Nix

Краткий пересказ предыдущих событий: дилеру-сквернослову столько романтики привалило, что сама Бриджит Джонс не вывезла бы. Ночные свиданки под звездным шатром, ухаживания и заигрывания, флирт на каменном ледяном полу и ноющее сломаное ребро – полный пакет для любителей всякого рода флаффа, нежностей и задушевности. Ну не тюрьма, а сайт знакомств и рассадник семян любви и блаженства! А венцом должен был стать ещё и второй по счёту насильный(это очень важно отметить для протокола) поцелуй с главным антагонистом, который крепко придерживал торгаша за талию(педрить, только представьте себе, у торговца наркотиками была талия, хах, как у барышни великосветской), мокрый и просто по всем канонам грязный поцелуй, если бы Ханбин не стиснул зубы как перед страшной угрозой вторжения и посягательства на честь, чтобы защитить своё шаткое целомудрие. В итоге все, что досталось кобелине, этакому ловеласу и донжуану местного разлива, это настойчивый поцелуй в сухие губы БиАйя. На этот раз ему не сбить столку своим лизоблядством и изощренными трюками соблазнения невинную овечку, сбившуюся с пути. Выстоим, как полагается истинным борцам за справедливость и чистоту нации. Несмотря на всю эту мужскую спесь и браваду, все же Ким Ханбин готов был поклясться, что в столь частые жаркие и настойчивые поцелуи его не завлекали с момента полового созревания в средней школе, не говоря уже о последних годах на воле. Он вдруг ощутил себя героиней третьесортного бульварного романчика, где непокорная, но донельзя гордая Фредерика оказывается в лапах своего глумливого, заклятого врага – горячего альфача Факундо. Все так порочно, запретно и вожделенно, что аж зубы сводит. Накаченность рук "Факундо тюремных нравов" реально можно было бы измерить по той силе, с которой они прижимали не столь спортивное тельце дилера к твёрдому телу киллера и к его широкой груди, жёсткой, как камень, на котором они стояли, но далеко не такой холодной. Находясь под контролем у этого говнюка, БиАй медленно понимал тех девчонок, которым крышу сносит от ганстеров-негодяев, которые властно берут своё. Стоп. Что? Во-первых, мысли были совершенно неподобающее достойному и порядочному двадцатидвухлетнему наркодилеру, во-вторых, поцелуй, мать вашу, поцелуй с Ким Чживоном, с Бобби, с мужиком-преступником! Он затягивался! Пора было возвращаться в реальность, где все гораздо сложнее, чем у Бриджит Джонс или Фредерики. Пора было отстоять свои яйца и растолковать этому членоголовому домогателю некоторые суровые понятия в мужском обществе. Хуй с ним с ребром. Выбить всю дурь из этого тщедушного засранца со спермой вместо мозгов было приоритетнее. И, кстати, давно уже напрашивалось. Кто-то же должен был показать ему, что контроль и власть когда-либо заканчиваются. По крайней мере над кем-то. Традиционно нихрена не продумав, БиАй разорвал поцелуй весьма ярким способом, который навряд ли бы одобрили издатели дешёвых романов: жёстким ударом колена в живот. Тупить было нельзя. Торгаш сманеврировал, чтобы вывернуться из ослабившегося захвата, а Бобби тем временем прошипел что-то вроде "сука" и попытался припечатать его ударом внушительного кулака в висок, но Ханбин уже это предвидел и вовремя ушёл вниз, а снизу вмазал кулаком прямо в челюсть Бобби, от чего тот просто озверел. Серия железных ударов, поочерёдно сбивавших БиАйя с ног, посыпалась с бешеной скоростью, будто за секунду до этого киллера вовсе не наградили смачным ударом, а слегка приласкали. Он казался теперь более собранным и закаленным, так что походил на машину для потрошения, нежели на прежнего себя, целующего зажравшегося крысёныша. Контрольным оказался лихой удар в нос, отчего у Ханбина треск раздался прямо в ушах, а свежая струя горячей крови хлынула из ноздрей. Голова пошла кругом, а самому торговцу пришлось приземлиться на пятую точку и задрать голову, пока поток крови не залил собой всю гребанную мятую робу. Глубоко дышавший Бобби с ханбиновской кровью на костяшках и все ещё нечеловеческим блеском в глазах присел на корты перед отметеленным дилером. Привкус досады с горечью наполнили рот БиАйя(если это не была кровь, конечно) и он смотрел на своего угнетателя с нескрываемой обидой и злобой. Злиться стоило лишь на самого себя, это точно, ведь другого исхода и не следовало ожидать от битвы между опытным наёмником и пройдохой-дилером, который привык только икры при побеге тренировать. Но таким актом агрессии БиАй ещё раз напомнил, что он не кукла и не поблядушка для заскучавшего тюремного авторитета. У него есть воля, чувства и характер. И сдавать свои позиции и сантиметры тела какому-то жадному до секса уебку с манией величия он не собирается. Все это очень круто и пафосно звучало в воспалённом сознании Ханбина, но со стороны он выглядел как нечто среднее, между жалостливым драчливым подростком и воинственным, но избитым зрелым мужиком. Осознавая эту убогость, торгаш лишь сплюнул кровь, которая уже заполнила собой носоглотку. Как ни странно, чертовый киллер грозно молчал и наблюдал за его упадком, без самодовольства и глумлений над глупым и бесячим порывом Ханбина сопротивляться и отстоять своё достоинство. Его молчание и такое великодушное снисхождение стали последней каплей для взбунтовавшегося и взбесившегося дилера. Будто что-то щёлкнуло и перемкнуло провода, которые до этого и так барахлили. БиАй не мог позволить так пренебрежительно относиться к своей персоне или к своей попытке бороться, Чживон мог смеяться, злиться, добить его, но только не выражать это тупое снисхождение и высокомерие в своих глазах, которые Ханбин научился ощущать нутром ещё тогда, в той долбанной сраной душевой. С лютым, доисторическим вскриком БиАй кинулся вперёд и вцепился рывком в воротник всегда идеально застегнутой робы этого ублюдка, попытался повалить его, но тот был подобен валуну, которого не сдвинешься с места. Глаза этого нечеловека холодно взирали на вскипавшего от бешенства торговца, ещё больше распаляя его гнев. В какой-то момент Бобби просто расслабил тело, позволив(Ханбин точно это ощутил, блять) дилеру припечатать его спиной к полу. БиАй нагло и бесцеремонно уселся на живот своему злопыхателю, крепче вцепился в воротник и приподнял голову киллеру так, чтобы лицо приблизилось к его. А кровь все продолжала течь по губам и шее дилера. - Мне нравятся люди, которые не при каких обстоятельствах не теряют энтузиазма, - с холодной и совершенно бесстрастной улыбкой на лице заявил Бобби, ничуть не обеспокоенный взорвавшемся БиАйем, рассевшимся тяжёлым грузом на нем. Он и вовсе не напрягался, будто это была совершенно штатная ситуация, в которой он продолжал доминировать и держать все под контролем. Наверно, это действительно было так, хозяином положения был он. Всегда. Наверно, вес БиАйя даже никак не давил на его мускулы. Но в тот момент Ханбину это было абсолютно по барабану. Он просто хотел вынести на нем всю свою злобу и негодование за все, что с ним происходило. - Заткни свою пасть, псина, и уясни кое-что: я тебя не боюсь и никогда не боялся, - в совершенно слепой ненависти прорычал дилер, с трудом узнавая свой голос. Впрочем, пару раз он слышал его таким, когда встревал по-крупному. Но к тем временам он всеми силами старался не возвращаться. И вот мы здесь, в Ёндыпхо, в камере самого опасного и хладнокровного убийцы, сидим на нем и командуем ему заткнуть свою пасть. - Не думал, что мне понравится, когда ты проявляешь инициативу, - едко, будто ядовитый дым, в лёгкие проник его насмешливый, игривый тон, не воспринимающий всерьёз ничего, словно они вовсе не в эпицентре взрыва. Глаза Бобби ясные, холодные и беспристрастные. Они всегда остаются такими в щепетильных ситуациях? Интересно, он способен смиренно и хладнокровно взирать на ядерный взрыв? В этот миг Ханбин распознал в себе глубоко сидевшую черноту: он захотел убить Ким Чживона. Убить всемогущего киллера, увидев перед этим, как свет потухнет в этих бойких и беспринципных глазах-безднах, и жизнь покинет это непобедимое тело. Секундное наваждение испарилось, когда свободные и крепкие руки Бобби скользнули где-то у его ног и властно прошлись по бёдрам, вызывая жгучее напряжение и новую бурю злобы. Ханбин скрипнул зубами и тряхнул как следует киллера за воротник, злостно процедив: - Кончай со своими выходками, ублюдок. Это был ты! Ты перевёл нас в камеру шлюх! Ты подослал ко мне драконьего начальника, ты знал, что он назло переведёт меня к Феям! Ты подослал в тот день Ён Хона дежурить, чтобы он столкнулся со мной! Ты прислал ебанное приглашение на вечеринку! Это, блять, был ты, за всеми этими блядствами, что творились со мной и ребятами, все это время был ты! По выражению лица Чживона невозможно было узнать, прав он был или ошибался. Вместо какой-либо реакции глаза-лезвия лишь острее всмотрелись в торгаша, находившегося в состоянии аффекта, и ровно отчеканили: - Ты ведь только что хотел убить меня? БиАй сглотнул горечь, ощущая, как гипнотизирующий взгляд проникает глубоко вовнутрь, растекается по венам и обжигает дыхательные пути. - Я ощутил тоже самое. Ещё тогда, когда ты остался со мной один на один в душевой. Когда ты огрызнулся в первый раз. Я хотел стереть тебя в порошок. Ханбин начал приходить в себя. К сожалению, всесилие и адреналин, что предали ему воли на такой решительный и отчаянный шаг, как пригвоздить к полу злосчастного убийцу, исчерпали себя и стали казаться призрачным наваждением. БиАй отпустил воротник, а Бобби сумел мягко уложить затылок на пол. И все же отчаяние и негодование не проходили по мановению палочки. - Какого хуя не убил?! Кто дал тебе право распоряжаться моей жизнью в этих адовах стенах?! Вытаскивать меня из камеры и тащить к сюда?! Устраивать все эти блядские игры?! Нахуя, Ким Чживон?! На-ху-я?! БиАй сам не отдавал себе отчёта в том, что грозный рык в его исполнении уже давно исчез, а на замену ему пришёл истерический крик, срывающийся на визг. Более того, он, будто желая пробить грудную клетку или остановить сердце, ещё и колотил тяжеленными(как ему одному казалось) кулаками по груди абсолютно невозмутимого убийцы, который продолжал безучастно наблюдать за спектаклем и никакими действиями не прерывал его. В иной раз Ханбин бы не потерпел такого унижения, если бы знал, как надрывно и жалко выглядел с этой медленно сочившейся кровью, пропитавшей верхушку майки, видневшуюся за хаотично расстёгнутой робой. Но он не останавливался, а с пущей надрывностью продолжал: - С ума свести решил? Я и так повернутый, нахуй я тебе сдался?! Ты доводил меня, провоцировал, а потом и вертеть мной пытался, чего ты добиваешься?! Из-за тебя мне пришлось во все это впутаться, чтоб тебя! Гори ты в аду, клятый наёмник! - При последнем прозвучавшем проклятье Ханбин, слегка ослабевший от выплеска эмоций, довольно-таки слабо и неуверенно двинул Бобби по челюсти, на что тот даже бровью не повёл, но дилер уже настолько опустил голову, что не заметил бы этого. Ханбин с опущенной головой смотрелся бы для многих чересчур гротескно и несуразно, будто бы он был повержен окончательно, а последнее, что ему оставалось, это разрыдаться и забиться где-нибудь в уголке тёмной камеры. На самом деле БиАй(как и любой с повреждённой психикой и множественными психологическими травмами) переживал не раз подобные срывы, после которых ощущал себя полностью опустошенным и бессильным, с этой раздражающей мелкой дрожью по телу, но хватку он не терял, лишь слегка поплыл в сознании. Тем не менее связку времени, места и обстоятельств он не упускал и все также отдавал себе отчёт в происходящем. - Чего я добивался? Я хотел указать тебе на твоё место, гаденыш, - вдруг несвойственно тихо и откровенно заговорил Чживон. Его голос изменился, стал значительно мягче, будто бы теперь он обращался не к сошке, которую пытал все это время, а к давно знакомому кенту, с которым прошёл через всякого рода говно. Да, наверно, Ханбину не померещилось: он действительно заговорил более дружелюбно и честно. В следующий миг БиАй вздрогнул от неожиданного прикосновения тёплых пальцев к холодной щеке. Пальцы быстро переместились на губы и стёрли с них струю густой крови. Ханбин заворожённо и с совершенным помутнением и отуплением наблюдал за тем, как большой палец, весь в его крови, проплывает перед ним и прикасается к чужим губам, над которыми он сейчас возвышался. Магнитный и глубокий взгляд Бобби зацепил БиАйя будто крючком и не отпускал до тех пор, пока палец не размазал кровь побитого БиАйя по плотным губам брюнета. На устах убийцы расплылась настолько безумная и абсолютно сумасбродная, шальная улыбка, что в Ханбина молнией ударило напоминание: да он же просто сумасшедший! У него не все дома! Он безумец, совершенно чокнутый! Смешанные чувства, состоявшие из отвращения, жути и неопределенности, подкатили к горлу торгаша и его реально стало мутить. Вдобавок к этому он потерял не мало крови и ребро зудело с такой исправностью, что боль стала