Nix

"Нет антисанитарии в Ёндыпхо", блять. Этику помните? Когда-то Ханбин послал её на три веселые буквы, туда, где она бы ему жить не мешала. И с тех пор никогда не сожалел о сделанном выборе. Так вот: санитарию туда же. Ноги парня ещё долго не могли вновь обрести устойчивость, предательски подёргиваясь и словно налившись свинцом всего мира после ухода главной замороченной проблемы в жизни несчастного осуждённого. Чем он так прогневал высшие силы, что заслужил подобную кару в лице вечно поджидающего хитроумного зловредного подстраивающего беды криминального гения? Ханбин безучастно упивался горем в воцарившемся одиночестве, ибо на людях никогда не стал бы высказывать своё нытьё или недовольство положением, вот и приходилось изливать душу самому себе в такие удрученные минуты. Торгаш пялился в стенку напротив, перебирая в уме погрешности жизни, за которые его могли бы так травить. Ну, в возрасте пяти лет он украл коробку печенек с супермаркета. Может с этого и началась его кривая дорожка, которая привела его в это жуткое место? Если так подумать, с тех пор он и не переставал жульничать. Но то были мелкие проказы. За какую из них он заслужил ужас на крыльях ночи по кличке Бобби? Кстати, мог бы выбрать кличку и поудачнее. Не верится, что какой-то "Бобби" отчитывал его за плохую актерскую игру. А сам-то он Бобби, ха-ха. Ладно, было бы смешно, если бы этот "Бобби" был больше похож на среднестатистического корейского дрочера-задрота. Вот тогда-то да, Бобби, за-ха, ну и имечко. Но тут-то все предусмотрено со всей дьявольской детализированностью и насмешкой. Сатана явно имел на Ханбина свои планы и прекрасно все рассчитал. Тот ещё мудак. Но, даже если и не Сатана, и неизвестно, кто или что сделали этого "Бобби" таким взрывоопасным и радиационным, то это все равно, блять, несправедливо. Гораздо легче было бы игнорировать настойчиво подкатывающего заплывшего жиром бывшего вышибалу в третьесортном баре на окраине Сеула. А не, блять, превосходного киллера с убийственной аурой, в заслугах которого числится семьдесят две жертвы. Завязываем с дифирамбами этому карателю невинных и возвращаемся к списку грешника. К пятнадцати годам связался с какими-то реально мутными типами, занимавшимися шантажом, слежкой и прочей лабудой. Благодаря им же встретил какую-то шайку, изготавливавшую наркотики. Лёгкие, безвредные, для кайфа. Шустрость и прыткость неустроенного паренька тут же заметили и заюзали давно вращающиеся в этих подпольных кругах ночной столицы наркобароны и их свита. Хотя это был лишь образ в голове ветреного, молокососущего мальчугана, идеализировавшего обстоятельства, взятые словно из крутых дорогих фильмов про криминальный Макао. На деле все было менее романтично: отморозки, варящие отраву у себя на балконе в трущобах. Ещё раз прокрутив в голове череду своих не самых законных поступков, Ханбин все-таки вынес суровый вердикт: виноваты печеньки. Будьте осторожнее, детки, они могут сломать вам жизнь. Или привести к тому, кто сломает, ага. Стряхнув с себя то ли наваждение, то ли до сих пор держащий горло в тисках стальной вымораживающий страх, Ханбин с миной возмутительней некуда поднялся на ноги и вновь сгрёб чёртову гору так и не простиранных простыней в охапку. Дилер пулей проскочил из злополучного места для "свиданок" мимо недоношенных надзирателей, на которых никогда нельзя положиться. На повороте к камере он чуть не врезался со всей балды в Джуна. - Едрить-коптить, Джун! Тебе чего не сидится в берлоге?! - У БиАйя сердце так и подскочило при внезапном столкновении, ещё толком не отошедшее после сумасшедших скачек под впечатлением от дьявола в облике наемника. Джун выглядел озадаченным и тоже встрепенувшемся, но вскоре его выражение сменилось на некую проницательность. Этот юноша считывал с хёна растерянность, взвинченность и явную подавленность. - Я тебя пошёл искать. Хён, ты там на кого-то напоролся? Тебе что-то сделали? - С опаской поинтересовался Джун, озаряясь по углам. БиАйю не хотелось врать мальчишке, усыпляя его бдительность. Ведь они сейчас как дети, застрявшие в песочнице с педофилами. Никогда нельзя расслабляться и делать вид, что все путём, когда ты уже по горло в песке, лишь бы подальше от этих извратов. Торговец мрачно кивнул сокамернику: - Напоролся. Вернее, на меня напоролись. С огромной долей наслаждения, - горько сплюнув ответ, парень двинулся к камере, уводя за собой и Джуна. Трепаться в коридоре было бы непозволительной роскошью, хоть и пятый этаж казался каким-то на удивление тихим и безлюдным. Лишь свет с потолка напоминал о наличии жизни в этой поганой дыре. Едва переступив порог камеры, Ханбин тут же встретил оживление. Чесон, делавший разминку у кровати, тут же воспрял духом: - Ну, покорился тебе дальний прачечный рубеж? И как успехи? Мы теперь будем благоухать? Он явно тормозил и не успел прочитать на лице Кима выражение а-ля "полный пиздец". Хуже могло быть только при условии, если БиАй начнёт чистить луковицу и жрать её находу. Да и оставшимися грязными простыни говорили красноречивее слов. Торгаш отчеканил два шага к постели Чесона и бесцеремонно свалил гору простынь на дырявый тонкий матрац со словами: - Я тут вспомнил, что забыл свой наряд горничной. А без него стирка не стирка, сам понимаешь. В камере тут же повисло угрюмое настроение, радиоволнами траслировавшееся от станции Ханбина. Тот, откланявшись и без дополнений к сказанному, прыгнул животом на свою нижнюю кровать, зарываясь лицом в подушку, аки девушка-проститутка после долгой изнурительной ночи. Все тут же уловили это плачевное состояние и то, насколько бедолага не в духе. Похоже было, что Королева ткацкого станка не поладила с кем-то или с чем-то в прачке. - Эй, в чем дело? Тебя так местные стиральные машинки разочаровали? - Чесон саркастично приподнял бровь, складывая руки на груди и подпирая плечом стену около своей кровати. - Да, представляешь, я тут впал в депру от того, что ничего не умею. Ни шить, ни стирать, кто ж меня такого бездарного замуж возьмёт... - забубнил голос Ханбина из недр подушки, имитировавший глубокое горе от сказанного. - Хён, посерьезней! - Джун тут же попытался пресечь халатное поведение Кима и выяснить, что за инцидент утаивает его друг. Парнишка уже давно понял, что колкие шутливые реплики сокарменика просто для отвода глаз от реальных проблем, которые гнетут его душу. - Что случилось? Тебя опять кто-то словил и начал угрожать? - Я, может быть, не к месту говорю, но у невесты с судимостью меньше шансов встретить потенциального жениха. Однако научиться шить и стирать не так сложно, как попытаться быть хорошим паинькой без заскоков и шила в жопе... - Вклинился Чесон со своими разумными колкими утверждениями. - Да не, ты просто в швейной не парился, там настоящий п... - Хены, прошу, давайте без острот сейчас! - Джун встал посередине камеры меж двух кроватей и впервые за долгое время поднял голос. Отсутствующий взгляд Мину, сидящего сверху, слегка оживился и стал более явно разглядывать разворачивающуюся баталию. БиАй приподнял голову, затем уложил щеку на подушку, вглядываясь в своего воинственного ДжэДжуна. Но, увы, повесть, которую он жаждет услышать, не столь воинственна. Ерунда, Джунни, нам просто предложили забавную альтернативу: гнить тут с наркоманами и их конченными психами-клиентами или перебраться к двум фетишистам-самцам с большим послужным списком. Причём умоляя двух последних. Ханбину казалось, что выбор очевиден. От печенюшек до камеры с блядским наркопритоном всего шаг. - Вы знали, что у Бобби пунктик на запугивание людей среди вонючих простыней и туго работающих стиральных машинок? - Удручённо произнес БиАй, объясняя этим пикантным вопросом всю полноту печали произошедшего. - Погоди, чувак. Ты сказал "Бобби"? - Чесон выпучил глаза так, что они чуть не выскочили из орбит и Киму пришлось было бы их ловить. Торгаш даже не подозревал, что этот едва живой брюнет способен на такие яркие эмоции. - Блять, только вот не произноси это так, будто я только что заорал "Волан-де-Морт" в детском саду при Хогвартсе. Понимаю, что ты типа тоже боишься его до чёртиков и этим возгласом не оставляешь нам других вариантов, кроме как также бояться и пресмыкаться каждый раз, когда кто-то ляпнет "Бобби", - Выпалив тираду негодования, Ким устало отвернулся от сокамерников, упираясь взглядом в грязную стенку. Вся эта херня со всемогуществом Бобби начинала подбешивать, хотя в потаённых уголках души Ханбин осознавал, что его гнев был как раз-таки вызван тем фактом, что он никак не мог это всемогущество