***
До самого вечера Эви разбиралась с кухней. Для начала она переставила все так, как было удобно ей, лишний раз удивляясь нелогичному складу ума парней: зачем сковородки складывать совершенно в другую сторону от кастрюль, и почему столовые приборы сложены не вилка к вилке, а парно — ложка плюс вилка. Отдав много сил на перестановку, в конце концов, девушка занялась приготовлением ужина. Где-то в закромах памяти она выудила, как нужно готовить суп. В холодильнике из овощей нашлась только картошка и морковь, поэтому пришлось просить у Зарта капусту, хотя по его словам нельзя было срывать маленький качанчик, нужно дать ему вырасти, а суп можно сварить и без капусты. Но девушка знала — чем больше овощей, тем вкуснее первое блюдо. Леон с барского плеча скинул Эвите пару куриных ног: -Так и быть, сегодня я ощипал для тебя курицу, но потом будешь сама этим заниматься. Девушка искренне понадеялась, что парень шутит. Эви настолько неумело шинковала капусту, как будто никогда не готовила в своей жизни. Впрочем, такой вариант исключать было нельзя. Она не знала, сколько ей лет, а лишь только по внешности нельзя было однозначно сказать. Чудом не пошинковав вместе с капустой свои пальцы, девушка свалила овощи с деревянной доски в кастрюлю. И тут же хмуро вытащила оттуда длинный каштановый волос. «Упс». Она собрала свои волосы в руку и засунула их за шиворот. Это действие спасло продукты от волос минут на пять. Цокнув языком, девушка кинула нож на стол и направилась в общую комнату Хомстеда. Эви открыла вещевой шкаф и порылась там, особо ни на что не надеясь. На полках лежали только вещи, в ящиках находилось нижнее белье. Она рассеяно прошлась взглядом по подоконникам, голым стенам, паре табуреток. «Да откуда тут взяться заколке для волос? — спросила она саму себя. — Или резинке…» Но как-то нужно было решать появившуюся проблему. Девушка взяла из ящика какие-то трусы, искренне надеясь, что хозяин не обнаружит пропажи. Осталось раздобыть ножницы. Словно по заказу, в этот момент хлопнула входная дверь Хомстеда, и в помещение, насвистывая, зашел медак. — Джеф! — кинулась к парню Эвита. — У тебя есть ножницы? — У меня есть либо медицинские, — он кивнул на свою сумку, перекинутую через плечо. — Либо садовые, которые когда-то Зарт сказал вернуть к инструментам, — юноша сконфужено дернул губой, — но я забыл. — Одолжи мне свои, — попросила девушка. Медицинскими, оказавшимися очень острыми, ножницами она распорола трусы и вынула из них резинку. Связав концы и обернув несколько раз, девушка удовлетворенно хмыкнула — волосы есть чем завязать. — Хочешь, я помогу тебе? — предложил Джеф, забирая назад ножницы и наблюдая, как девушка завязывает волосы в хвост. — Давай, — улыбнулась девушка, возвращая пакет с мусором на место. — Можешь потереть морковку на крупной терке. Медак взял нож и с готовностью начал чистить морковь над раковиной. Взявшись за остатки кочана, Эви спросила: — А что за странное название у твоей… должности — медак? Почему не медик? Или медбрат? — А сам не знаю, — ответил Джеф. — Алби сказал, что до меня был один парень-врачеватель. Один из первых глэйдеров, кто пропал в Лабиринте. Вроде бы его звали Дак. И так как он был медиком, то его называли Мед-Дак, медак (1). С тех пор так и повелось… — ДЖЕФ! — послышался снаружи оглушительный ор. — Срочно, я оттяпал себе полмизинца на ноге! — кричал Леон. — Я пошел, — Джеф кинул не дочищенную морковь в раковину и убежал. Поежившись от возникшей в голове картины отрезанного мизинца, Эвита бросила последнюю часть нашинкованной капусты в кастрюлю и принялась за морковку. — Неужели сегодня мой желудок наполнится нормальной едой? — радостно произнес Минхо, заваливаясь на кухню и проходя к раковине. Азиат пустил воду и начал пить, присосавшись прямо к крану. Девушка хмуро посмотрела сначала на его действие, потом уставилась на его ботинки, которые были так сильно запачканы грязью, что на них не осталось ни одного