постепенно плавить мозги. Дилер резко поднялся на ноги, отошёл к стене и оперся об неё обеими руками. Ему просто хотелось проснуться в своей съёмной квартире на задворках шумной столицы и ничего не ощущать. Как было в самом начале сраного пути. Почему он с Бобби? Почему он в таком состоянии? Его нервная система была изнасилована во все щели. Как далеко самому Ханбину было до неё – время покажет. - Ханбин, - судя по тому, что голос звучал уже на одном уровне с торговцем, тот понял, что Бобби тоже встал на ноги. Но все равно не смог сдержаться и содрогнулся от неожиданного обращения к нему фирменным безапелляционным тоном. Стоя к стене, дилер продолжал слушать чёткие слова своего ночного, драть его, похитителя: - Я думал, что знал, где твоё место. Но я убедился лишь сейчас. - Ой, да что ты?! И что за дивное место ты мне выделил, просветишь? - Полушипением донеслось от еле дышавшего БиАйя, у которого с каждой минутой нарастала боль во всем туловище. Благо стенка помогала стоять на своих двоих и не глядеть на эту рожу, от которой просто электрический ток по телу. - Блять, хватит грызться со стеной, что за тупая пантомима?! Посмотри на меня, - Ханбин не сдержал ухмылку, когда Чживон вновь вспылил по поводу того, что на него не смотрят. То бесится, что БиАй упрется в кафель, то теперь на стенку камень катит. У кого-то жуткий синдром нехватки внимания. Оу, даже садисты-убийцы одиноки, вот оно как. С трудом стараясь не корчить харю от пульсирующей боли, Ханбин развернулся и упёрся тупым, но озлобленным взглядом в высокого и мраморного киллера в полутьме. Наглые глаза продолжали бесить своим блеском из преисподней. Ты ведь только что хотел убить меня? И что с ними обоими не так? Одинаково реагируют друг на друга, искренне мечтая стереть ухмылку другого с лица, но все больше сближаются. Это что-то очень нездоровое. - Твоё место, - великодушно напомнил Бобби менее уверенным тоном, но с вызовом глядя на Ханбина, у которого только пару минут назад остановилась кровь. - Оно среди моих людей, это неоспоримо. Но я не удивлен, что ты пытаешься это оспорить. С ХэШу ты попросту не выгребешь. - Звучит как "слабо ли пойти против меня?", - усмехнулся Ханбин, сплёвывая непонятную жижу из слюни и крови. - Ты знаешь, что не слабо, - уже более жёстко и дерзко добавляет дилер, прожигая в наемнике дыру испепеляющим взглядом. Тот, кажется, становился лишь более уверенным с каждой минутой и довольно хмыкает, отвечая: - Да, знаю, именно это меня и привлекло в тебе. Я рассматриваю лишь тех, кто имеет стержень и может дать отпор. Пугливое пушечное мясо мне ни к чему. - И всех кандидатов ты заебываешь всеми этими испытаниями, а в конце пытаешься втрахнуть в свою шеф-кровать?! - Ханбин сложил руки на груди, превозмогая боль, и лихорадочно приподнял брови, вопросительно уставившись на, как оказалось, потенциального крышевальщика. - Нет, сладкий, ты особенный. - Ебись в рот, мудила. - Все мужики – похотливые козлы, зайка, но, как я уже говорил, это был спонтанный ход. Поддался моменту, - Бобби развёл руки в беспомощном жесте и самодовольно ухмыльнулся. Ну просто классическая козлина. - Петле поддайся, говнарь. Усмехнувшись на выпад дилера, Чживон непринуждённо взъерошил волосы и протопал назад к своей кровати, зашёл куда-то за неё, нагнулся, а выпрямился уже с бутылкой в руках. В полутьме трудно было разглядеть, что это за пойло, но издалека похоже было на коньяк. - Садись, угощу, - благодушно, но по-деловому кивнул Бобби, будто разговаривал теперь с клиентом или партнёром по бизнесу. Быстро же тут сменяются роли, однако ж. Слюна во рту БиАйя загустела и он понял, что это реакция на вожделенный привкус алкоголя. Как же давно он не пил, черт возьми! Но все ещё продолжал стоять, не решаясь подойти к столь опасному участку владений этой занозы в заднице. - Решётку для моей камеры откроют в пять утра. Тебе еще надо дожить до того времени, - терпеливо пояснил киллер, вертя бутылкой в воздухе: - Это поможет отвлечься от боли. Рассуждения были вполне трезвые. Шмыгнув носом, все ещё настороженный и недовольный всей этой ситуацией БиАй прошаркал к Бобби, выхватил у того бутылку и сел на кровать, ощущая, как ноги благодарно вибрируют. Откупорив желанный сосуд, торгаш отпил внушительную долю, позволяя горячительному разлиться по нутру и согреть его изнутри. Тем временем Чживон уселся на другой край кровати. - Ты собирался выжечь меня изнутри. Громкие слова. Не думал, что это будет посредством такого дивного хмеля, - Ханбин говорил медленно и с долгими паузами между словами, но Бобби все это время ухмылялся и вкушал каждое произнесённое им слово, будто атмосфера реально стремительно менялась к более тёплым показателям. - Ты просто не оставил мне выбора, малыш, вот и пришлось вспылить. Как мы узнали, тебе это тоже свойственно, - Бобби вёл себя так, будто потешался над младшим братом, чья ярость ни в какое сравнение не шла перед взрослыми стычками, но весьма умиляла. - Но мы оба отходчивы, если дать волю эмоциям, а? - Киллер заговорщически приподнял уголки губ и в глазах его вновь проявилась искра лихого и необъяснимого безумия. Наверно, так могут улыбаться лишь те, кто давно перешагнул через все устоявшиеся грани и правила. Ханбин нахмурился в ответ и снова отпил из горла. Сейчас ему не хотелось ощущать стыд за свою нелепую и неадекватную вспышку, хотя он признавал, что она была ему необходима. Он зажмурил глаза и с трудом оторвал от себя бутылку, протянув ее хозяину камеры и вытерев рукавом подбородок от остаток коньяка и крови. На лице Бобби после глотка расцвела вновь та хищная и дикая ухмылка, от которой у БиАйя по телу табунами неслись мурашки. Он полурыком произнёс: - Здесь остался привкус твоей крови. - В воздухе вновь завертели злосчастной бутылкой. - Она очень хорошо сочетается с дорогим коньяком. Обычно я против коктейлей, но этот – лучший. И нахуя говорить это таким низким тембром? Они что, в дешёвой криминальной мыльной опере? БиАй чуть не зарделся, не расхохотался и не усался от лютого страха(маньяк говорит вам, что ваша кровь ниче такая, камон, страшно до ужаса) и примеси жуткой абсурдности, от которой просто хочется отбросить все и вот также непринуждённо сойти с ума. - Ебанный фетишист, - с наигранным отвращением ответил дилер, будто отворачивая голову, но сам исподтишка наблюдал, как этот каннибал хлебал коньяк, а его кадык плыл вверх-вниз. Вскоре у Ханбина вновь возникла жажда и он с придыханием принял от киллера бутылку назад. Алкоголь действительно успокоил его ребро, хоть и не сильно, но больше он помог сознанию БиАйя наконец расслабиться. Черт возьми, так и спиться недолго. Благо тут спиртное не на каждом шагу валяется. Окрылившись, торговец выгадал момент, когда стоило задать волновавший его вопрос: - Ты решил позвать в свои ряды только после того, как испугался, что я перейду к ХэШу? - Ханбин реально чувствовал опьянение, но тем не менее сдерживать себя ему не хотелось, раз уж тут такой удобный случай подзарядиться. Нахуй трезвость! Все равно она мало чем помогает. Отпив ещё пару раз, он продолжил, глядя в упор на нахмурившегося наёмника: - Не подозрительно ли это? Может этот серый волк реальная угроза для тебя? Ханбин направил указательный палец на Чживона, восседавшего на другой стороне кровати, ощущая, как приятно бурлят вены и слегка кружится все помещение. - ХэШу не собирается брать тебя в свои подопечные. - Твёрдо произнёс Бобби, отвечая на упёртый и чуть затуманенный взгляд дилера: - Он просто использует твою доебучесть и нынешнюю ситуацию, чтобы подобраться ко мне. Ты не дождёшься иммунитета от банд или их разборок, а твои дружки снова станут всего лишь доступными дырками для кончи. - Блядина, - разочарованно среагировал дилер, опуская голову на грудь. - Не то слово. Более того, ХэШу не подпустит тебя к поставкам в тюрьму, глупо даже надеяться. А вот я запросто, если поработаешь-таки извилинами и примешь выгодную сторону. - У тебя есть трафик? - С искренним удивлением отозвался БиАй, подняв голову на собеседника. - Разумеется. Думаешь, я бы закупал коньяк у ветерана, который мечтает со мной разделаться любым способом? - Бобби отнял у непослушных рук Ханбина бутылку и потряс ею перед его носом. До Ханбина не сразу дошёл смысл его слов, он промямлил: - Но я нарыл только про поставки ХэШу... - Конечно, потому что он больно-то и не шифруется, в отличие от моего трафика. Новичку не удалось бы про него пронюхать. - БиАй не успел ещё пуще захандрить, когда Бобби вновь неким снисходительно-наставническим тоном добавил: - Жаль ставить под сомнение твои навыки ищейки, но ты не потомок Холмса. Хотя зашёл весьма далеко, признаю. Позже Ханбин допетрит, что его похвалил один из самых жестоких криминальных умов тюрьмы Ёндыпхо, но сейчас он был просто полупьяным загнанным в угол мышонком в клетке у льва. И в компании хорошего коньяка, это да. Кстати о нем. Ханбин вновь как недозрелый подросток потянулся за бутылкой, а получив ее, несколькими решительными глотками осушил до последней капельки. - И какие у меня расклады? - Решительно спросил Ханбин, разделавшись с нектаром богов. Бобби деловито пожал плечами: - Ты либо пашешь со мной против него, либо пашешь на него против меня, но можешь ожидать в любой момент удара и с его стороны. Какой здесь перевес? - А если ты мне из принципа противен? - Как-то неубедительно поинтересовался торгаш, сдерживая икоту и ошалело улыбаясь. - Тогда мне стоит быть с тобой обходительней, малыш. Ты все же ценный игрок и заводишь неслабо. - Тем низким тембром ответил Бобби, ступая осторожно, будто имеет дело с опытной курвой. Так и было на самом деле. Придвинувшись чуть ближе к дилеру, который был окутан запахом крови и спиртного, он, ухмыльнувшись, продолжил: - Правда твой визг просто пиздец, между нами говоря. - Между нами говоря, сосни-ка хуйца, - тут же стервозно парировал БиАй, показав Чживону не совсем ровный фак и застремавшись из-за того, что застыл как статуя, вслушиваясь в его тембр, за секунду до этого. БиАйя вдруг жутко потянуло в сон, он ощутил космическую усталость во всем теле, а веки будто налились свинцом. Какая же, сука, длинная и стрессовая ночка. Почему бы просто не умереть? Порой Ханбин очень жалел, что владел сверхживучестью. Ему хотелось просто уснуть в камере у самого опасного киллера своей отчизны и не проснуться. Ощутив, что явно теряет собеседника, Бобби решил действовать методом электрошокера: - Твой приятель, ДжэДжун... Ван тут кое-что пронюхал на днях. Подействовало как по рецепту. БиАй тут же широко распахнул глаза и недоверчиво уставился на преступную морду напротив, которая теперь была значительно ближе, чем до этого: - О ДжэДжуне? Он тут причём? Бобби спокойно выдохнул и принялся растолковать таким сдержанным тоном, каким не мерещилось ни одному в этой богом забытой тюрьме: - Не знаю, слышал ты или нет, но ХэШу знатный любитель совращать малолетних, новоприбывших парней. Он прослышал про твоего смазливого соседа и хочет его себе. - Ну нихрена себе хотелка у него, - резко отозвался Ханбин, ощетинившись. - Ты можешь этим воспользоваться. - Аккуратно и тактично предложил Бобби. Ну вы поглядите, из кровожадного мясоруба в мастера-дипломаты! Прям чудеса перевоплощения! БиАй заговорил громче и надрывнее: - Ты хотел сказать "мы", твоя банда с моего позволения, можем отдать этому доморощенному старпёру невиноватого ни в чем Джуна?! Ты просто хочешь его использовать в вашей вшивой междусобойке! Несмотря на то, что нервы Ханбина вновь накалялись, они оба продолжали сидеть на краю кровати, а Бобби и вовсе выглядел все также невозмутимо и непреклонно: - Ван присмотрит за ним и не даст его в обиду в критической ситуации. Это всем на руку, особенно Джуну. А уж нам с тобой тем более. Бобби не пытался звучать убедительно, но его командный тон звучал как нечто, с чем нельзя не согласиться. Но БиАй был старой закалки и продолжал настаивать на своём, чуть отодвинувшись от киллера: - Притормози-ка, ты что-то путаешь. Я с тобой пару разок чмокнулся, попрошу заметить, без особого рвения, а ты уже строишь нам планы на будущую совместную жизнь?! Ты перегибаешь, дружок. - Бобби склонил голову в бок и как-то странно приподнял бровь, будто сомневался в каждом слове торгаша. Но тот не унимался: - Ты пытаешься нас двоих втянуть в вашу с Ваном опасную авантюру. Это, знаешь ли, безальтернативные игры. У Бобби не сходило дурацкое саркастичное выражение лица. Ну и что за гримаса? Что за реакция? БиАй правда с трудом иногда понимал заядлых киллеров. Что в его речи так смутило нашего наёмника? - Что? - Тупо переспросил торгаш. - "Без особого рвения", значит? - Иронично осведомился Бобби, возвращая себе самодовольную ухмылку. - Блять, гребанный Факундо, проехали уже! Чживон неудоменно переспросил: - Факундо? - БиАй сокрушенно закатил глаза, а сбитый с толку наёмник быстро вернул себе прежнюю невозмутимость и продолжил строгим тоном: - Ценю твою