опровергнуть, а наоборот, был согласен со всеобщей истерией, когда дело касалось этого убийцы. Скрипнула кровать, а это значит, что Чесон уселся на нижний ярус, прикусив язык и не собираясь больше что-либо переспрашивать у вляпавшегося по самые помидоры дилера. Теперь-то анорексик осознавал, насколько дела плохи у новенького. Не мудрено, что тот на взводе. А ещё умудрялся шутить и самоиронизировать над своими навыками в прачке. Бобби это как клеймо. Метка, которую ничем не сведёшь, если один раз поставили. Сам факт того, что он тебя заметил, выносит тебе приговор. Киллер не успокоится, пока не получит то, что отнес к категории "увлекательно" и не приклеил марку "свести с ума" собственноручно. И никакими способами он пренебрегать не станет. - Что он тебе сказал? Просто подразнил или...предложил что-нибудь? - Зрит в корень, мелкий засранец. И когда он научился быть таким ушлым, этот подлец Джунни? Ханбин уже надеялся, что все расстроились и просто заткнулись, оставив в покое неудачника Кима и источник его головных болей. И так-то тема самаисчерпывающая, что ещё добавлять. Но не тут-то было. Джунни не смутишь грозным подавленным видом дилера, он его всяким видел. Не просто так он выпрашивал у Кима причину его угрюмого состояния, сразу заметив неладное. Не пошлёшь же его теперь с этими всеми вопросами. Они в одной лодке, как-никак. А раз торгаш один раз сказал, что теперь двое парней продаются теперь только в паре, то и жаловаться не на что. Сам пообещал этому мальцу. Не успел БиАй только рот раскрыть, как в камере тут же зазвучала фраза в исполнении мастера своевременных замечаний Чесона: - Бобби может предложить только одно: смерть. - Как же я скучаю по тем денькам, когда мы были только вдвоём в камере, Джун, - с чувством полной искренности заявил Ким, утыкаясь подбородком в подушку и мечтая повырывать волосы Чесону за прекрасно поднятое настроение. - Куда нам без советов Чесон-ши, - хмыкнул подопечный торгаша ему в тон, бросая обвинительный взгляд на длинноволосого. Тот усмехнулся, пожав плечами: - Ладно-ладно, мамаша и сыночек, простите, что вмешиваюсь в ваши семейные переговоры. Тем не менее, оба новоявленных сокамерника не могли не заметить, насколько ярче стали блестеть глаза у совсем недавно прибывавшего в поникшем настроении Чесона. Ханбин хмыкнул, про себя отметив, что такие перемены не так уж и плохи. Но внутренне он все также возвращался к былым опасениям, не в силах сдерживать тревогу, охватывающую его всего при одной мысли о том низко рычащем тембре, предупреждавшим его об угрозах. Гости. Там что-то было о гостях. Твою мать... Звучит действительно паршиво. - Так что он тебе сказал? - Словно прочитав мысли хёна, задал вопрос младший, усевшись к БиАйю на край нижней кровати. - Читал мне лекцию о своей крутости своим хриплым голосом нагибателя высшего левела, разве не ясно? - Само собой. И все? Выслушали лекцию и разошлись? - Недоверчиво продолжал допрашивать малец. - Предупреждал, что нам тут придётся не сладко. И... - Ханбин внезапно даже для самого себя запнулся, пытаясь сосредоточить взгляд на трещине в стене у унитаза, дабы вообще не сбиться с мысли. Голос сел, словно звук убавили. Парень сглотнул. Все в камере напряглись, будто зазвучала барабанная дробь перед подачей главного блюда на званном ужине каннибалов. Казалось, что даже МинУ замер ещё неподвижнее, чем было возможно. - И подчеркнул, что в их камере случайно оказалось два свободных места. - Да чтоб меня хуй мамонта выебал! - Потрясенно выпалил Чесон, вскакивая на ноги, как ошпаренный. От столь бурной реакции соседа даже МинУ испугался, вжавшись в стену, будто пытаясь раствориться в ней. - Он подчистил свои хоромы для тебя?! Охереть можно. Ты уверен, что это был Бобби? Тот самый наёмник номер один? Скуластый мясник, конвейер для трупов и просто бесчеловечная машина убийств? - Данное изумление Чесона и последующее перечисление титулов Бобби явно не добавили ни Ханбину, ни его дружку Джуну, сидевшему с прифигевшим видом, уверенности в своём будущем. - С хуя ли ему делить камеру с каким-то новичком? Он ведь даже душевую избавляет от паразитов, прежде чем мыться! - Я не ошибся, поверь. Этот говнюк стоял так близко, что даже слепой бы разглядел его насмехающиеся глазёнки, - процедил дилер, съеживаясь