Nix

Бытует мнение, что, просуществовав в Ёндыпхо больше трёх лет, человек неотвратимо теряет веру. Не указывается при этом, кто именно отвечал за сбор мнений и их подытоживание, поэтому доподлинный автор таинственной цитаты неизвестен, да и пожалуй лучше вернуться к самой теме мнения, и нехуй вообще доебываться и придираться к фразе и её истокам, ну в самом деле, никто не любит дотошных. Ладно уж, подловили, карты на стол: если разбираться, то да, это просто красивый подвод к теме, которая имела огромный философский вес(если не груз) для И Чесона. Ему было проще воспринимать все так, как сказано в начале — что не у него одного Ёндыпхо пытается отобрать всяческую веру. Веру в людей, веру в удачу, веру в судьбу. И контрольную, коронную — веру в себя. Ну и нахуй веру, скажете вы. Кому какое дело, есть она или нет? Ну, справедливо будет ответить, что именно с ней связаны все косяки и погрешности в жизни Чесона, поэтому-то он так на нее заточен. Вера повсеместно и ежечасно присутствовала в жизни парня вплоть до момента вынесения приговора, неважно, хотел он того или нет. От него это не зависело. А вот тем человеком, так сказать "поставщиком", от кого все и зависело, была мать худощавого брюнета. Такая же худощавая и костлявая, склонная к анорексии женщина, поздно получившая роль матери. То была повернутая на всю голову сектантка, строившая раскатистые планы на удалую загробную жизнь чаще, чем успевала задуматься о положении вещей в нынешней. Да так порой проникалась своими педантично выстроенными и детально продуманными идеями о жизни после жизни, что о скудной бренной "жизни до жизни" в земной оболочке не было даже возможности вспомнить. Имея лишь одного сына от связи, которую от случайной мало что отличало, женщина была непоколебима в своём намерении сделать из него верного последователя весьма сомнительного культа, суть которого даже и не объяснишь в двух словах. Так что Чесон с детства принимал участие в баттлах против слепой веры. Эта отточенная невосприимчивость и критическое мышление, взращённые сопротивлением доморощенным фантазиям мамаши, и сформировали в парне первые прообразы заядлого, убежденного циника и скептика. И этому пареньку не требовалось особой смышлёности, чтобы расшифровать невербальные сигналы матери, сообщавшие о ее полной незаинтересованности в благоустройстве дальнейшей жизни сына. По крайней мере уж точно не той, что проживается на этой грешной земле. Так что малец всеми способами пытался стать самому себе добытчиком и кормильцем. Естественно, как можно быстрее и проще. Естественно, мир его попытки оценил по достоинству, как он это умеет. И решил устроить сказочный уикенд в закрытом пансионате. Только получив путёвку в совершенно другой малознакомый мир, Чесон частично проникся страхами и опасениями своей матери. А ещё причиной столь преданности вере. В конце концов, это то, что осталось у Чесона. Вера и надежда, что однажды станет лучше. Однажды все изменится. Черт с ним с "лучше", хотя бы пусть перестанет быть так паршиво. Но если урок жизни с бесценным родителем и не справился с задачей окончательно и бесповоротно сформировать из Чесона личность, насквозь пропитанную цинизмом и политую скептицизмом на заправку, то Ёндыпхо обязан был безупречно завершить начатый процесс. И действительно Ёндыпхо стал инструментом выведения веры из организма Чесона и из его жизни. Ну, по крайней мере до этих пор. Конечно же, все происходило поэтапно, практически на глазах у самого героя драмы, будто ступени, обрушивавшиеся на землю. На первых парах Чесон был нацелен на лучший исход для себя. Первая наивная вера, которую ожидала жестокая расправа. Затем, после хладнокровного умерщвления первой, вторая вера стала манить к себе перспективой сохранить хрупкие остатки самоуважения и доверия к самому себе. Загоревшиеся вспышки серьёзной наркотической зависимости обратили в крах и эту наивную веру. И вот, ощущая себя не лучше пыли, Чесон с горестью осознавал, что с третьей верой распрощаться будет куда сложнее. Она вживлена в него глубже предыдущих. Если вырвать ее, от Чесона буквально ничего не останется. Под самый корень. Надежда, что все-таки что-то изменится. Просто изменится. В подвижном мире ничто не остается на месте. Все движется, так действует время. Возможно, завтра все будет уже не так, как сегодня. Или через неделю. А если нет, то через месяц. Рано или поздно. Рано или поздно. Ёндыпхо не успело осуществить своё предназначение. Последняя вера, дремавшая в потемках растерзанной души анорексичного заключённого из камеры шлюх, стала пробуждаться в тот день, когда к ним переселили двух новичков, перевернувших весь предшествовавший уклад жизни. Чесон будто очнулся от летаргического сна, в котором все чувства были притуплены наркотическими веществами, а мысли покрыты прочной органической пленкой. До громогласного появления БиАя под руку с замызганным мальчуганом Джуном, ежедневные состояния брюнета напоминали забытье, где все вязко, зябко и сыро. Теперь же вера в то, что даже Ёндыпхо живет, дышит и меняется, не оставляя все на прежних местах, вновь овладела естеством длинноволосого заключённого. Но, в отличие от твёрдой и решительной веры своей матери, Чесон замечал, что его вере свойственно потухать и меркнуть. И прямо в эту секунду пучины злосчастного забвения опутывали его нутро, подобно зыбучим пескам, утягивающим человека на чёрное дно. Чесон пялился стеклянным взглядом на пустую верхнюю койку напротив, ощущая мерзкий микс из сожаления и горечи за то, что допустил все это. Из него вышел плохой ментор. А ведь БиАй всего на неделю оставил своего ненаглядного протеже. Пульс анорексика с каждой доли секунды заметно учащался, будто Чесон сейчас набирал скорость на стометровке. Майка под робой неприятно пропиталась липким потом, что свидетельствовало об усилившимся потоотделении. Раздражающий зуд охватил сразу несколько кожных зон на теле парня. Первые глухие позывы боли в суставах ввергали в страх перед надвигающейся бурей болевых атак. Чесон ощущал, как все глубже и глубже растворяется в этом цепенеющем страхе мучительных болей. Как его вера и надежда, питавшие жизненные силы все последние дни с БиАем, Джуном и МинУ, попросту гаснут. Если все меняется, то и кошмары не исключение. Кошмар Чесона поджидал его в начале каждого месяца и становился все невыносимее с каждым разом. Дышать становилось значительно труднее. Воздух обволакивал лёгкие подобно едкому дыму, от которого тянуло блевать и кашлять. Внутри разгоралась агония, но внешне брюнет научился все держать под контролем. По крайней мере первые несколько часов. К тому моменту, как в камеру вернулся весь взъерошенный и напряжённый, как антенна, Ким БиАй, Чесон провалился в адскую боль уже практически наполовину. Он откинулся на холодный камень стенки, одержимо царапая ногтями вены на обоих руках. Глаза его налились кровью. Урывками сознания Чесон успел поволноваться о том, как воспримет подобное его состояние БиАй. При возможности он бы сделал ставки на различные реакции, где в топе оказались бы ужас или тотальный игнор, но мозг стал напоминать кашу, которая растекалась по черепу и не могла отчетливо конструировать мысли. Все сводилось к позывам тела, которое напоминало один сплошной очаг боли. Все пульсировало и немело, мешая связно мыслить. Чесон еле сдерживался от того, чтобы содрать с себя кожу. БиАй, чутко распознавший экстренную смену обстановки в камере, моментально обратил своё полное внимание на Чесона и выдал максимально самый озабоченный вид из тех, которые когда-либо видел анорексик за время знакомства с ним. Даже когда Ким узнал о приглашении на вечеринку отпетых уголовников, он не выглядел столь сосредоточенным и обеспокоенным, чем сейчас, глядя на дрожащего в лихорадочном приступе Чесона. Мигом отбросив все мысли и загоны, полностью переключившись на новую ситуацию, БиАй присел у основания кровати и заглянул в блуждающие зрачки брюнета холодным оценивающим взглядом. - Чесон, слышишь меня? - Да, - собственный голос показался парню странным, будто записанный где-то на старенький диктофон и проигранный за тысячу миль отсюда. - Сколько ты уже в этом состоянии? - Что? - Казалось, что БиАй говорил слишком быстро и невнятно, так, что Чесону приходилось изрядно напрягать слух. - Долго ты в этом состоянии? По времени ориентируешься? - Громче произнёс сокамерник. - Не знаю, наверно, часа два, а может и три... - Глюки видишь? - Нет, - неуверенно изрёк брюнет, наблюдая, как всю камеру будто окутывает серая дымка. - Пока ещё нет. Дилер приступил к действиям незамедлительно. Он решительно уложил Чесона на бок, да с таким ученым видом, будто прошёл курс обучения в наркодиспансере. До Чесона сквозь завесу дыма дошло осознание, что БиАй первый человек, помогающий ему в таком крайне шатком и хрупком положении. Боль тем временем разгорелась яростным пожаром, будто сжигая кости дотла. Чесон сжался весь, буквально вдавился в матрас и до болезненных морщин зажмурил глаза. Руки непроизвольно потянулись к ногам, желая вырвать кусок плоти. Внезапно они были перехвачены все это время нависающим над ним торговцем, который быстро завел их за спину заключённого, убрал в покрывало и замотал как следует. Чесон при этом яростно дёргался и извивался, будто пойманная змея. - Ты можешь себя поранить, - строго выговорил БиАй, а затем, уже довязывая узел, мягче произнёс: - Прости, приятель, тебе пока нельзя дурачиться. - Оставь, это все ерунда, - хрипло и безжизненно пробормотал Чесон, презирая то, что долгожданное забвение до сих пор так недостижимо. Не без доли отчаяния выдохнул: - Переживу и без всякой заботы. - Я сам решу, каким образом ты это переживешь, усёк? - Жёстко высказал БиАй, занятый в