чистого пятнышка. — Что? — поинтересовался Минхо, напившись холодной воды, а затем проследил за направлением взгляда Эви. — У меня пятно на штанах? Девушка удивленно уставилась на парня: — У тебя ботинки — одно сплошное пятно, а тут кухня. — Ой, извини, — Минхо уселся на стул, стоявший у стола напротив Эвиты, и стянул с себя оба ботинка, выкинув их к порогу. — Так лучше? — он пошевелил пальцами на ногах. От запаха протухшего сыра, быстро распространявшегося по кухне, девушку затошнило. — Нет, — сквозь слезы произнесла она, борясь с приступом кашля. — Надень, быстрее! — Вот видишь, — Минхо снова натянул грязные ботинки, при этом вытерев испачканные руки о белое полотенце, висевшее на раковине. — Я забочусь о благосостоянии ближнего. — Из двух зол выбирая меньшее, — буркнула девушка, крупно нарезая картошку. — Не злись, — вдруг мягко попросил Минхо. — Все мы тут не на курорт в южные страны попали. И всем приходится мириться с антисанитарией, смрадом из Могильника и ночным пердежом Леона. — Какая мерзость, — все же улыбнувшись, произнесла Эви. — Я тоже подумываю переехать на воздух, хотя по ночам тут бывает довольно холодно. Странный климат, — Минхо взял щепотку нашинкованной капусты и отправил ее в рот, — днем жарко и так влажно, что рубашку каждые пару часов хоть выжимай. А ночью порой такой холод, что изо рта пар, как из трубы. Парень застыл взглядом на руке девушки, не очень умело нарезающей картошку. — Нормальной рукой резать не пробовала? — спросил он. — Вдруг будет лучше получаться. Девушка шумно вздохнула: — У меня рабочая рука левая. — Ого, — изумился Минхо. — Леворукий шнурок. — Эрни уже разболтал всем мое прозвище? — закатила глаза Эвита. — Еще бы, — хмыкнул Минхо. — А правда, что у левшей работает правое полушарие мозга? — Каким, по-твоему, образом я должна это проверить? — поинтересовалась Эви, сбрасывая нарезанную картошку в кастрюлю. Азиат равнодушно пожал плечами. Создавалось впечатление, что мысли парня пролетали в его голове, словно скорый поезд, особо не задерживаясь на станциях. — А что вы с Алби ищете в Лабиринте? — спросила девушка, шлепая Минхо по руке, снова потянувшейся к кастрюле. — Если бы я знал, — со вздохом ответил азиат. — Каждую ночь слышится гул — это стены меняют свое расположение. И куда мы выходили вчера, сегодня уже тупик. В этом нет никакого смысла, мы что-то делаем не то, — Минхо вдруг серьезно посмотрел на девушку. — Но нас сюда прислали и продолжают присылать, не просто так. В этом должен быть смысл. И если он не в поиске выхода, я заживо сожру змею. Кстати, — его голос вновь стал слегка насмешливым, — из пяти видов ядовитых змей планеты тут водятся четыре, — он с невозмутимым видом поднялся со стула и направился к выходу. Напоследок, парень обернулся и, увидев испуганный взгляд новенькой, еле сдерживая смех, сказал: — Это шутка, шнурок.***
Управившись с ужином и оставив полную кастрюлю супа остывать на плите, Эвита, тихонько шурша нескошенной травой под ногами, подошла к Максу и Минхо, трудящимся над очередной постройкой, напоминающей парник. — Привет, шнурок, — тут же выкрикнул Макс, забивая молотком гвоздь. — Для чего это? — из вежливости поинтересовалась девушка. — Для Зарта, — ответил Минхо, поднимая с земли деревянные балки. — Помидоры у него почернели, видите ли. Девушка посмеялась над двусмысленностью фразы. — Он попросил парник? — удивилась она, посмотрев на небо, где в зените светило яркое солнце. — И так весь Глэйд как парник. — Вот и я ему так сказал, — Минхо, поднатужившись, прикрепил верхнюю балку. — Но Зарт развонялся, что ме-ме-ме, в парнике он будет сам регулировать температуру и влажность и бе-бе-бе, че нам сложно… — Ну, а нам не сложно, — довольно добавил Макс. — А вам не будет сложно соорудить кое-что еще? — осмелев, попросила Эви. Минхо, посасывая порезанный палец, угрюмо посмотрел на девушку. Он явно был не очень доволен перспективой строить еще какую-то не нужную, по его