Слово на "О" (The 'F' Word)

Люк проснулся от яркого солнечного света. Его золотые лучи пробивались сквозь полузакрытые жалюзи, согревая комнату. Прислушавшись к себе, Люк оценил свое состояние как приемлемое и, громко вздохнув, бессмысленно осмотрел помещение, обставленное элегантной мебелью. Память о вчерашних событиях молнией прошила его сознание, и он резко вскочил с постели, о чем тут же пожалел – волна головокружения заставила его покачнуться. Он схватился за спинку кровати, чтобы не упасть, и сделал глубокий вдох. Спустя несколько минут слабость отступила, и Люк уже собрался выйти из комнаты, но, оглядев себя, удрученно вздохнул – кроме нижнего белья, на нем ничего не было, и его собственной одежды в пределах видимости не наблюдалось. И как по сигналу дверь с тихим шипением скользнула в сторону, впуская очень знакомого дроида. - Доброе утро, сэр, - поздоровался с ним Трипио, сверкая в солнечных лучах до блеска отполированным покрытием. - Доброе утро, Трипио, - откликнулся Люк, не в силах удержать радостную улыбку при виде «своего» дроида-переводчика. Дроид подошел к стоящему в углу мягкому креслу и сложил на него одежду, до этого перекинутую через его руку. - Ваша одежда почищена и готова к использованию. И вы можете воспользоваться запасной обувью мастера Энакина, - в подтверждении своих слов, он положил сверху одежды пару комнатных туфель. - Спасибо, – благодарно кивнул Люк. - Мы рады приветствовать вас, сэр, - дроид вежливо склонил голову. – Что бы вы хотели на завтрак? - Эм, сок и любые фрукты. Этого будет достаточно, - чуть подумав, ответил Люк, потянувшись за одеждой. - Я подготовлю все в один момент, сэр. - Я подойду через несколько минут, Трипио. Спасибо, - заверил дроида Люк, провожая его взглядом до выхода из комнаты. Он был так похож на его старого Трипио, но все же отличался. И это отличие вызвало чувство пронзительной печали. Встряхнув головой, отодвигая грустные мысли в сторону, он быстро оделся и надел отцовские туфли, пришедшиеся ему почти впору. Люк взял свой лайтсейбер с тумбочки у кровати и, легко улыбнувшись, покинул комнату. Он не знал, что он ожидал увидеть, но квартира произвела на него большое впечатление. Большая и просторная, оформленная в строгом, но элегантном стиле. Коридор украшали картины и скульптуры, а когда он вошел в гостиную, то едва смог удержать удивленный вздох. За панорамными окнами бурно кипела шумная городская жизнь, вид которой заставила его затаить дыхание. Будто зачарованный он подошел к ближайшему окну в полнейшем изумлении, вглядываясь в мир снаружи. Насколько хватало глаз, простирались здания и массивные небоскребы. Тысячи и тысячи спидеров на невероятной скорости носились в разных направлениях. Вся технология, вся цивилизация. Это Корусант – планета-город и столица галактики. Люк сдавленно выдохнул. Он ничего не мог поделать, кроме как принять все это. Это было немыслимо, за пределами того, что он когда-либо воображал… - Сэр? Люк, вздрогнув, обернулся. - Иду, Трипио, - откликнулся он как можно более небрежно. В дизайне квартиры преобладали светлые и кремовые тона, пол был устлан мягкими коврами, но, несмотря на ярко выраженный минимализм в обстановке, все вместе создавало невероятные уют и тепло. Кухня была такой же элегантной, как и другие комнаты, с огромным окном на одной из стен и белой мебелью, включая стол и четыре мягких стула. Он сел за стол и приступил к завтраку, приготовленному для него Трипио. Кореллианский яблочный сок – его любимый – и различные мелко порезанные фрукты. Некоторые он знал и даже пробовал, о других же только слышал. - Вам еще что-нибудь нужно, сэр? – спросил Трипио, когда он доел