и сжимая пальцами подушку до хруста в косточках. - И я отчётливо слышал его предложение, ведь оно транслировалось прямо мне в ухо. - Прости, что? - Джун весь затрясся, удивленно переспрашивая, как маленький ребёнок, которому рассказывали, что папаша бьет его мамочку. - Свершилось, - тихо и мрачно констатировал Чесон, становясь более зловещим, нежели ведьма-ясновидящая из страшных мультфильмов. - Что ещё за "свершилось"? Опять хочешь поднять мне настроение? - Раздраженно произнес БиАйя, глядя через всю камеру хмурым взглядом на брюнета. - Похоже, свершилось то, о чем давно все шептались. - Джун и БиАй напряглись, словно готовые выслушать древнюю страшную легенду Ёндыпхо. - Наконец-то Бобби проявит себя и отбросит эту ледяную безразличную оболочку, в которой он обычно предстаёт перед всеми. Выходит, теперь он продемонстрирует, на что способен ради того, что ему нужно. - Чесон инстинктивно пригладил выбившийся локон, как он это делал всегда, когда глубоко погружался в собственные размышления. Его голос звучал отчужденно и как-то уж совсем безнадёжно. - Боюсь даже представить, каков на вид целеустремленный Бобби, добивающийся своего. Он и в безразличном состоянии способен любого выжить из ума, а если уж его что-то заинтересует... - Как и следовало ожидать, последующая речь Чесона, давно здесь пребывающего, не сулила хороших новостей. Парень с длинными волосами оценивающе оглядел лежащего БиАйя, словно рассматривая его теперь под иным углом: - Так вот значит, какие в его вкусе. Удивительно, что кто-то настолько увлечет непроницаемого Бобби, что он сразу начнёт вот так по-хозяйски забавляться. Причём медленно сужая дистанцию. А если в этом деле замешаны ещё и похоть, и вожделение... Мы-то все считали Бобби асексуалом, так как ему по барабану были все эти оргии и домогательства, но теперь... - Лицо Чесона прояснялось с каждым новым предложением, будто картина в его голове меняла пазлы и складывалась в более логичную. А последнее осознание и вовсе заставило его скривиться, с натяжкой выдохнув: - Страх божий, бедный ты мальчик. Взгляд Чесона упирался уже не в новеньких, а куда-то сквозь них, будто видя лишь далёкие блики света, разговаривая сам с собой и прощаясь с их ускользающими, безнадежными судьбами. Это прощание с мирной жизнью, "забавляться" и "бедный мальчик" пробудили в БиАйе былую бурю безумия. А вот и катализатор к сопротивлению. Такие жалостливые эпитеты не подходят для повидавшего много на своём веку молодого борзого дилера, и мириться с ними он не собирается. Какая ещё похоть? Какое вожделение? Ким БиАйя даже представить себе не может, чтобы его мог захотеть или поиметь или захотеть поиметь какой-то там наёмник, чтобы потом держать подле себя на привязи как послушную зверушку. Если даже этот ящер и представляет себе их секс, пока дрочит, то явно недооценивает в своих фантазиях дерзкого Ханбина. У него таких ещё не было, хоть жизнь на спор ставь. Мысли в голове кипели лавой, стоило лишь представить это самодовольное ухмыляющееся лицо, искажённое странным рвением насолить БиАйю от всей его тёмной души. Да мы ещё посмотрим, кто кому крышу снесёт и сведёт с ума, зажравшаяся же ты скотина, Бобби! Любишь играть на чужих слабостях? А где же ты прячешь свои? Такая уж ты машина для убийств или все же человек? Если ты облизываешься на меня, то очень даже зря... После меня ты рискуешь импотентом остаться, козлина. Было смешно, ненавистно, странно и абсурдно даже вообразить себе, что эта киллерская обаятельная морда долгими ночами представляет пакостливого гадкого Кима, не вышедшего ни характером, ни рожей, в своём ложе со взглядом, полным невысказанного желания, и раскрасневшим от переизбытка бушующей страсти и гнетущего тягучего возбуждения в паху. Да Тэги в сто раз симпатичнее! Хотя, что он там сказал про милашку Джуна в первый день их встречи? "И отведи этого щенка в его камеру, смотреть на его тощее тело противно. Любят же эти имбицилы подобные огрызки" У этого убийцы вкусы как у самого шизанутого транса на земном шаре, если он положил глаз на Ханбина именно в этом ключе. У торгаша были свои планы на тюремную жизнь, пусть они и обрушились с первых же дней, но часть их осталась неизменной и в неё вовсе не входило когда-либо прогибаться под