— Эва…
Она перевернулась на другой бок, покачиваясь в гамаке.
— Проснись.
Девушка приоткрыла один глаз и увидела перед собой растрепанную светлую голову и хмурый взгляд.
— Нет, — буркнула она, отворачиваясь.
— Эва, — парень легонько потрепал ее за плечо.
«Как он меня назвал? Эва?!».
— Уже давно утро, Алби попросил разбудить тебя.
Девушка резко села. Не рассчитывая на такой подъем, Ньют не успел отстраниться, и они больно стукнулись лбами. При этом Эви чуть не выпала из гамака, благо парень успел ее подхватить и вернуть на место. Девушка на секунду удивилась, откуда столько силы в этих тонких руках.
— Ай! — Эвита потерла ушибленное место. — Ты чего надо мной стоишь? — сердито спросила она.
— Потому что уже давно рассвело, и Алби велел разбудить тебя, — поморщившись от ушиба, ответил Ньют. — Все хотят завтрак, а мне нужны ответы на вопросы, — он нетерпеливо поджал губы, закусив нижнюю.
Эви стянула с себя плед, и ее пробрала дрожь от утренней прохлады. Она молча вылезла из гамака и взяла с сучка стащенную у Джефа небольшую сумочку, в которой лежала тряпка, служившая полотенцем, и некоторые предназначенные для гигиены вещи.
— После завтрака пойдем осматриваться, — произнесла она, обувая ноги в бессменные кроссовки.
Ньют не тронулся с места, скрестив руки на груди.
— Что? — спросила девушка, взглянув на парня исподлобья. — Чего ты все еще тут?
— А куда мне идти? — логично поинтересовался тот, вопросительно подняв плечи.
Девушка вздохнула и почувствовала укол совести. Она сама месяц назад была на месте Ньюта: ничего не знала, не понимала и бесилась, если не отвечали на многочисленные вопросы. Хотя укол вышел не таким уж и сильным, ведь девушка не была столь же любопытной, как новичок.
— Знаешь, где душ? — спросила у парня Эвита, а тот отрицательно помотал головой. — У левой стены Хомстеда, так называется хижина, — девушка кивнула в сторону хибары. — Сходи, умойся, освежись и успокойся немного, потом дашь мне привести себя в порядок после ночи, — предложила Эви компромисс. — А пока я буду готовить, можешь посидеть рядом, я начну тебе рассказывать… идет?
Блондин, коротко кивнув, развернулся.
— Эй… Ньют, — позвала Эвита. — Тряпки в шкафу в общей комнате Хомстеда, — убедившись, что новичок услышал ее, девушка зевнула и, даже не снимая обувь, повалилась обратно в гамак, позволив себе покемарить еще некоторое время, пока душ занят.
Перекрыв подачу воды в душевой шланг, девушка быстренько вытерлась и оделась. Она ненавидела утренний душ: вода еле теплая, да и воздух в Глэйде еще не успевал нагреться. То ли дело вечером, когда солнце медленно падает за окружавшие их стены, нагретая в черном баке вода даже слишком горячая, а в воздухе витает приятный аромат предстоящих сумерек, состоящий из запахов цветущих ночных растений и свежести вечерней росы.
Взглянув на себя в зеркало, которое Макс прибил в кабинку всего пару дней назад по просьбе самой Эви, девушка цокнула языком: утреннее лицо не отличалось привлекательностью. Собрав волосы в полюбившийся хвостик, она почистила зубы, используя уже ставшую привычной смесь соли и масла, которую заранее готовила и оставляла в небольшой коробочке.
Ополоснув лицо прохладной водой, Эви, наконец-то, собрала свою ванную сумочку и, распахнув дверь кабинки, вышла на улицу, где тут же наткнулась на новичка, подстерегающего ее около душа.
— Ааа! — взвизгнула она от неожиданности.
Ньют машинально приложил ладони к ушам.