независимость, но если ты не будешь втянут в какую-то авантюру, то ты не жилец. В этом месте так устроено. А твоей персоне весьма сложно оставаться не при делах. Оба глядят друг другу в глаза, будто продолжая обмен репликами, но уже на зрительном уровне, а затем Бобби подвинулся вперёд и решительно продолжил: - Ты толковый парень, Ханбин, ты знаешь, на чьей должен быть стороне, чтобы жить припеваючи, но за все нужен свой вклад. Если не хочешь удовлетворять ничьи низменные потребности в сексе, тогда работай башкой. Надо быть совсем пнем, чтобы не воспользоваться тем, что у ХэШу стоит на твоего друга. Уж извини, но он явно не в институт благородных мужей попал, блюсти честь здесь не заведено. И не выгодно. - Все-то тут у вас на выгоде строится, а где же дух тюремного братства?! - С напускной страстностью вопросил Ханбин, фибрами ощущая ровное дыхание своего некогда врага номер один прямо в нескольких сантиметрах от него в полумраке камеры на мягкой постели. - Вот здесь, я полагаю, - Бобби с наглой ухмылкой похлопал по постели, пристально глядя на испарины, проступившие на лбу у торговца, - Ох как сплачивает члены, знаешь ли, - заявил он, сосредотачиваясь на липком запахе пота, крови и коньяка, что рассредоточился по всей камере. Они оба вновь молча смотрели друг на друга оценивающими и хищными взглядами, словно выжидая момента для глубокого укуса. Бобби склонился чуть вперёд, чтобы впитать запах вокруг БиАйя. Жадно, полусвирепо и с нетерпением прошептал: - У тебя было три дня, чтобы меня впечатлить. Ты справился. Крылья носа убийцы вздулись, он с шумом втянул этот аромат, приправленный феромонами двух взрослых парней, переживших в этой камере ураган частного масштаба. Чживоном двигали обнаженные инстинкты, и он приподнялся, возвышаясь на целую голову над излучающим тепло и невменяемую податливость Ханбином. Тот смотрел на него снизу вверх полупьяными и пустыми глазами как на крылатую нечесть, поражающую своей гармоничностью с тьмой. Бобби действительно будто бы управлял тоннами мрака, что их окружали, делая их гуще или заставляя рассеиваться. Ханбин прикрыл глаза и запрокинул голову, а Бобби, не в силах удержаться от соблазна и такой искусственной покорности жертвы, наклонился к дилеру, закрывая его своим телом будто навесом, припадая к его открытой шее и слизывая с неё застывшую корочками кровь. Тяжёлая, будто кирпичная, голова БиАйя мягко опустилась на подушку, а чужое колено так твёрдо уперлось в пах, разводя ему ноги, что торгаш готов был тереться об неё как похотливая течная сучка. Он бы так и сделал, если бы не сконцентрировался весь на этом поразительном языке, который по-хозяйски очерчивал каждый сантиметр его шеи и ушей, так ловко и умело, что дилеру пришлось приоткрыть рот и издать пару-тройку глухих и пошлых вздохов. - Твоя кровь...- Прозвучало у самого уха дилера, пока сильные ладони под майкой оглаживали его живот и соски, - она опьяняет. Пальцы будто случайно задели правый сосок, а потом кружили вокруг него, дразня все тело Ханбина. В приоткрытый рот вдруг проник жадный язык, распыляя внутри невыносимый жар и влагу. Кожа гудела под одеждой, мечтая сбросить эти лишние оковы, чтобы сполна упиться вибрирующими ощущениями во всем теле, а ноги расходились в стороны, пытаясь занять больше пространства в этом истомном густом вакууме и желая сбросить ненавистные, натирающие штаны. Лёгким не хватало воздуха, поэтому, в перерывах между жадными и буквально поглощающими поцелуями, БиАйю с трудом удавалось выхватить кусочек воздуха, который был уже заражён всеми микрочастицами по имени "Чживон". Между их лицами вырабатывался электрический ток, БиАй почти видел его и осязал, но не мог разглядеть эти треклятые глаза с сиянием самой преисподней. Голова неистово кружилась, кровать то приподнималась вертикально, то переворачивалась, и, боясь с неё упасть, торгаш беспомощно ухватился за рукава Боббиной робы, жарко выдыхая куда-то ему в шею, пока ловкие руки убийцы сжимали бёдра и играли с линией штанов. Дилер ощущал на себе тяжесть столь грузного, накаченного тела, ощущал себя будто в ином измерении, где существует только этот дурман, исходивший от их тел. Мысли разлетались по тягучему сознанию с явным заторможением, и все же до полной отключки разума Ханбин успел осознать: его подмял под себя массовый убийца-киллер, зарабатывавший на жизнь смертями других. Почти добровольно подмял. Эти руки, что с таким самозабвением мнули его бока и пересчитывали рёбра, до искорок боли задевая сломанное, многократно убивали людей. Спускали курок, верша чью-то судьбу и отправляя в забвение, возможно, душили, избивали и разрывали конечности, доводя до болевого шока несчастную жертву. А сейчас эти шершавые ладони и длинные пальцы играли с дилеровскими ключицами и сосками, будоража сознание и заставляя плавиться. От аморальности происходившего у Ханбина в животе будто стая птеродактилей проснулась, переворачивая все вверх дном. Дилер чётко ощутил, как глубоко внутри поднялась жаркая, огненная волна возбуждения, захлестнула каждый орган и дошла до макушки, отчего все тело завибрировало в такт единому органичному позыву. Его член встал и упёрся в колено киллера, отчего тут же начал болезненно пульсировать. Впервые на своей памяти Ханбин был так сильно возбуждён до мозга костей, что ощутил, как на его органе пульсируют жилки. Утробный рык раздался из глотки Чживона, когда он наткнулся на набухший член, принадлежавший этому несносному парнишке, что так бессовестно и похотливо разлёгся под ним, обнажая свою великолепную шею и плечи. Бобби окончательно снесло подогретую башку от столь горячего вида сексуального Ханбина, взлохмаченного и раскрасневшегося, который не предпринимал никаких попыток атаковать его своим убийственным языком или вздорным, вспыльчивым характером, покорно подчиняясь его грубым мужским ласкам. Чживон натянул майку, чуть не порвав, чтобы достать до оголенного плеча, а затем вцепился в него зубами, ощущая, как тело под ним задрожало и отозвалось на его укус. - Ах, мать твою, - прошипел БиАй, но его голос дрожал и расплывался по вязкому воздуху, растворяясь в этом густом вакууме без эхо. Бобби прошёлся языком по свежему укусу, всосал солоноватую кожу с капельками крови и с наслаждением вслушивался в совершенно бесстыдные стоны и мычание торговца. Одну руку Бобби завёл под Ханбина, чтобы ухватиться за талию в момент, когда тот начнёт выгибаться навстречу его хаотичным, диким поцелуям. Его ладонь на спине вырабатывала мощный ток вдоль нервных окончаний, от которого у БиАйя искрилось перед глазами. - Ммм, - жалостливо проныл Ханбин, хватаясь руками за края подушки и с силой сжимая их. - Мой член... Ох, су-у-ка... Ни во влажных снах, ни в самом эротичном порно Ханбин поверить не мог, чтобы кто-то умудрился распалиться на одних поцелуях и прикосновениях. Но эти ощущения были подобны раскату грома по телу, причём горело все: и внутри, и снаружи. Член гудел, готовый расплавиться от оргазма, если что-то с этим не сделать, а мозг отключился полностью, словно получив передозировку нервными импульсами. Бобби резво стащил с БиАйя штаны с боксёрками, приподнялся на свою накаченную руку, а вторую вытащил из-за спины БиАйя, который уже успел ощутить колючую прохладу внизу. Но вскоре что-то плотное, твёрдое и горячее прижалось к его плоти, и по телу вновь растеклась огненная нега, а из влажного рта вырвался развратный глухой стон. Бобби, практически рыча и скалясь от напряжённого удовольствия, крепко сжал в широкой руке оба члена за основания. Когда он принялся с бешеной амплитудой методично надрачивать их вместе, Ханбин выгнулся в пояснице, сердце забилось с двойной скоростью, а перед глазами пронеслись брызги фейерверков. Камера наполнилась блядскими пошлыми звуками вместе с негромким скрипом кровати, который аккомпанировал грубым, резким и обрывистым вздохам, походившим больше на животное пыхтение, как у быков в момент спаривания. В крови бурлил алкоголь, в воздухе сводил с ума и щекотал небо привкус бесконтрольной похоти, и Ханбина замкнуло. Он тоже хотел касаться. Он ухватился двумя руками за рельефную, широкую спину киллера, которая была такой мужественный и прочной, словно по ней можно было бы измерять степень брутальности Рембо. Хотя, по всей видимости, эти высокопарные дифирамбы мозг БиАйя формулировал под влиянием алкоголя и того немаловажного фактора, что руки этого самого прототипа Рембо сейчас так ахуенно трахали его член. Где-то там, под мешавшей одеждой, между лопатками, была набита фраза, которую Ханбин помнил с самой первой встречи: "Презирай только грехи. Бойся только Бога". Он хотел дотянуться до неё, но Бобби слишком далеко отпрянул, от чего Ханбин даже досадливо и томно простонал. Одной рукой он обвил крепкую шею киллера, пальцы вжались в его затылок, и он притянул к себе Бобби для долгого поцелуя, сопроводившего их звериную дрочку, пока обоим не пришлось взахлёб глотнуть живительного воздуха после того, как они ярко кончили. Сперма БиАйя вперемешку с чживоновской попала на живот дилеру, которого ещё пару минут коротило и било током в кончиках пальцев. Он мог по этим же пальцам сосчитать, сколько таких безумных оргазмов у него было. По пальцам одной руки, разумеется. Бобби тяжёлой грудой рухнул рядом с подушкой, занятой пышущим как паровоз Ханбином, и сам восстанавливал нарушенное дыхание. Ханбину в пьяном тумане пришла до коликов неуместная и орная мысль: "Черт, в камере холодно, застужу гениталии". Накаченный спиртным мозг заставил Ханбина невнятно хихикнуть и подтянуть штаны с боксёрками. Больше никаких мыслей мозг не выдавал. Тишина. Зашуршали простыни, и чужое дыхание опалило щеку торговца. Тот понял, что Бобби повернулся к нему, улёгшись на свою руку, и также перелег на бок, убирая спутанные и мешающиеся руки на туловище. Неясными глазами БиАй уставился в острые черты, которые находились в паре сантиметров. Удовлетворённые, полупьяные, одурманенные. Совершенно беспечные и безмозглые. Как подростки в подвале, где их никто не достанет. - То, что ты тогда перечислил, - несмотря на выпитое, чёрные глубокие глаза Бобби, без шального блеска, казались трезвыми, серьёзными и...очень спокойными. Удушающе спокойными. Будто поверхность вод тёмного озера, которую не беспокоили уже тысячу лет. Такими их БиАй никогда прежде не замечал. - Большинство сделал не я. Это сделал Ёндыпхо. Недры сна принялись поглощать мерцавшие, как маяк во тьме, разорванные клочки сознания, но Ханбин, сквозь негу сна и дрёмы, успел изможденно прошептать практически в губы Чживону: - Ёндыпхо – это ты. Ханбин уже смутно видел на тот момент, но ему показалось, что наёмник широко(насколько умел) улыбнулся, оголив белоснежные острые зубы, сверкнувшие белизной в обволакивающей тьме. Какие-то наркоманские бредни атаковали сознание Ханбина, урывками подбрасывая ему невнятные и неоднозначные кадры, с которыми он понятия не имел, как обходиться: плазменный телевизор на треснувшей стене, какие-то пафосные латинские буквы и цифры на солидной бутылке, привкус едкой горечи во рту, жара и странное ощущение тесноты в неприлично-растянутых стандартных тюремных штанах. Откуда всему этому взяться в воспалённом мозгу БиАйя? Его кольнула острая боль, выдергивая откуда-то из потемков души, куда он успел окунуться с головой. Вместе с болью в лёгких БиАйю померещилась тяжесть тела, которая давила на едва зажившее ребро, не дававшее покоя. А если сопоставить ещё и странное жжение в паху, как после знойной разрядки, и почти осязаемое призрачное прикосновение острых зубов к своему плечу, дилер с досадой заключил, что снова витал в царстве похабных снов 18+. Опять гормоны разбушевались. Но к чему ребро-то разболелось? В глаза ударил слишком яркий свет. Слишком неоновый для шлюшеской конуры, в которой Ханбин должен был очнуться. В воздухе пахло медикаментами и едкой хлоркой. Ханбин сморгнул пару раз, прежде чем окончательно прийти в себя и открыть глаза. Он лежал на больничной койке, разделённой от других плотными занавесками по обе стороны, туго перевязанный, с пластырем на носу и под капельницей. Между койками сновал туда-сюда доктор в белом халате и что-то фиксировал в свой блокнот. Башка слегка резонировала, как от громкого звука внутри черепушки. БиАй разглядел сбоку на тумбе стакан воды и обезболивающее. Он поспешил его принять. Откашлявшись и прочистив горло, торговец потянулся к бинтам и погладил их, вспоминая, как вчера в этом месте было невыносимо больно. Он стал по крупицам восстанавливать события прошлой ночи и их последствия: он был в камере Бобби, они поцапались, потом поцеловались в приглушенном свете – в общем, пока ничего нового, все довольно канонично и цивильно для их устоявшихся ненормальных отношений. Потом вот, кажется, БиАй дал волю кулакам, перепутав Бриджит с Индианой(фамилии-то одинаковые, чай даже родственнички) и начав нехилый махач с профессиональным убийцей, которому не составило труда отделать недодрыща-недодилера. С этого и начался какой-то трэш. Чувствуя, как все внутри холодеет от нежелания вспоминать детали последующего, БиАй остановил на этом свою терапию, как оказалось, прям вовремя. В эту минуту подошёл врач с фонариком и осветил его зрачки. Прежде он этого дока не видел, видимо, этот был из другой смены. Ханбин чуть заёрзал, но ровный тон мужчины его успокоил: - Не волнуйся, лекарство в капельнице должно помочь твоему ребру. Нос тоже обработали, смещения не было, так что заживёт. Там обезболивающее есть, с ним не так мучительно будет. Как твои ощущения? - Туловище болит, - хрипло признался Ханбин, глядя куда-то в пояс врачу мед.