«Порой на закате погожего дня вы видите, как большое стадо, рассыпавшись по холму, мирно щиплет тимьян и чабрец или пасётся на лугу, поросшем мягкой и сочной травой, до которой не добралась коса крестьянина. Рядом с овцами стоит усердный и заботливый пастух: он не сводит с них глаз, идёт вслед за ними, перегоняет их на новое пастбище. Если они разбрелись, он их собирает; если появился жадный волк, он спускает пса, и тот прогоняет хищника. Он кормит их и стрижёт. Не успевает заняться заря, как он уже в поле; он уходит домой не раньше, чем зайдёт солнце. Как он прилежен и бдителен, как тяжела его служба! Кому, по-вашему, живётся приятней и привольней — пастуху или овцам? Стадо ли создано для пастуха, или пастух для стада? Вот, бесхитростное олицетворение народа и государя, если только последний — подлинный государь», — Плейсанс оторвала взгляд от страницы в книге и посмотрела на Лотара, который попросил её прочитать изречение известного моралиста вслух.
— И что ты хочешь этим сказать?
— Неужели не понимаешь? Хорошо, я растолкую тебе: не мешай мне справляться с моими овцами. Главная обязанность королевы и моей жены — родить мне сына или дочь на худой конец. С остальным я справлюсь сам. Одним словом: прекращай размахивать картонным мечом, Плейсанс.
— И всё же я тебя не понимаю. Ты ведь не всерьёз?
— Наоборот. И если ты ещё не понимаешь меня, значит, будешь сидеть в этой комнате и перечитывать Лабрюйера, пока не поймёшь.
Этой угрозой король решил ограничиться и оставил Плейсанс наедине с книгой, хотя мог и не поступать так. Не нужно было прибегать к помощи Лабрюйера, чтобы понять, что Лотар решил положить конец её самовольным отлучкам. Но в этом она сама виновата: прежде чем вернуться к своему королю, ей следовало тщательнее очистить обувь от полиэтилена и избавиться от трольего запаха, что было сложнее всего, имея такого мужа. И потом, ей действительно полезно заняться чтением. Только это будут вовсе не сочинения воспитателя бурбонского герцога. Плейсанс вздохнула и, с отвращением посмотрев на книгу, отложила её в сторону. Поднявшись с золочёной скамеечки и расправив на себе белое, расшитое серебром платье, Плейсанс решила направиться в западный флигель замка, где раньше находились покои мачехи, а теперь поселилась Хагар. К несчастью, Лотар и здесь подстраховался, приставив к ней соглядатая. В покоях королевы появилась Вечная Дама и склонилась перед ней в реверансе.
— Вот уж не думала, что моим надзирателем здесь станете именно Вы, мадам.
Вечная Дама улыбнулась.
— Я лишь выполняю просьбу его величества. Просьбу, а не приказ. Слово «надзиратель» здесь не совсем уместно. Скорее, «сопровождающий».
Плейсанс подошла к окну. Ей не хотелось, чтобы старая маркиза заметила смущение на её лице. Королева отчасти была рада, что выбор Лотара пал именно на Вечную Даму, а не на других её фрейлин, способных сутками говорить только о нарядах, своих кавалерах и балах, разбавляя их изредка цитатами.
— Кормилица короля ещё в замке? Мне необходимо побеседовать с ней.
— Сожалею, ваше королевское величество, но король забрал её с собой в Вапь-Сени. Они посетят Ланслебург, Терминьон и Ланслевилар, ну и, вероятно, Турин. Поездка будет недолгой. Его королевское величество планирует вернуться уже к завтрашнему утру.
— Вот как?
Плейсанс стало досадно, что об этой поездке мужа она была осведомлена куда меньше, чем придворные. И зачем вдруг Лотару понадобились эти чахлые деревушки? Не любоваться же древними часовнями он поехал? Ответ королева нашла для себя уже в следующей реплике маркизы:
— Зато кардинал Руини только что прибыл в замок. Он просит Вашей аудиенции.