последний кусочек, чего-то сладко-кислого и синего. Люк допил свой сок и вытер губы изысканной светло-голубой ажурной салфеткой. - Нет, спасибо, Трипио. Я, наверное, пойду на террасу. Хочу помедитировать. - Конечно, сэр, - сказал Трипио, убирая со стола поднос с грязной посудой. – Мастер Энакин всегда медитирует на террасе. По крайней мере, когда он дома. Люк заинтересованно вскинулся. - Он не проводит много времени с ней, да? – спросил он дроида. - Только когда война позволяет ему, - ответил Трипио. – Обычно он отсутствует в течение нескольких месяцев. - Я понимаю, - Люк с сожаление кивнул. – Это, наверное, трудно для м… сенатора Амидалы. - Да, сэр. – Трипио обернулся и встретился с ним взглядом. – Она ужасно по нему скучает. Возникла пауза, во время которой Люк почти уверился, что дроид видит его насквозь своими округлыми, яркими и до жути живыми глазами. - Мне так жаль их обоих, - мягко сказал он. Это, должно быть, ужасная ситуация для двух людей, особенно таких молодых как его родители. Если честно, он никогда не задумывался о том, насколько были молоды его родители. Почему-то он предполагал, что им было около тридцати лет, когда мама забеременела. Очевидно, он ошибался. - Если я вам не нужен, сэр, я отключусь на некоторое время, - голос Трипио вывел его из задумчивости. - О, нет, я справлюсь, - замотал головой Люк, едва сдерживая улыбку. Какое чудесное ощущение дежавю. Он поднялся со стула и вышел из кухни, размеренным шагом возвращаясь по коридору, в конце которого его взгляду открылась широкая полукруглая терраса. Огромные темные скульптуры и высокие колонны, соединенные хрупкими карнизами, а посередине возвышался небольшой тихо журчащий фонтан, за которым Люк увидел два полукруглых дивана, расположенных лицом друг к другу. Это было прекрасное место, как можно лучше подходящее для медитации. Люк спустился по ступеням и, приблизившись к фонтану, огляделся, впитывая в себя окружающее пространство. Насколько различной и сложной была жизнь его родителей по сравнению с простым, незамысловатым существованием фермера на Татуине! Он обратил внимание на нижнюю часть лестницы. Она была разбита на довольно крупные куски, а несколько блоков вообще выдраны с мясом. Судя по всему, именно сюда врезался Крестокрыл. Люк сжал кулаки и скривился, остро чувствуя беспомощность и безвыходность своего положения. Все внутри него буквально вопило о том, что он не может здесь оставаться, но независимо от своих действий он был в ловушке. Если он здесь останется, то может изменить историю, поневоле вмешиваясь в жизнь своих родителей, а если уйдет, то поменяет ход истории бесчисленными вариантами. Отвернувшись, Люк подошел к диванам и, удобно устроившись на одном из них, подложив под спину валик, задумался. Только Сила может дать ответы, в которых он так отчаянно нуждался, поэтому решившись, он поднялся и подошел к фасаду террасы на самом верху широкой лестницы. Несколько раз глубоко вздохнув, он сел на пол, скрестив ноги, и позволил себе расслабиться, слушая тихое журчание воды за спиной. Он закрыл глаза и сосредоточился на своем центре спокойствия. Это особое место, где ничто не имело значение, там был только он и его внутренний голос, нашептывающий ему видения бесконечных форм, текстур, оттенков и цветов, вспышки образов и звуков, скользящие перед его взором. «Люк особенный, Оуэн, и ты знаешь это. Он не может контролировать свои видения будущих событий». «Наш долг – защищать его, Беру. И если потребуется, даже от себя самого». «Сила – это то, что дает джедаям их власть». «Темная сторона сильнее?» «Я не хочу уступать тебя Императору, как я уступил Вейдера». «Оби-Ван никогда не