— Да что ж, — Эвита задохнулась от возмущения. — Пора уже тебе перестать меня подстерегать, шнурок!
Парень нахмурился, но девушка даже не обратила внимания на этот жест: казалось, что блондин всегда ходил, сведя брови. Заметив, что он все еще держит в руках тряпку, которой вытирался, она сказала:
— Личные вещи лучше держать в своем мешке или прятать рядом со спальным местом. Минхо таскает первые попавшиеся тряпки, и ему все равно, чем вытираться.
— Я понял, идем? — поинтересовался Ньют, кивая в сторону кухни.
— Что, так любопытно? — усмехнулась Эви, вспоминая, что страх покинул ее лишь утром, а Ньют еще вчера пытался добиться разъяснений. — Уже не страшно?
— Мне и не было страшно, — с вызовом произнес юноша, следом за девушкой переступая порог кухни.
Она обернулась и резко остановила парня, положив руку на его грудь. Девушка посмотрела ему в глаза:
— Не пытайся обмануть меня, — серьезно сказала Эви. — Никогда.
Ньют некоторое время смотрел в зеленые глаза с темным коричневым ореолом, а затем, поджав тонкие губы, коротко кивнул.
— И еще, каждый из этих ребят, — она ткнула пальцем в окошко, из которого было видно центральную часть Глэйда, — прошел через это: через лифт, потерю памяти, полный сумбур в голове и так далее. Не стоит храбриться, понял? Никто не осудит, если тебе захочется поплакать втихаря за Могильником. Ты можешь сдерживаться, переживать все в себе, но не говори, что тебе не было страшно или что не хотелось убежать далеко за эти стены, не осознавая, что за ними.
Ньют, ничего не ответив, подошел к окошку и облокотился руками на узкий деревянный подоконник.
— Что это за место? — спросил он, осматривая местность.
— Мы называем его Глэйд, — подавив вздох, ответила Эвита.
Теперь она прекрасно понимала Эрни — было трудно вот так просто взять и рассказать обо всем, что тут происходит, человеку, который не может сразу принять правду в силу ее странности.
— Почему именно Глэйд? — тут же задал вопрос Ньют.
Эви закатила глаза. Естественно, у новичка будет появляться тысяча вопросов на каждую новую информацию об этом месте. Вот только ответов у Эвиты на эти вопросы не было.
— Я не знаю, — ответила она, доставая из холодильника блинное тесто, заготовленное со вчерашнего вечера. — Просто Глэйд и все… А мы, жители этого места, — Эви улыбнулась собственным словам и тому, как нелепо они звучали, — соответственно, глэйдеры.
— Зачем здесь стены? И почему Алби не дал мне утром пойти с ними в этот коридор? — Ньют обернулся на девушку с таким видом, будто в этом была ее вина.
— Это не просто коридор, — девушка опустила в тесто половник и начала размешивать. — Это Лабиринт, — она выдержала театральную паузу, желая насладиться полным непонимания взглядом юноши. — За стенами коридоры огромного Лабиринта.
— Почему только Алби и Минхо уходят туда?
— Потому что только им можно, — пожала плечами Эвита. — Тебе стоит запомнить, у нас есть правила. Их немного, и они довольно простые. Первое, — девушка поставила на плиту плоскую сковороду и капнула на раскаленную поверхность масло, — и самое главное — нельзя выходить за эти стены. Только Алби выходит и тот, кого он решил взять с собой. Чаще всего это Минхо. Иногда, но очень редко, Эрни.
Ньют хотел вставить какую-то фразу, но Эви шикнула на него, заставив помолчать, и продолжила:
— Во-вторых, каждого глэйдера нужно уважать, понимаешь? И здесь правило «я отношусь к нему так же, как он ко мне» работает только в одну сторону — в положительную, — она вылила тесто для первого блина на сковородку и распределила его по всей гладкой поверхности. — Эрни у нас следит за всеми потенциальными драками и разногласиями. Драчунов ждет наказание.