— Аудиенции?
— Мне ему отказать?
— Зачем же? Пригласите его превосходительство.
Королева приняла Руини в библиотеке, так как восседать на троне в отсутствие Лотара ей не хотелось. Лицо епископа оставалось спокойным, но глаза выражали озабоченность. Плейсанс заняла роскошное кресло и жестом пригласила Руини последовать её примеру. Кардинал занял место напротив.
— Рада, что Вы нашли время и снова посетили Шамбор, ваше превосходительство. Так какие же дела привели Вас в замок?
— К сожалению, печальные, моя королева. Меня очень беспокоит душевное состояние великой герцогини. Несчастная женщина находится в тюрьме в ужасающих условиях, а ведь она мать принца Сайроса. Я пытался искренне беседовать об этом с королём, но ни эта беседа, ни моя искренность его не убедили.
— Я убеждена, что каждому воздастся за деяния его. А герцогиня… Я не уверена, что у отравительниц вообще есть душа.
— Герцогиня не единожды покаялось в содеянном. Даровать заблудшим прощение — разве не в этом истинное величие королей? Короновав принца Лотара после его чудесного выздоровления, мы все очень надеялись, что король сможет унять жестокость, но массовые казни продолжились. Народ живёт в страхе и смятении. А смятение, как известно, порождает кровавую смуту. И если топор палача коснётся головы герцогини, боюсь, королевство снова захлебнётся в крови. Подобное поведение короля больше похоже на дьявольскую одержимость, чем на правосудие. Я хочу спросить, что намерена делать королева, если король окончательно впадёт в безумие? Ведь наследников пока у Вас нет.
— Вы отдаёте себе отчёт… — Плейсанс поднялась на ноги.
— Если бы положение было не настолько серьёзным, я бы не разговаривал сейчас с Вами. К сожалению, Вам, как и мне, слишком хорошо известно, на что способны разгневанные простолюдины. Вам уже сейчас стоит задуматься о новом замужестве. Подумайте об этом, как о спасении, моя королева. Ведь только в этом случае понтифик и знать поддержат Вас.
— Вы ошибаетесь. Мало того, Вы оскорбляете меня, кардинал. Но если ваше превосходительство сейчас поднимется и уйдёт, то я предпочту думать, что Вы ничего мне не говорили.
— Очень жаль, что ваше величество не захотело услышать меня. Да прибудет Господь с нами со всеми. Я буду денно и нощно молиться о благополучии королевы и здравии короля.
Руини смиренно удалился, а у Плейсанс слёзы навернулись на глаза от возмущения. Если бы сейчас здесь был Лотар, кардинал не посмел бы и рта раскрыть! Плейсанс вдруг так захотелось позвать стражу и расправиться с Руини, что она сжала кулаки.
— Кардиен! — крикнула королева, но вместо него в библиотеке появилась обеспокоенная маркиза. Никогда ещё она не видела королеву такой бледной и разгневанной.
— Ваше величество, что произошло? Вы так бледны. Вы хорошо себя чувствуете?
—Отвратительно, мадам. Немедленно пошлите за Кардиеном!
Не успела Плейсанс закончить фразу, как человек со шрамом на лице уже склонился перед ней. Как бы ни относилась к нему Плейсанс, Кардиен был карающей рукой короля, его верным и преданным солдатом. Так почему бы и ей не начать относиться к нему так же?
— Слушайте королевский приказ, Кардиен: Руини никуда не пускать! Если появится в тюрьме и захочет увидеть великую герцогиню, позволяю Вам выгнать его взашей. Старуху не кормить. Пусть грызёт свой молитвенник, если захочет есть. И отныне, если кто-нибудь из придворных, обласканных королём, примется болтать о нём всякий вздор — лишится языка и будет навечно сослан. Думаю, ссыльным очень понравится вместе с семейством осваивать вечную мерзлоту северных земель. Я сама прослежу за исполнением этого приказа и уверяю: работа найдётся всем!