рассказывал тебе, о том, что произошло с твоим отцом». «Сын, идем со мной». «Твой отец поддался Темной стороне Силы». «Энакин всегда был другим». «Он чувствовал все слишком сильно». «Он никогда не воспринимал «нет» как ответ на свои вопросы». «Произошло нечто такое, что толкнуло его через край, и он выбрал Тьму». «Я не откажусь от него». «Я должен его спасти». Постепенно его медитативный транс начал меняться, становясь еще более глубоким, раскрывая чувства и охватывая окружающую его реальность для поиска ответов через их резонанс в Силе. И тут… Мерзкая, отвратительная волна Тьмы, словно вязкие щупальца ненасытной алчности и жажды власти, выбросили его из медитации. Он едва успел добраться до ванной комнаты, как его вывернуло наизнанку, отправляя съеденное за завтраком в путешествие по канализации. Когда его перестало тошнить, Люк, тяжело дыша и содрогаясь от лихорадочного озноба, медленно поднялся на ватные ноги. Опершись руками о раковину, для большей устойчивости, он вытащил влажную салфетку из дозатора на стене и вытер губы. - С вами все в порядке, сэр? – раздался из-за двери приглушенный голос Трипио. - Да, - хрипло выдохнул Люк, и, наполнив стакан водой, прополоскал рот. – Я выйду через минуту. Не волнуйся, Трипио. - Если вам что-либо понадобиться, просто дайте мне знать, сэр. - Хорошо, спасибо, - откликнулся Люк, ставя пустой бокал на узкую прозрачную полочку под зеркалом и настороженно изучая свое отражение. Темные круги под глазами, заострившиеся черты осунувшегося лица - он выглядел так, будто что-то высасывало из него жизнь. С трудом сглотнув, он выпрямился и, слегка покачиваясь, направился к выходу. Ему нужно было прилечь, хотя бы ненадолго. Обессиленно упав на кровать в гостевой комнате, он уставился в потолок, пытаясь понять, что произошло. Дыхание Тьмы пульсирующей завесой приближалось к нему, вытягивая жизненную силу. Но самое странное было в том, что это ощущение было ему знакомо. Он чувствовал это в пещере на Дагоба, где он должен был встретиться с иллюзией Вейдера, и в каждое мгновение, как покинул планету. Но она была похожа лишь на слабый отголосок, от которого он с легкостью мог закрыться и проигнорировать. Но в момент, когда он увеличил свое восприятие в Силе, она набросилась на него как хищник на свою законную добычу. Как бы то ни было, это было близко. Очень, очень близко. Он чуть приподнялся в кровати, когда его осенило. Он был на Корусанте! Галактический Сенат расположен здесь. Значит, канцлер Палпатин тоже здесь! Именно его присутствие в Силе он почувствовал. Он должен укрепить свои ментальные щиты, если не хочет быть раскрытым. Тьма настолько сильно пропитала все вокруг, что ему было физически больно. Однако, это открытие ставит весьма тревожный вопрос – почему отец не чувствует этого? «Он знал его с детства, и считал своим наставником и другом». Ловушка! В высшей степени продуманная хитрая западня, методично организованная в течение многих лет с одной единственной целью. Абсолютный контроль. Абсолютная власть. Абсолютное господство над галактикой и всеми населяющими ее существами. «Энакин всегда был собственником, в отношение близких ему людей». Могло ли это быть ключом, или одним из ключей от перемен, произошедших с его отцом? Он был вынужден выбирать между своими привязанностями, и выбрал Императора? Почему? Что он должен был получить, перейдя на Темную сторону? Что было настолько важным, чтобы он отринул свои железные жизненные принципы и несгибаемые понятия добра и зла? И теперь, когда он был заброшен в переломный момент жизни его родителей и самой галактики, что он должен делать? Какую роль он должен играть? Он вообще должен играть