— Ты говоришь так, словно я собираюсь драться тут со всеми подряд, — произнес Ньют, отворачиваясь от окна и опираясь на подоконник поясницей.
— Я говорю так, чтобы у тебя и в мыслях не появилось с кем-то подраться, — поправила Эви, пытаясь поддеть блин, чтобы его перевернуть. — Черт, — она кое-как плюхнула помятый блин другой стороной. — Те, кто отправляет нас сюда, их называют Создатели, видимо, неспроста возвели вокруг Глэйда эту фигню. Минхо считает, что когда мы найдем выход из Лабиринта, то выберемся отсюда.
— Ты здесь уже целый месяц? — уточнил Ньют, наблюдая за девушкой.
— Да, у нас тут каждые тридцать дней пополнение одним новеньким.
— То есть… вас тут сколько уже?
Наскоро перечислив в уме имена всех ребят, Эвита ответила:
— Восемь.
— Восемь? — выдохнул Ньют. — Значит, вы тут уже больше полугода? И до сих пор не нашли выход?
— Нашелся гений, — буркнула Эви, снимая немного подгоревший блин со сковороды и наливая новую порцию теста. — Не все так просто.
— Что ты имеешь ввиду? — юношу пробрала дрожь, а в его взгляде появилось нечто такое, что намекало на его частичное понимание.
— Ничего странного ночью не слышал? — наигранно непринужденным голосом поинтересовалась Эвита.
— Слышал, — парень нахмурился. — Странное злобное рычание, от него волосы дыбом вставали, — нехотя признался он в том, что было страшно. — И еще гул, как будто… — он попытался подобрать нужное слово.
— Как будто стены двигались, — подсказала Эвита.
Ньют кивнул, облизнув губы.
— Каждую ночь стены внутри Лабиринта меняют свое расположение. Поэтому найти выход не просто безумно сложно, а практически нереально.
Эви сняла со сковороды уже третий блин, который получился гораздо лучше первых двух, и продолжила печь. Ньют молчал и, проводя пальцами по подбородку, обдумывал услышанное. Девушка бросила на него взгляд пару раз, а затем решила дать шнурку время разложить все по полочкам.
— А почему только Алби выходит? Почему он все решает? — через какое-то время спросил Ньют.
От звука его низкого тембра Эвита вздрогнула. Он стоял настолько тихо, что девушка, увлеченная готовкой, уже и забыла, что не одна.
— Алби лидер, главный глэйдер, — пояснила девушка, укладывая очередной блин уже во вторую стопку. — Он находится здесь дольше всех, кто тут живет.
— Его прислали первым?
— Нет, но все, кто был до него, погибли, — тихо ответила Эвита. — Пытались выйти из Лабиринта, оставались там на ночь. Видишь ли, ночью за стенами шастают гриверы.
— Те, кто рычит? — уточнил Ньют.
— Именно. Они оставляют только обглоданные кости. Поэтому строго настрого запрещено оставаться в Лабиринте на ночь — не выживешь.
— Эва? — обратился юноша к девушке.
Она посмотрела на него, безуспешно пытаясь скрыть ухмылку.
— Что? — не понял тот.
— Ты так странно произносишь мое имя. Это из-за акцента, наверное.
— Не нравится?
Она пожала плечами:
— Просто необычно. Но я не против.
Ньют помолчал еще какое-то время, а затем сделал шаг к столу и протянул руку, собираясь взять верхний блин, но тут же получил по ней половником.
— Ай, — он облизнул с кисти капли теста.
— Будешь есть вместе со всеми, — предупредила Эви.
— А можно хотя бы ложку теста? — попросил голодный парень.
— Вот еще, на самое вкусное покушаешься? — улыбнулась девушка. — Тебе потом посуду мыть, вот тогда можешь пооблизывать кастрюлю и половник.