мыслях поисками верного спасительного решения, а уж полемику вести с сокамерником доверил опытному языку, умеющему работать эффективно и без отслежки мозга. - Как полноправный житель этой камеры. Чесон, ощущавший теперь, как разрываются внутри тысячи мелких бомб, разрушая клеточные ткани, хмыкнул и процедил сквозь зубы: - С этим так просто не разобраться, чувак. - Новый приступ заставил его резко свернуться в позу эмбриона и почти что жалобно заскулить. Пересилив боль, анорексик твердо попросил: - Позови кого-нибудь из шаек. Они достанут дозу авансом. БиАй нахмурил брови и отрицательно покачал головой, заговорив наставническим тоном: - Нет уж, дружище, давай как-нибудь сами в этот раз перебьёмся, - дилер не понаслышке знал, как наркоманы реагирует на отказ в предоставлении дозы, поэтому ещё жёстче и громче добавил: - Посмотри на себя, нажрался уже этого дерьма так, что едва на человека похож. Чесон предчувствовал, что торгаш будет с ним бескомпромиссен, но все же из недр решил воззвать к его разуму: - Ты не понимаешь, БиАй, - одна рука выбралась из злосчастного узла, схватила дилера за кисть и принялась трясти ее. - Скоро станет совсем хреново. Ты не вывезешь. МинУ тоже потребуется на днях. - Нет, это ты кое-чего не понимаешь, Чесон, - начав напористо убеждать, Ханбин вдруг поймал себя на глупости сложившейся ситуации и абсолютной ее несовместности с самим собой: он реально сейчас собирается переубеждать законченного наркомана садиться на аттракцион? Он торговал билетами на схожую покатайку около двух недель назад, а теперь, видите ли, будет топить за ЗОЖ с напыщенными лозунгами в руках. Обдолбаться как иронично. Ну что ж, погнали: - Каждый месяц тебе ведь все хуевее? Чем дольше ты жрешь эту дрянь, тем поганее твоему организму проходить через весь этот бес. Надо переждать, - со знанием дела и как можно яснее и толковее изъяснил БиАй, ахуевая от самого себя. Нет, конечно, в начальных классах учителя задолбали жужжать, что, мол, вот, не творите всякую херь, вам потом аукнется, а прошлого не изменить: бросите, условно говоря, физику, а вам потом с космическими кораблями возиться полжизни! Да, пример такой себе, но все в классе малютки Ханбина(включая и его), слушая подобные жуткие байки, приходили в настоящее детское беспокойство и глубокую озабоченность, длившуюся ровно до звонка. Тогда дурашка(что и сейчас дурашка, кое-что не меняется) БиАй и представить не мог, что такие безумные метаморфозы, как "будешь поставлять порошки и колеса молодёжи, потом сам на полжизни засядешь с торчками разгребать их постсиндромы", вообще рассматриваются как опция. Теперь же он в камере, в которой Чесона резко затошнило, подхватило нечто под самыми рёбрами так, что пришлось присесть. Через секунду его вывернуло прямо на то место, где стоял БиАй, успешно увернувшийся от рыгающего анорексика. - Мда, плохо дело, - констатировал Ханбин, прикидывая шансы на то, что в Ёндыпхо сейчас найдётся добротная доза витаминной смеси для привидения Чесона в норму. Ким поймал повисшую в воздухе руку хёна, которая оказалась легче птичьего пера, и бегло нащупал пульс. Он явно ускорялся. Это не предвещало ничего хорошего. Выдавив из легких воздух с шумом, БиАй обратил свой взор на верхнюю полку, где лицом к стене лежал бедолага МинУ, закрыв свои уши ладонями. - Да уж, МинУ, шумные у тебя соседи, ты уж прости, - с досадой произнёс дилер, которого в тот же миг осенила отчаянная идея попросить совета у этого закрытого мальчишки, выглядевшего всегда так, словно ему самому крайне необходима психологическая помощь. При всем при этом он уже помогал торговцу, когда тот как следует к нему обращался. БиАй был уверен, что и в этом вопросе МинУ должен был быть просвещен куда обширнее, чем он мог бы представить. По крайней мере, он надеялся на это, ибо число тех, к кому можно было обратиться сейчас, не внушало Киму оптимизма. - МинУ! МинУ-я! - Громко позвал БиАй, не желая прибегать к прикосновениям для того, чтобы привлечь к себе внимания парня. Это вполне могло вывести его из более-менее уравновешенного состояния. А двух припадков Ханбину тут как раз-таки не хватало. К счастью, парень не стал притворяться мертвой статуей и сразу же убрал ладони, давая понять тем самым, что готов выслушать своего сокамерника. - У Чесона началась жуткая ломка, - начал было БиАй, абсолютно не ожидавший того, насколько встревоженным и взволнованным окажется его собственный голос. Слишком много переживаний на дню, даже для рок-звезды его масштаба. - Мне нужно срочно достать витаминные смеси, иначе все может закончиться очень плачевно. Если ты когда-нибудь слышал о них или о тех, у кого они могут быть, ты скажешь мне? В камере повисла нагнетающая тишина, прерываемая лишь всхлипыванием и подвыванием страдающего от фантомных болей Чесона. БиАй не знал, получилось ли у него достучаться до застывшего наверху МинУ, так как тот не подавал явных признаков жизни, поэтому он упрямо продолжил: - МинУ, это ведь для Чесона, если можешь подсказать, то... Упавшая вниз бумажка не дала Ханбину договорить. Он развернул потрёпанный старый клочок и прочёл уже знакомый ранее кривой, корявый почерк: "Я знаю, но ответ тебе не понравится. Переверни". Нервно сглотнув, БиАй последовал инструкции и с удручением прочитал имя: "Ши Цзуй". Тот самый Ань-В-Жопу-Что-то-Там. - Если ты мстишь за мой срыв, то, поверь, приятель, сейчас не лучшее время для возмездия. Слышишь? Этот лапшичный гандон барыжит смесями? Ты уверен? Уверенным МинУ вряд ли когда-либо казался в стенах этой вшивой тюрьмы, но именно сейчас он не прыгал от смеха и не восклицал с хохотом: "Повёлся, лошара!". А значит, был вполне серьёзен насчёт потенциального хранителя необходимых медикаментов. БиАй сокрушенно направил взгляд в пол, опустошенно понимая, что ему никогда прежде так сильно, как сейчас, не хотелось, чтобы кто-нибудь все-таки закричал ему: "Повёлся, лошара"... Бля, и ведь разум даже не пытался подыграть, подкинув на ум устоявшийся образ властелина травяных снадобий, который имелся в базовом наборе репутаций каждого китайца. Вот зараза. Счёт был явно не в пользу дилера. Пока Ханбин прикидывал, каковы шансы спиздить смеси у главы китайской группировки без его осведомлённости и непосредственного участия, Чесона стало знобить. Костлявый хён забрался под тонкую простыню в жалких попытках согреть леденеющее тело. БиАйю, медленно помирающему от духоты в камере, было особенно больно смотреть на происходящее с сокамерником. Судя по беглой оценке наглядно плачевного состояния, ухудшавшегося с каждым часом, Ханбин понимал, как же, сука, плотно и долго тот сидит на игле. Простыми витаминами тут дело не ограничится, нужен настоящий витаминный взрыв, иначе Чесон подорвётся окончательно, как бы все, мать вашу, парадоксально не звучало. Ладно, если у меня все же есть ангел-хранитель, то для него плохие новости. Пора попотеть и попыхтеть как следует. А ещё бухнуть с богиней Тэгам, позвать Фортуну, ну и других богов и богинь удачи, чтобы они врубили свои силы на полную катушку. - МинУ, не верил, что когда-нибудь скажу это, но ты остаёшься за главного. Вслух звучало ещё более бредово, чем в момент осмысления, хотя, кого мы обманываем, не было времени на подобные моменты, поэтому просто вслух звучало бредово, сколько бы смысла и решимости не старался БиАй привнести в эту фразу. В принципе тот, кому она была адресована, если и оценил ее абсурдность, то абсолютно не подал никакого вида. Очень профессионально с его стороны. - Ну, э-хм, достаточно просто приглядывать за хёном со своей полки, я думаю, - попытался повернуть все в более разумное русло Ким БиАй, хотя, похоже, на данный момент в камере он был единственным существом, кого волновала разумность происходящего. Ханбин ещё раз склонился над длинноволосым парнем, которого пробивала мелкая дрожь, чтобы привязать его освободившуюся руку к завязанной. Ему бы не хотелось нелепых инцидентов в своё отсутствие, которое, к сожалению, могло чуть затянуться. Но все это вовсе не означало, что он не доверяет бдительности и компетентности МинУ в качестве сиделки, ни в коем разе. На выходе из камеры БиАй услышал короткое, ёмкое указание, произнесённое хриплым голосом: - Что ты чудишь? Принеси дозу и всё. Ханбин усмехнулся от души этой небрежной реплике, поражаясь тому, как разительно она не сочетается со всем тем дерьмом, что приходиться расхлёбывать. Ну как тут без чудачеств-то? БиАй в душе не ебал, как следует так обходить человека, чтобы одновременно посягнуть на его территорию и при этом не напороться на владельца. Обычно, на улицах города, если он кого-то избегал, то избегал основательно, то есть не лез ни во что, что имело хоть какое-либо отношение к нежелательному объекту. А вот политика: нахамим, посремся, окажемся в зоне угрозы смерти от объекта, а потом унизим и оставим ни с чем, чтобы заявиться к нему за нужными от него вещами - вот такой политики БиАй старался никогда не придерживаться. Ну мы видим в общем-то, куда завели его эти усердные старания. По классике нихрена не продумав, умудрено и позитивно расценивший, что все планы и так пойдут ко дну, Ханбин приближался к нижнему этажу Блока, закрепленному под китайские своры. Этакий местный Чайна Таун, только без прикольных сувениров и распития чая. Ханбин в сеульском Чайна Тауне ни разу не бывал, ориентировался лишь по слухам, но что-то подсказывало, что теперь он уже точно туда по собственной воле не придёт. Никакой национальной предвзятости, только плохой опыт ознакомления с, так скажем, своеобразной культурой. БиАй припомнил, что в прошлый свой визит их с Чесоном чуть не раскромсали верные псы Ши Цзуя за недружелюбный настрой к их хозяину. Сунь он нос сейчас — вполне вероятно, что приём