пункта. - Само собой, у тебя перелом заднего ребра, синяки и ушибы. Постарайся обходиться без резких движений. Но немного упражнений и процедур все приведут в норму. К вечеру завезут ужин. Пока что постельный режим, - хлопнув по ноге БиАйя, врач удалился восвояси к своему рабочему месту в конце пункта. Ханбин не мог скрыться или сбежать от своих мыслей, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего они поведать не собираются. Однако Киму удавалось держать оборону в течение часа, отвлекаясь то на скучный и однообразный интерьер больничного пункта, то играя в шарады с самим собой, где было очень сложно проигрывать. Лишь бы не возвращаться мыслями к вчерашней ночи. В глаза Ханбину бросились настенные часы и он смог сориентироваться по времени: половина второго. Надо же, капитально отрубился. У койки дилера вдруг нарисовалась знакомая фигура: аджосси, уже не такой заплывший и отечный, а привычный, добрый старик смотрел на него с отеческим состраданием: - Ну вот ты и здесь, - удручённо вымолвил Нам Хван, подходя поближе к товарищу по несчастью: - Как самочувствие? - Бывало похуже, - вяло отозвался Ханбин, пытаясь вернуть голосу былую энергичность. - Пф, не сомневаюсь, - ухмыльнулся мужчина, - то ты посетитель из вентиляционки, то помятый пациент из камеры Бобби. Жизнь тебя явно не возлюбила. Аджосси уже не был тем нервозным старичком в грузовичке для новоиспечённых правонарушителей. Он стал спокойным, как удав, более смиренным и стойким перед ударами судьбы. Интересно, а как изменились они с Джунни за эти несколько судьбоносных дней в Ёндыпхо? - Сам-то как? Вижу, что бодрее, и цвет лица улучшился. - Да, настолько, что уже выписывают. - Будь осторожен там, аджосси. - Буду, приятель. Куда деваться. Лучше скажи мне вот что, БиАй-ши: какого черта у тебя творится? При виде нахмуренных бровей мужчины БиАй невольно ощутил себя сынком, поведение которого очень огорчило папашу. Он скромно улыбнулся: - Это очень размытая формулировка. Что тебя конкретно волнует? - Как ты вообще выжил в камере этого маньяка? - Нам Хван строго сложил руки на груди. - Я стараюсь не думать, но кажется так, как настоящие воспитанные родители точно бы не одобрили, - хмуро и мрачно, как грозовая туча, отозвался БиАй. Ему самому не нравилось признаваться в этом, но в той камере явно творился какой-то бес. И Ханбин совершенно точно принимал в этом не последнее участие. - Он надругался над тобой? - В лоб спросил аджосси, чем слегка обескуражил юного дилера. "Надругался?" Так вообще до сих пор говорят? - Кхм, не думаю, что так можно выразиться, знаешь ли... - У тебя здесь, - Нам Хван, все также серьёзно и строго глядя на торговца, похлопал себя по предплечью, - кровоподтёк. Вот такой отрезвляющий оплеухи от реальности Ханбин и боялся. Он нащупал у себя на предплечье покрасневшей и набухший укус. Чтоб черти драли этого гандона, честное слово. Не было этой ночью никаких гребанных влажных снов. Все было так, как и мерещилось БиАйю: они глушили коньяк, вели деловые беседы о месте в тюремной системе и... Как?! Ну как его мог совратить именно этот пугающий и кровожадный психопат?! Ханбин сокрушенно уставился на свою промежность и готов был взвыть от отчаяния, мысленно произнося самую душераздирающую речь, дотягивающую до Оскара: как ты мог?! Как ты мог так предать меня?! Мы теперь на таких вот импозантных убийц возбуждаемся?! О, помогите мне, Венера и Сатурн! Воспоминания не могли просто успокоиться и молчать в тряпочку в такой ответственный момент, нет, вы что, а как же его задача показать все постыдные сцены с участием разгоряченного БиАйя во всей красе?! Не заказывали подборку из жутко неловких и неудобных моментов, когда ему сносило крышу, и он мычал, ахал и охал, как опытная распутная шалава в притоне?! Ладно, если бы они встретились оба в наводнённом людьми клубе, налакавшиеся в зюзю, под приличной дозой каких-нибудь стимулирующих, потанцевали, а наутро, очнувшись голыми в подсобке, разошлись и забыли эту развратную ночку. Но тут-то уж точно не забудешь, кто такой Бобби и что с ними происходило. Может, если упасть с этажа своей камеры он сумеет заработать амнезию? Ханбин ухватился за виски и до скрежета сжал зубы. Все это время наблюдавший за его реакцией Нам Хван взволнованно поинтересовался: - Ты в порядке? Все-таки он что-то сделал? Тебе нехорошо? БиАй глубоко вздохнул, внимательно посмотрел на своего товарища и постарался улыбнуться: - Все путём, нервы сдают, как обычно. Все поправимо, скоро исцелюсь. А ты ступай уже к себе, надоело здесь, наверно. Нам Хван ещё с минуту постоял, аккуратно поглядывая на юношу, но все же решил оставить его в покое наедине с собой, кивнул, шепнул "держись" и ушёл в суровый мир Ёндыпхо. - Хэй, док, у тебя там снотворного не найдётся? Да покрепче, - крикнул Ханбин через пару минут после ухода аджосси. - Хватит с тебя препараторов, дружок, - донеслось в ответ от мужчины в белом халате в другом конце ярко освещенного помещения. - Да вы просто изверги, экономите на несчастных заключённых! - С досадой отозвался измученный своей совестью и разумом БиАй. - Ага, причём по-чёрному, - без энтузиазма согласился врач. Ну и хрен с ним, со снотворным, Ханбин просто решил посчитать овечек в голове, которых ни разу вживую не видал, но поговаривают, что один их вид наводит смертельную тоску, способную увести в царство безобидных сновидений. Измотанное стрессами сознание действительно позволило торговцу задремать, ведь он лишь пару раз сквозь завесу сна выплывал в реальность и видел белые стены врачебного крыла, но затем вновь уплывал куда-то в небытие. Сильное урчание и жуткий голод заставили его снова прийти в себя. Голова теперь казалась ватной, а правая рука была, похоже, давно освобождена от иглы капельницы. Первыми в глаза бросились настенные часы, стрелки которых показывали без четверти шесть. Ужин должен был быть доставлен в крыло пациентам. БиАй расслышал, как врач полушепотом обменивался с кем-то короткими фразами. Звучало что-то похожее на "ничего серьёзного", "сильный организм", "быстро окрепнет" и все в этом духе. Но торговца больше беспокоило то, что ему не донесли еды, а желудок с особой настойчивостью ее требовал. Он решил подать голос, как бы его не обделили, такого обиженного судьбой, но вместо уверенного голоса зазвучало что-то вялое, невнятное и смутно напоминающее зов: - Доктор... - Да, малыш? Тебе нездоровится? Даже артистичная попытка заговорить высоким голоском не смогла ни на грамм смягчить удар потрясения, который был нанесён внезапным появлением из-за занавески высокого ухмылявшегося узкоглазого киллера. БиАй округлил глаза и неудоменно уставился на возникшего Бобби. Превозмогая слабость от медикаментов и затуманенность рассудка, Ханбин все же убедился, что перед ним был не мираж и не явление из прошлой ночи. Сам Ким Чживон решил посидеть на койке рядом и подержать его за руку, горе собрата-собутыльника. Или из менее дружеских чувств. А может из более дружеских, то бишь интимных... Встряхнув головой и сморгнув пару раз, БиАй отогнал потоки надуманных предположений из своей головы и вновь уставился на Бобби совершенно растерянным взглядом. - Голоден? - Участливо поинтересовался наёмник, хотя в его хладнокровном произношении этот вопрос звучал скорее как шантаж или угроза. БиАй сглотнул и молча кивнул. Бобби исчез и через минуту вновь нарисовался с подносом тюремного пойка, который уложил на дилера, а сам остался стоять около него. - Гроза всея тюрьмы теперь медбрат-официантка? - Обескуражено вопрошал Ханбин, недоверчиво глядя на жижу в тарелке. Поднимать глаза на Бобби ему пока не хотелось. Дело не в странном накатившем смущении. - Завтрак в постель, - как-то уж больно ровно и безэмоционально отреагировал киллер, не придавая голосу никакой нотки издёвки. - В качестве извинения за пробуждение в больничном крыле на утро после...сумбурной ночи. Эта пауза ошпарила уши Ханбина похлеще, чем кипяток. Какого хрена великий и ужасный Бобби подбирает подходящие слова? Пиздец просто, провалиться бы под землю. Дилеру было жутко неловко и погано под этим острым взглядом узких глаз, будто на него прожектор направили сверху. Он кожей ощущал, как его сканируют и изучают, а в заправке со вчерашними тупыми ебанными событиями становилось в семьсот раз хуже. Краем глаза Ханбин заметил чживоновские руки и длинные пальцы, от чего чуть не подавился собственным языком. Блять, он неизлечим теперь. БиАй весь побледнел и осунулся, а Бобби непринуждённо произнёс: - Чего не ешь? Первой реакцией Ханбина было запустить это поднос с едой прямо в гребанную статую милосердия, что возвышалась над ним и держалась совершенно невозмутимо. И с чего это он не ест, да, сука?! Но, вздохнув, БиАй обуздал своё возмущение, смиренно склонился над тарелкой и принялся откармливать своё исхудавшее брюхо, хоть и присутствие при этом в непосредственной близости непредсказуемого киллера номер один в Южной Корее немного сбивало аппетит. С другой стороны, Ханбин немного успокоился и выразил почтение Чживону за то, что тот не отпускал сальные шуточки и не потешался над в конец выжитым торговцем. Однако от этого многоликого дьявола можно было ожидать каких угодно шагов и действий. Это жутко напрягало. Впрочем, хмурый и в целом серьёзный вид Бобби, на которого БиАй поглядывал исподтишка, склонял к мысли о том, что тот солидарен касательно неуместности и напряжённости данной ситуации. - Ты пробудешь здесь до конца недели, а я позабочусь обо всем остальном. Ледяной и беспрекословной тон преступника вдруг напомнил Ханбину, с кем тот имел дело все это время: с весьма влиятельным тюремным авторитетом, который держал в страхе половину Ёндыпхо. Запив водой непонятную кашу, БиАй подал голос: - Прости, что торможу, но о чем ты собрался позаботиться? Бобби убрал свои блядские руки в карманы робы и у Ханбина наконец перестала дёргаться жилка на...на виске, мать вашу! А затем диковинный посетитель, будто не замечая нервный кашель пациента, ровно отчеканил: - О формальностях. Что-то подсказывало БиАйю, что в режиме брутального медбрата Чживон не собирался быть разговорчивым. Или сказывались вчерашние затянутые переговоры, во время которых уголовник исчерпал свой лимит пиздежа... Откусив полусухое яблоко, Ханбин пожал плечами, ощущая натянутость между ним и его нежданным гостем, а затем все же на свой страх и риск решил уточнить: - Кхм, на заметку, о каких формальностях идёт речь? Бобби поджал губы, что насторожило БиАйя, но затем волне будничным тоном ответил: - Надо распространить по тюрьме весть о том, что я теперь над тобой покровительствую, и убедиться, что все ее усвоили. Ханбин внутренне предвидел это и вполне догадывался о надвигающемся, но это заявление из уст Бобби все же встряхнуло его привычные устои и захудалый мирок. От заключённого это, наверно, прозвучит иронично, но, выходит, все-таки прощай, свобода? Кусок застрял в горле у торгаша, так что ему пришлось предпринять усилие, чтобы проглотить его. Наверно, БиАй выглядел в тот момент потерянным и замешкавшимся, так что в ход ступил Бобби: - Ты ведь не думаешь сейчас, что станешь типа моим рабом? А то видок у тебя такой, будто с молотка продали в рабство. Взгляд ледяных глаз хлестнул по Ханбину, на что тот моментально среагировал: - Разумеется нет, просто я не думал, что меня будет крышевать чел, который кинул меня подыхать после бойни, а теперь чуть ли не с ложки кормит у больничной койки. Жизненные силы постепенно возвращались к дилеру, по крайней мере их хватило на то, чтобы уставиться внаглую на идеально высеченную рожу киллера, прожигая в нем дыру испепеляющим взором. Хвала чудо-каше, к слову. - Старые тёрки с новым боссом не лучшая тактика, малыш. Обнулим счета? Ханбин считал, что совершенно точно знает, как звучат слова в разных интонациях этого невъебенно грозного гангстера. Но с этим тоном он ещё не сталкивался. Бобби действительно заговорил с ним как альфа-начальник, которому следует служить беспрекословно. БиАй изменился во взгляде, потому что теперь смотрел на Ким Чживона, известного в криминальном мире под псевдонимом Бобби, так, словно видел впервые. Он столько всего о нем не знал, ведь тот воплощал в себе еще тучу ипостасей, о которых Ханбин не имел ни малейшего