— Почему мне мыть? — спросил юноша без намека на возмущение.
— Все остальные заняты своими делами, — Эвита скинула блин в уже третью стопку. — Есть еще одно правило: тут каждый должен работать. Делать что-то полезное. Лентяи никому не нужны.
— Я не хочу мыть посуду, — заявил Ньют. — Я хочу вместе с Алби выходить в Лабиринт.
Эвита посмеялась.
— Сомневаюсь, что Алби возьмет себе в помощники шнурка, — девушка выключила плиту.
— Увидим, — Ньют, исхитрившись, все-таки стянул из первой стопки подстывший блин.
В это же мгновенье в окно кухни постучал Минхо. Когда блондин открыл створки, азиат присвистнул:
— Эй, уважаемый повар, какого черта этот шанк уже жрет, а? Мы там с голоду изнываем, Леон вообще уже присмерти. А ну-ка, шнурок, — он сверкнул глазами на Ньюта. — Давай сюда еду. А ты сегодня без завтрака. Уже наелся.
Ньют хмуро передал азиату две тарелки с блинами.
— Минхо, — возмутилась Эвита. — Это уже слишком. Он не был в курсе, что нельзя брать, я не сказала. Да и стащил-то всего лишь первый пригоревший блин, который получился к тому же комочком. Он ликвидировал брак, — хмыкнула она.
— Ладно, на первый раз прощаю, — смилостивился тот. — Но впредь знай — едим только с общего стола, — с этими словами Минхо направился к ожидающим его глэйдерам.
— Я тебя последний раз спасаю, понял? — девушка сунула в руки Ньюта третью тарелку с блинами, а сама захватила из холодильника варенье и колбасу и вышла из кухни.
Юноша проследил за ней взглядом и, дернув вверх уголком губ, пошел следом.
***
За завтраком Алби взял на себя часть обязанностей экскурсовода и рассказал Ньюту о том, как все началось, повторив свой печальный рассказ про группу первых глэйдеров и девочку Мэрри, а так же представил парней и поведал, кто чем здесь занимается, и кто за что отвечает.
— Я тоже хочу выходить в Лабиринт, — тут же заявил Ньют, наспех проглотив такой большой кусок блина, что осталось загадкой, как парень не поперхнулся.
За столом стало внезапно тихо, а Леон, пивший молоко из стакана, подавился и закашлялся. Эви постучала рукой по спине Мясника и с интересом посмотрела на Алби в ожидании его реакции.
Ньют хмуро и настойчиво вглядывался в лицо лидера, а тот, задумавшись, смотрел себе в опустевшую тарелку.
— Вот ты даешь, шнурок, — не выдержал Минхо. — На кой те в Лабиринт?
— Найти чертов выход отсюда, — твердо ответил новенький.
— Думаешь, это возможно? — тихо поинтересовался Джеф. — Ты знаешь, что стены меняются каждую ночь?
Ньют молча кивнул.
— А что там гриверы ночью сожрут, если не успеешь вернуться? — продолжал Джеф.
Новенький снова кивнул.
— Ладно, — громко произнес Алби. — Ладно, шнурок. Я возьму тебя с собой в Лабиринт. Ты, я и Минхо. Один раз, посмотрим, как ты проявишь себя.
— Спасибо, — поблагодарил Ньют. — Через сколько мы выходим?
— Через сутки, — ответил азиат. — Завтра, сразу после завтрака.
— И я надеюсь, он будет не к полудню, Эви? — обратился Алби к девушке.
Та в извиняющемся жесте пожала плечами и поджала губы.
— Почему только завтра? — не понимал Ньют, переводя взгляд с Минхо на Алби и обратно. — Если искать выход, то выходить нужно каждый день и…
Алби коротко кивнул Минхо, и тот резко поднялся со стола.