будет ожидать такой же "мирный". Конечно, у торговца все также оставался иммунитет в подарок от Бобби, но почему-то сейчас Ханбин ощущал себя уязвлено, думая о том букете из смешанных чувств и опасений, который прилагался к подарку за подобное "членство". После всех минувших событий стало не по себе и стремно думать об этом чертовом киллере. Раньше было гораздо проще выносить ебанные мысли о нем. В них хотя бы была только открытая, нескрываемая ненависть без двойного дна. Невероятная роскошь в рамках места, где все привыкли таить и скрывать свои злобные мотивы и настоящую неприязнь. А теперь его ненавистный экзекутор по совместительству является его работодателем, бесячим и при этом прикрывающим его шкуру, на счету с которым уже имелось несколько разделённых сцен интимного содержания, которые даже участники лгбт-сообщества со стажем, наверняка, постесняются поиметь в своём арсенале. Несколько, блять, несколько! Вы только вдумайтесь! Ты точно спятил, Ким Ханбин. Вот только когда именно? Он больше не знал, чего от себя ожидать. И это при том, что всю жизнь он был тем, кто мог положиться лишь на самого себя. М-да, это очень подрывает доверие к себе и своим действиям. Дилер присел на корты у края лестницы и заныл от собственной безнадёжной тупости. Плана не было, партнёров, желающих рискнуть собой ради наркомана и проникнуть в недры китайской банды, тоже не имелось в запасе, лишь ядовитые мысли о гребанном киллере, к которому вообще после пережитых эпизодов возвращаться не хотелось. Не способствует улучшению самочувствия вообще никак. А меж тем часики тикали и от этого зависело самочувствие не только ханбиновское, но и обоих его зависимых соседей по камере. Собравшись с мыслями и определив, что количество этих ребят явно не на руку торгашу, он решил, что надёжнее всего будет подкараулить первого отколовшегося от костяка парнишу и выяснить, как подобраться к нужным ему продуктам чудесной народной медицины этого не менее чудесного народа. Как назло, эти расчетливые парни вообще не ведали чувства одиночества или уединения, так как кругом сновали лишь по парам или того больше. Надо же, как предусмотрительно с их стороны, прям честь империи сторожат как зеницу ока. Пару раз БиАй чуть было не попался на глаза надзирателям, но, слава Богу, те, что заступили на смену, вообще разленились и отвыкли разруливать что-либо на территории китайцев, которые вели себя как жуткие собственники по отношению к своим проблемам и разборкам, и не любили делиться ими с местной официальной властью. Так что этих надзирателей мало трогало то, что здесь могло разворачиваться. Никогда прежде не отличавшийся терпением, БиАй все же потерял всякую надежду на то, что подвернётся удачный случай собрать информацию, поэтому подошёл к двоим китайским дрыщам(которые вполне могли владеть кунг-фу, торгаш отдавал себе в этом отчёт) и проговорил как можно медленнее на случай, если их корейский далёк от идеала: - Мне нужно узнать, как я могу получить витаминные смеси. Вам известно что-нибудь? - А ты кто такой? - На жутко ломанном корейском вопросил в ответ тот, что явно был постарше. Теперь вблизи Ханбин заметил некие важные отличия этих двоих: тот, что заговорил с ним с нахальным акцентом, был жилист и забит татухами, пару передних зубов выбито и явно сломан нос, похоже имел самое что ни есть прямое отношение к китайской триаде. Его рука вальяжно накрыла собой плечо второго паренька, намного его младше, с рыхлым телосложением и большими глазами, в целом аккуратные черты лица делали мальца вполне симпатичным. Торговца замутило, когда он установил, в каких отношениях состоят эти двое. Дело было вовсе не в аморальности(камон, зная о Киме хоть самую малость, такого и не предположишь), а в насильственном характере этих связей. Парниша выглядел сломленным и смирившимся перед своим предназначением в китайском братстве. Это способствовало выявлению глубокого отвращения у Ханбина к отвратному имбецилу, что сгрёб несчастного парня в свои ручища. Быть может, это вживлённое в гены адское чувство справедливости или угнетающая параллель с ДжэДжуном, но БиАй вскипал и едва держался от того, чтобы просто не набить морду хмырю и не выбить из него ответ. - Витаминные смеси. Знаешь, как достать? - Сквозь зубы процедил Ханбин, ощущая жжение в руках, которые сами собой сжались в кулаки. Неприятный жилистый китаец отпустил паренька, приблизился к Ханбину и, нагло вскинув голову, едко ответил: - Знаю. Надо отсосать мне. На эту мозоль не стоило давить, приятель. В следующую секунду китаец оказался крепко прижатым к полу, судорожно глядел в потолок, пока руки Ханбина сжимались на его робе, а затем его туловище несколькими мощными движениями приподняли и пару раз смачно хлопнули об землю. Китаец затрясся весь от удара, гулом отдавшегося в голове, но замахнулся-таки кулаком на БиАйя, державшего его за воротник, и в тот же миг подобный манёвр проделал и торгаш, но кулаки обоих повисли в воздухе мимо цели, потому что БиАй резко отдалился от оппонента по схватке. Кто-то схватил его за шкирку и поволок подальше от парня, в которого торгаш вцепился. - Блять, сука, отъебись! - Вопил во всю глотку БиАй, одновременно с тем, как приходило осознание, что миссию по секретному проникновению полностью разрушила его проблема с самоконтролем. В самый неподходящий для этого момент. Ханбина с громадной силой швырнули в стену, по которой он потом растёкся, будто каша, с ноющей болью в рёбрах. Кто мог кинуть его так, будто он непонравившаяся мягкая игрушка из игрушечного автомата, а не человек, вцепившийся только что в китайца со всей дури своими ручищами?! Подняв глаза, БиАй получил ответ: тот самый долговязый китаец с хмурым лицом и внушительным красным шрамом на лице. Именно он разогнал толпу агрессивных китайцев одним своим появлением и строгим выговором в прошлый ханбиновский визит. Выглядел шрамолицый достаточно сурово и опасно, особенно если учесть тот факт, что с лёгкой грациозностью справился с задачей поближе познакомить торгаша со стеной. Ханбин постарался привстать, но копчик пронзила сильная боль. Наверно, любой рентгенолог, осмотрев несчастное бренное тело уголовника, и не поверит в то, что его выписали сегодня с утреца. Количество пособий, который мог бы торгаш издать после тюремной житухи, возросло вдруг на плюс один: "Кости не тётка, с ними не договоришься не болеть и не ломаться сразу после выписки". Пока Ханбин был озабочен целостностью тазобедренных костей, татуированный взвинченный китаец залился злобной тирадой, которая тут и там была напичкана китайскими словцами, нецензурными, судя по нажиму: - Этот паразит рылся тут на нашей территории! Выискивал какую-то хуйню! Ещё и накинулся на меня! Надо его разукрасить как следует, - взгляд его стал совсем безумным, как у тех героев суровых азиатских боевиков и триллеров 90-х со звуковыми эффектами усиления удара и некачественными пиротехническими фокусами. Парнишка, который все это время держался поодаль развернувшейся сцены, осторожно подошёл к озлобленному соотечественнику и встал позади, ожидая исхода этой стычки. Он с явной жалостью посматривал в сторону все ещё не встававшего Ханбина. - С агрессивными чужаками разбирается босс, - холодно и остро, как лезвием, прошёлся голос вмешавшегося китайца по всем присутствовавшим. Но взор его был направлен лишь на татуированного задиру. - Сам решит, как преподать ему урок. А твоё дело заткнуться и не трепать никому, иначе разделишь его участь. Ханбину было не очень приятно видеть, как на него указывают пальцем и угрожают кому-то "его участью". Неужели удар об стену не считается в Поднебесной достаточной формой наказания? Было бы лучше, если бы все просто забыли о дилере, еле вставшим на ноги после несостоявшийся драчки. Это вполне в духе торговца: сначала громко заявить о себе, а потом в сторонке жаловаться на излишние внимание. Впрочем, теперь это скорее черта его альтер-эго — Королевы Фей, которая не может без таких щекотливых ситуаций. - Я тебе все сказал, - резко обронил мужик со шрамом в сторону все ещё обозлённого беззубого собрата, который съёжился и скривился весь от переизбытка негодования. Затем мужчина надменно посмотрел на мальчишку позади него и жёстко повторил парочке: - Исчезните уже. Припираться никто не стал, так что в считанные секунды многострадальный БиАй остался в этом переулке наедине с пугающим владельцем ледяного самообладания и красного шрама на лице. Тот обернулся на торгаша и многозначно стал двигаться в его сторону, отчего мышцы, вспомнившие беспощадное столкновение со стеной, заныли и подстегнули язык Ханбина спасать положение: - Слушай, ситуация дерьмовая, - дилер задышал прерывисто и напряжённо, не сдерживая поток слов: - знаю, тебе похуй, но к твоему боссу мне никак нельзя, начнётся такая заварушка, просто пиздец... Китаец остановился в двух коротких шагах от Кима и, сложив руки на груди, грозно нахмурился: - Разумеется нельзя. Если ты все это понимаешь, значит не поехал крышей окончательно. БиАй стоял как вкопанный и беспомощно хлопал глазами, будто облажавшийся школьник перед сонсэннимом. По китайскому языку, конечно же. - Какого черта ты творишь? - С некой искренней досадой изрёк этот персонаж и продолжил возмущаться: - Тебе вообще нельзя здесь появляться. Если бы вместо меня вашу стычку заприметил бы сам Ши Цзуй, который с утра снуёт здесь, ты был бы уже покойником. Он больше не настроен с тобой играть, ты вникаешь? Ханбин, не совсем понимающий, что сейчас происходит, на автомате залепетал: - Э-эмм, да, вникаю, но...