понятия. - Я признаю твоё покровительство. Тем более, что оно длится дольше, чем я себе представлял. Я в деле, несмотря на всю хуйню, что пришлось пережить из-за твоей персоны. Но только потому, что вариантов тут не густо, с моей персоной и то выбора меньше, а ты пока предлагаешь лучшие условия на рынке. Но, - БиАй направил весь имевшийся запас мужества в свой голос, чтобы он звучал как можно жёстче и решительнее: - Ты мне не босс. Бобби будто ждал этих слов, так как явно расслабился и самодовольно ухмыльнулся. - Окей, малыш, называй как угодно, оно и не важно, пока ты под надзором моих людей. Это нельзя было назвать серьёзным отношением, но уже было в разы лучше того, к чему уже ментально приготовился Ханбин: долгие полемики с долговязым киллером, любящим напустить альфачьего давления. Вздохнув и поняв, что приговор был официально им подписан, Ханбин прислонился макушкой к стене, осознавая, что Бобби действительно с самого начала контролировал ситуацию, играя жизнями, и, как выразился не так давно его мудрый друг Чесон, "зарезервировал" себе судьбу БиАйя. И надо бы торгашу отпустить все это говно и плыть по течению, но вместо этого он осознал, что с его нового положения виднеются куда более лакомые перспективы и невероятные преимущества. Рано было списывать себя со счётов, прячась среди игрушечной массовки Бобби. Ханбин использует свою "вынужденную" судьбу с максимальной выгодой, раз уж здесь так водится. Что бы там Чживон ему не втирал, но он далеко забрался благодаря своему шилу в жопе и назойливости. Блять, да покажите хоть одного новичка, который в свои первые дни добрался до поставок всесильного ХэШу! По скромному мнению БиАйя, которому не свойственно терять веру в себя, он заслуживал какого-нибудь памятника в виде бюста где-нибудь, скажем, в холле учреждения. Так что понемногу горизонт расчищался и Ханбин видел яркие надежды. Но в его блистательные планы вмешался до омерзения властный и самоуверенный голос с хрипотцой: - Но ты должен признать, что и сам не устоял перед таким харизматичным лидером, ха? - Хитрая чеширская улыбка явно намекала на какой-то подтекст, двойное дно этой фразы, которое БиАй тут же распознал и с трудом сумел сдержать маты, а кончики ушей слегка покраснели от накатившего смущения вперемешку со злостью. Бобби с нескрываемым наслаждением упивался забавной реакцией этого дикого зверька, ощущая, что те эмоции, что он у него вызывает, нельзя назвать однозначными, но они приносят личный сорт кайфа. - У тебя в камере есть плазменный телик, - вдруг отчаянно выпалил Ханбин, понимая, как же это, блять, неловко прозвучало, как детская попытка сменить тему, но он искренне надеялся, что Чживон сжалиться, и тот так и сделал, прислушавшись к нему: - Да, хочешь дораму посмотреть? - А в нашей дыре осталась ваша камера слежения. Сечёшь, о чем я? - Придавая себе грозный, недовольный вид, проговаривает Ханбин. Выражение мраморного лица Бобби не менялось, он с минуту будто вспоминал, какую же участь избрал для той камеры, а потом равнодушно сообщил: - Мы отключили ее от блока питания. Можешь раздолбать ее, если у тебя паранойя. На самом деле Ханбин хуй клал на эту камеру, так как звуки она даже не передавала, а видео того, как он двигается с кровати до унитаза, с унитаза к умывальнику и обратно к кровати, нельзя назвать захватывающим дух триллером. Вспомнив про важную деталь интерьера в своей шлюшеской дыре, БиАй вывалил: - У нас в камере есть календарь. - Мы теперь пожитками меримся? Мне похлопать? - Я его сам выбил. - Здорово, но, все же, я похож на трудовика? - По нему я просчитал недели. Мы с Джуном прибыли в конце второй. - Да, эта была пятница, - втягиваюсь в эту тему с календарём, кивнул преступник. - Пятница, конец второй недели, - задумчиво произнёс Ханбин, отмечая для себя полезные факты, затем шокировано выдал: - Я здесь всего лишь меньше двух недель! - О, я заметил, - саркастично откомментировал Бобби, явно не разделяя удивления Ханбина. Тот снова заговорил: - Ты дал мне время, чтобы разыскать проходную в трафик, на третьей неделе. Ты ведь прекрасно знал, что это абсолютно глухая неделя? БиАй упёрся настойчивым взглядом оживающих глаз в уголовника, наблюдая, как он пожимает плечами: - Смотря для кого. Ханбин понял, что не в том месте копал. Он состряпал календарь, основываясь на поверхностных сведениях и очевидных передвижениях помощников ХэШу. Схема Ёндыпхо была более многоуровневой, до подпольных течений БиАй ни за что не докопался бы в самоволку. - Какой сегодня день недели? - Буднично поинтересовался Ханбин и напоролся на усмешку Бобби: - Я тебе органайзер что ли? Ты вообще правильно понимаешь, что такое покровитель в тюремной среде? - Да бросьте, Ваше Высочество Чживон-ним, не серчайте, я по состоянию здоровья не могу поклониться Вам в ноги и как подобает задать волнующий меня вопрос. Бобби понял, что его забава приходит в себя, по мере того, как она охотнее принялась паясничать. Отчего-то возмущения это больше не вызывало. Лишь желание на время спустить ему это с рук. Все равно теперь никуда не денется с зоны его влияния, сучонок. - Вторник. - Четвёртая неделя, - пробубнил себе под нос БиАй, затем вновь поднял глаза на наёмника: - Меня выпустят отсюда в начале нового месяца? - Да, так что копи силы. Самая жаркая пора в этом местечке не за горами, - Бобби поправил свою укладку и пафосно сузил глаза перед тем, как добавить: - Ёндыпхо себя ещё проявит. Он отвернулся и собрался скрыться из виду, но почему-то в этот миг, при виде широкой накаченной спины Чживона, сознание Ханбина накрыло чем-то терпким, отчего дыхание будто на секунду перекрыло. Он резко бросил ему вслед: - А ты? БиАй и сам не вкурил, что имел в виду, будто бы добротный кусок из своего вопроса просто выкинул и напрочь забыл, а остался лишь этот придаток, прозвеневший в белоснежном помещении как отчаянный, жаждущий внимания оклик. Но Чживон понял его без дополнительных пояснений, остановился, обернулся и загадочно ответил: - Да, я имел в виду себя, малыш. Кажется, за стенами этого убогого места температура становилась выше. Ночь выдалась душной и беспокойной. Ханбин не мог ворочаться, от того ровно лежал на спине и смотрел в ночной потолок мед.пункта, в котором ему чудилась та полутьма боббиной камеры, что окутывала их с ног до головы, будто накрыв толстым и тёплым одеялом, под которым они отбросили свои роли, статусы, титулы, даже имена, и стали просто двумя незнакомцами с одинаковыми желаниями и потребностями. Ладонью БиАй накрыл свои глаза, размышляя всю оставшуюся ночь над тем, когда же в нем возникла эта трещина, через которую успел просочиться Ким Чживон. - Каждый раз не верю, что увижу тебя живым. А ты не перестаёшь удивлять. Чем тебя в детстве кормили? После полудня и утренних процедур для восстановления в больничном крыле появился Чесон, выглядевший значительно бодрее и здоровее, чем в самый первый день, когда БиАй его увидел. - Чем-то базовом, на чем смог бы продержаться пару дней, - дружески ухмыльнулся Ханбин, припоминая своё незавидное детство. - Сурово, - нахмурился в ответ длинноволосый, впервые убравший отросшие тонкие локоны в тугой хвост на спине. - А ты думал, что я из хором сбежал во взрослую жизнь? - Крепко досталось? - Поинтересовался Чесон, оглядывая пластырь на переносице и следы обработки на туловище дилера. - Относительно. - Неужели я живу в одно время с человеком, который после ночи в камере бесшабашного киллера говорит мне, что все прошло "относительно". БиАй выглядел обеспокоенным, заглянул за спину Чесону и удручённо спросил: - Почему Джунни не пришёл? Брюнет отвёл взгляд, по которому стало понятно, что его что-то гложет. - Чесон, с ним все в порядке? - Тревожно переспросил БиАй. - С виду да, но вчера он о чем-то долго общался с гончим Бобби. - С Ваном? - Да. - Это не к добру, - Ханбин сжал руки в кулаки, до боли прикусив нижнюю губу. Они не имеют права пудрить ему мозги, пока рядом нет БиАйя, который его стряхнет с него мафиозную дурь! - Передай ему, пусть завтра придёт ко мне. И не поддаётся речам этого паршивого искусителя. - Я его тоже об этом просил, но он явно робеет перед чарами этого засранца. Я прям чуйкой ощущал, как слабела его защитная система по мере того, как они вдвоём отходили от нашей камеры, - взволнованно поделился Чесон. БиАй побледнел, ведь этого он и опасался. ДжэДжун и так был с тараканами в голове и с больным рвением доказать свои незаурядные способности к выживанию, а если это направить в определённое русло, он точно может пуститься во все тяжкие. Парнишка замахнулся на начальника тюрьмы, что уже говорить о его слепой целеустремлённости! - Ты в порядке? - Заботливо осведомился Чесон, видя, как его сокамерник явно загоняется по поводу хубэ. - Чесон, поговори с ним, - искренне попросил дилер, чувствуя, что надвигается песчаная буря. Все эти изменения явно навлекут беду. Брюнет тяжело вздохнул и произнёс: - Я попробую, но мы с ним не так уж ладим. Он вряд ли прислушается. Чесон пробыл с Ханбином несколько минут, в основном, в молчании. БиАй больше ничего не желал говорить, ощущая нарастающую тревогу, а длинноволосый брюнет решил, что ему лучше будет дать торговцу возможность спокойно пережить то, что с ним было в камере Бобби, так как пересказывать – все равно что заново проживать. А для этого, как догадывался Чесон, было ещё рано. Возможно, БиАй ещё только в процессе переварки всего пройденного трэша. На следующий день в мед.пункт привезли чувака, которого спустили с лестницы, с явным сотрясением мозга. Ханбин узнал его, он работал с ним бок о бок в швейном отделе. После трёх привезли ещё одного, бритоголового амбала, который вывихнул руку и получил множество ссадин и ушибов. К доктору приехала подмога в лице мед.брата средних лет, который очень умело обращался с раненными и больными преступниками. Люди приходили и уходили, но ДжэДжун так и не объявился. К концу подходила четвёртая неделя. БиАй уже ходил, вернее резво шастал по мед.пункту, консервируя мозги несчастному тюремного врачу. Он все пытался уломать выпустить его на пару часиков "намылить шею одному нарывающемуся молокососу", но сотрудник учреждения был непреклонен. И вряд ли хотел потом нести ответственность за буйного пациента, который по выходу из больничного крыла сразу же отправил себе кого-то на замену. Бобби, к слову, тоже не появлялся. Похоже, подготовка к началу месяца шла полным ходом, так что дел у тюремных авторитетов было невпроворот. К тому же нужно было уладить юридические аспекты попечительства над заносчивыми курва-дилерами. Хлопот больше, чем при усыновлении незаконнорожденного сына Ким Чен Ына. Это БиАй себя имел в виду под такой пиздатой аналогией, если что, используйте ссылки или направляйте кредиты прямиком ему. Но этот тип, который прочно осел у Ханбина в голове, продолжал влиять на его мироощущение и мировозрение, чуть ли не становясь осью, вокруг которой вертится все пребывание в заточении. И днём и ночью торгаш был подвержен заботам разного рода, так или иначе вызванным грозой всея Ёндыпхо. По ночам дилер пытался его психоанализировать и определить в какой-нибудь разряд по отношению к себе и своему противоречивому мнению о нем, но днём этот субъект занимал другое место в его жизни, а именно подливал масла в огонь в ситуацию с итак проходящим через подростковый период не в самой лучшей компании недотепой-переростком. Его материнский инстинкт буквально предчувствовал ахтунг, что сжал в тиски балбеса Джуна. Тьфу, блять, отцовский инстинкт, конечно же. Гребанная пробудившаяся совесть Ханбина кричала о том, что он обязан оградить младшего от дурного влияния. Наверно, это и есть пытка, припасенная для грешного наркодилера в аду: присматривать за инфантильными малолетками в рассаднике соблазнов и греха, чтобы те не поддавались им. Ну просто первоклассный стеб от жизни. Однако, если серьёзно, то Ханбин придерживался мнения, что Джун ещё не окреп для тех игр, что припасли на его счёт этот полоумный дуэт из головореза и манипулятора. С потрёпанным жизнью торговцем они могли выделывать и дальше свои выкрутасы в духе ночных похищений, но малого впутывать не следовало. От всех этих мыслей, что осиным роем жужжали в голове, Ханбин и ёрзал по мед.