— Идем, — азиат буквально за капюшон кофты выдернул Ньюта из-за стола и потащил в сторону Хомстеда.
— Очень вкусные были блины, Эви, — Эрни поспешил следом за ушедшими, опасаясь за последствия взрывного характера Минхо.
Леон, Зарт и Макс, поблагодарив девушку, вылезли из-за стола и разбрелись по своим делам. Джеф, по заведенной традиции, помог Эвите отнести посуду на кухню.
Девушка поставила тарелки на столешницу и наклонилась под раковину, чтобы достать оттуда соду. Она услышала голос Минхо, доносившийся из общей комнаты:
— Нет, шнурок, представь себе, мы не наслаждаемся жизнью в Глэйде.
— Тогда почему бы не выходить за стены каждый день?
— Потому что мы нужны здесь, шанк! Нас не так много, чтобы можно было все кинуть и днями напролет наслаждаться прогулкой в Лабиринте.
Эви, кивнув Джефу и приложив палец к губам, прислонилась к стене, соединяющей кухню и общую комнату, а затем одним глазом заглянула в помещение.
Минхо, стоя спиной к ней, активно жестикулировал перед Ньютом:
— Максу нужны дополнительные руки для строительства, и Зарт на Плантации тоже рад помощникам. Прими, кстати, это к сведенью.
— Послушай, эмигрант, — Эрни лениво сделал шаг к разговаривающим парням. — Не строй из себя крутого перца, понял? Все мы тут крутые, покруче вареных яиц будем.
— Они у вас вообще есть? — буркнул Ньют, не подумав. — Раз боитесь выходить за стены.
Азиату понадобилась секунда, чтобы схватить Ньюта за грудки и пригвоздить к стене.
— Эй, Минхо. Минхо! — Эрни вмешался в нарастающую драку.
— Че ты вякнул, утырок?! — Минхо стукнул Ньюта, стиснувшего руки азиата, об стену, но не так сильно, как хотел, потому что Эрни уже выдергивал новичка из его рук.
— Минхо, успокойся, — Эви сама не поняла, как оказалась возле ребят. — Отпусти его.
Конечно, маленькая девушка просто не была в состоянии растащить парней, если даже Эрни пыхтел от усилия, но внезапное присутствие свидетелей сыграло для Минхо, как укол успокоительного.
Эрни оттащил азиата от Ньюта, перед которым встала Эвита.
— Да что ты знаешь о страхе, придурок?! — выплюнул Минхо. — Не обделался, пока ехал в лифте — уже герой? Ты и шагу не сделал за стены, — он дернулся, чтобы Эрни отпустил его. — Я в порядке, — буркнул азиат Чистильщику. — Ты, — он посмотрел на Ньюта, — не знаешь, какая там царит атмосфера, как несет там трупами и еще каким-то дерьмом, а под ногами иногда попадаются кости первых глэйдеров. И ты не знаешь, каково это — сидеть тут который месяц и, выходя за стены, понимать, что они снова, мать их, поменялись, что нужно искать новый путь, и что надежда на то, что выход реально найти, исчезает, — закончил он тихо.
Ньют, все еще тяжело дыша от внезапного нападения Минхо, обошел девушку и сделал два шага по направлению к азиату. Эрни незамедлительно приблизился, чтобы сразу ликвидировать возможную драку. Но Ньют пристально посмотрел на Чистильщика, и тот остановился.
— Извини, — новичок протянул руку Минхо. — Я не хотел говорить таких слов, это вышло случайно.
Минхо прищурился, переведя взгляд с протянутой руки на лицо новенького.
— Ты прав, я здесь второй день, и лезу туда, куда не следует, — продолжил Ньют. — Но я всего лишь хочу помочь. Мне не понравилось в этом чертовом месте с первых же минут, и с каждым часом нравится все меньше и меньше. Я не представляю, как можно выдержать здесь месяцы… Поэтому я хочу помочь найти выход из гребанного Лабиринта.