уголовников. Особенно под таких самовлюблённых садистов-извращенцев с хамской рожей. БиАй ещё мог кое-что сделать для себя и своей всеми силами выживающей гордости. А когда сделает, тогда-то и попляшем. - Думаешь, это он виноват в нашем переводе в эту камеру? - Обеспокоено озвучил вслух свои опасения ДжэДжун. Ханбин мрачно кивнул, понимая, что такие выводы напрашиваются сами собой. Дело не в его паранойе. - Вам, ребята, надо, наверно, после ужина свалить куда-то, где больше охранников, - угрюмо и тихо заговорил Чесон, в миг становясь блеклым и подавленным. Ему явно приходилось выдавливать из себя эти слова через титаническую силу. Джун и Ханбин поежились, предчувствуя неладное. Просто так о таком не просят и не советует лишний раз. Чесон смотрел вниз, на пол, не желая встречаться с новичками взглядом. - После ужина сюда начнут заглядывать... Ко мне и МинУ. Будут делать то, что заблагорассудится. Чтобы не пострадать, держитесь подальше, - последнее прозвучало настолько отстранённо и холодно, что двух друзей передернуло. Глядя на измученное воспоминаниями и ощущениями лицо Чесона, которого здесь не спешат считать человеком, Ханбин был готов сжать кулаки и лично накостылять каждому, кто посмеет сунуться в эту камеру после ужина. Да даже если для этого понадобиться караулить у решётки всю ночь напролёт, он не допустит подобного произвола, издевательств, домогательства и прочего беспредела в этой чертовой норе! Эти уёбки ещё не знают, какими могут быть "шлюхи" этой камеры. Поток мыслей и намерений высказать все это вслух прервал визг из громкоговорителей. По зданию загудела громогласная сирена. Гораздо дольше и громче той, что должна была возвещать об окончании свободного времени. Все заключенные, находившиеся в коридорах, смиренно потопали к своим камерам. - Что за хрень? - Поразился Джун столь долгой и назойливой сирене. - Душняк, вот что, - оживляясь, пояснил длинноволосый. "Осуждённые всех блоков будут находиться в камерах до окончания расследования об убийстве. На время расследования отменяются все прогулки, душ, свидания и выгул. Ужин будет доставлен в камеры. Повторяем, осуждённые..." Сразу после объявления камеры автоматически со скрежетом захлопнулись. Ханбин встал с постели и подошёл к решётке, взявшись рукой за прутья. - Интересно, кого пришили на этот раз, - слегка безразлично произнес Чесон, подходя к раковине, чтобы умыть лицо. - Надо поблагодарить этого скончавшегося уголовника за возможность передохнуть от этих свиней. Хотя, если это тот мудак, который трахал мой анус свои кулаком позавчера, то я рад, что он сдох. - Злорадная улыбка расцвела на бледном исхудавшем лице брюнета. Ханбину показалось, что тень точно такой же улыбки коснулась и лица безобидно замершего наверху МинУ. Должно быть, для них это было реально сродни празднику. Но почему убийство обнаружили именно сегодня и закрыли всех на душку? Это все произошло именно тогда, когда Ханбин и Джун оказались здесь... - И часто у вас тут так? - Напрямую задал интересовавший вопрос БиАй, оборачиваясь к стоящему у раковины Чесону. - Ты про душняки? - Ага. - Не редко и не часто. Но бывает. Может, раз в две недели. Но иногда мрут целыми группами прям на дню. Тогда душняк становится особо тяжким, ибо наказывают всех строже и держат дольше. Иногда еду отнимают, чтоб не повадно было. У Ханбина было очень нехорошее предчувствие и дурные предположения. Но так как негатива за сегодня хватало всем вдоволь, он молча побрел к своей кровати. Все остальные последовали его примеру. До конца дня в камере висело молчание, лишь довольный душняком Чесон что-то иногда напевал себе под нос. Ханбин же валялся, ворочался и прожигал не моргающим взглядом дыру в верхней полке. Когда стемнело и объявили отбой, отчего-то тут же все осуждённые из соседних камер этажами выше и ниже словно пробудились после спячки. Послышались их переговоры: - Эй, кого убрали-то? Буйного Шина или того чудака Ри? - Да хуй пойми, поскорее бы уже раскрыли и выпустили нас. Я хочу на свиданку к своему МинУ. МинУ, ты слышишь меня? Папочка скоро навестит тебя. Ханбин старался дышать глубоко и не нервничать. Крепко закрыл глаза, поворачиваясь на бок. - Ты все к шлюшкам ходишь, похотливый старик? А Диву не потянешь? - Трахайся сам со своими дивами, уж