мнению, хрень. — Я… понимаете, мне немного неловко пользоваться вашими удобствами здесь, — аккуратно начала Эвита. — Чего? — выгнул бровь Макс, опираясь рукой на согнутую в колене ногу, поставленную на бревно. — Воняет у нас в сортире хуже, чем от твоих подмышек, — мигом пояснил Минхо. — И трепетное женское обоняние мешает трепетному женскому заду сделать свои дела. — Минхо! — возмутилась девушка. — В чем я не прав? — поинтересовался азиат. Эви пожевала губу, не зная, как ответить на этот вопрос так, чтобы оправдать свое возмущение. — Вот видишь, — ухмыльнулся Минхо над замешательством девушки. — Мои подмышки тоже попали под правду? — погрустнел Макс и тут же понюхал. — Нормально пахнет, чего ты гонишь. — Нормально для тебя или для нее? — уточнил Минхо и довольный тем, что Макс молча продолжил забивать гвоздь, обратился к Эви. — Сделаем мы тебе отдельную будочку, будет у нас, по классике: мальчики налево, девочки направо. На дверце еще цветочек выжгу, чтоб не путали. — Спасибо, — поблагодарила Эвита и, оставив парней дальше разбираться с парником, развернулась и ушла прочь. Она все-таки решила пойти справить нужду, терпеть уже не было никаких сил, но только подальше от той ужасной деревянной кабинки. Эвита пробежала вдоль рощицы и зашла в чащу с другой стороны. Лес был практически дикий — никаких утоптанных тропинок, всюду росли деревья, кустарники, хотя иногда попадались и пеньки. Девушка продвигалась в чащу леса, осторожно наступая на выступавшие корни деревьев и переступая влажную грязь, перемешанную с глиной. В какой-то момент Эви наткнулась на целое озеро дурно пахнущей темной субстанции. «Навоз? А, удобрение…» Грязевой круг, шириной шагов пять был полностью заполнен удобрением. Видимо, его тут оставляли для Плантаций. Аккуратно обойдя смердящий круг, девушка решила, что можно было бы остановиться здесь. Внезапный звук сломавшейся под ногами веточки заставил Эви резко обернутся. Сквозь стволы деревьев она никого не видела. — К…кто здесь? — запинаясь, выкрикнула она. Ответа не последовало, что совершенно не удивило девушку. Лицо вдруг обдуло прохладным ветерком. Эви снова резко обернулась. Вдалеке, среди засохших кустов, ее глаза ухватили скособоченный крест. Дерево, из которого он был сколочен, уже порядком облезло, местами подгнило. Мерзкий холодок пронзил спину девушки. Страх липкой паутиной начал опутывать ноги. Внезапно стало резко темнее. Откуда-то из глубины леса накатил глухой гул, становясь все громче. Это стало последней каплей, и Эвита со всех ног понеслась из леса. Выбежав из тени деревьев, она лишь на секунду остановилась, высматривая кого-то из ребят. Эрни, помогая Максу, тащил часть досок в сторону Хомстеда. С максимальной скоростью, на которую только была способна, Эви побежала к Чистильщику. Едва не налетев на него, девушка резко затормозила. — Опять ты возле меня ошиваешься, шнурок, — буркнул Эрни. — Эй, что с тобой? — удивленно поинтересовался парень. — Т-там, — Эви потыкала пальцем в сторону Могильника. — Хруст, а потом холодно так…и… — она с трудом говорила из-за сбившегося дыхания, — и крест повален. Подуло холодом… Эрни посмеялся и, перехватив доски поудобнее, произнес: — Нет тут никаких призраков, успокойся, шнурок. А кресты на тех могилах часто заваливаются, Алби похоронил своих предшественников не совсем в удачном месте — там глина, она проседает. — А гул? — стук сердца до сих пор отдавал ей в уши. — Какой гул? — лицо Эрни вдруг стало серьезным. — Когда я там была, — девушка снова почувствовала холодные мурашки на ногах, — сначала подул прохладный ветер, а потом я заметила крест и тут такой гул…нарастающий. — Ты тоже слышала гул? — к ним вернулся Макс со своей порцией досок. — Да, — испуганно прошептала девушка, смотря на ребят круглыми глазами. Макс угрюмо посмотрел на Эрни: — Она тоже его слышит. — Вот черт, это дерьмище, — Чистильщик заставил девушку поморщиться. — Что это значит? — Ходит тут слушок, — Эрни почесал за ухом, — что