пункту, доставляя крайние неудобства медикам и другим заключённым. Проще бы было его выпустить, но протокол есть протокол. Против лечения не попрешь. В воскресенье к торнадо всея крыла заявился-таки посетитель, изможденный и невыспавшийся Чесон с повинной. Он поведал Ханбину на исповеди трудный сказ о том, как он всеми правдами и неправдами пытался привести ДжэДжуна к порогу медицинского пункта, но тот будто выпал из реальности, ничего не воспринимал, в необходимых лишь случаях вставал со своей верхней койки и покидал камеру. А Чесону было стыдно являться без него, но все тщетно. Это, мол, фиаско, братан. Все это морально подготовило Ханбина к тому, с чем ему пришлось столкнуться после выписки рано утром в понедельник. Не ожидая от всех этих интриг и хитросплетений и недоумка ДжэДжуна ничего хорошего, БиАй шёл заранее воинственно, готовясь к словесной или кулачной атаке в любой миг. Вид у него был мрачный, будто его выпустили из карцера, где кормили одной лишь ненавистью к людскому роду. Поднявшись в свой блок и завернув к своей камере, БиАй натолкнулся взглядом на охранника и Вана в ебанных сланцах, стоявших у перил напротив входа в их камеру. Они о чем-то непринуждённо беседовали, словно старые приятели у барной стойки. Ханбин был рад нарушить их идиллию. Он преодолел расстояние за пару быстрых шагов и внезапно вырос между ними, расталкивая их друг от друга: - Какого хрена вы тут встали как на ярмарке? Здесь, что, бесплатный кофе разливают? Ханбин гневно таращился то на шокированного охранника, то на противоположно спокойного Вана, словно ожидавшего этого резкого сюрприза от возмущённого БиАйя, который затих аж на неделю, что говорило о его крайней несговорчивости. - Обеспечиваем мирное переселение, - с опаской произносит Ван, предчувствуя, что последует настоящий взрыв. Осознав всю хуйню происходящего, БиАй разъярённо процедил сквозь зубы прямо в лицо белобрысому: - О, ты это умеешь! Затем развернулся на сто восемьдесят градусов и окинул камеру сердитым хмурым взглядом: Джун только что переоделся в доставленную специально для него свежую робу(преподношение от Вана в честь участия в плане, как мгновенно предположил мозг Ханбина) и собирал свои пожитки на верхней полке. - Что происходит? - В груди у Ханбина клокотала досада, он уже мягче попытался воззвать к своему протеже: - Джун, что ты делаешь? - Я съезжаю, - решительно, но с опущенной головой произнёс шатен, а МинУ с Чесоном в удрученном молчании наблюдали за ним со своей стороны: - В камеру, которая рядом с камерой ХэШу. Говорят, его на днях выпускают. Захлестнувшая волна негодования вызвала в Ханбине острое желание взглянуть этому недоношенному щенку в глаза. Он за секунду встал перед Джуном, схватил за грудки и встряхнул: - И как ты прикажешь это понимать? - В глаза ему бросились какие-то фотки, бумажки, которые Джун сжимал в руках. БиАй отпустил его, заставив отпрянуть от себя, а потом грозно велел: - Положи на место свои вещи, ДжэДжун. Ты хочешь сдохнуть? ДжэДжун смотрел в глаза сокамернику, но долго не выдержал и опустил взгляд вниз. Как раз в этот момент позади кто-то положил руку БиАйю на плечо. Торговец обернулся и вновь столкнулся взглядом с холодным и решительным выражением лица Вана. - Успокойся, БиАй, уже все решено. Это его решение, - блондин кивнул на Джуна позади дилера и продолжил убеждать: - Я буду его невидимым телохранителем, он не пострадает. БиАй готов был плеваться от таких утверждений, его пробило на озноб, сам он сжал руки в кулаки и громко разразился: - Его решение?! Черта с два это его решение! Вы надоумили его! - Ткнув пальцем в горло этому блядскому манипулятору, Ханбин вновь обернулся к хубэ с осуждением и надеждой в голосе: - Джун, ты с ума сошёл?! Они используют тебя! Плевать им на твою безопасность! О чем ты думаешь?! Джун поднял карие глаза на хена, поджал губы, а затем решительно выложил все, как на духу: - В тот же день, что и тебе, мне пришло письмо от ХэШу. Прости, что умолчал. Все это время Ван убеждал меня не впутываться. Я знал, что ты будешь делать то же самое, а скрывать это, глядя в глаза, я бы не смог, поэтому не приходил. Я все тщательно обдумал. Так я принесу больше пользы. БиАй от безысходности и юмористичности детских порывов самоутвердиться чуть не впал в кому. Нервно усмехнувшись, он жёстко и чётко проговорил: - Блять, ты малолетний лох, если думаешь, что все продумал! Ты не представляешь, что тебя ждёт! Тобой поиграют и выкинут! Теперь был черёд Джуна проявлять характер и беситься. Он попытался докричаться до торговца: - Я помогаю тебе, хен! Нам всем! Если я там удачно устроюсь, я стану по статусу как ТэГи! Никто меня не тронет, если стану чьей-то собственностью! - Да что ты прицепился к этому Тэги?! Они хотят использовать тебя как чью-то шавку-подстилку! Тебя сломают там, тупица! Мы не должны разделяться, я буду прикрывать тебя! - В ответ кричал БиАй, вцепившись в плечо своему хубэ, которого он терял. А ведь прошло так мало, блять, времени. - И что?! Какой смысл в твоей защите, если я просто тухну в этой камере?! Мы все тухнем! Но если действовать сообща, то мы изменим тут все! Разве ты не стремился к этому?! Тогда просто прикрывай меня и дальше, хён! От надрывного голос Джуна голова БиАйя зазвенела, он ощутил, как теряет все доводы, которые бы усмирили этого мальчишку. Когда его младший стал таким непослушным и пустоголовым храбрецом?! - Пусть...и-идёт. В камере на несколько секунду повисла гробовая тишина. Все были обескуражены тем, что не могли по началу определить, кому принадлежали эти слова. Но тут с верхней полки над длинноволосым брюнетом раздалось ещё раз, громче и более внятнее: - Пусть и-идёт. МинУ покачивался взад-вперёд, подогнув под себя ноги и глядя округлёнными глазами на участников развернувшейся баталии. У Джуна с Ханбином отвисла челюсть от звучания такого робкого, слишком молодого, даже детского голоска паренька, который привык быть для них загадкой. Воспользовавшись этим конфузом, Ван незаметно кивнул охраннику, который не вмешивался все это время, чтобы тот начал выполнять свою работу. - Достаточно, пора уходить, - командным басом заявил тот, ворвавшись в камеру и хватая Джуна за локоть. Он поволок его, приговаривая БиАйю: -Если и дальше будете задерживать переселение, Вам будет угрожать карцер. Естественно, БиАй его не послушал, ринувшись за ним, но ход ему перегородил Ван, терпение которого было на исходе. Он властно процедил: - Помоги ему, а не мешай. Вместе мы его убережем, а он сумеет принести пользу. Все будут счастливы. Счастливы, вот оно как. В одной лодке теперь, да, и счастье, и печаль делим поровну?! Ханбин попытался его толкнуть или сдвинуть, но теперь Ван держал оборону, причём стальную, а затем одним движением руки сумел аккуратно затолкнуть БиАйя в середину камеры. К тому моменту Джуна уже и след простыл. Ван отправился за ним, напоследок оглядывая шлюшескую камеру, из которой удалось вытащить паренька. Ханбин пребывал в легком ахуе. От всего. Ото всех. Вновь начиная заводиться, он изумлённо выдохнул: - Вы все, должно быть, шутите. Но больше всего его возмутил этот жучок на верхнем ярусе. Он тут же подошёл к его кровати и злобно рыкнул: - Ты! - Юноша, испуганно, как беспомощное дитя, отпрянул к стене, а Ханбин все не унимался: - Ты что творишь вообще?! Голос прорезался, значит?! Прогоняешь его?! - Не ори на него, БиАй. Он уж точно не при чем, - окликнул его сокамерник снизу. БиАй отошёл, чтобы лучше видеть отсутствующее выражение лица длинноволосого. - Как ты допустил это?! - С огорчением спросил БиАй, ощущая, как тупая ненависть ко всему постепенно оседает. - Джун сидит в тюрьме, а не в яслях. - Устало начал Чесон, думая о том, насколько все осложнилось в его жизни, которая раньше была прозаичней. - Я его сюда не сажал, и уж точно никто ему не обещал лёгкую жизнь. Он борется за лучшее положение для себя и для нас всех, как и ты. У него своя голова на плечах. И отличный пример для подражания в хенах. БиАй упёрся руками в бёдра и шумно вздохнул, делясь своими опасениями с опытным сожителем: - Он там не выстоит. - А вот мне кажется наоборот, - уверенно заявил брюнет. - Усмири свой комплекс старшего брата и взгляни на него трезво. Он очень смышлёный и сдержанный парнишка. Замахнулся на ТэГи, значит, цель поможет ему выстоять. - Мне бы твою уверенность. Это просто безумие. БиАй сложил руки в замок на затылке, пару минут наматывал круги по камере, пока не сел на свою койку. - Бобби с Ваном гарантируют защиту, а когда дело касается таких шишек, я склонен верить на слово, - сообщил ко всему прочему сидевший напротив сокамерник. - Это не отменяет того факта, что очень скоро Джун будет выебан и избит. - Ты думаешь, он не осознавал этого? - Намекаешь, что все добровольно и по любви? Да нихуя! - ДжэДжун видный парень и привлекает к себе внимание. В этой тюрьме ему оставалось только одно: подобрать лучшую партию для неминуемого опущения. БиАй запрокинул голову от отчаяния и неприемлемости всего этого, когда его слух вновь разрезал высокий тонкий мальчишеской голосок: - Хэ-э-Шу...не...не.. не навредит. Чесон с Ханбином замерли в оцепенении, пока их рассудок оценивал полученную информацию от источника, который в девяносто девяти процентах из ста предпочитает молчание словам. Встав с места, Ханбин взглянул на совсем юного с виду парня, который укутался в одеяло и лег лицом к стене. Почувствовав укол вины, он молвил: - Прости, что накричал на тебя. Ты знаешь ХэШу, приятель? Но МинУ либо так выражал обиду, либо просто больше не мог говорить, ведь этот вопрос остался открытым. БиАй ощущал, как кровь в венах закипала от бездействия. От молчания в камере. От того, что Ван просто толкнул его назад в нору и ушёл. От того, что Джун даже не мешкался. Даже от того, что МинУ был гораздо лучше осведомлён о подводных течениях, чем он, но упорно отмалчивался. И от того, что от Чживона не было вестей. Наверняка расслабляется по вечерам в своём драном номере-люкс, попивая дорогой алкоголь с латинскими названиями из своего мини-бара, пока БиАй постоянно подвержен этой ебанной бессоннице и беспокойству по любому поводу. Полумрак прохладной и сырой, широкой и влажной камеры Бобби действует как гипноз. Широкая кровать с мягким матрацем массажирует спину. Прикрыв глаза на секунду, БиАй будто перенесся туда, ощутив в воздухе аромат пота, крови, сухости и затхлости. Там так уединенно, будто островок посреди чёрного озера. Распахнув глаза и прикусив до крови язык, Ханбин матернулся про себя, вызывая вновь искусственную злость, от которой уже тошнило, на паршивого говноеда Ким Чживона. Сидит в комфорте и рулит их жизнями, будто они ничего не стоят. Но если они под одним знаменем расхаживают по Ёндыпхо, то какого хрена он продолжает держаться обособленно, будто божество на Фудзияме? Нет уж, пусть приземляется, коль уж впутал в свою авантюру такую приземлённую личность, как Ким Ханбин. И, окинув взглядом верхние этажи, БиАй решил продемонстрировать ему это, вторгнувшись в его не завоеванную никем крепость. Сам путь указал, сам виноват. Пора бы и ему ощутить дискомфорт и гребанное беспокойство. Широкими и громкими шагами дилер покинул свою дыру, обходя камеры на этаже по периметру, чтобы подойти к лестнице, ведущей к самым высоким камерам. Эта лестница была нелюдимее и находилась в тёмном углу в стороне, где было мало заселенных камер. По ней с неделю назад тащили БиАйя в чживоновские хоромы двое подкупленных надзирателей. За лестничными ступеньками были навалены коробки, на которых кто-то сидел. В руках у этого кого-то сверкало лезвие. БиАй уже готов был начать подъём, как совсем рядом донёсся хриплый мужской голос с заметным акцентом: - Зря вы затеяли эту игру. Босс, может, и не придаст значения, но я не забуду, что этот щенок вашей масти. На свет вышел Кеннеди, его странную походку и блеск нездоровых карих глаз не спутаешь с другими. Мощный голос с запинками произносил корейские слова, но от этого их суть не становилась менее пугающей. Но как бы он сейчас не был рассержен, Кеннеди не внушил страха БиАйю, который уже столько на своём веку стресса пережил, что подобный страх мог умело маскировать и откладывать в дальний ящик. - Ты не вовремя, чувак. Я не настроен на проповеди, - равнодушно отозвался Ханбин, наблюдая за перочинным ножом в руке у этого безумца и отходя медленно в сторону. - Ты будешь меня слушать, выродок, - Кеннеди сделал резкий выпад к БиАйю, хватая его за загривок и приставляя лезвие к артерии на шее. Ханбин задышал чаще, но также беспристрастно глядел на искажённое гримасой ярости европеоидное лицо в морщинках и шрамах. - Ты спелся не с той стороной и обманул ожидания босса, это плохо на тебе скажется. БиАй даже не удивился, что Кеннеди работает на ХэШу. У кого ещё было бы столько полномочий в организации той помпезной вечеринки? Белобрысый мужик облизнул свои зубы, кровожадно улыбнувшись пойманному врасплох наркоторговцу: - Даже лучше, что ты теперь во владениях Бобби. Эта тюрьма была слишком занудной в последние годы. Пора ее расшевелить. Последние слова не понравились Ханбину сразу же, поэтому, когда Кеннеди оттолкнул его и с размаха хотел полоснуть ножом по лицу, тот увернулся, падая на спину. Кеннеди застыл на месте и Ханбин понял, что кто-то появился в проходе. Затем расслышал чёткие грузные шаги. Подняв голову, торгаш увидел Гризли, направлявшегося прямо к ним. - Плохая идея шляться по чужим блокам. Мне не нравятся, когда нас тревожат такие психопаты, как ты. Гризли встал около БиАйя и тот с его подачи наконец поднялся на ноги. Кеннеди смирил их гнусливым шакалиным взглядом, убирая