The Maze Game

      Очередной день в Глэйде окрасился в черные оттенки. До темноты никто из шанков не занимался своей работой, ребята понуро блуждали по зеленому центру Лабиринта, периодически оглядываясь то на ворота, словно в ожидании, что они вдруг откроются, то на хибарку, где находилась кухня, в которой готовили ужин Повара.       Ели молча, сидя у костра, хотя в эту ночь в Глэйде было довольно тепло. Последние пару недель погода стояла теплая и довольно влажная. Такое, по словам Алби, наблюдалось уже третий раз: он сам прибыл в Глэйд в подобную погоду. Из этого шанки сделали вывод, что сейчас что-то вроде лета или поздней весны.       После ужина Галли, взяв с собой несколько помощников, чтобы посветили факелами, ушел к стене зачеркнуть имя Бена, вытесанное рукой Бегуна на сером камне. Наблюдая за шанками издалека, Томас сидел в своем гамаке, который для него любезно соорудил Чак рядом со своим спальным местом. Шнурок вздрогнул, когда к нему подошла Эвита:       — Все в порядке? — спросила она, сложив руки на груди. — На тебе лица нет, а свою порцию ужина ты почти целиком отдал Принцу. Я ничего не имею против, но пес хорошенько покушал перед этим, в отличие от тебя. А готовлю я преимущественно для людей.       — Прости, я не очень был голоден, — признался Томас.       — Это понятно, — вздохнула Эвита, облокачиваясь на дерево, к которому был привязан один из концов гамака. — Сейчас всем не до еды… Но отказываться от нее нельзя, а то потеряем все силы и умрем. То-то же Создатели будут в шоке.       Брюнет поднял карие глаза на девушку, а она снова почувствовала странное ощущение в груди. У нее было чувство, что она вот-вот должна была вспомнить что-то очень важное. Как забытое слово, вертящееся на языке, в ее памяти вертелись воспоминания о Томасе, которые все никак не могли обрести четкий смысл.       — Много изгнаний ты уже видела? — поинтересовался вдруг брюнет. — Ты же одна из старших здесь, значит давно тут… — пояснил он, поймав удивленный взгляд Эви.       — Три, — ответила она, посмотрев под ноги.       — И все были ужалены? — продолжал спрашивать Том.       — Нет, — покачала головой девушка, ковыряясь мыском в песке. — Гриверов раньше не выпускали днем, только первое изгнание было связано с укусом этих тварей, тогда наш главный Чистильщик забежал в Лабиринт за несколько минут до закрытия ворот, — голос девушки сорвался, когда перед глазами у нее вновь пронеслись картины тех ужасных дней.       — А второе? — шнурок понял, что тема слишком болезненна для девушки, и решил не настаивать на конкретике, хотя ему было очень любопытно, зачем тот парень убежал в коридоры, а еще больше интересно: как ему это позволили.       — Оно было больше полугода назад, тогда в Глэйде среди шанков затесался предатель.       На этих словах Эвиты в своем гамаке выпрямился Чак:       — А я слышал об этой истории, — произнес он. — Расскажи, шнурку понравится.       Томас, которому совершенно не нравилось это прозвище, нахмурился, однако любопытство пересилило в нем все остальные чувства:       — Расскажи, — попросил он.       Остаток вечера Эвита провела рядом с гамаками, рассказывая новенькому историю о предателе Джо, а потом даже собралась с духом и рассказала про Эрни. Разговорившись, девушка даже поведала Томасу историю о первой группе глэйдеров и самой первой девочке, покончившей с собой.       — Как же надо было отчаяться, чтобы решить лишить себя жизни? — изумился новенький неожиданно громко.       Эвита замолчала, напряженно сглотнув. За спиной Томаса сразу после заданного им вопроса, неожиданно нарисовался Ньют.       — В этом месте каждый сходит с ума по-своему, шнурок, — произнес блондин, выходя вперед и образовывая небольшой круг желтого света лампадой, которую держал в руках.       — Я же уже вспомнил свое имя, — раздраженно сказал Томас. — Почему все до сих пор называют меня этим…шнурком?       — Тебе не нравится? — наигранно удивленно поинтересовался Ньют, улыбнувшись краешком губы. — А как нравится? Томми?       — Хотя бы по имени, — дернул плечом брюнет.       Внезапно за стенами раздалось жуткое гулкое рычание, а после звук металлического скрежета. Когда все стихло, Чак, спящий в своем гамаке, неожиданно громко всхрапнул.       — У Бена нет шансов, да? — тихо спросил Томас.       Ньют, поджав губы, молча покачал головой:       — Ночью в Лабиринте не выжить, я тебе уже говорил.       Брюнет опустил глаза. Каждый из ребят сохранял молчание и у каждого в голове вертелись свои мысли. В конце концов, Эвита зевнула, и это послужило сигналом к тому, что пора идти спать.       — Высыпайся, Томми, — пожелал Ньют. — Завтра тебя ждут работы на Скотобойне.       Проводив Эви до их палатки, блондин обнял ее и сказал:       — Ты ложись, а мне нужно поговорить с Алби.       — А где он? — девушка поймала себя на мысли, что не видела лидера с самого окончания ужина, на котором главный глэйдер быстро поел и поспешно ушел куда-то в темноту.       — В Картохранилище. С Минхо и Адамом. Мы все пытаемся понять, куда влез Бен, что Создатели выпустили гривера. Завтра утром Алби побежит в Лабиринт вместе с Минхо, попытаются разобраться и найти следы Бена, — в его голосе было хорошо слышно огорчение, что Ньют сам не может составить компанию Бегуну.