какую-либо роль? Или он здесь как простой свидетель? Был ли это способ Силы ответить на его вопрос: «Что с ним случилось?». Какой бы ни был ответ, он нуждался в нем сейчас, и поэтому он знал что делать. Он снова опустился на подушки и повернулся на правый бок, обессиленный своей убежденностью. Он с помощью Силы открыл жалюзи и взглянул на высоченные небоскребы, виднеющиеся вдалеке, и спидеры мелькающие туда-сюда. Миллионы людей там, за стеклом, но он никогда не чувствовал себя таким отчаянно одиноким. Таким потерянным. *** Он не знал, что заснул, пока его не разбудил стук в дверь. Люк сел, сонно потирая глаза. - Входите, - отозвался он. Дверь с тихим шипением скользнула в сторону и в комнату вошел невозмутимый, как всегда, Трипио. - Простите, сэр, я подумал, вы захотите узнать, что сенатор Амидала только что вернулась. Если вы желаете встретиться с ней, она будет рада провести вечер с вами. Вечер? Уже наступил вечер? Судя по всему, он спал дольше, чем думал. Люк ощутил в груди тянущее чувство от этого приглашения. «Мама. О, мама…», - мысленно застонал он. Нужно отбросить личные переживания в сторону и действовать с предельной осторожностью. Он не знал, какой вред своим присутствием может нанести беременной матери, своей сестре и самому себе. - Передай, что для меня большая честь встретиться с ней, и я приду через несколько минут, – медленно поднимаясь на ноги, сказал он дроиду. - Хорошо, сэр, - утвердительно кивнул Трипио и удалился. Люк скользнул рукой по волосам, и отправился в ванную комнату, хоть он и чувствовал себя несколько неуверенно, но не мог отложить встречу с матерью. Он насколько смог, привел себя в порядок, сделав глубокий вдох, расправил плечи и решительным шагом направился в гостиную. Молодая женщина стояла у окна и задумчиво наблюдала за полыхающим над городом закатом. При свете угасающего солнца она была еще более прекрасной, если такое возможно. Длинные вьющиеся волосы свободно струились по спине, а невысокая фигура облачена в самое изумительное платье, которое он когда-либо видел: тяжелый бархат густого темно-коричневого цвета касался пола, и тонкая ярко-красная лента, свободно завязанная под грудью. «Так похожа на Лею», была первая мысль, пришедшая ему в голову. «Та же поза, та же спокойная власть и сдержанная внутренняя мягкость, менее заметная в характере Леи, но простирающаяся также глубоко». Почувствовав, что он пришел, его мать с улыбкой обернулась. Люк ответил ей самой теплой улыбкой, на какую только был способен. «Мама!» - воскликнуло его сердце. - Добрый вечер, Люк, - поприветствовало она его, когда он присоединился к ней. - Добрый вечер, сенатор, - приветственно кивнул он. - Падме, - поправила она его во второй раз, протягивая ему руку. - Падме, - согласно склонил голову Люк, осторожно сжимая ее маленькую руку в своих ладонях. - Как прошел твой день? – поинтересовалась она. - Очень хорошо, спасибо, - ответил Люк, неохотно отпуская ее нежную руку. - Как ты себя чувствуешь? - Почти оправился. Падме, чуть наклонив к плечу голову, окинула его скептичным взглядом. - Ты выглядишь бледным и измученным. Надеюсь это не твой обычный вид. - О, нет. Обычно я гораздо симпатичней, - слова вырвались прежде, чем Люк успел схватить себя за язык. «Сила, я говорю как Хан». Падме звонко расхохоталась. - Это приятно знать, - отсмеявшись, проговорила она, и слегка нахмурив красиво очерченные брови, продолжила, – Трипио сказал, что днем тебе было нехорошо. - Трипио слишком беспокоится, – указал Люк на очевидный факт. - Мне это говорили, - согласилась Падме с понимающей улыбкой. - Может, присядем? – вежливо предложил Люк. - Конечно, - кивнула она. – Малыш