Азиат хмыкнул, но все же пожал руку:
— Ладно, утырок шнурковый. Благородные намеренья и вся такая романтика, это похвально. Но если реально хочешь помочь — нужны свежие идеи.
Новенький неожиданно улыбнулся. Наверное, впервые за все свое пребывание в Глэйде:
— Есть у меня мысль.
***
После того, как Минхо лично выслушал новую идею Ньюта, переговорив с ним один на один, он тут же помчался к Алби, которого застал с Максом и Леоном у Плантаций. Азиат, ничего не объясняя, потащил лидера в общую комнату Хомстеда.
— Так, все, кроме шнурка, кыш по делам, — буркнул азиат.
Эрни и Джеф лениво, но без возражений поднялись со своих мест. Медак отправился к Зарту, а Чистильщик делать свою работу.
— Эви, у тебя, что, нет работы? — Минхо заглянул на кухню. — Посуда все еще грязная стоит, между прочим.
— Я все равно буду слышать каждое слово с кухни, — девушка сложила руки на груди.
— Включишь воду и ничего не услышишь, — заверил азиат. — А еще могу затычки тебе в уши сунуть.
— Какая разница, подслушает она или будет присутствовать при разговоре, — произнес Ньют, как всегда нахмурившись. — Пусть останется.
— Ладно, — отмахнулся Алби, игнорируя полный сарказма взгляд девушки, — говори уже, шнурок.
Ньют кашлянул, прочищая горло, и, облизнув верхнюю губу, начал:
— Стены не могут меняться каждую ночь просто так. Посудите сами, какой смысл отправлять нас в это чертово место и не давать шанса выбраться отсюда. Ради каких целей тогда? — новичок старался произносить слова так, чтобы они звучали по максимуму без акцента.
— Может, эти гребанные Создатели нас проверяют? — предположил Минхо. — Типа как мы тут выживем, без цивилизованного сортира и с завтраками в полдень.
Эвита закатила глаза:
— Это теперь надолго?
— Перестану припоминать тебе это, когда выберемся отсюда, — пообещал Минхо.
— Шнурок, — прекращая перепалку, обратился Алби к новенькому, — продолжай.
— Я расскажу, если ты пообещаешь, что я стану Бегуном, — Ньют пристально посмотрел в глаза лидеру.
— Кем? — поморщился лидер. — Бегуном?
— Вот я тоже поржал с этого, — не преминул вставить свое слово Минхо, смотря в абсолютно серьезное лицо главного глэйдера. — Это короче он на подобии Садовника-Зарта и Мясника-Леона решил окрестить тех, кто выходит за стены — Бегунами. Заметь, не Ходаками, а Бегунами.
— Потому что ходить это слишком медленно, — объяснил Ньют.
— И вот тут шнурок дело говорит, — снова перебил Минхо, ища глазами табуретку. — Надо бы реально ускориться, тогда за день будем успевать осматривать гораздо больше коридоров, — он ногой пододвинул к себе табурет и сел.
— Мы специально не тратим силы, исследуя Лабиринт, чтобы, случись что-то непредвиденное, у нас остались силы добежать до Глэйда и вернуться до закрытия ворот, — напомнил Алби.
— Нужно рискнуть, — очень аккуратно произнес Ньют, понимая, что от его идеи лидер глэйдеров далеко не в восторге. — Иначе можно просто просидеть в центре этого чертового Лабиринта всю жизнь.
Алби какое-то время молчал. В общей комнате воцарилась тишина, и Эвиту сильно удивило, что Минхо тоже не говорит ни слова. Сдерживается.
— Бегая, мы не будем успевать запоминать расположение стен, — сказал Алби. — И, кстати, какая разница? Их положение меняется каждую ночь, а за день мы не будем успевать пробежать его весь. Да еще и все запомнить. Это нереально.