в смысле, нет, не особо. Тебе разве не похуй, что меня пришьют? - Дилеру и самому не верилось, что приходилось это ещё и уточнять, блять. - Ты же кореш ему? Разве нет? - На этой территории я прикрываю тебя чаще, чем кого бы то ни было, подумай-ка, кому из вас я больше кореш, - терпеливо попытался намекнуть шрамолицый с неприкрытым похуизмом и усталостью в глазах. Так, теперь Ханбин окончательно запутался в туманных знаках жизни и напрямую выразил своё недопонимание: - Че за прикол? - В этот момент показалось, что табло китайца треснет от недостаточной тюремной смекалистости типа, что стоял напротив него. БиАй принялся отчаянно разводить руками: - Я тебя в прошлый жизни спас, мы посватаны, по гороскопу кенты или ты мой потерянный китайский брат, откуда мне знать, с чего вдруг такое снисхождение? Я с вашими китайскими народными закидонами в край чокнусь! - Да ты и без наших народных закидонов прекрасно справляешься. - Че?! - Да потише ты, - злобно прошипел рослый мужчина, делая шаг вперёд к БиАйю и пригвождая того к стене своим полу-свирепым взглядом: - Я не могу тут с тобой обо всем базарить и демонстративно прикрывать твою задницу. Ханбин хотел бы вставить своё веское(но абсолютно ненужное и неуместное) слово, но его перебили требовательным шёпотом: - Так нахуя ты объявился? Что тебе понадобилось? Говори шустрее, лучше мне, чем Ши Цзую. Нервно сглотнув, Ханбин развёрнуто выложил цель незапланированного визита: - У моего сокамерника ломка. Надо вытаскивать его. Мне сказали, что у китайцев есть витаминные смеси, ну, знаешь, такая хуйня, которой очищают организм... - И ты просто приплелся сюда? - Сдернув бровь, спросил китаец, сбитый с толку необдуманностью данного нелепого поступка. - Ну ты и бездарь. Просто притащился сюда, уповая на удачу? - У меня там друг иссыхает, а ты меня, блять, покритиковать решил?! - Шумно выдохнув через раздутые от вскипающего раздражения ноздри, выпалил Ханбин. Порядком поднадоедает, когда каждая прохожая тень указывает на твои косяки и пытается их высмеять, будто сама тут справляется круче всех. - Заставляешь меня думать, что быстрее будет с Ши Цзуем напрямую перетереть, чем торчать тут с каким-то доебавшимся ноунеймом. Китаец, похоже, наоборот, явно расслабился и даже чуток закатил глаза, прежде чем ухмыльнуться и произнести: - Ты, будучи у Бобби под крылом, лезешь к чужой группировке, даже толком не зная, где заканчивается своя. Глядя на лицо, наполовину покрытое шрамом, и на источавшую самоуверенность улыбку, у БиАйя в голове выплыла только одна безумная теория. И она вполне подходила этому безумному расчётливому ублюдку, которого дилеру посчастливилось "близко" познать всего несколько часов назад. Торгаш вытаращил глаза и изумлённо изрёк: - Да ну нах? Ты сподручник Бо... - Завали ебало, - жёстко отрезал китаец, который умел вовремя прерывать, как уже заметил Ханбин, и добавил для доходчивости: - тут ушастых дохуя. Ханбин продолжал молча прихуевать с прозорливости и вездесущности щупалец хитроумного наёмника, а тем временем его собеседник сообщил ему: - Добуду тебе эти наркоманские смеси, будут в камере через часок-другой, но ты сиди тихо и не высовывайся, ясно? Чтоб никто лишний не знал о твоём появлении здесь. БиАй не верил своим ушам и просто разинул рот, не зная, как реагировать на это счастливое стечение обстоятельств, он просто старался поймать ртом воздух и заодно проговорил: - Чувак, пиздец, в самом деле спасибо, я в долгу не останусь, я... Но и тут его в очередной раз холодно прервали: - Не мне говори своё спасибо. Это за его счёт. Ким Ханбин, по гетто-прозвищу Ким БиАй, оказался под толщей тёмной воды в мгновение ока. Его знатно уронили на самое дно. Всё, нахуй, было задето: себялюбие, гордость, достоинство, самоуважение. И все резонировало и вибрировало гадкой болью и обидой, будто по колоколам сильно ударили дубинкой и они пришли в звуковое неистовство. Небрежно брошенные слова задели за живое, будто лавина, которая даже не замечает ветку, что беспощадно ломает и сравнивает с землёй. И это не ебанный комплекс неполноценности или эйдиди, это первозданная дикая и необузданная природа парня, которая переживала теперь природный катаклизм внутри, пока дилер поднимался в свой блок и осмысливал последние слова, не находившие места в его рассудке. Да, Ханбин отродясь был независимым. Никто его не контролировал, никто не диктовал норму поведения, никто за него не ручался, даже если бы и полезно было бы иногда. Ну такие уж блять и вырастают в наркодилеров из необеспеченных районов, подумаешь, блять, откровенщина в 21 веке. Но он и подумать боялся о том, как ему страшно и тошно остаться в пешках, остаться непризнанным и в чертовой безопасной тени тех, кто прописывает счета. БиАй вдруг столкнулся с неожиданным кризисом ценностей: неужели он не хочет просто перекантаваться под надёжным покровительством авторитета эти пять ебучих лет, как было по изначально заданному курсу? Откуда в нем, блять, эта "предпринимательская жилка" и лидерские замашки? Нет, даже не "откуда", а "кто", "кто" их разворошил, блять. Ответ был очевиднее факта наличия дыхания у Ким БиАйя. Однозначный и неоспоримый. Ты-мне-всю- жизнь-испортил-на-кого-я-потратила-свою-молодость-Бобби. Все менялось, когда дело касалось Бобби. А дело постоянно касалось Бобби, иначе в этой блядской тюрьме и быть не могло. Он как гребанный ключевой подстрекатель и интриган, без которого это ебанное реалити-шоу Ёндыпхо провалилось бы в рейтингах. Если бы это был не Бобби, Ханбин бы лучше справился. Его ничто бы не провоцировало на ответные реакции, не вызывало бы на бунт, не бередило бы душу и не выкручивало наизнанку, заставляя ощущать жажду экстрима, жажду того, чтобы зайти за край всего этого. И не быть в его руках марионеткой, а заглянуть дальше. Узнать больше. Пробраться под кожу и никогда уже не быть прежним. А быть равным. Но никак не ощущать себя мудаком, которому оплачивают витаминные коктейли в этом вшивом тюремном баре, ебанный в рот. Это подрывало все основы Ханбина. Да чего уж там "основы", это бесило его демонов. Демоны Ким Ханбина были строптивыми, но в благодатной среде они усмирялись. А вот среда властвования Ким Чживона делала из них испорченных и непослушных монстров, которые отказывались идти на контакт. Да, среда Чживона нехило их раскрепощала. И это, кажется, было чертовски неправильно, и беспокоило как хозяина среды, так и хозяина демонов. Загруженный и озадаченный, БиАй заявился в камеру, чтобы увидеть, как Чесон мирно посапывает на боку под простыней, а на полу красуется куча блевотины. На верхнем ярусе все также лежал МинУ, не падающий признаков жизни, с пустым взглядом, направленным в потолок, и, скорее всего, атрофированными мышцами от долгого отсутствия физических нагрузок. Двухъярусная кровать напротив была пуста. Верхняя полка полностью убрана. Зрелище было очень таким депрессивным и до ужаса суицидальным. Вот уж точно хэллоу, даркнесс, май олд френд. БиАй прошёл вовнутрь и решил использовать свою тюремную накидку в качестве тряпки для уборки. Все-таки в такую духоту вдыхать ещё и чесонову блевотину было не лучшим сеансом профилактики от простуды и гриппа. Покончив с грязной работенкой и решив заняться стиркой как-нибудь уж в деньки поразгруженнее, он лёг, ощущая, как воздух становится вязким и густым. За стенами тюрьмы разгоралась весна. Период влажности, дождей и духоты в Южной Корее. Через полчаса на пороге камеры появилась тень. Ханбин вскочил, ожидая получить смеси, но вместо этого наткнулся на колючий строгий взгляд пожилого, но грозного надзирателя, который поменялся сменами с Ён Хоном. - Ваша камера не удосужилась спуститься на завтрак. Вы что, ребятки, пренебрегаете правилами? Проблем ищете? У Ханбина чуть не вырвался истерический хохот из грудной клетки. Не явились в столовку — да, звучит очень бунтарно, прям мятежники, по сравнению со всем остальным, что они успели натворить в своей грешной жизни. Парень прижал колени к груди и положил на них подбородок, унылым взглядом уставившись на заявившегося карателя: - Нет надобности искать, господин, они сами нас находят. Старик нахмурился и продолжил гнуть свою максимально тираническую линию: - Нам здесь не нужны случаи голодной смерти, знаете ли, общегородской статистике это очень вредит. Так что одному из вас придётся проследовать в карцер. Теперь был черёд Ханбина хмуриться и ухмыляться: - Ну так выбирайте. У вас тут асоциальный мальчик с птср с начинающейся ломкой, анорексик в самом разгаре ломки и Королева Фей, в чьих напутствиях смертельно нуждается дружный тюремный коллектив. Попробуйте теперь без вреда вашей статистике запереть одного из нас в одиночном карцере, где не предусматривается мед.