сегодня слишком активный, - она легко погладила живот, пытаясь успокоить ребенка. Люк, стараясь незаметно держать дистанцию, проводил ее до дивана и помог удобно расположиться, после чего устроился рядом. - Если тебе интересно, Энакин, сегодня утром, отбуксировал твой корабль в мастерскую, - сообщила ему Падме. Люк пораженно уставился на нее. Он напрочь забыл о своем Крестокрыле, хотя был на террасе всего несколько часов назад! - Вы представляете, я совсем забыл об этом! – воскликнул он, удивленно качая головой. - Представляю, - улыбнулась она. – Твои мысли наверняка были заняты другими проблемами, - окинула она его пристальным взглядом, в котором читалось легкое напряжение. Люк весь подобрался, поняв, на что она намекала. - Энакин рассказал мне, - подтвердила она кивком головы его предположение. Глубоко вздохнув, Падме полностью повернулась к нему, выдавая свой неподдельный интерес. – Ты, в самом деле… из другого времени? - Да, - сказал Люк. – Там, откуда я родом, Войны Клонов уже закончились, - пояснил он уклончиво. Он увидел в ее глазах вопросительный огонек и покачал головой. - Пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем, - умоляюще посмотрел он на нее. – Мое присутствие здесь нарушает все законы мироздания, и я не могу раскрыть слишком многое. Только Сила знает, какие могут быть последствия. - Но именно с помощью Силы ты оказался здесь, - возразила она, с невероятной проницательностью уловив суть. - Это правда, - согласился Люк. – Но до тех пор, пока цель моего присутствия не ясна, я не могу ничего рассказать. Пожалуйста, поймите, - он твердо встретил взгляд прекрасных темных глаз. Падме пристально вгляделась в Люка, пытаясь придумать аргумент, который мог бы убедить его, но завораживающий взгляд голубых глаз, словно проникающий в самые отдаленные уголки души, остановил ее. - Ну, хорошо, - досадливо вздохнула она. – Непонятные утверждения Энакина о Силе слегка раздражают. И я вижу то же самое в тебе, - отвела она взгляд. Люк улыбнулся, покоренный этой мягкой настойчивостью. - Спасибо, - негромко произнес он. Падме вновь повернулась к нему. - За что? - За то, что приняли меня в вашем доме. Что поверили мне и моей безумной истории. Падме против воли улыбнулась. - Я была рядом с джедаями довольно долгое время, чтобы знать, что есть вещи недоступные нашему пониманию. Это галактика чудес… и ужасов, - черты ее лица на миг потемнели, но она быстро взяла себя в руки. – Но когда я смотрю на тебя… - она очень долго вглядывалась в его лицо, покусывая нижнюю губу, пытаясь дать имя тем чувствам, что просыпались в ней при виде этого молодого человека. – Я верю тебе. Мое сердце верит тебе. У Люка защипало глаза, и он часто заморгал, стиснув зубы, пытаясь прогнать не прошеные слезы, грозившие вот-вот пролиться. - Я… - он не договорил, резко повернув голову в противоположную сторону. - Что случилось? – спросила Падме, с беспокойством глядя на него. - Он вернулся, - сказал Люк после недолгой паузы. - Кто? - О-Энакин, - Люк вовремя поймал себя за язык. Душевное смятение отца резонировало в Силе, как подводное течение в беспокойной воде. – Он расстроен, - еле слышно пробормотал он. - Откуда ты это знаешь? – спросила Падме изумленно. - Я это чувствую, - Люк тяжело выдохнул, возвращая контроль над своими эмоциями. – Я должен оставить вас, - он тонко улыбнулся ей. – Поговорите с ним. Для него вы тихая гавань посреди бушующего шторма. Только вы можете подарить спокойствие его разуму и душе. - Но… - начала она – в ее голове крутились тысячи вопросов. - Если придется, заставьте его говорить. Он сейчас нуждается в вас больше, чем вы думаете. Люк понятия не имел, откуда