Ньют открыл было рот, чтобы ответить, но Минхо едва ли не прокричал:
— Поэтому шнурок предложил рисовать карты!
Оставалось большой загадкой, как Минхо не лопнул, сдерживаясь так долго.
— Какие к черту карты? Вы устебались что ли после блинов? — раздраженно бросил Алби. — Эвита, точно муку добавляла, ничего не перепутала?
— Алби, — Ньют потер ладонями лицо, словно чертовски устал за это утро, — полагаться только на свою память не очень правильно…
— Н-да, учитывая тот факт, как легко ее отобрать, — перебила Эви.
Новенький бросил на девушку сердитый взгляд, и та виновато отпустила глаза.
— Если преодолевать коридоры бегом, то, даже тратя время на зарисовку расположения стен, мы сможем больше исследовать Лабиринт, — продолжил Ньют, смотря поочередно то на Алби, то на Минхо.
— До тебя все никак не дойдет, шанк? — Алби в упор уставился на новенького. — Стены меняются
каждую ночь. Каждый день у них новое расположение, смысла в картах нет!
Ньют помолчал, пожевывая нижнюю губу, а затем задал вопрос:
— Откуда ты уверен в том, что каждый день стены принимают новое положение, если вы ни разу не зафиксировали их?
Его вопрос, заданный тихим голосом в полной тишине Хомстеда, прозвучал, словно гром среди ясного неба. Алби хмуро посмотрел на Минхо. Азиат, отвечая на взгляд лидера глэйдеров, медленно поднялся с табуретки. Эвита почувствовала, как сердце в ее груди начало биться сильнее.
— Ты хочешь сказать, что в смене положения этих стебанутых стен может быть закономерность? — медленно спросил Минхо, поставив руки в боки.
Ньют молча кивнул.
— И что мы, шанки упоротые, настолько тупые, что за гребанных полгода не могли допереть до этого? — продолжил азиат.
Блондин быстро взглянул в лицо Минхо. В глазах новенького промелькнуло опасение за дальнейшие действия азиата, но тем ни менее, Ньют неуверенно кивнул.
— Он чертовски прав, — неожиданно выдохнул Минхо и стукнул ладонью по плечу Алби. — Мы вдолбили себе в голову какую-то ересь, и удобненько ныли друг другу, какие мы несчастные, и как тут все сложно. Молодец, шнурок, — Минхо протянул руку Ньюту и неожиданно серьезным голосом добавил. — Ты дал нам кусман надежды, что из этого дерьма можно выползти.
Эвита стукнула Минхо своим кулачком по бицепсу:
— Можно обойтись без этого слова?
— Придумай другое, — раздраженно пожал плечами Минхо. — Итак, — он посмотрел на Алби. — Что скажешь, главный шанк? Наш лидер, наш вождь краснокожих! — хорошее настроение полностью поглотило неуемного парня. — Не важно, что среди нас нет индейцев. А если бы были, я был бы Парящий Орел, — азиат вскинул руки наподобие крыльев, едва не задев девушку по носу. — Ты, Эви, Дикая Рысь, хотя нет, ты была бы Лесная Коала, которая спит по двадцать часов в сутки. А ты, Алби, Лесной Олень!
Лидер глэйдеров сердито глянул на Минхо.
— Ну ладно, ладно, Лесной Медведь, — поправился тот и посмотрел на Ньюта. — Ну, а ты… Пушистый Сурикат.
Новичок скрестил руки на груди, недовольный таким прозвищем.
— Так все, хватит сотрясать воздух стебанутым бредом, Минхо, — Алби в задумчивости почесал рукой плечо. — Шнурок дело говорит, я согласен, — произнес он. — Не знаю, сколько дней нам придется бегать, чтобы понять закономерность, которой, возможно, и нет… Но времени у нас тут, в Глэйде, для этого предостаточно. Хорошо, шнурок, завтра совершим первую пробежку с бумажкой и карандашом.