единственным, кто слышал гул, был Джордж. Ну, тот самый, шанк из первой группы, который Алби встретил. Он места себе не находил и каждый раз после гула рвался в Лабиринт. Тебя тянет туда, а? Девушка обернулась на южные ворота, которые в эту самую минуту с грохотом закрывались. От пустого коридора, который они закрыли, веяло холодом, страхом и таинственностью. — Нет, — совершенно искренне ответила девушка. — К ночи желание усилится, — понизил голос до шепота Макс. — И тогда нам придется привязать тебя, чтобы ты не исцарапала себе руки в кровь, пытаясь проникнуть за ворота, а утром не убежала в Лабиринт, исчезнув там навсегда. По телу Эви прошла крупная дрожь, когда она обернулась и снова посмотрела на парней. Что за проклятье свалилось на ее голову? «Мало тут, что ли, и так всякого… дерьма!» — Эй, шанки вы тупоголовые, хватит пугать новенькую, — возмутился над шуткой ребят Джеф, выглядывая из двери Хомстеда. Эрни с Максом заржали в голос и понесли доски на задний двор хижины. — Не обращай на них внимания, — махнул рукой медак. — Дурные головы. Этот гул слышат все. Его всегда слышно перед самым закрытием ворот, вроде предупреждения. Все еще ощущая шевеление волос на голове, девушка прошла на кухню вслед за юношей. — Джеф… я что-то устала сегодня очень, — обратилась она к пареньку. — Вы сами себе еду возьмете, ладно? Только если что-то останется, поставь кастрюлю в холодильник, чтобы не скисло. — Хорошо, — кивнул Джеф. — Иди, отдыхай. Первый день в Глэйде всегда самый трудный, потом привыкнешь, — он подмигнул девушке.***
Но Джеф оказался не прав. Второй день в Глэйде был ничуть не лучше первого. И третий тоже. Вечером четвертого дня Эвита бесцельно бродила по Глэйду, смотрела на стены и придавалась мечтам, которые казались совсем несбыточными. А в какой-то момент Эвита вдруг поймала себя на странной мысли. «Может, я сплю и все это просто сон?» Она забрела за Плантации Зарта, уселась подле высокой стены с вьюнами винограда, создававшими идеальную прохладную тень, и в скором времени задремала. Ей снились странные сны. Темные, мрачные каменные коридоры. Она как будто была в Лабиринте. Но стены гладкие и ровные, на них не растет плющ, и словно целая бригада прошлась по ним шкуркой. Девушка шла очень медленно. Ноги с трудом передвигались, как будто она шла по колено в воде. Эви посмотрела вниз — действительно, коридоры заполняла вода. И ее уровень стремительно возрастал. Девушка, охваченная паникой, пыталась идти быстрее, но получалось плохо. Когда вода достигла талии, Эвита попыталась плыть, но, видимо, плавать она не умела. Вода пребывала с удивительно быстрой скоростью, совсем скоро Эви бултыхалась в воде, достигшей ее горла, не в состоянии идти, а плыть совсем не получалось. Она, захлебываясь, тонула. - Эва… Она слышала голос где-то вдалеке, но не могла ответить. Девушка не могла ни крикнуть, ни даже шевельнуться. Эвита медленно шла ко дну. Дыхания не хватало, легкие заполнились водой и девушка почувствовала адскую боль в разрывающейся от давления груди. С резким и громким вздохом Эви проснулась. Лежа на спине, она быстро и глубоко дышала, наслаждаясь такой возможностью. «Просто дурной сон». Закрыв глаза, уняв панику и подскочивший в крови адреналин, она отдышалась. И вдруг почувствовала, что кто-то ползет по ее оголившемуся животу. Она медленно опустила взгляд, чувствуя, как сердце снова забилось в бешеном ритме. Через секунду она увидела, как лениво переставляя мохнатые лапы, на ее майку заползает огромных размеров мохнатый черный паук. Крик Эви слышали, наверное, даже на луне. Девушка, резко смахнув паука рукой, вскочила на ноги и, поскальзываясь на влажной почве, попятилась. Зарт прибежал с лопатой наперевес в тот момент, когда Эвита, врезавшись в стену Лабиринта, густо увитую мягким плющом, снова вскрикнула и окончательно рухнула на землю. — Ты чего, что случилось? — Зарт кинулся к ней и помог встать. — Паук, — охнула