ножик во вшитый внутренний карман робы. - Не следует его защищать, Гризли. Королева Фей соснула у Бобби, так что все ее окружение теперь пляшет под дудку нашего киллера, - с насмешкой проговорил белобрысый, не сводя маньяческого взгляда с Ханбина. Гризли сделал шаг вперёд, возвышаясь на две головы над блондином. БиАй успел заметить, что у кулаки того размером с голову кёппо. - Мне плевать, кто над кем крышует. Ты не тронешь БиАйя. - Рискуешь своей подстилкой ради этого ушлепка? - Вновь усмехнулся Кеннеди, наконец устремляя жутковатую ухмылочку на высокого мускулистого азиата. - Смотри, Гризли, когда выйдет ХэШу и начнётся противоборство, я напомню ему, как ты защищал людешек Бобби. - Иди к своему папочке и болтай с ним о чем угодно, - низким басом посоветовал Гризли, прожигая его сердитым взглядом узких глаз. Кеннеди сплюнул в сторону, в последний раз окинув Ханбина взглядом, который не предвещал ему ничего хорошего. БиАй, приняв этот взгляд, совершенно не растерял запала заявиться к другому наёмнику-маньяку в клетку. Хотя пару минут назад спокойно мог бы лишиться глаза. Но дилер успокаивал себя тем, что он мог лишиться глаза или ещё каких органов покрупнее в любую минуту своего существования в этом гадюшнике. Поблагодарив Гризли за помощь, торговец обменялся с ним парой слов. Как тот утверждал, он заметил, что БиАй направляется куда-то, и вышел с ним переговорить, в итоге застав эту поножовщину, чуть не обернувшейся серьёзными увечьями для Ханбина. А поговорить он хотел как раз о Бобби и о том, что тот везде расклеил объявления о присоединении Королевы Фей к его анклаву, что автоматически укрепляет его позиции, но вызывает много споров и мнений по поводу того, сигнал ли это к грядущим серьёзные изменениям в тюрьме. Мол, он задумал объединиться с сильнейшими игроками, да настолько заморочился, что уже не брезгует перспективными скандальными новичками. А это значит он окончательно готовится свергнуть ХэШу с насиженных мест. Гризли беспокоился, что БиАй вынужден будет принимать в этих партиях самое непосредственное участие. Ханбин с благодарностью воспринял переживания Гризли, не стал его разубеждать ни в чем, а лишь посоветовал впредь стараться не вляпываться из-за него в крупные передряги. Так как обстановка действительно накалялась, и речь была не только о двух могущественных ветеранах, давно враждующих между собой. Речь была и о самих натянутых и сложных отношениях БиАйя с Бобби, которые с самого начала сбивали его с толку и путали все карты. На прощание Гризли настоятельно порекомендовал прислушаться к активному обсуждению, что сейчас кипит в камерах заключённых. Первая неделя во многом определяет настроение и исход всего месяца. Этим БиАй и занялся по мере того, как незаметно поднимался к владениям мегакиллера. Прислушиваться было даже необязательно, так как говорили все в унисон и весьма громко, в их речах фигурировали имена "БиАй", "Бобби", "ХэШу". И было непривычно слышать их вместе: - Люди ХэШу выходят из тени. - Да, я слышал, что их босса выпускают. - Похоже, он жаждет крови. - Бобби заполучил под покровительство Королеву Фей. Он ведь ни разу за семь лет не крышевал над новичками? - Этот БиАй просто бессмертный и отмороженный сукин сын. - Похоже, Бобби тоже готовится к грандиозному месиву. - Кто-нибудь знает что-то о его людях? - С тех пор, как он сюда загремел, он никого не объявлял свояком, но они у него есть. - Ты прав, он объявил только о БиАйе. - Потому что про БиАйя уже чешет вся тюрьма, он бы не смог его прятать. - Так кого же он спрятал? О приспешниках Бобби Ханбин тоже не слышал, привыкший воспринимать того как отчужденного волка-одиночку, в тишине карающего неугодных. Исключение мог составить лишь его верный оруженосец и, пожалуй, самый приближенный из всего окружения убийцы, таинственный прохвост Ван. Но Чживон явно имел в запасе не только этого белобрысого находчивого паренька. Без влиятельных соратников он вряд ли смог бы сколотить себе такую внушительную тюремную империю. Кстати, о влиятельных соратниках. Ханбин с трудом воспринимал Бобби в этом свете, боссом, крышей или соратником его было сложно назвать. Вообще сложно классифицировать после всего, во что, они, блять, ввязались. И эта ненадежность их общения, которая, как американские горки, то подбрасывала на вершину, то опускала вниз к ледяным потокам ветра, жутко подрывала в БиАйе все мотивы. В уме у торговца вдруг всплыло высказывание из прежних деньков: В этом месте есть только враги и соучастники. И любовники. Три камеры под самым небом предстали перед взором торгаша, когда он преодолел последний пролёт. Уже наизусть зная, как на него действуют беседы тет-а-тет с персоной, проживающей в этих краях, БиАй потёр висок, собирая волю в кулак, прочистил горло и вошёл в эту клетку во второй раз в своей сраной жизни. На этот раз самостоятельно, а не за ручку с двумя натренированными охранниками. Бобби сидел на краю своей кровати, в ушах у него были наушники, в одной руке ручка, которую он зажал между пальцами, а в другой листок бумаги, который он внимательно изучал. От одного вида этой кровати у Ханбина заныло все нутро, будто эта постель была частью самой постыдной и неприглядной главы в биографии наркоторговца, местом его позорного пресмыкания. От всего это у непоколебимого борца взмокли ладони и слегка ослабели колени, но он дал себе внутреннюю пощёчину и велел не раскисать, как кисейная барышня на солнцепёке без зонта. Завидеть торговца на пороге своей обители Чживон явно не ожидал, так как с головой ушёл в свои дела, погружаясь в транслируемый в наушниках трек. Было забавно видеть, что и отпетым уголовникам не чужда тяга к музыке и искусству. В камере отчётливо слышался бит, игравший у того в ушах. БиАй прислонился к решётке боком, сложив руки на груди, ожидая, когда же серьёзный и занятой Бобби его заметит. Это произошло быстрее, чем Ханбин ожидал. Бобби спокойно и неспешно перевёл взгляд острых суженных глаз на посетителя, от чего у торговца все похолодело внутри. Ему стало ясно, что эти глаза заметили его сразу, просто не торопились переключать своё бесценное внимание. - Нужно поговорить, - серьёзно оповестил дилер, входя в покои авторитетного убийцы и не собираясь с ним церемониться в этот раз. Он встал перед узкоглазым брюнетом в застегнутой робе, который теперь отложил бумаги и наушники и с холодом в глазах наблюдал за его своевольными передвижениями. - Я не уверен, что мы на одной стороне, потому что ты продолжаешь портить мою жизнь, вырвав ДжэДжуна из-под моего присмотра. - Ханбин, когда ты уже усвоишь, что в вашей камере он не будет в безопасности? - Устало и хлестко произнёс Бобби, явно не в настроении церемониться тоже. - Хочешь правды? Он нигде не будет в безопасности. - Отличные новости! Особенно классно их услышать после того, как Ван забрал его от нас и увёл в камеру к кровожданому тюремному боссу! И как я должен поверить в то, что вы защитите его?! - С вызовом бросил Ханбин, вцепившись взглядом с хладнокровными тёмными глазами убийцы. Бобби не ответил на вызов с тем же рвением, сдержанно и надменно сообщив: - Никак. Я не намерен тебе клясться или убеждать. Можешь просто положиться на нас. В любом случае изменить его собственный выбор ты не можешь. Этот бессердечный уголовник снова врубил своё дьявольское высокомерие, от которого у Ханбина начиналась мигрень и адская тяга к разрушению. В исполнении Бобби эти слова просто ошпаривали Ханбина как кипяток, жестоко пролитый на обнаженную кожу. - Ты просто разрушил его жизнь, - со злобной обидой проговорил Ханбин, продолжая с упрямством осыпать его ненавистными высказываниями: - Своя ужасна, так хоть бы его пощадил! Видя в тёмных омутах совершенно равнодушных к его ненависти чертей, БиАй нервно зашагал по широкой камере взад-вперёд, затем остановился у стены и негромко произнёс: - Я обещал, что уберегу его. Эти неожиданные слова нашли отклик в машине для убийств. Он отозвался на них безликим тоном: - Этим займусь я. Сберегу обоих до конца срока. Ты тоже можешь ему помочь, если будешь слушать меня. Последняя фраза привела БиАйя в полное отчаяние. Она будто попыталась его сломать или придушить тугой веревкой. Обеими ладонями Ханбин провёл по лицу, ощущая, будто стареет сразу на несколько лет вперёд. Он взглянул на причину всех своих бед уставшими, загнанными глазами и искренне молвил: - Я чувствую, что меня постоянно загоняют в ловушки, каждая из которых более изощренная и продуманная, чем предыдущая. Бобби учуял фибрами микроизменения в настроении дилера, которого невозможно досконально изучить, даже используя профессиональные навыки, имевшиеся у наемника. Словно синхронизировавшись с умонастроением торгаша, он почувствовал, как плотина, на которой все это время выезжал Ханбин, опасно шатается. Будто вот-вот разобьётся о каменистый Поэтому, глядя ему в лицо(хоть и с приличной дистанции, так как тот чуть ли не вжался спиной в стену), проговорил: - Я не обещаю, что ты сумеешь из них выбраться, но ты не потеряешься. И ничего не потеряешь. Ни себя, ни других. Ты останешься на плаву. Для Бобби лично обещать кому-то, что в этой тюрьме он не останется ни с чем – слишком необдуманная трата ресурсов. Он даже Вану не давал таких лучезарных гарантий. Но отчего-то БиАйя хотелось...поддержать. Отогнать глупые тревоги, что омрачили его активное и неугомонное сознание. Может потому, что частично киллер понимал эмоции, переживаемые Ханбином? Хотя сам никогда не рдел за чьи-то интересы, кроме своих собственных. Но на Ханбине все, почему-то, сходилось. Клином. И от того Бобби сам не до конца осознавал размеры поблажек, которые ему выписывал личный внутренний счёт. - Ты ошибаешься, - вместо слов благодарности или проникновенной речи о том, как сильно БиАй нуждался в подобном гаранте, Бобби услышал эти резкие и звонкие слова из уст наркодилера. Глаза Ханбина смиряли киллера огнём тлеющего костра: - Я уже не на плаву. Я хочу тебя убить, Ким Чживон. Да, он правда хотел. Бобби лучше всех умел отличать ненастоящее, сомнительное желание чужой смерти от искреннего намерения любыми путями избавиться от человека. Поэтому Чживон знал о желаниях торгаша, пожалуй, даже лучше самого БиАйя. Он привык иметь дело с чужой жаждой расплаты. Он отчётливо представлял, какое это избавление – стереть с лица земли человека, существование которого мешало спать по ночам. Ни одна живая душа об этом не знала, но киллер по прозвищу Бобби брал только те заказы, в мотивах которых была месть. Не только алчность, агрессия или прихоть. Холодная, поедающая изнутри жажда свести счёты с человеком раз и навсегда, чтобы он больше никогда не смог поквитаться. Но он без колебаний и ярости принял слова БиАйя не потому, что те базировались на мести, которую он привык понимать. А потому, что его слова базировались вовсе не на этом. Они имели совсем другие корни, которые прорастали и в нем самом. - Ты мне не босс и я тебя не боюсь, - заполняя возникшую напряженную пустоту молвил Ханбин, делая шаг навстречу сидевшему неподвижно Бобби, словно в знак доказательства своих утверждений. - Но что-то в тебе меняет что-то во мне, и это приводит в замешательство. Не знаю, что это, но с тобой происходит та же чертовщина. Ханбин пристально смотрит на Бобби, пытая своим назящим взглядом. Опытный, самоутвержденный, сформировавший сам свою многоуровневую системную личность, побывавший в тысячах и тысячах сложных головоломках, обученный всем законам природы и проанализировавший свои наклонности и характеристики триллионы раз – Ким Чживон признал правдивость и неопровержимость слов Ханбина о самом себе. Согласился с его заключением. Но тот же самый Бобби, вместо того, чтобы вслух признать правоту дилеровских слов, вдруг воспринял их как триггер, запустивший сложный механизм, который срабатывал именно на этого пацана: он воспылал желанием противостоять, будто максималист-подросток, бунтующий против тех, кто оспаривает его идеалы, загорелся намерением спровоцировать и без того накалённого БиАйя. - Ты думаешь, что с тобой я теряюсь и изменяюсь? Не обманывайся, я гораздо сильнее этого. Бобби до безумия нравилось видеть, как эта фурия бесится, выходит из себя, закипая и брызжа ядовитыми парами, когда идут наперекор ее выебистости. Возможно, это был просто временный сдвиг, лёгкий каприз или изощрённый кинк, а может и что-то посерьёзнее того, но Бобби просто до жути так нравилось. Что ж, иного загона от своей сложной натуры киллер и не ожидал. Но самым приятным и соблазнительным было то, что БиАй точно предугадывал моменты, когда Бобби собирался быть с ним грубым и провокационным, и уже подсознательно готовился не спустить ему этого с рук. Но все же слабая, болевая точка Ханбина всегда давала о себе знать в определённую секунду, когда они доходили до предела напряжения и желания порвать друг друга на кусочки. Обязательно давала о себе знать. Бобби уже успел изучить этот аспект с примерным