больно они недотрогами стали. Я люблю долбиться по-мужски, а не ласкаться как лезбухи. - Пидор, что ли? Предпочитаешь помужественнее? - Сам ты пидор, заигрываешь с дивами как с бабенками. Даже стонешь как баба, вся тюрьма уже слышала ваши лесбийские крики, - далее прозвучала громкая пародия на те самые "крики", от чего вся тюрьма пришла в звериный экстаз. Гул и смешки понеслись со всех этажей, заключённым не спалось и хотелось почесать языками. Особенно после объявления душки, когда полдня они не имели возможности потрепаться и помериться членами. Вскоре все затихло и Ханбин поблагодарил небеса за это чудо. Он потянул на себя покрывало, пряча замёрзшие от сырости и холода руки, когда заслышал нечто странное на своём этаже в камере напротив. Это было похоже на неистовый скрип кровати, будто та умоляла перестать. Потом стало напоминать человеческий плач, а вместе с тем и томные вздохи, рычание и некие нечленораздельные фразы, даже маты. Кто-то трахался, не жалея своих сил и... нервов БиАйя. Причём на всю тюрьму без какого-любом стеснения. А каком личном пространстве вообще могла идти речь? Ханбин приподнял голову и пригляделся: в камерах рядом и по бокам многие заключенные принялись методично надрачивать себе под звуки чужой ебли, добавляя в какофонию вздохов и стонов свои пошлые всхлипы. Хуевы вуйеристы. - Везёт же, блять, Гризли. Как-никак личная подстилка никогда не сравнится со шлюхами или дивами. Всегда под рукой. - Блять, его сучка так стонет, что я скоро кончу. - Полегче, а то Гризли скоро плату с нас брать начнёт. - Ну нахуй, даёшь бесплатное порно в массы. Разговоры вновь посыпались со всех этажей, перемешиваясь и превращаясь в гул грубых возбужденных и накалённых до предела голосов. БиАйю становилось то тошно, то душно, то холодно, то просто хотелось провалиться сквозь землю. Спектр чувств менялся со скоростью света, с каждым новым вздохом вызывая желание прижать ухо к ледяной поверхности подушки с большей силой. Или задушить кого-нибудь этой же подушкой. По соседней решётке звонко постучали дубинкой. Пятый этаж в миг усмирился, умолкнув. - Захлопните пасти, мрази. Кто вякнет хоть ещё один раз, проведёт остаток душняка в карцере. Знакомый грубый рык охватил весь этаж. Этот барский надменный отвратный тон вызвал в Киме желание укрыться покрывалом с головой. Дубинка громко ударила по решётки их камеры. Звук был настолько впечатляющим, что сумел бы поднять мертвого из гроба. Джун вскочил, сев на кровати, с растерянным лицом вглядываясь во тьму коридора, Чесон нервно потёр глаза, а МинУ просто заерзал под одеялами. У Ханбина же сердце готово было выпрыгнуть из груди. Так сложно хотя бы пару часов подряд не доебываться до Божьего одуванчика? Сами лезут на рожон, проверяя его прикус, а потом жалуются на последствия. А сонный Ханбин и вовсе церемониться не любит. - Глядите-ка, какую видную пташку принесло к нам на пятый этаж, - негромкий высокомерный голос буквально сочился злорадством и пошлостью. - В прошлый раз нас грубо прервали, я долго сожалел об этом, ведь было так весело. Решетка издала мерзкий скрип. Надзиратель при полном параде упёрся руками об решетку камеры. Эти металлические прутья служили единственным гарантом безопасности Кима, так что тот мог спокойно делать вид, что мира по ту сторону решётки не существует и ему просто снится какая-то дичь. Неужели даже ночью он будет вынужден уклоняться от настойчивого внимания этих упырей? То есть, к черту сон, этику и санитарию? Ну уж нет, господа. Для одного дня перебор лишений. Не все сразу. - Эй, принцесса, очень не красиво вот так игнорировать надзирателя, который обращается к тебе. Я вышел уставшим в ночную смену, но тем не менее обрадовался нашему общению и приободрился. А ты предпочел грубо динамить? Он завалит ебало когда-нибудь? Болтливый подсевший на меня надзиратель размером с токийскую башню - он тоже свалился мне на голову из-за печенек? Хотя, длинный язык тоже помог. Но печеньки могли и на этот фактор повлиять в свою очередь. Не исключено. - Продолжим молчать? А может в карцере ты станешь поразговорчивее? У Ён Хона явно было игривое настроение и желание поизмываться. Впрочем, последнее ему, похоже, не отказывало в работе круглосуточно. Что было весьма опасно для бедолаги-торгаша, на