приходили слова, что он говорил. Словно кто-то нашептывал ему, но когда он их произносил, он чувствовал, насколько правильными они были. Насколько истинными. Он развернулся, чтобы уйти и почувствовал, как Падме поднялась с дивана и направилась в сторону террасы, встречать своего мужа. *** Энакин вышел из своего автокара в сопровождении Арту. Он быстро поднялся по лестнице террасы и поприветствовал жену нежным поцелуем. Он был слишком рассеян, чтобы сосредоточиться на одной единственной мысли, но это не помешало ему положить свою левую руку на ее живот и нежно погладить, здороваясь со своим ребенком. - Ты взволнован, - сказала Падме, удерживая его руку и переплетая их пальцы вместе. - Жизнь становится слишком сложной именно тогда, когда мне требуется холодный рассудок больше чем когда-либо, - ответил Энакин, увлекая ее на диван, где они уютно расположились. Его затуманенный взгляд какое-то время блуждал где-то за пределами этого мира, словно пытаясь разглядеть что-то, но, наконец, синева глаз вновь прояснилась, и Энакин испустил горький вздох. - Что случилось? – спросила Падме. - Канцлер назначил меня его личным представителем на Совете Джедаев. - Правда? - Он хочет, чтобы я был глазами, ушами и голосом Республики, - повернулся Энакин к ней. - Для чего? - Я думаю, он хочет, чтобы у джедаев было право голоса на мирных переговорах, когда война закончится. С нашим руководством Республика утвердится как система, которой может доверять каждая планета в галактике. - И… - подтолкнула его Падме, когда он замолчал. - Совет избирает своих собственных представителей. Я не думаю, что они сделают меня мастером без некоторых… разногласий. И это дополнительное давление, которое мне сейчас абсолютно не нужно. - А ты не можешь просто отказаться от этого назначения? – предложила Падме. - Ты думаешь, я не смогу исполнять свои обязанности как представитель канцлера? – Энакин уставился в никуда, застывшим взглядом. - Я этого не говорила. Просто ты сказал, что это будет дополнительным давлением, которое тебе не нужно. Синяя глубина его глаз наполнилась огорчением. Энакин покачал головой и с раскаянием посмотрел на Падме. - Я сожалею. Я не хотел взваливать это на тебя, - он прищелкнул языком, выглядя полностью обескураженным. – Я просто поражен верой канцлера в меня, но он не чувствует подходящего момента. Совет не согласится с этим. - А почему нет? – рассуждая, откликнулась Падме. – Ты - правая рука Палпатина. Ты мог бы стать связующим звеном между Сенатом и Орденом Джедаев. Мы бы сэкономили много времени. - Я знаю, но… - Энакин в раздражении вновь помотал головой. – Там слишком много нарушений в отношении ведения дел. И когда ты идешь в обход процедуры, тем самым ты подрываешь саму основу Республики. Мне не нравится это. Падме положила руку на плечо Энакина и легонько сжала. - Мы можем только надеяться, что это поможет скорее положить конец войне. - Но ведь цель не оправдывает средства. И, кроме того, у меня есть… другие соображения, - Энакин осекся и на мгновение ушел в себя. – Неважно, - махнул он рукой и выпрямился. – Как там наш гость? – улыбнулся он, глядя на жену с искренней теплотой. - Кажется он в порядке, более или менее, - Падме вернула ему улыбку. – Мы разговаривали, когда ты вернулся. Он ушел, чтобы мы могли побыть наедине, - выражение ее лица стало серьезным, когда она вспомнила, - это странно. Он почувствовал, что ты идешь. Энакин удивленно вскинул брови, но обратив взгляд внутрь себя, что-то в нем смягчилось. - Я пойду, поговорю с ним. Падме слегка улыбнулась. - Добрый вечер, мастер, - прервал их голос Трипио. – Ужин будет готов через тридцать минут. - Спасибо, Трипио, - ответил