помощь и условия для выживания. БиАй наблюдал, как мимика старика претерпевает кучу изменений, прежде чем останавливается на сдержанно-строгом, после чего тот угрюмо выдаёт: - На ужин чтоб заявился один из вас, учли? Дилер молча кивнул типичному блюстителю порядка, который к настоящему-то порядку отношения не имел, и тот скрылся в коридорах этажа. Ещё через полчаса в камеру закинули две полуторолитровые бутылки с мутной жидкостью. Именно закинули: проходивший как бы невзначай мимо щуплый паренёк просто бросил в камеру бутылки и пошёл дальше, даже не глядя по сторонам. В чем Корея и сильна, так это, пожалуй, в службе курьерных доставок, это да. Три литра не густо, умозаключил Ханбин, оценивая степень озноба Чесона и его терзаний в простыне. Его организм уже едва справлялся, следовательно такой запущенный случай вряд ли сильно облегчится на трёх литрах без более мощных медикаментов. Но, не падая духом, БиАй решил, что и этого много для начальных попыток хоть как-то с этим кошмаром бороться, пока окончательно не подорвался. Поэтому далее следовал мучительных процесс неспешной утилизации смеси, с которой Чесон справлялся не на пятерку, то проливая, то выливая жидкость прямо изо рта. - Пей, Чесон-ни, это надо пить, - негромко приговаривал БиАй, надеясь, что этот ритуал засчитают как часть отмывания грехов. У бедолаги был туманный тупой взгляд и дрожь во всем теле. Наверно, для него это тоже часть искупления. Пока Ханбин практиковал терпение и отрешение подобно монахиням в богадельнях, сверху за двумя сокамерниками пытливо наблюдала пара оживающих глаз. В этих юношеских чёрных глазах возрождалась искра захороненной некогда веры, смутное очертание которой за них обоих хранил И Чесон. За несколько часов с перерывами и отдыхом Чесон расправился со смесями. Выглядел он не лучше, но БиАй надеялся, что эффект все же будет, возможно, не наглядный, но организм должен ощутить насыщение полезными веществами. У бывшего наркоторговца не было медицинского диплома, что существенно затрудняло ему задачку оценить динамику самочувствия у сокамерника, но после трёх литров Чесон вновь задремал, теперь уже поспокойней, нежели до этого, когда он пребывал в дёрганном подобии дремоты. Зато Ханбин ощущал себя раздавленным. Заботиться о других оказалось пиздецки сложно и утомительно. Да и предшествовавшие события нелёгким фоном накладывались на уставшую разболевшуюся голову Кима. Наступило время вечернего приёма пищи. Аппетит был последним в списке вещей, с которыми дилеру хотелось бы разбираться, но старичка-надзирателя огорчать во второй раз было бы невежливо(вульгарный закадровый смех). Ханбин нехотя поплёлся в место скопления тюремного сброда, неприятно осознавая, что впервые он идёт туда без своего хвостика в лице ДжэДжуна. В нем колебались две эмоции: обида и досада. Обида на Джуна за чрезмерную своевольность. Этот молокосос вёл переписки с ХэШу за его спиной! Видимо, действительно понабрался от хёна того, чего не нужно было. Хотя, судя по всему, БиАй плохо представлял, что нужно было Джуну, и насколько безбожно тот готов рисковать ради этого. А досада на самого себя за то, что все так обернулось. И не только его втянули в этот водоворот, но и совсем зеленого мальца, который кроме Хондэ нигде особо и не любил тусить. Войдя в шумное помещение, БиАй невольно стал осматриваться и пытаться разглядеть в молодых парнях черты своего подопечного. Что было совсем бессмысленной тратой времени, ведь ясен хер, что Джун теперь важный лот на аукционе, который просто так не выставят для общения. Погруженный в угрюмые думы, торгаш откопал в гуще пустой забрызганный уксусом столик и уселся пожирать рис с сушеными водорослями, никого не трогая и мечтая поскорее зарыться лицом в подушку. Но не успел он и двух ложек съесть, как заметил снующую средь столиков светлую блондинистую макушку. Слишком уж хорошо знакомую. И она приближалась к нему. Казалось бы, как можно ещё больше подосрать настроение в закрытом от мира помещении? Ван, похоже, знал способ, раз уселся прямо к торгашу за столик. - Как денёк? Успел отхватить пару пиздюлей? - А вы точно наш новый тюремный психолог? Ван улыбнулся, стараясь не делать улыбку слишком широкой, ведь прошлая их встреча явно оставила не совсем греющее сердце воспоминания. И теперь БиАй держался более чем колюче и напряжённо по отношению к этому белобрысому лицемеру. - Слушай, БигБи, БигАй, - настороженно заговорил Ван, наклоняясь поближе к ханбиновскому подносу с едой, пока тот жевал с совершенно недоброжелательным видом, - я бы не стал запихивать малыша Джуна туда, откуда не смог бы вытащить в любой момент. Это гарантированный успех в любом виде, пойми ты уже. - Я уверен, что сеульские сутенёры по ночам утешают себя теми же словами. - Да брось ты, - отмахнулся Ван, глядя теперь на макушку жующего рис БиАйя. Тот явно не настроен был слушать или же верить его словам. Но Ван решительно продолжил: - Ему никто не навредит и не покалечит. Он сможет подсобить нам всем, сечёшь? Тебе нужно просто сотрудничать с нами, чтобы все это заработало также исправно, как часы. Что толку от того, если будешь в одиночку париться? Это действия против ветра, бро. Вливайся в игру и мы все будем на доске почёта. - Сомнительный у вас слоган, теперь я ещё больше боюсь за Джуна, - БиАй наконец поднял голову и посмотрел в глаза правой руке Чживона. Он не просто так вышел сейчас на контакт да и на глазах у всех, Ким слишком хорошо это осознавал. У него есть инфа для дилера. Значит, пока не выложит, просто так не оставит в покое. - ХэШу освобождают завтра? - Так точно, - бодро рапортовал Ван, сразу меняясь в жестах и мимике. Он облизнул губы и чуток заёрзал на стуле, оглядываясь по сторонам, а затем тише молвил: - Уже ощутил это предвкушение в воздухе? Он выйдет жутко голодным и жадным до всего. Сначала затихнет на недельку, устроит себе быт, а потом закатит пышную веселуху в честь возвращения. Вот это будет зрелище. То, как блестели глаза Вана, показалось БиАйю единственным неподдельным аспектом в этом персонаже, что совсем не походил на весь остальной местный антураж. Ван казался этаким Джокером, совершенно непредсказуемым и более безумным, чем выглядел на первый взгляд. БиАй отодвинул от себя поднос с остатками прилипшего ко дну риса и прямо спросил: - И вы намерены каким-то образом испортить ему всю радость от возвращения? - Именно, - Ван стал вести себя как подросток, победивший в видеоигре: чуть на взводе, азартный и тщеславный, но осознающий, что это лишь забава. Он продолжил быстро проговаривать: - И наш план теперь отшлифован и набит новыми важными фигурами. Вроде вас с Джуном. На этот раз не промахнемся. - На этот раз не промахнетесь? - Тут же повторил Ханбин фразу, выбившуюся из контекста. Конечно, противостояние с ХэШу длится достаточно долго, но БиАйю показалось, что Ван вносит в это какой-то иной смысл. Поэтому он машинально переспросил: - Что это должно означать? Ван снова стал тем Ваном, каким чаще всего представал перед торгашом. Лукавый, бесноватый, слегка надменный, но этакий соседский дружбан Геккельберри Финн. - Достанем его и избавимся от сие персоны, конечно же, - развёл руками Ван, будто объясняя простую арифметику забывчивому малышу. Он откинулся на спинку стула и улыбнулся своей шальной улыбкой: - В этом побоище будет только две стороны. Ты уже принял одну, не забывай. Ханбина отбросило к воспоминаниям того, как он был занят "принятием" этой самой стороны, и теперь его чутка замутило. И подхватило волной смятения. Все тузы были в руках у этих засранцев. БиАй запрокинул голову и с отчаянием выдохнул в потолок: - Господи, как же мы с Джуном так нелепо подставились в том душе, это ж пиздец. - Да уж, времени на пиар вы терять не стали, - усмехнулся блондин, взъерошивая густые отросшие волосы, которые стали сильнее закручиваться в кудри. Вновь встретившись взглядом с торговцем, Ван наконец произнёс: - Если хочешь знать, как дальше будут развиваться события, приходи в восточное крыло через два часа. Мы с Бобби и ещё пару доверенных лиц будем обмозговывать стратегии. Считай, что приглашён на закрытую сходку. Ханбин не стал скрывать напряжения и хмуро ответил белобрысому посланнику: - Когда я в последний раз был приглашён на закрытую сходку, там были три людские клетки и полный трэш. Уверен, что ваша тусня сможет конкурировать? Ван же не стал скрывать смеха, поэтому угарнул от души, а затем заверил: - Не, все будет более скромно, обычные домашние посиделки в пижамах и с печеньками. Ну и с секретами на ночь. - Вставая из-за столика, он бросил многозначительный взгляд сверху вниз на дилера: - Если хочешь точно знать, как мы будем помогать Джуну, советую все же придти. Ханбин спешно переспросил: - Восточное крыло? Такое есть вообще? - Закрытое на реконструкцию крыло в самой старой части тюрьмы. Скажешь охране, что ты к нам. Ханбин все это время повторял про себя адрес сверхсекретного, супертайного сборища лиги загадочных последователей культа Бобби. И поражался ему. Это же надо было откопать в Ёндыпхо закрытое старое нерабочее крыло, прям идеально. А что ещё здесь есть для подобных мероприятий? Помимо закрытого спортзала под сатанинские тюремные утехи? Может, подвал размером с сеульское метро с выходом где-нибудь в Северной Корее для нового вида пыток и веселья? Ханбин был бы готов принять и эту новость. Он ворочался на жёсткой кушетке и не мог перестать вертеться от беспокойств и волнения. Они с Джуном теперь в игре Бобби. Сливаться нельзя. Придётся выносить его менторство и быть на короткой ноге с его соратниками. Обратного пути нет. А был ли он когда-то? Ханбин снова перевернулся на бок, лицом к Чесону, когда услышал от него жалобный стон. Парня начало колотить, но БиАй не мог дать ему ничего, кроме сочувствующего взгляда. Длинноволосый сосед должен был перетерпеть это время без дозы и дать возможность витаминам подпитать организм. Мысли Ханбина вновь унеслись прочь от его камеры и перенеслись в камеру к заказному убийце номер один. Во рту всплыл вкус коньяка. Ох, как бы торгаш хотел бы сейчас накидаться, больше всего на свете. Ханбин никогда не бежал от себя, не занимался самообманом, не скрывал и не таил в себе то, что было правдой. Но Бобби хотелось скрыть любым способом. Потому что он не мог объяснить его себе никак. Не мог его расписать, не мог представлять или пытаться понять. Не мог осязать. Потому что они оба выяснили, что это опасно. Это на грани здравого смысла, которого здесь нельзя лишаться. Наверно, это о чувствах, которые они пробуждают друг в друге. Наверно, это о тяге или желании. Подчинении и сопротивлении. Наверно, это о противостоянии. Это об их схватке. Схватке мыслей, слов, чувств и ощущений. Для Ханбина Бобби стал борьбой, которую ему хотелось проиграть. Чтобы открыто признать его, разобрать до атомов эту диковинку, открыто претендовать на все, чем владеет он, открыться его разрушающей