Эви. — Огромный, волосатый, черный, страшный… Зарт машинально оглядел землю под ногами, видимо, думая, что насекомое сидит и терпеливо ждет, чтобы узнать, какое впечатление произвело на девушку. — …залез на меня, — закончила Эви, от паники вцепившись в руку Зарта. А тот внезапно наклонился и черенком лопаты дотронулся до черного шерстяного комочка, валявшегося на земле. А потом Эвита впервые услышала смех Зарта. — С тобой опасно связываться, — хихикая, проговорил Садовник. — Ты рукой убила тарантула. Девушка побелела. Змеи. Тарантулы. «Кто еще обитает в травах Глэйда?» Она дрожащими руками подвернула майку, оголяя живот. — Что? — Зарт непонимающе уставился на нее. — Он меня укусил, — Эвита показала на красноватую точку сбоку от пупка, вокруг которой уже расползался отек. А в следующую секунду она упала, потеряв сознание.***
Эвита медленно брела по кромке рощицы. Вечер пятнадцатого дня пребывания Эви в Глэйде застал девушку в крайне плохом настроении. Яд тарантула, как выяснил Джеф, не смертелен для человека. Оказывается, укус этого паука напоминает укус шершня — красное пятно в месте прокола челюстями и приличный отек, который снимался компрессом из соды с водой. А в обморок девушка упала просто напросто из-за страха. Подав парням ужин, сегодня это была свинина с гарниром из макарон, Эвита сама отказалась от еды, сославшись на то, что наелась, пока готовила, и ушла прогуляться. Ей хотелось побыть в одиночестве. До нее долетали громкие разговоры парней, поглощавших вкусную пищу. Особых талантов к готовке Эви не имела, но ее стряпня нравилась глэйдерам гораздо больше готовки Алби. Девушка не разделяла веселое настроение глэйдеров. Первые полторы недели она приживалась в этом месте, твердила себе, что стоит немножечко потерпеть, и она привыкнет. Смирится со своей судьбой, начнет наслаждаться тем, что имеет. В конце концов, могло быть и хуже. «Нет, не могло». Она живет среди кучки парней в месте, окруженном исполинскими стенами, откуда нет выхода. Единственная девушка, ей даже не с кем поделится женскими секретами, переживаниями, в конце концов. Две недели Эвита с утра до ночи просто сидела на кухне и что-то готовила: варила, жарила, пекла. Экспериментировала с блюдами, получала за это от Алби плохие слова в свой адрес, потому что продукты нельзя было переводить просто так. Иногда она выходила на поляну и помогала Зарту на Плантациях. Но когда девушка полчаса визжала, отмахиваясь от настырных пчел, пытавшихся сесть на ее руки, все еще пахнущие сладким тестом, и неправильно срезала усы у клубники, парень вежливо, но настойчиво попросил ее уйти. А однажды она снова чуть не грохнулась в обморок, когда пришла на Скотобойню к Леону и спросила, чем может помочь. Парень, лучезарно улыбаясь, предложил ей подоить Дэйзи. Увидев огромное темно-розового цвета сморщенное вымя коровы, из которого торчали несколько розовых сосков, напоминавших маленькие сосиски, Эвита, содрогаясь, выскочила из загона. Для помощи Максу она была слишком нежной и слабой. Посадив гигантскую занозу себе в ладонь, когда подавала парню небольшую доску, девушка потом весь день ныла и тряслась возле Джефа, который ковырялся медицинскими ножницами в ее руке, причитая, что Эви могла бы и не загонять маленькую деревяшку так глубоко под кожу. Как будто она специально это сделала, от безделья! Алби с Минхо категорически отказывались брать ее с собой в Лабиринт. -Ты там запаникуешь, разревешься, и мы не успеем вернуться, а погибать из-за тебя у меня нет желания, — грубовато, но прямо сказал азиат. Иногда она сидела с Джефом в Хомстеде и помогала разбирать лекарства: сильнодействующие наркотические вещества медак прятал в специальный сейф, сделанный для этих целей Максом. Девушка ощущала тоску. Ей было тошно. Она находилась в Глэйде, каждый день проживая одинаково. «Чертов День Сурка!» И Эвита даже не могла вспомнить, откуда она знает про этот день. Пнув со злости невысокий кустик, девушка углубилась в чащу леса и