— Слушаюсь, ваше королевское величество, — Кардиен еле заметно улыбнулся, поклонился и вышел из дворцовой библиотеки. Плейсанс повернулась и обратилась к Вечной Даме:
— Объявите мою волю не только придворным, но и всем подданным. Я отучу знать болтать!
Маркиза вынуждена была покинуть свой пост королевской сопровождающей и выполнять приказание. Когда все оказались заняты делом, королева вздохнула с облегчением.
***
В каждом человеке живёт зло. Огромный или же крошечный монстр сидит в глубине человеческого сознания и спокойно ждёт своего часа. И только от человека зависит, когда он выберется наружу. Видимо, пришло время Плейсанс выпустить на волю своих чудовищ, но только Сайрос и подумать не мог, что они окажутся настолько кровожадными. Хотя яблоко от яблони недалеко падает… О новом указе королевы Сайрос узнал, когда ему было отказано в свидании с матерью.
— Не ломайте нам игру, ваше высочество, — прямо заявил ему один из сподручных короля. Ужасный шрам, раскроивший его лицо на две половины, говорил о крайней неуступчивом характере этого человека.
— Игру? — возмутился Сайрос. — Моя мать — великая герцогиня, а её держат в тюремной клетке, словно она — животное, и морят голодом! Это и есть ваши игры? Какой бы преступницей она ни была, сколько бы смертных грехов ни взяла на душу, великая герцогиня, прежде всего, — слабая женщина!
Сайрос хотел оттолкнуть мерзавца с дороги, но тот справился с ним, как старый пёс справляется с неразумным щенком, аккуратно отодвинув принца назад.
— Её светлость думает, что Вы арестованы так же, как и она. И поверьте мне, не испытывает по этому поводу даже неловкости. Я бы рекомендовал Вам оставаться в замке и лишний раз не высовываться. Или Вы хотите погрязнуть в этом деле по самую голову? Не хотелось бы напоминать, но в любую минуту вы, принц, можете оказаться в положении похуже. Может, ваше высочество устраивает клеймо на лбу и участь государственного изменника? Что касается дальнейшей судьбы великой отравительницы, то хочу вас успокоить, принц: король милостиво заменил казнь пожизненной ссылкой. Ваша матушка получит на лоб украшение и отправится в железах на остров Элсмир.* Правда, в пейзажах острова преобладают лишь три детали — снеговые поля, голые скалы и ледники, но зато береговая линия изрезана фьордами. Это самое лучшее место для того, чтобы чувствовать себя королевой мускусных быков и полярных зайцев. Впрочем, Вы всегда сможете к ней переехать. Приказ будет приведён в исполнение сразу, как король вернётся в Шамбор. А сейчас, ваше высочество, не мешайте мне делать свою работу.
— Так Лотара нет? — скрипнул зубами Сайрос. — Прекрасно! Значит, я буду говорить с королевой. И не думайте, что я забуду Вам эти издёвки.
— Как Вам будет угодно, принц.
Было уже довольно поздно для визитов, но Сайрос решительно направился к королеве. Он знал, что сказать ей, но каково же было его изумление, когда он увидел, как косматое чудище бесшумно выскользнуло из королевских покоев, неся на спине безмятежно спящую Плейсанс. Сайрос едва успел спрятаться в тёмной нише, как тролль прошёл мимо. Сердце принца сжалось от страшного предчувствия. Забыв о матери и своих обидах, Сайрос последовал за похитителем. Пистолет по-прежнему оттягивал задний карман его джинсов, но идти след в след за нечистью оказалось совсем непросто. Спокойно пройдя за троллем сквозь стену, через взявшийся неизвестно откуда проход, Сайрос незаметно покинул замок и теперь едва поспевал за уродливым гигантом, а когда, преодолев лес, тролль спустился со своей ношей в заброшенный кабельный коллектор, всё же потерял его из виду.