натуре и принять в ней все ужасы, что не могут быть приняты. Но в то же время ему не хотелось проигрывать. Потому что проигрыш — это конец. Конец борьбы, конец их схватки, конец сплетению этого урагана. Поэтому это о схватке. Ханбин изумился тому, насколько пугает не сам край бездны, а то, что может встретить тебя за ним, на самом дне. А что, если там пугающее пустое ничего? И ты просто разобьёшься о холодный каменный пол своей камеры, став сломленным ничем. Поэтому это о недопущении. Недопущении и непозволении такому концу когда-нибудь настать. Они с Джуном теперь в игре Бобби. Значит, они будут играть. Ханбин встал с ненавистной жёсткой кушетки и решительно потопал искать это гребанное масонское ложе в Восточном Крыле. Топать пришлось прилично, обходя витиеватые коридоры корпуса, переходя из блока в блок, натыкаясь на малознакомые закоулки и лестничные виражи. Мини-экскурсия показала заключённому Ким Ханбину, насколько огромен потенциал Ёндыпхо. Под ним вполне себе мог оказаться подвал разменом с сеульское метро. Ничего не стоит исключать. Внешний вид того самого Восточного Крыла буквально кричал о его запущенности и заброшенности: трубы протекали и нависали с разбитого потолка, грязные пыльные лужи тут и там растекались на полу коридора, стены заплесневели и искривились от многочисленных трещин, а полуразбитые лампочки раскачивались у самого потолка. Запах гнилья ударил в ноздри. Ханбин очень пожалел, что привёл вверх робы в непригодность, так как сейчас очень не хватало рукава, куда можно было бы уткнуть нос. Торгаш не сомневался, что здесь могли быть припрятаны несколько трупов с основных корпусов, иначе было бы не добиться такого отпугивающе насыщенного аромата гнилых костей. К тому же в здешней сырости было очень прохладно, а майка БиАйя плохо годилась под подобный климат, так что торговцу пришлось съёжиться для того, чтобы пройтись дальше по коридору и найти место встречи. Очень скоро на повороте он столкнулся с двумя рослыми охранниками, ведущими оживленную беседу. Те не сразу обратили на него внимание, но после того, как БиАй произнёс "я к Бобби", они расступились и дали ему беспрепятственно пройти в широкую дверь таинственного помещения. На Ханбина упал луч заходящего солнца прямиком из полумрака, со стороны забитого досками окна. Комната была погружена в полутьму, а в воздухе летали частицы пыли. Как только зрение привыкло к смене освещения, торгаш разглядел несколько окутанных пыльным туманом фигур. Все как в классических фильмах про конспирологов. В середине помещения, куда преимущественно падал свет, в круг были выставлены старые стулья, исцарапанные и кривые. Многие из них были сломаны: ножки отвалились, спинок не было или вместо сидения зияла дыра. Но один слева был вполне цел, судя по тому, как на нем расселся Бобби, закинув ногу на колено, острым пронзающим взгляд разрезающий все пространство до БиАйя. Ханбин нашёл в себе силы отцепиться от этого острия и пройтись взглядом по комнате, ведь любопытство заплясало в нем танго: как же выглядят таинственные приспешники киллера? Все иные фигуры были разбросаны по комнате и держались в тени, поодаль от Бобби. Рядом с низким столиком справа почти у самого окна стоял юноша, чья светлая кожа выделялась из полутьмы. Он был высоким и с необычной пышной шевелюрой, уложенной чересчур аккуратно для местного контингента. Весь его образ соответствовал одному критерию описания: дива. Правее от дивы возвышался мускулистый и бритоголовый мужчина, вдвое шире него. Он смотрел на заявившегося торгаша строго, но как-то знакомо. БиАй готов был поклясться, что уже видел его где-то... И тут дилера осенило. Это был тот самый лысый, который околачивался со своим радикальным приятелем у их камеры в тот же день, когда они с Чесоном путешествовали по тюрьме. Именно этот тип отговорил своего друга не делать глупостей и не трогать их. - Дамы и господа... - звонкий и бойкий голос Вана растряс все помещение, а Ханбин перевёл взгляд в ту сторону, откуда он доносился: ну конечно же со спины Бобби из полутьмы. - Хотя о чем это я? - Усмехнулся Ван, оглядывая собравшихся парней. - Только дамы. - Пошёл ты, - смачно произнес уже знакомый БиАйю голос. То был шрамолицый, который стоял у стены слева рядом с дверью. - К Вашему вниманию, - торжественно залопотал блондин, указывая рукой в сторону вошедшего, - Ким БиАй ака Королева Фей. Занервничав и побоявшись встретить ответную реакцию присутствовавших, Ханбин прошёл чуть вглубь ближе к стульям и изрёк: - Ака Мальчик-Который-Выжил, - пара смешков раздалась в помещении, но сбоку слева один взгляд по-особенному прожигал дыру в профиле дилера. БиАй повернулся на встречу этому пожирающему взгляду, столкнулся с вальяжно рассеявшимся его обладателем и кивнул в его сторону: - а вот и Сами-Знаете-Кто. Вновь пара невнятных смешков прошлась по аудитории, пока лысый громила не кивнул ему: - Здоров. - Салют, - послышался новый голос с левой стороны также почти у самой стены. БиАй не мог разглядеть внешний вид этого заключённого, но голос показался ему новым и с провинциальным акцентом. - Это целесообразно? - Вдруг уточнил парень со шрамом, на которого БиАй машинально обернулся. - Звать его? В комнате воцарилась тяжёлая тишина. Не получив сходу ответа, китаец спокойно продолжил выкладывать своё мнение: - Мне кажется, что без пиздабола мы быстрее раскидаем все и приступим к подготовке. - Обсуждение не затянется надолго, - дружелюбно уверил Ван, устремив взор на китайца и боковым зрением замечая, как БиАй втягивает побольше воздуха в лёгкие. Ох, ну началось. - Ну нихуя себе заявочки, - вот и выяснили, кто получит первое фирменное возмущение от Королевы среди здешней компашки. Ханбин уставился на не так давно подсобившего уголовника и гневно выговорил: - Вы чё, на реалити-шоу что ль? Чё сходу в скандал? Бобби потупил взор, упершись им в пол, и отчасти посочувствовал тем, кто сегодня впервые знакомиться с этим экземпляром. - Вы решаете тут планы, касающееся моего хубэ, так что я уж точно здесь на своём месте, - с вызовом констатировал БиАй, заглядывая в глаза тем, кто стоял по сторонам от него. Незнакомец в тени, которого Ханбину не удалось идентифицировать ранее, удивлённо усмехнулся: - Хубэ? Это ты так его называешь? - Лысый, китаец и дива ухмыльнулись вслед за ним, но Ван с боссом посоветовали бы всем воздерживаться от подобных выпадов, практикуя сейчас полный дзен. - Ты не в началке, тут всем посрать на такое. Ханбин развернулся корпусом к незнакомому заключённому и изобразил благодушную улыбку: - Ну вот, наконец-то мы поймали коннект с вами, мне, например, посрать на вас. В чем-то сходимся, - затем торговец вновь удостоил именитый дуэт своим вниманием и почти вежливо попросил их: - Давайте начнём ебанное обсуждение или прочую гангста хуйню, что вы там наметили. Бобби нелегально широко и лучезарно ему улыбнулся, поднял вверх свои шершавые(по памяти) ладони и скромно похлопал: - Блестяще вливаешься в коллектив, БиАй-ши, просто душа компании. Бобби хищно сузил глаза и жутко пронзительным взглядом обвёл стан дилера так, что тот чуть было не зарделся. Было уже слишком поздно, когда Ханбин осознал, что нервно облизывает губы, не в силах оторваться от этого глубокого гипнотизирующего взгляда, затягивающего в свой омут. - Эти парни не имеют никакого отношения ко мне или к Вану. Они привязаны к своим структурам и ты их не знаешь. Это ясно? Низкий голос Бобби сейчас у всех в ушах звучал так обволакивающе и всепоглощающе, будто притупив все звуки мира, или БиАй один как придурок тупо поплыл от гипноза наёмника? Он готов был повторить каждое произнесённое Чживоном слово, чтобы доказать то, насколько он внимательно и ясно все выслушал, но вовремя себя остановил и растеряно кивнул. Казалось, будто только этот дьявол-искуситель заметил настоящую причину растерянности Ханбина и самодовольно улыбнулся этому на долю секунды, прежде чем снова стать властным тюремным авторитетом и громко заговорить: - Завтра в шесть утра нашего любимца переводят из вип-номера в обычный стандартный полулюкс. Помимо двух протокольных с ним будет и его секретарша. В семь он будет уже в своей неприкосновенной спальне. Все присутствовавшие одобрительно закивали лидеру. Он устремил свой холодный взгляд на парня-диву: - Что там со слухом? Он узнает завтра или уже в курсе? БиАй последовал за его взглядом и тоже уставился на мистера красавчика. Тот заговорил весьма мужественным голосом, коим обычно не разговаривают дивы в Ёндыпхо. Впрочем, они все поголовно могут имитировать свои сладкие юношеские голоски. - Мы предполагаем, что его уже осведомили, так как мы пустили слух по карцеру, но это могло занять время. Бобби остался удовлетворённым этим ответом. Сходу поступил вопрос от бритоголового уголовника: - Он может пойти просматривать территории к восьми часам? - Исключено, ему надо отсидеться, - уверенно ответил Ван, облокотившись локтем на спинку стула Бобби. - Он пригласит к себе своих подопечных, проведёт сбор, проверит работу трафиков. - Да, - задумчиво молвил Бобби, следом обратившись к той самой фигуре, что таилась позади них в тени: - Югим, кого он обычно зовёт к себе в таких случаях? - Чаще всего это Тхэквондист и Кеннеди, - послышался ответ от этого самого Югима. БиАй, наконец, понял, какова роль этого загадочного типа и слегка офигел от масштабов разворачивавшегося заговора: Югим явно принадлежал шайке самого ХэШу. Настоящий инсайдер. Всплывшее имя Кеннеди вдруг встревожило БиАйя, пробудив в нем свежие воспоминания о поножовщине, которая могла бы закончиться очень трагично для торговца, если бы не помощь Гризли. И те слова, что тот бросил вслед, показались весьма напрягающими. Поэтому БиАй вклинился в