через какое-то время, полностью поглощенная своей депрессией, оказалась рядом с Могильником. На четырех крестах, кривовато стоявших в изголовьях небольших холмов, были написаны имена парней, которых она не знала: Стивен, Дак, Арти и Луи. Все, кроме первого, были формальностью — скелеты ребят покоились в Лабиринте. Вырытые в глине могилы Джорджа и Марка находились рядом. Повернув голову правее, девушка увидела еще один крест, стоявший у изголовья небольшого кургана, сделанного в большом дупле у корней высоченной ивы. Мэрри. Внезапно Эвита опять ощутила нереальность происходящего. Словно все это было какое-то затяжное дурное видение. Какой-то Глэйд, странное место с тропическим климатом, окруженный циклопическими стенами, представляющими собой Лабиринт. И в нем заперта полудюжина подростков, лишенных памяти. Бред. Как такое может быть на самом деле? «Это просто сон», — снова решила она, и эта мысль показалась ей до смешного очевидной. Всего лишь странные образы, возникшие в сознании спящего человека. Просто Эвита никак не могла проснуться. «Нужно всего лишь проснуться». Открыть глаза, вдохнуть свежий воздух просторной светлой спальни в большом доме маленького городка. Ощутить приятный запах свежеприготовленных мамой блинчиков. Спуститься вниз и услышать вой дрели из гаража, где отец опять что-то мастерит. А потом примчится сумасшедший брат и дернет за косичку, в которую она заплетала волосы на ночь. Эви сидела, прислонившись спиной к стволу ивы, с закрытыми глазами. Она так четко видела всплывавшие образы, что они вполне могли оказаться… воспоминаниями? Она не видела ни одного лица, но все ощущения были вполне реальными. Как же сильно девушке хотелось, чтобы это были не просто образы, а самая настоящая часть ее реальной жизни. Эти приятные, вызывающие тепло в груди мгновения, и эти люди… Я должна проснуться». Навязчивая идея не покидала голову, впиваясь в мозг своими лапами-щупальцами. Эви провела рукой по ноге и, задрав штанину, что было сил, ущипнула себя. Вышло очень больно, но смрад Могильника не ушел, и голоса глэйдеров не стали тише. По щеке скатилась одна холодная слеза, за ней — вторая. Она посмотрела на свои руки, которые сильно дрожали, сложенные на коленях. У нее не получалось проснуться. Страх опутал ее липкой паутиной. Дыхания не хватало, в глазах начинало темнеть. Быстро дыша, словно она пробежала несколько километров, девушка услышала громкую фразу: — Эй, шнурок, куку! Оказавшись рядом с девушкой, Эрни довольно мягко пошлепал ее по щекам: — Але, очнись! Эвита открыла блестевшие от слез глаза. Чистильщик с тяжелым вздохом присел рядом. Он не умел говорить сильные слова, мотивирующие на подвиги. Не умел утешать девчонок, а для парней достаточно было хлопнуть пару раз по плечу. Он не знал, что делать, и проклинал Алби за новую традицию, что теперь ему придется возиться с этой… плаксой. — Эрни, — тихо позвала Эвита. Парень поднял взгляд и, неожиданно для самого себя, вздрогнул, наткнувшись на широко распахнутые темно-зеленые глаза девушки, ясно смотревшие на него. В них отражался молочный свет луны и яркие всполохи звезд. — Помоги мне проснуться, — прошептала девушка. Эрни вдруг вспомнил свой первый день в Глэйде. Кажется, он несколько часов проплакал, сидя за высоким забором загона перед восточной стеной. Ночью парень четко слышал клацанье челюстей гриверов, бродивших внутри Лабиринта. А потом всю неделю ходил, как привидение, вздрагивая от любого шороха. Он прижился к этому окружению, смирился с этой жизнью лишь за неделю до прибытия девушки. -Прости, — ответил он с грустью в голосе, — но я не могу. Я не могу помочь тебе проснуться, потому что ты не спишь, шнурок. _____________________________________________________________________ (1) В оригинальной версии книги слово «медак» произошло от англ. «med-jack» — medic Jack. Под русскую версию объяснение происхождение должности Джефа пришлось адаптировать именем первого врачевателя Дак.