***
— Когда ты сражаешься с монстрами, будь готов к тому, что станешь одним из них, — отец Августин разворошил обложенное камнями и догорающее кострище, чтобы достать из золы запечённого в виноградных листьях фазана. Лотар молча смотрел на пепелище. Теперь, когда его глаза нестерпимо болели от солнечного света, он очень хорошо понимал, почему его старый наставник в своё время вложил меч в ножны и сменил броню на сутану. — И что ты решил? Будешь гоняться за королём троллей, пока не убьёшь его?
— За троллями гоняется Плейсанс. Вместо того, чтобы править королевством вместе со мной, она ищет способ, чтобы снова спасти мою шкуру. Я должен быть благодарен, но я ненавижу это! С каждым днём мне всё труднее контролировать и держать её при себе, но Плейсанс этого не понимает и, видимо, никогда уже не поймёт.
— Она любит тебя.
Лотар отвернулся, чтобы достать новую бутылку вина. Ведь он был здесь не за тем, чтобы излить отцу Августину душу. Он пришёл, чтобы попрощаться. Быстро разлив и выпив вино, король откинулся на траву и закрыл воспалённые глаза. Ночная прохлада, совсем ненадолго окутавшая его, избавила глаза от страданий и привела в порядок мысли. Лёгкий летний ветер шелестел в траве. Белая луна была настолько огромной, что, если бы Лотар смотрел сейчас на неё, мог бы увидеть кратеры. Ночное небо рассыпалось миллионами крошечных звёзд, и они светили в темноте, как бриллиантовый песок Хагар. Где-то совсем близко раздались редкие хлопки, и задрожала земля. Это дракон Лотара привёз ведьму и теперь топал к своему хозяину. Отец Августин поднялся и, остановив ящера, помог женщине спуститься вниз. Это означало, что время пришло.
Пока наставник делил с Хагар нехитрый ужин, Лотар поднялся с земли и снял со спины дракона тяжёлые кожаные мешки, доверху наполненные бриллиантами. Казалось, старуха собрала с неба звёзды и спрятала их в мешки, чтобы оставить их здесь, у костра, новому хозяину. Едва взглянув на короля, ведьма уже знала, что он принял решение, и, как бы она ни пыталась, ей не удастся его изменить. Хагар хотела раскинуть руны, но Лотар запретил ей:
— Сегодня ты не гадаешь, — отрезал он, и женщине пришлось подчиниться.
Когда король был уже в седле, отец Августин поднялся по крылу ящера и протянул меч.
— Это священное оружие. Я привёз его из Святой Земли. Меч поможет тебе справиться.
— Если я не вернусь до второй зари, вы оба знаете, что вам делать. Берегите мою королеву. Скажите ей…
В последний момент Лотар спустился с дракона.
— Нет, Лотар, нет! — воскликнула Хагар. — Не смей возвращаться! — но король уже подбежал к ней. Он никогда раньше не делал того, что сделал сейчас. Лотар обнял ведьму и поцеловал её морщинистое лицо, по которому текли тонкие горькие струйки.
— Не плачь по мне, Хагар. И прости за всё, ладно? Я всегда буду любить тебя и Плейсанс.
Лотар опустил руки, не оглядываясь, оседлал дракона и вскоре исчез в тёмном бархате неба.
— Мой мальчик… он не вернётся, — прошептала ведьма, качая седой головой. — Он не вернётся…
_________________________________________________________________
Э́лсмир* — самый северный канадский остров, относящийся к региону Кикиктани территории Нунавут (Канадский Арктический архипелаг), к востоку от острова Аксель-Хейберг. Входит в состав Островов Королевы Елизаветы. На востоке от острова проходит граница Канады с Гренландией.