беседу: - Насчёт Кеннеди... - Все внимательно посмотрели на него, включая прожигающий насквозь взгляд Чживона. Ханбин импульсивно погладил затылок. - Кажется, он не особо вольётся в движуху со всем этим планом. Он настроен против Джуна. - Что скажешь на это, Югим? - Напрягшись, требовательно спросил Бобби, вновь обернувшись на инсайдера. - Зато Тхэквондист искренне убеждён, что Джун - его заветный трофей для босса, - уверенно сообщил Югим, посвящая компанию в детали: - Вчера после третьего стакана водки он заткнуться не мог, все базарил о том, как отхватил красивого мальца, в котором босс заинтересован. Мне кажется, он бойкий малый и поспешит порадовать освободившегося лидера. Приблизительно вечером, под ночь. Внутри у БиАйя все объяло огнём. "Отхватил красивого мальца" — это о Джуне. Это все сейчас о Джуне, будто он просто шкура и наживка. Но здесь есть тот, для кого все иначе. В голове у Ханбина раздались те всхлипы, которые доносились в той самой машине, в которой их привезли в Ёндыпхо. - Но все же слова БиАйя очень настораживают, все должно пройти гладко, а эта шероховатость в виде Кеннеди мне не нравится, - признался Ван. Чживон и Ван словили зрительный контакт и будто бы продолжили диалог где-то вне звуковой досягаемости. Бобби твёрдо произнёс: - Это необходимая ложка дёгтя, все не может быть идеально. Дело в пропорциях. Наверно, это было сказано всему коллективу в целом, но походило на специальное обращению к Вану, который казался жутко обеспокоенным возможными срывами в плане. Но после этих слов он притих и отошёл в свои собственные раздумья. - Он может внести сомнения в Тхэквондиста, - с опаской проговорил парень-дива. - Они не ладят. Буквально как кошка с собакой. Вечно соперничают за внимание босса, - с полной уверенностью заявил Югим, - Тхэквондист не всерьёз воспримет мнение Кеннеди. Даже если и так, голова у него уж больно горячая, он вспыльчив и жутко нетерпелив, к тому же жаден до похвалы. Он захочет порадовать босса раньше Кеннеди. - Затем, чуть усмехнувшись, добавил: - Их соревновательный дух нам на руку. Бобби согласно закивал, рассудительно выговорив: - Попытки Кеннеди все обломать могут выглядеть даже острее и подстегнуть его, так что в этом есть своя соль. Все должно оставаться как есть. В этот момент взгляды торгаша и убийцы пересеклись, и Бобби будто намерено задержался на БиАйе, выделяя последнюю строчку и будто неслышно добавляя к ней: "Не знаю, что у тебя за проблемы с Кеннеди, но мы разберёмся с этим". Ханбин пару раз сморгнул, чтобы не терять нить разговора, которую тут же продолжил наёмник: - Теперь обсудим позиции. Югим? Тот сразу же подал голос: - Я буду в ближним кругу Тхэквондиста, как и всегда, максимально нейтрален, но готовый оказать поддержку в вопросе с Джуном. - Я буду с Джуном, как его собственная тень, - сразу же заявил Ван, делая шаг вперёд в центр к БиАйю, и будто глядя на него с особенным желанием доказать честность своих слов. - Я в окружении Кеннеди, если вдруг понадобится отрегулировать какие-то слухи и домыслы, - спокойно пожал плечами симпатичный малец. Ханбин украдкой взглянул на него и уяснил теперь, что тот тоже имеет свои каналы в группе ХэШу, только с другой стороны. - Мы на своих прежних местах, - хрипло отозвался китаец, кивнув на лысого заключённого. - Контролируем положение в наших группах. Подготовленность и вправду впечатляла. Но, несмотря на всеобщую слаженность, Ханбина морально давил тот факт, что никто из присутствовавших так и не упомянул вслух конкретные действия или инструкцию по безопасности в случае угрозы для Джуна. И БиАй знал почему. Они все тут готовы пожертвовать парнишкой ради цели Вана и Бобби. Им всем, как уже было сказано, посрать. - Не дурно, - удовлетворенно кивнул Бобби, расслаблено вытягивая руки и заводя их за голову. - Должно срастись. Тогда по точкам и не зевайте. Все задвигались в сторону двери, начиная потихоньку расходиться, когда в комнате раздался громкий и недовольный голос взвинченного торговца: - А можно, блять, узнать, где в вашем закрытом клубе отдельный ящик для вопросов и предложений? Все остановились и даже вздрогнули от неожиданного грубого тона, который зазвучал сразу после указа (самого Бобби!) разойтись. Они наблюдали за реакций главаря. - Есть вопросы? - С раздражением спросил Ван, уставший от вечно недовольного и встревающего наркодилера. - Да, спасибо за догадливость, - с не меньшим раздражением ответил торгаш, даже не удостоив белобрысого своим нахальным злым взглядом. Вместо этого он осмотрел толпу и остановился взглядом на застывших уголовниках: - У меня в голове уже целый поезд промчался с прицепом из жалоб и претензий. Ваше собрание, конечно, дохуя содержательное, но один важный момент мне неясен. Бобби знал, что звать сюда Ким БиАйя буквально означает усмирение его нрава на восемьдесят процентов и на двадцать лишь обсуждение непосредственного плана. Он уже это предвидел и был морально готов к подобным баталиям, поэтому постарался максимально скрыть скучающий вид, чтобы не взбесить этого неугомоныша ещё больше. А вот для всех остальных подобная ретивость была в новинку и они с интересом слушали борзого новичка. Тот в свою очередь не заставил всех долго ждать, накинувшись потоком сводивших с ума вопросов: - Как вы собираетесь действовать, когда ДжэДжун останется с этим больным ХэШу один на один? Кто будет отвечать за его целостность и сохранность? Как вы можете быть уверены, что с ним все будет в порядке после этой "закрытой встречи"? БиАй видел безразличие на лицах этих ребят и понял, что не ошибся. Они не видели, не знали самого Джуна, а лишь представляла абстрактного паренька, которому предстоит взять на себя грязную роль, вот и все. Чем это все обернётся для него — в гробу видали. - Упс, запахло жаренным, - скривив гримасу, выдал Ван. Бобби напустил на себя вид провидца и святого отца, по-отцовски благосклонно сказав: - Все свободны. Я обсужу этот момент с БиАйем лично. Каждый поспешил удалиться, не желая, похоже, разделять с вожаком его ношу, прощаясь с ним немыми взглядами. БиАй стоял там, где стоял, сложив руки в замок на груди. Он абсолютно не знал, какой смысл ему беседовать один на один с Бобби после решения держать с ним разумную дистанцию. А все, что касается разума и дистанции, этот нахальный субъект умел мастерски игнорировать. Чживон шумно выдохнул, предчувствуя, что все это будет непросто. - Пора что-то делать с твоей заносчивой маниакальной потребностью в гиперопеке, - жёстко выцедил он, чем сразу же вызвал бурю возмущения со стороны Королевы Фей. Она, как пила, стояла в режиме ожидания и резко включилась в рабочий режим после вздернутого рычага: - Серьёзно? И это говоришь мне ты? - Ханбин всем корпусом повернулся к сидевшему на стуле Бобби и оказался прямо напротив него, выдавливая с нажимом каждое слово: - Великий и ужасный Бобби, который вынудил своих шпионов следить, где я сру, и подтирать за мной, потому что моя жопа так нужна ему в целости и сохранности? Мраморная статуя на стуле застыла, источая арктический холод. Затем с присущим утробным рыком предупредила: - Не нарывайся. - Не провоцируй, - с ответным предложением выступил Ким Ханбин. - Могу сказать тебе то же самое, - стараясь не терять самообладания, выговорил киллер. - Скажи, а я смогу сказать тебе не нарываться, - моментально ответил торгаш, пожимая плечами. Да, у них плохо получалось разумно общаться. Но с дистанцией пока оба успешно справлялись. Бобби второй раз глубоко вздохнул и повторил заебавшимся голосом, будто в тысячный раз повторяя прописные истины: - Ван будет с ним. Как тень. Он уже сказал тебе при всех. - Ты уж прости меня, о всеведающий Бобби, но Ван - рослый светлоголовый мужик, которого ты точно заметишь у себя в тюремной камере перед тем, как начнёшь ебаться с кем-либо. - Ханбин стоял тоже подобно статуи со сложенными руками на груди и очень сдерживался от того, чтобы не удариться лоб в лоб с этим заумным киллером, который не проясняет ровным счётом ничего. - Немного слабое звено плана, не находишь? Если только Ван не умеет маскироваться под вторую раковину. - Кто знает. Он много что умеет. Бобби знал, что действует дилеру на нервы, но у него просто само собой получалось разводить его на эмоции. Даже страдать хуеней не нужно. Ханбин закатил глаза и протер их пальцами, еле сдерживаясь от жалобного стона: - Я просто поражаюсь твоему чувству юмора, вернее тому, как ты умеешь делать его не чувством юмора. Бобби холодно и отрешённо вернулся к повестке дня: - Ван знает пути. Если он говорит, что будет с Джуном в тот момент, я верю, что он знает способ. Какой же дешёвый развод, ну пипец. - Кому ты втираешь, прям заебись какое взаимопонимание и вера друг в друга у вас, да? И ты хочешь, чтобы я думал, что все так и есть? Вы всегда там на пару строите свои планы, заговоры, и не делитесь ни с кем, поэтому ты стремаешься просто сказать мне. Ваши личные секретики с Ваном, да? На идеально высеченно лицо Бобби в полутьме легла тень проклятой лукавой улыбки. - Ты ревнуешь? - Ты ебанулся? БиАй просто пришёл в небывалое замешательство от наглости и отбитости этого типа. Его надменное выражение лица бесило больше всего на свете. Ханбин, кажется, сорвал голос, когда его накрыл приступ негодования: - Как вы собираетесь защищать Джуна, если все, что у вас есть, это наблюдение со стороны?! А сможете ли вы реально ворваться к ХэШу в камеру и предотвратить блядскую смерть человека?! Вы готовы заложить все ради его спасения? Нонсенс. То, о чем говорит Ханбин. Для Бобби это все нонсенс. Осознание ошпарило все нутро. Как он мог забыть? Неужели он ослабил хватку и реально допустил мысль о том, что этот наёмный убийца пойдёт на завал всего их плана ради спасения