Энакин, мимолетно взглянув на дроида. - Я пойду, прилягу до ужина, - предупредила Падме мужа. Энакин кивнул и, притянув жену в нежное объятие, прикоснулся к ее губам ласковым поцелуем. *** - Войдите, - пригласил Люк отца, чуть обернувшись к двери. Энакин прошел в комнату, и растерянно остановился при виде молодого человека, стоящего у окна. В нескольких сантиметрах над его ладонью парил шар из темного мрамора, а сам юноша источал внутренне спокойствие, которому он позавидовал. Даже одетый во все черное, свет окружал его словно ореол, и это по какой-то причине согревало сердце Энакина. Было такое чувство, будто все проблемы во Вселенной исчезали в его присутствии. - Как ты? – спросил он без особой необходимости, через Силу чувствуя его состояние. Будто физическое и эмоциональное благополучие незнакомца было частью его. - Я в порядке, спасибо, - ответил Люк, аккуратно поместив шар на его основание, и полностью повернулся к нему. Темная, отвратительная тень, словно жадная искусительница, зловонным маревом дрожала около отца, нарушая его душевное равновесие. Он резко отпрянул, ментально и физически, едва устояв на ногах. - Люк! – с тревогой воскликнул Энакин и, в два шага подскочив к нему, подхватил под локоть, поддерживая. – Что случилось? Люк вздрогнул от черноты, окружающей ауру его отца. - Я в порядке, - успокаивающе пробормотал он, встречаясь взглядом с Энакином. – Я ощутил возмущение в Силе. - Я ничего не почувствовал, - сказал Энакин, осторожно его отпуская. - Возможно, это связано с моим… с тем, что я не принадлежу этому месту. Меня тянет обратно в мое время, – попытался Люк предложить объяснение, которому бы поверил его отец. Как Энакин мог не замечать Тьмы вокруг канцлера и себя? Он так много времени проводил в компании Палпатина – как сегодня – почему он так слеп к этому? И что насчет других джедаев? Энакин с сомнением посмотрел на Люка. В его объяснение было сложно поверить, но ничего другого не приходило на ум. И взгляд этих невероятных глаз… Сила, казалось, они знали все ответы. - Твой корабль будет отремонтирован в течение трех-четырех дней. Как думаешь, продержишься столько? – спросил он, нехотя оставляя предыдущую тему. - Да, я справлюсь, - подтвердил Люк, кивая отцу. Энакин принял спокойный ответ Люка, хотя все о чем они говорили, значило для молодого джедая больше чем казалось. Намного больше. - А с тобой все в порядке? – вернул ему вопрос Люк. Энакин чуть удивленно посмотрел на него и пожал плечами. - Сейчас война. Как хоть что-то может быть в порядке? – с иронией ответил он. Люк поднял голову, и, встретившись с ним взглядом, понимающе улыбнулся. Вздохнув, Энакин уступил. - Я чувствуя себя потерянным и запутавшимся. И одиноким, – он отвернулся от Люка и сосредоточил свое внимание на жизни за окном. – Это всегда было моим самым большим страхом – быть одному. И в такие моменты я чувствую, что все то, что я люблю, будет отнято у меня. Люк шагнул ближе к отцу, чувствуя его потребность в утешении. - Почему ты так считаешь? – спросил он. - Я видел сон. У Люка кровь похолодела в жилах. - Сон? Последовало долгое молчание. - Я одинок в этом. Если джедаи узнают, что я женат, я буду изгнан из Ордена, - сказал Энакин, наконец. – Никто мне не может помочь, кроме меня самого. Сердце Люка сжалось от плохого предчувствия. Он мог только догадываться, о чем говорил его отец, но как бы то ни было, Энакин был на грани отчаяния. Он чувствовал опасность. Он чувствовал ее запах. И она пахла… смертью. - А ты...? - начал он было говорить. - Я пытался поговорить с мастером Йодой, - продолжил Энакин, будто не замечая Люка. Это был разговор с самим собой. - И он