которого решили спустить всех гончих сегодня. - В Ёндыпхо в порядке вещей выслушивать подобные ночные серенады от охранников? Осведомившись, Ханбин не шевельнулся, лёжа на боку, лишь открыл глаза, чтобы всем своим растормошенным, сонным и раздражённым видом показать, как он относится к свиданкам под луной. Что не сутки, то новые свиданки, ей богу. Час от часу не легче. - Не хочешь выпить пивка в карцере? Гарантирую, выйдешь живым и целым, - лукаво сверкнув вставленными золотыми зубами, молвил Хон, выглядевший при этом отвратительней многих местных головорезов, мотающих здесь свой срок. - Дешевое горькое пойло, омерзительная компашка юрского периода и обшарпанные, облитые говном и мочой апартаменты? Бегу и спотыкаюсь, господин надзиратель. Шанс-то такой выпадает один на миллион. Вялый саркастичный тон БиАйя вызвал целый ряд приступов смеха у окончательно проснувшегося Чесона и нервное хихиканье у соратника-Джуна, все ещё сидевшего на постели сверху. - Пожалеешь ещё, Феечка. Надо было соглашаться, пока предлагали выйти живым и целым, а не выебываться. Но я запомню твой ответ, - груда по имени Ён Хон не казался оскорбленным или униженным, а вернее даже равнодушным, словно именно этого и ожидал, а Ханбин повелся на его умелую уловку и провокацию. Проверять удумал и запугивать? Ишь какой, экспериментатор с навыками психиатра. Хера с два БиАй теперь будет мучиться муками совести. Ему тут и так хватает манипуляторов и заговорщиков. Надзиратель сдвинулся с места, уходя прочь и пропадая во тьме коридора. - Твои враги становятся все решительнее в попытках тебя сломать, хён. Меня это настораживает, - обеспокоенный полушёпот донёсся с верхнего яруса. Ханбин зашелестел простынями снизу, меняя позицию, чтобы поскорее удобно улечься и забыться в царстве Морфия. Торгаш шепнул младшему: - Падальщики всегда были и будут. Надо только не быть падалью, вот и все. - Ты собираешься дальше от всех отбиваться и держать оборону? - Любознательно шепнул Джун. Зевнув и ощущая, как сознание расплывается в забытье, торгаш ответил напоследок: - Лучшая защита - это нападение. Контратака не заставит себя ждать. Ким БиАй узнает, как тут все устроено, и использует это против них же. Расслабься и спи. На лбу проступили капельки пота. Было невыносимо жарко, словно печку врубили на полную мощность. Нет, будто грелку приложили. Хуже. Раскалённую сталь. Она накалялась до предела и на участках тела, где она соприкасалась с кожей, оставались огненные метки, болезненные красные пятна и следы. Дыхание сбивалось, долгими отрывками и перерывами вырываясь из груди Ханбина. Все было как в густом тумане. Лёгкие словно наполнялись огненной лавой, не давая кислороду нормально циркулировать в организме и этим же препятствуя попыткам сознания проясниться. Чувства обострились в миллиард раз, будто делая все тело Ханбина чувствительней и отзывчивей. Даже воздух щекотал его кожу, вызывая странную ответную реакцию и россыпи мурашек. Но это был не воздух. А чужое дыхание. И сталь была вовсе не сталью. А чужими обжигающими губами. Внизу все изнывало от дикого напряжения, Ханбин ощутил, как ерзает от нетерпения на спине, как ноет и хнычет его внутренний голос, не смея вырываться, ведь зубы до крови прикусывают нижнюю губу, лишь бы не издать похотливый стонущий призыв к действиям. Он словно весь был покрыт сплошными эрогенными зонами и только эти оставляющие следы губы могли помочь успокоить нервные окончания на теле, которые электрическим зарядом передавали во все уголки сознания неистовое бешеное наслаждение. Словно весь он - сплошная эрогенная зона. Сок сочился из головки члена БиАйя, набухший орган стаял колом так, что даже пульсировал от доводящего до беспамятства возбуждения. Эти губы словно успевали побывать везде на теле, оставляя огненные следы своего присутствия, кроме заветного места. А именно там их хотелось ощутить больше всего. Ощутить, как они прикоснуться и подразнят язычком головку, вбирая в своё жаркое дыхание весь его ствол до основания, играя с яичками и заставляя этим самым действием похотливо и развратно выгнуться, отрывая поясницу от мокрых и влажных простыней, утопать в чистом оргазме и биться в экстазе, как последняя блядь. Пьянящий аромат чужого пота и феромонов смешался с собственным животным