жизни одного новенького сосунка? Ханбин вспомнил, какими кровожадными могут быть ледяные глаза напротив. Бесчеловечные, безжалостные, беспощадные. Глаза, видевшие смерть множество количество раз. Руки, которые эту смерть за собой приводили. Неужели после того, как Ханбин ощутил своим сердцем биение сердца Бобби, он решил, что тот им пользуется, прислушивается к нему? Что может сострадать, сопереживать, что не пожертвует здоровьем или жизнью Джуна ради своих замыслов по уничтожению ХэШу? Слова Чесона о гарантии защиты оказались заоблачными. Нет, дружище, идеализировать убийц ни в коем случае нельзя. Иначе окажешься на месте дурака БиАйя, который позволил провести его инстинктивными реакциями возбужденного тела. Ханбин отшатнулся назад, будто от холеры, которая все это время прикидывалась цветочком, и Бобби чутко ощутил изменения в составе воздуха между ними. Он похолодел. Бобби попытался спокойно воззвать к нему: - БиАй, не тупи, мы... - Да, именно этим я и займусь, больше не стану тупить, - Торгаш не ожидал, что сорвётся на заведённый крик, но усмирять себя не желал. - Вы и не думаете о том, чтобы в ущерб себе спасать ДжэДжуна, вы просто повязали его в своей паутине! А с ним и меня! Плевать вы хотели на жизни людей, чокнутые уебки! Ханбин больше не мог выносить этого напряжённого взгляда, его колотило, а холод пробирал до самых костей. От прежнего тепла внутри, что когда-то дало ему тело распаленного Чживона, не осталось и следа. Он развернулся и поспешил покинуть чёртову комнату. Но резкий звук упавшего стула напугал так, что сердце подскочило. А в следующий миг его грубо схватили за запястье, надавили и развернули так, что БиАй ударился носом в боббину каменную ключицу, ощущая аромат его тела вперемешку со спиртным. Похоже, тот сегодня пил. Походе, миссия с дистанцией на сегодня тоже провалена. - Я с тобой не закончил, - раздался грубый властный голос над ухом Ханбина. Мощная вздутая от агрессии грудная клетка Чживона надвинулась не сдвигаемой глыбой на торговца и заставила отступить назад, пока спина не оказалась прижата к закрытой двери. Ханбин склонил голову вбок, не желая сталкиваться взглядами и вдыхать разъярённое дыхание Бобби, которое прожигало его лоб и опалял горячим воздухом подставленное ухо. - Не устраивай мне сучьих сцен, пока не убедишься во всем сам, понятно? - Свирепый голос Чживона почти физически душил БиАйя, которому становилось жутко тесно и дискомфортно в этом заточении. Бобби продолжал давить на него своим рычащим тоном: - Помнишь, что я тебе говорил? Не будете втянуты в мою авантюру, вас втянут в другую. И роли у вас будут гораздо хуже, чем предлагаю я. Все ещё думаешь, что я для тебя тут самый худший вариант? Ханбин поднял в глаза в немом знаке протеста и с вызовом посмотрел в акулий разрез убийственных глаз, источавших доминантную энергетику, от которой у торговца голова шла кругом, но вида он с достоинством не подал. - Вот и попробуй убедить меня завтра, что это не так. Бобби покачал головой и хищно улыбнулся в сантиметре от лица БиАйя: - Может мне просто вытрахать из тебя всю эту заносчивость, чтобы ты успокоился? Ханбин нервно сглотнул и выставил руки вперёд, формируя больше пространства между ним и уголовником: - Смею предположить, что такие успокоительные не совсем законны в нашей стране, - чуть разрядив обстановку, БиАй все же сумел ненавязчиво отодвинуть брутальную фигуру киллера от себя и ощутить прилив прохладного воздуха. Им обоим следовало охладиться и взять себя в руки. Разум и дистанция. Никакого падения в омуты друг друга. Бобби, словно уловив немой призыв к рассудительности и сдержанности со стороны торгаша, отступил и поумерил пыл, позволяя Ханбину, спустя секунду неловкого колебания, открыть-таки дверь. Но, прежде, чем тот вышел через неё, он бросил: - Завтра к вечеру будь наготове. Покажу тебе кое-что. Довольная улыбка, растекшаяся по лицу убийцы, который несколько минут назад казался самым опасным существом на этом свете, вновь подорвала что-то внутри Ким Ханбина, заставляя поскорее спрятать лицо в проёме и скрыться с этого места, оставляя на себе едва уловимый запах Ким Чживона. БиАй вернулся в камеру полуживым, ощущая, будто поседел и постарел за этот день так, как не старился все свои прежние долбоебские годы. Чесон к его приходу бодрствовал, раскачиваясь на постели со стеклянными и безжизненными глазами, бубня под нос что-то вроде "доза, моя прелесть". Торгаш глубоко вздохнул и не знал было, как им быть, пока не обратил внимание на две полные бутылки смеси на своей кровати. Взяв их и убедившись, что пахнут они так же, как две дневные, он подошёл с ними к Чесону и принялся отпаивать. Тот уже значительно меньше сопротивлялся и все послушано пил, хотя выглядел похуже скелетов на Хэллоуин. Пожалев приятеля, БиАй погладил его по костлявой спине и уложил на бок спать после окончания приёма смесей. Затем, поднявшись, посмотрел на МинУ, мирно посапывающего на своей верхней кушетке. Мальчишка выглядел умиротворенным и ещё не застигнутым врасплох ужасами ломки. Измотанный и измождённый, взволнованный днём грядущим, БиАй улёгся на свой нижний ярус. Последняя мысль перед забвением была о том, что Джун, наварка, изводиться весь от волнения. Интересно, думает ли он о том, что хён ему поможет? Весь следующий день был похож на психоделический кошмарный сон. С утра БиАй проснулся от щемящего сердце беспокойства, не знал, как вести себя, как именно изменится обстановка в тюрьме после освобождения ещё одного легендарного тюремного уголовника. Но все казалось обыденным, кроме того, что Чесона стало жутко выворачивать под утро, он бился в конвульсиях и страшно бредил. БиАйю пришлось следить, чтобы тот не приложился головой о камень, не повырывал свои длинные локоны, не выцарапал себе глаза. В попытках добыть дозу Чесон даже попытался придушить Ханбина подушкой, и жертва искренне надеялась, что это только побочки от ломки, а не искренние внутренние желания сонбэ. После завтрака Ханбину пришлось отправиться на отработки, привязав буйного Чесона простынями к кровати. В треклятой швейной все только и трепали о долбанном возвращении ХэШу и гадали, что же Бобби намерен делать, тем самым провоцируя у своей Королевы нервный психоз. Из-за этого он несколько раз проколол себе руку. Да, даже не палец. К ужину в камере царила давящая на нервы ненормальная, неестественная тишина, нарушаемая сбитым дыханием Чесона и гудением МинУ, который, видимо, так создавал себе развлечение. Ханбин думал, что сойдёт с ума, лёжа в камере после ужина и не получая никаких вестей. Как вдруг у порога материализовался пузатый охранник, который велел торговцу последовать за ним. БиАй молча послушался, лишь оглянувшись на совсем понурых сокамерников, вздохнул и подумал: "Это ради ДжэДжуна, ребятки". И покинул их на неопределенное время. Охранник сопроводил его наверх по уже до боли знакомой лестнице. У Ханбина невольно перехватило дыхание, когда он оказался под самой дырой в потолке и уткнулся взглядом в огромную тёмную камеру, принадлежавшую Ким Чживону по криминальному прозвищу Бобби. Взглянув вперёд, он увидел, что между камерами рядом друг с другом выстроились Бобби и Ван, ожидавшие его прихода. Стройные, широкоплечие, примерно одного роста и с убийственной аурой вокруг них. Аурой, которая, будто бы иноземная сфера, обволакивала их и выделяла среди всех декораций, демонстрируя, что это не просто люди. Это люди, жонглирующие чужими судьбами как елочными игрушками. Собрав силы и волю в кулак, Ханбин подошёл к ним, а призрачный охранник, наоборот, удалился с этажа, будто бы его здесь и не было. - Расстроен, что тебе сегодня не туда? - Ехидно осведомился Ван, указывая большим пальцем на оставленный позади вход в обитель киллера. Ханбин, весь зажатый и напряжённый до этого момента, почему-то ощутил прилив ненормальной лёгкости, обрадовавшийся тому, что снова может быть при деле и узнать, наконец, что твориться с Джуном. - Сгораю от любопытства, чем же ещё можно удивить на этом элитном этаже, - парировал БиАй, переминаясь с ноги на ногу и игнорируя вызывающий пристальный взгляд Бобби, который уже заметил Ван, про себя усмехающийся этому. - О, надеемся, что ты будешь впечатлен, - кокетливо заверил Ван, идя впереди, а Бобби предпочёл идти рядом с БиАйем, боковым зрением наблюдая за его реакцией и артикуляцией. - Раз Бобби напоминает сейчас дворецкого, проглотившего шпагу, значит, я должен начать напрягаться? Саркастично вопросил торгаш, своей многозначительной отсылкой давая понять, что заметил у Бобби такую же жуткую зажатость и холодность, которой страдал сам, поднимаясь сюда. Тот хмыкнул, заговоров так негромко, будто хотел, чтобы его слышал только Ханбин: - Это будет и облегчение, и тяжкий груз. Но в нынешней ситуации сконцентрируйся на первом. БиАй ещё переваривал реплику наёмника, как Ван вдруг остановился возле входа в другую огромную мрачную камеру, невинно пропев: - Та-да! Добро пожаловать в мир скромняги Вана! Двое заключённых прошли вовнутрь, и БиАй с настороженностью последовал за ними. Камера выглядела обычной норой, по размерам сравнимая лишь с покоями убийцы(с которыми БиАй успел хорошо ознакомиться, кхм), но в той части, куда углубился преступный тандем, что-то мерцало, сверкало и гасло. Ханбин повернул голову в ту самую сторону и встал как вкопанный. У Вана на стене висел огромный экран, поделённый на мелкие квадратики, в каждом из которых транслировались действия в разных частях тюрьмы. На середину был выведен монитор, через который было видно, как в просторную камеру в сопровождении мускулистого парня с хвостиком на голове заходит стройный шатен с отросшими волосами и приятными чертами лица. Это Ким ДжэДжун зашёл в камеру ХэШу.