усердием. Все произошло так, как предчувствовал Бобби: Ханбин моментально вскипел, презрительно фыркнув: - О, неужели? - Теперь он стал медленно, легонько приближаться к объекту своих кипящих эмоций, быть может, даже не отдавая себе отчёта в этом. – Почему же ты так одержим желанием отравить мое существование? Ты ненавидишь меня. И ты зависим от этой ненависти. Самовлюблённый упрямый кретин, который мечтает растоптать меня, но у него это не получается, и он тут же звереет, как обозлённый бык. Похотливый садист, прикрывающий свои больные фантазии и плотские желания тупой отмазкой вроде тюремного испытания. И просто отбитый психопат, привыкший играть чужими жизнями. Чувствуя, как втягивается в эту азартную садистскую игру, Бобби встал с постели, пригвождая дилера на месте взглядом прищуренных глаз и хищным оскалом: - Прелестно видеть, как ты выдаёшь желаемое за действительное и игнорируешь свои больные замашки, разыгрывая эту постановку из вечно святого и адекватного наркодилера, который борется за права всех двуногих. Шаг навстречу застывшему Ханбину, который слегка поплыл при звуке этого томного полурыка. - Вечно действуешь на нервы и пытаешься отыграться за то, что не ровня мне. Выплескиваешь на меня свой комплекс неполноценности и синдром нехватки внимания, как у телки в период пмс. Ханбин не дёргался, ощущая вибрацию в воздухе от звучавшего властного голоса и загипнотизировано глядя на то, как Бобби делает свой второй твердый шаг, ещё немного приблизивший брюнета к нему. - А потом истерично поражаешься несправедливости, за что же от тебя хотят избавиться те, кому ты уже поперёк горла стоишь со своими выкидонами? Третий шаг раздался отзвуком где-то в сердце, чем вызвал лёгкое головокружение и совершенно ненормальное предвкушение чего-то нечеловеческого, будто ступор перед диким зрелищем. - Выебываешься, желая побольнее уколоть, хотя сам до жути боишься идти против надуманных тобою же глупых детских принципов, за которые ты держишься, как за спасательный жилет. Бобби встал вплотную к БиАйю, который стойко держался, ощущая его горячее дыхание на лице, глядя в глаза и вопросительно приподнимая бровь в ожидании, чего же недосказало это орудие убийств. Бобби наклонился к уху парализованного Ханбина, спрятав кровожадную ухмылку, и хрипло выдохнул: - Потому что без него ты никто. Ханбин понял, что нихуя не знал о прелюдиях, и что Бобби тоже. Либо они не из женской утроби родились, потому что оба были явно не в порядке и далеко не в ладах с головой. Как Ханбин это понял? Да потому что ощутил, что с ним таким образом флиртовали. Очень нездорово, но ещё больнее и ку-ку то, что Ханбин это распознал и проникся таким флиртом, а последняя фраза Бобби окончательно заставила убедится, что торгашу просто крышу сносит от властного и доминантного интимного полурыка этого уебка, который ходит по краю бездны. Нет, они оба давно пали в нее. Ощущая себя под прицельным взглядом этих острых хищный глаз, Ханбин почувствовал жуткую нехватку близости с телом их владельца. Да, так и было, этот киллер отключал в дилере что-то жизненно важное, но то, что взамен приходило в действие, нереально нуждалось в участии Бобби для того, чтобы БиАй чувствовал себя полноценным. Оно будто хотело самовыражаться сквозь него, находя в грозе всея тюрьмы свое долгожданное воплощение. Уложив локти на плечи Бобби, который возбужденно облизал тонкие губы, Ханбин сцепил в замок пальцы позади его головы и взглянул на приглянувшихся чертей в тёмном озере: - У тебя на меня стоит, может в этом все дело? Бобби грубо и властно хватает эту бестию за очертания талии и жадно притягивает к себе, ощущая сквозь штаны чужой стояк своим налившимся членом. - Может это мой член приводит тебя в замешательство? Оба лыбятся так, словно только что сбежали из психушки ради двух простых похабных фраз, до которых бы смог додуматься только тупой подросток в период недотраха. Ну или два отсталых в развитии уголовника с большим списком патологических отклонений, которые были вполне довольны компанией друг друга на данный момент. Со стороны бы показалось, что к этим двоим повернутым индюкам лучше не лезть, пока они вот так стоят, эротично и возбужденно сплетясь друг с другом. После короткого поцелуя, который довольно часто прерывался то дразнящими усилиями одного, то грубостью второго, оба ощутили вожделенный жар во рту и поддались первобытному возбуждению, который разжег в них распаленный общими усилиями один жар на двоих. БиАй был готов лезть под кожу килеру, лишь бы унять этот жар и клокочущее внутри желание вновь разделить эту негу и сумасшествие с Бобби. Почувствовав, как Ханбин чуть ли не взбирается на него от пылающей похоти, Бобби молча приподнял и подхватил Королеву Фей под бёдрами, позволяя тому ладонями вцепится за щеки и приподнять голову за подбородок для энергичного поцелуя, которому БиАй отдавался сполна, обхватив ногами, будто коала эвкалипт, туловище самого опасного наёмника Южной Кореи. Кхм, эвкалипт ведь действует на коалу наркотическим и тонизирующим эффектом... Искали мастера по удачным аналогиям? Звоните в Ёндыпхо и спрашивайте Ким БиАйя. Бобби, с трудом сдерживая разгоряченный пыл, припечатал тело Ханбина к стене и буквально вдавил спиной в неё, все также придерживая за бёдра и покусывая опухшую нижнюю губу парня. Дилер наполнил камеру своими пошлыми охами и выдохами, руками оглаживая шею и лицо Бобби, чувствуя его ускорившийся пульс кончиками пальцев. У обоих почти безвозвратно снесло крышу. Бобби принялся хаотично нащупывать набухший орган в штанах у торговца, когда того вдруг охватила странная паника и он испуганно выдохнул сквозь пелену безудержного экстаза: - А если я не вынырну из всей этой херни? Что со мной будет? Бобби до искр боли сжал в ладонях бёдра юноши, впервые разглядывая в нем совсем молодого и напуганного юнца. Он прижался вспотевшим лбом к его лбу, молвив прямо в губы: - Не волнуйся, я вовремя нас остановлю. Если не вынырнешь, я вытащу тебя. После этого он одной рукой вытащил сначала свой член, а потом и каменный стояк Ханбина, чтобы вновь ощутит крышесносное прикосновение к пылающему органу, чей хозяин изнывал между спиной и его крепким телом от ожидания блаженного оргазма. БиАйю пришлось плотнее прижаться к Бобби, чтобы удержаться, сильнее ухватившись ногами за туловище и руками за шею Чживона. Умелые ладони Чживона пылко и страстно двигались вверх-вниз, так что БиАй, полностью сконцентрировавшийся на плавящих ощущениях внизу, ныл и выл во всю глотку, выдавая нечто, что раньше слышал только в порнофильмах: да, о да, блять, ахуеть, быстрее, сука. БиАай схватился одной рукой за мощный ствол Бобби, а тот в ответ принялся надрачивать его, но, так как Ханбин делал это медленнее, то первым кончил он от ахуенно плавных, точечных и быстрых движений чживоновской руки. Бобби чуть приглушённей рычал, уткнувшись лицом в ханбиновскую шею, слизывая с неё капли пота и ощущая, как пальцы играют с головкой его члена, а горячее дыхание щекочет его ухо. Вскоре и Бобби излился спермой, а ослабевшие колени больше не могли держать их обоих на весу, так что наёмник рухнул на пол, увлекая за собой Ханбина, который более плавно опустился ему на грудь, ухом прислушиваясь к голопом скачущему сердцу убийцы. Оба с трудом восстанавливали дыхание, как после недельного трахомарафона, а не банальной дрочки в вонючей клетке при полном наряде. Ханбин поднял взгляд на подбородок Бобби и озадаченно спросил: - А если мы оба не вынырнем? - Заткнись, а, дайвер хуев. Ханбин не мог понять, сколько прошло времени, но ему показалось, что прилично. В этой камере времени будто не существовало. Он открыл глаза на широкой и мягкой кровати, в сантиметре от него размеренно вздымалась грудная клетка самого Ким Чживона, грозы всея тюрьмы, жестокого карателя и его личного презренного изъяна. Бобби был самым суровым просчётом Ханбина в этой сраной тюрьме. Его оплошностью, его недостатком номер один в Ёндыпхо. Подняв глаза на лицо Бобби, который лежал чуть выше, нежели свернувшийся калачиком БиАй у того под боком, дилер заметил, что он не спал, а задумчиво глядел в серый потолок. Возможно, Чживона сейчас одолевали те же самые нерадужные мысли. - Здорово, мы выяснили, что у нас встаёт на мужиков. Но от этого нихуя не легче, - выдохнул Ханбин, все также упираясь коленями и головой в бок самому опасному киллеру в стране. Возможно, не прям умилительно, типа ваниль и шоколад, но ахуеть как кайфово и удобно после буйной работы руками. Удобно, и не ебет, кто там Бобби за этой камерой и почему ему нельзя сопеть в бок. - Мы не на мужиков дрочили, а на друг друга, малыш. Не уклоняйся от ответственности, - Бобби насмешливо посмотрел вниз на приподнятое расслабленное личико Ханбина, который казался гораздо привлекательнее и покладистее, чем его привыкли лицезреть в суровой мужской тюрьме. - Ты первый начал уклоняться, мол, тебя не заботят вообще та хуйня, что мы творим при виде друг друга. Камон, она любого приведёт в замешательство, если до приговора ты, конечно, не любил стимулировать члены дерзким наркоторговцам. - Пытаешься снова возбудить меня, сучонок? - Ухмыльнулся удовлетворённый часом ранее киллер, на что торговец смешно фыркнул, закатив глаза. Бобби вновь устремил взгляд вперёд, на потолок, а через пару минут серьёзным тоном признался: - Я не привык разбираться с такой блядской чертовщиной, что завязалась между нами. Не люблю, когда необузданные хотелки диктуют свои правила. БиАй молча упёрся взглядом на пуговицы чживоновской робы. Он с минуту подбирал слова, но затем просто решил ответил честно: - Я знал это. В смысле, по тебе видно, что ты как бы тоже не совсем контролируешь эту хуйню. Так ты все-таки загоняешься? Бобби ответил без промедления: - Есть такой косяк. - А боишься того, что мы мутим сами эту хуету? - Доля моего контроля в этом есть, так что, нет, не боюсь. Я в этом не потону, уж точно. Но если я ошибаюсь, то ты вытащишь меня. Последнее заявление обеспокоило торгаша, хоть он и понимал опасения наёмника. Им обоим совершенно ни к чему было продолжать это падение в омуты друг друга. Это абсолютно точно сбивало с толку. Но вот одно оставалось БиАйю невыясненным: - Как я должен это сделать по-твоему? Бобби зашевелился, опустился чуть пониже, чтобы отчётливее видеть посвежевшее олицо торговца и сказать: - У тебя получится. Если у кого и получится, то только у тебя, Ким Ханбин. Буду рассчитывать на твоё самонадеянное бесстрашие. Вновь задумчивое и напряженное молчание, в котором рождались новые предубеждения и беспокойства. Путём осложнённых вычислений, Ханбин определил и хмуро озвучил свои догадки вслух: - Значит, если потеряемся в этом оба, то больше никто не сможет нас вернуть? Ханбин искренне надеялся, что Чживон просто посмеётся, обернув все это в гейскую шутку, но тот лишь стал мрачнее и озадаченнее, а затем серьёзно объявил: - Больше никто. Поэтому нельзя этого допустить. БиАй разделил его мнение, строго кивнув и усевшись на краф кровати Ким Чживона. Представляя, как несуразно они выглядели секундой до этого, растянувшись и пристроившись друг к другу как мартовские коты, БиАй не сумел найти силы, чтобы обернуться к лежавшему в своих владениях киллеру. Дилер прокрутил в голове каждые разы, когда его безумно тянуло к этому обаятельному ублюдку с бешеной силой притяжения, занимавшему ебанный высокий чин в драной тюремной системе. Затем охотно повторил: - Нельзя. Нельзя тупо погореть на этом. Встав с кровати, БиАй обернулся и посмотрел на узкоглазого брюнета, рядом с которым совсем недавно было так тепло, будто между ними не было гребанных обязательств, назойливых условностей и принципов. Оба были такими, блять, гиперсложными, словно их сшили из одной мегазапутанной тонкой материи и нафаршировали ментальным минами. Они слишком свободолюбивые и заносчивые, но со смежным мышлением и восприятием вещей. Каждый по отдельности был головоломкой с кучей потайных комнат и огромным списком вещей, за которые уже не стоит находиться с ним в одном помещении, уж тем более на одной кровати. И инструкции к ним не прилагались. Ханбин впервые в жизни ощутил глубокую горечь от того, что он такой, какой есть, а не абсолютно другой человек с другим нравом и убеждениями. И Бобби уж точно не был бы Бобби без всей этой херни, за что сидит здесь. - Судьбе не стоило нас сталкивать, - выдавил БиАй, заключая в этой фразе всю ошибочность их завязавшегося знакомства. - Это уж точно, - не в силах отрицать, произнёс Бобби, в который раз убеждаясь, что судьбе вообще неведомо, насколько порой она тупит и лажает. Таким, как они, нужно существовать в разных измерениях и никогда не вмешиваться в привычный жизненный уклад друг друга. А лучше и вовсе изолироваться ото всех людей и окружающего мира, иначе это грозит локальными катастрофами и катаклизмами, которые будут уносить за собой множество жертв и нервных клеток у тех, кому непосчастливиться выжить.