ароматом заведённым до предела БиАйя, а грань чужого и собственного возбуждения уже не была чётко ощутима. Будто в дурманящим сне, где два естества слились в одно, сжигая все преграды на пути своего слияния. БиАй не различал сознанием, где предел его тела, где оно заканчивается и начинается чужое. Все переплелось между собой: во влажном рту хозяйничает чужой язык, проникая глубоко, будто методично и плавно трахая его рот, задевая десна и зубы, переплетаясь в диком животном танце с его собственным языком. Эти губы сцеловывали с распухших и кровяных от укусов губ Ханбина его томные выдохи и мешали делать глубокие вдохи, отдавая вместо заветного свежего глотка воздуха раскалённую волну собственного дыхания, в котором ощущалось бесконечное желание обладать, подчинить, завладеть целиком и полностью. У БиАйя впервые в жизни так сильно засосало под ложечкой. Сердце будто каталось на американских горках: то подпрыгивало вверх до небес, заставляя затаить дыхание, то буквально проваливалось в глубокую бездну, вынуждая парня учащенно и взволнованно дышать. Внизу все ныло от возбуждения, не получавшего желаемой разрядки и от того переходившего в более болезненную форму. Чьи-то чужие властные господские руки вцепились в талию Ханбина, больно сжимая кожу, вызывая приступ дрожи от ощущения шершавых огненных ладоней. Ханбин в тот миг не мог думать ни о чем другом, кроме того, какую мощную волну удовольствия принесли бы эти богемные ладони, если бы только коснулись его набухшей плоти, отчаянно жаждущей внимания... Губы оторвались от губ, чем вызвали подавляемый до этого доисторический безумный стон желания и негодования одновременно. Мочку уха больно прикусили, оттянув вниз, затем начав посасывать её, параллельно проходя ладонями вверх через живот к соскам. Сильные пальцы принялись играть с покрасневшими выпиравшими сосками. БиАй ощущал, как постепенно сходит с ума. Он был полностью поглощён этим некто, который в прямом смысле слова властвовал над его душой и телом. Но тот проделывал все это так потрясающе умело и естественно, что складывалось впечатление, будто развратно отдающееся тело Кима было создано лишь для того, чтобы отвечать на эти требовательные, нетерпеливые и жадные ласки. Страсть сжигала все до тла и заслоняла глаза прочной пеленой. Подобного рода вожделение Ханбин и подумать бы не посмел, что сумеет испытать когда-нибудь в своей мутной невнятной жизни. Перед глазами сверкали яркие фейерверки и искры пламени. Его всего трясло, а тело будто не лежала на чем-то, а парило в воздухе... Это невероятное ощущение полёта и единства с чужим телом прервал внезапно перевернувший все с ног на голову самовлюблённый шёпот, который на осколки разбил прекрасное наваждение и в пух и прах разрушил яркие грезы, в которых с непередаваемым удовольствием тонул Ханбин: - Я уже засел глубоко в твоей такой же извращенной голове, как и моя собственная... Но тебе же нравится этот адреналин? А этот драйв, этот накал страстей между нами? Соперничество, прессинг, доминирование над собой... Брось, ты ведь ловишь кайф от этого, разве я не прав? Испорченный сучонок... - Пошёл вон! - Собственный дикий вопль омерзения, разочарования и испуга разбудил БиАйя, заставляя прервать сновидения и вернуться в суровую невыносимую реальность. Простыни под ним смяты, скомканное покрывало и вовсе валяется где-то под кроватью, подушка больше напоминает расплющенный диск... Слабый солнечный свет льётся откуда-то сверху. Из дыр в тихую камеру проникает ветер, несущий с собой морозный холод. На соседних кроватях беспробудно и беззаботно сопят Чесон с МинУ. А Джунни уже спрыгнул со своей кровати, уставившись сонными сузившимися глазами на причину его тревожного пробуждения. Щеки Ханбина вспыхнули сначала румянцем от стыда и позора, а потом побагровели от злости на самого себя и эту проклятую дурку, в которую его поместили. С Ким Ханбином творился настоящий дурдом, смахивающий на шизофрению, или же это происки чёрной магии упомянутого ранее Волан-де-Морта, способные вызывать такого рода отвратительные кошмары. Ведь как ещё по-другому растолковать этот совершенно неуместный, никчемный, неразумный и нелогичный влажный сон в главных ролях которого побывал враг Кима номер один - киллер Бобби собственной персоной.