только сказал, что я должен научиться отпускать все, что боюсь потерять. Люк, не перебивая, слушал отца, давая ему возможность выговориться. Просто был рядом с ним. - Но как я могу это сделать?! - Энакин резко повернулся к нему, и его взгляд пылал. - Это борьба за совершенство, борьба разногласий, чтобы делать вещи лучше, это двигает нас вперед. Это наш долг - пробовать, пытаться, даже тогда, когда кажется, что надежды уже нет! Особенно тогда! Это не вопрос страха, а защиты жизни! - его вспышка прошла также быстро, как и появилась и он снова отвернулся к окну. - Если бы я так думал, когда был рабом на Татуине, не знаю, выжил бы я. - Ты был рабом? На Татуине? - потрясенно ахнул Люк. - Моя мама и я были рабами, - сказал Энакин, не мигая, смотря на проносящиеся за окном спидеры. - Я был освобожден после победы в Бунта Ив Классик. Мой мастер Оби-Ван Кеноби и его учитель Квай-Гон Джинн взяли меня с собой, чтобы я мог быть обучен как джедай. Мне было девять лет. Люк не мог поверить своим ушам. Так много вещей, которые ему не рассказали! Так много света, проливающегося с каждым произнесенным словом. - С тех пор это моя жизнь, - продолжил Энакин свой рассказ. - Это то, что я есть, - и после короткой паузы добавил, - это то, кто я. - Я... понимаю, - прошептал Люк. Покинув Татуин четыре года назад, он верил, что он хотел быть джедаем как и его отец. Хотел быть похожим на него. Хотел быть таким человеком, которым бы его отец мог гордиться, но он зашел в этом гораздо дальше, чем кто-либо. Он шел по стопам отца, отдавая дань уважения ему, он шел, чтобы найти свое истинное призвание, для которого он был рожден. Это было в крови Скайуокеров. Очень многие вещи становились ясными теперь. Так много вещей, которые в нем и его отце были общими. Не только потому, что они были семьей, а потому что их характеры были во многом схожи. И он был рад этому. Здесь, перед ним, был очень противоречивый человек, но он с гордостью называл его отцом. Человек большого мужества, глубокого сострадания и высокого набора ценностей. «Что с тобой случилось?», - задавался он вопросом в сотый раз. «Как Палпатин смог обратить тебя? Это кажется невозможным!». Энакин повернул к нему голову, и когда их взгляды встретились, связь между ними наполнилась самым глубоким ощущением гармонии и чувством возвращения домой. - Я… я знаю тебя, - сказал Энакин тихо, заворожено глядя в глаза напротив, смотрящие на него будто… будто знали. Это был не взгляд незнакомца. Это были глаза родственной души, человека, который хорошо знал степень обязательств и жертвенности, которые требовались от них. Это был джедай, с которым он мог поговорить. Джедай, который задавал себе те же вопросы. Джедай, который не предложит неясные, ничего не решающие ответы. Он чувствовал, что он мог рассказать этому молодому человеку…все, что угодно. - Ты присоединишься к нам за ужином? – пригласил он, тряхнув головой и усилием воли беря себя в руки. Люк моргнул и, встряхнувшись, как отец, взял свои эмоции под контроль. - С большим удовольствием. Но я не хочу вмешиваться в вашу повседневную жизнь больше, чем уже есть. - Это самое желанное вторжение, - в глазах Энакина зажглась непритворная радость. – Впервые в нашем доме гость. И наша первая возможность вести себя как нормальная супружеская пара, приглашая своего нуждающегося в защите друга оставаться у нас столько, сколько ему будет нужно. Люк вглядывался в черты отца, запоминая их еще раз. - Спасибо, - хрипло пробормотал он, с трудом проталкивая слова через ком в горле. – Это честь для меня, сидеть за вашим столом. За яркую улыбку, которую он получил в ответ, ему безумно захотелось крепко обнять отца.