что, если продолжите стоять тут, Вам не удастся ничего скрыть. Знаете что, пойдёмте со мной. Послав к чертям все правила дворцового этикета, Сайрос схватил королеву за руку и потащил за собой. — Вы соображаете… — Соображаю. Вам немедля нужно приложить лёд на место удара, или Вы хотите, чтобы Лотар задавал Вам вопросы? — Этого ещё не хватало! Плейсанс будто пришла в себя после его слов. Сайрос не рискнул вести королеву к своей машине тем же путём, но уже достаточно изучил замок, чтобы найти ещё одну похожую лестницу, ведущую в его импровизированный гараж. Неизвестно, где в винном хранилище Сайрос раздобыл лёд, но уже очень скоро Плейсанс сидела в Бугатти, приложив к щеке огромную льдину. Это было спонтанным и отнюдь не лучшим решением, но принц думал иначе. — Моя машина — самое безопасное место в этом замке. Никто не посмеет к ней сунуться, даже если сюда придут. Стёкла затонированы. Снаружи Вас никто не увидит. Как же он заблуждался! Плейсанс отняла от лица подтаявший лёд. — Я благодарна Вам за находчивость, но мне пора уходить. — Почему так сразу? Ваше лицо действительно выглядит лучше, но, Плейсанс, неужели Вы боитесь меня? Сайрос заблокировал двери, а потом сидение Плейсанс плавно поехало вниз. — Ты такая красивая… — прошептал принц. Он совершенно забыл о том, что в руках королевы лёд, когда попытался поцеловать её. — Охладитесь, принц! Лёд действительно бодрит, особенно если кто-то пихает тебе целую льдину за шиворот. Тут уж никому не до любви. — Какого чёрта! — заорал Сайрос, срывая с себя футболку. — Не хотели целоваться, могли бы просто мне вмазать. Зачем же лёд за шкирку кидать! — Да помолчите Вы! — Сайрос! А ну, вылазь из машины, сволочь! — Откуда он здесь? — одними губами прошептал принц. — Одевайтесь скорее! Хотя, можете и так… Всё равно Вы уже покойник.