***

      На следующее утро Эвита вылезла из палатки рано, чтобы накормить завтраком Минхо с Алби. Ньют, который в этот день остался за главного, лично проводил убегавших в коридоры шанков.       Как только двое парней скрылись за поворотом, Ньют обернулся на спящий Глэйд:       — Ну что, — произнес он, покосившись на Эвиту, — пора будить этих балбесов.       — Алби будил всех, когда уже было совсем светло, — заметила девушка, прищурившись, и посмотрела на еще пока синеватое небо над головой.       — Ладно, дам им еще часок, — ухмыльнулся Ньют. — А потом никаких поблажек. Порядок надо соблюдать, — добавил он, переплетя с Эви пальцы. — Идем, тоже поваляемся. Только не дай мне уснуть до полудня, — попросил он.       — За это можешь не беспокоиться, — улыбнулась девушка.       Отведя Томаса к Уинстону, Ньют все утро носился по всему Глэйду. Его постоянно дергали: то у Фрэнки обвалился величественный трон, то Джефу понадобилось вырвать какую-то траву у западной стены, которую можно было использовать в лечебных целях. То вдруг Принц каким-то чудом запрыгнул сверху на их с Эвитой палатку, поломав ее практически полностью. И еще куча других вопросов от шанков. И как Алби со всеми справлялся?       Ближе к полудню Уинстон нашел Ньюта в Могильнике и заявил, что Томас ему не подходит — нет у парня тяги к убийству животных, и ветеринар из него никудышный.       — Что ты от меня хочешь? — поинтересовался Ньют хмуро. — Ну, отправь его еще к кому-нибудь, к Фрэнки, тот как раз трон чинит…       — Эвита забрала шнурка к себе, — ответил Уинстон. — Нафига ей еще помощник на кухне? Они втроем вполне справляются, а вот Зарту тяжеловато.       Стараясь не допускать ненужных мыслей, блондин подавил в себе раздражение:       — Ладно, я чуть позже обещал помочь Зарту выкорчевать старый дуб на поляне, возьму новенького с собой.       В конце концов, Ньют последний из шанков тяжело плюхнулся на скамейку за обеденным столом. Эвита поставила перед юношей тарелку с овощным рагу и стакан с водой.       — Устал? — спросила девушка, присаживаясь рядом.       Ньют покосился на нескольких сидящих на столом глэйдеров, которые еще не успели доесть свой обед.       — Нормально, — парень взял в рот ложку теплой пищи.       Девушка поправила сбившуюся кофту на плече юноши и провела рукой по его волосам, зарывшись в мягкие пряди на затылке.       — После обеда отдохни, — тихо произнесла она, прижимаясь к парню, который опустил левую руку на ее бедро.       Далекий раскат грома заставил Ньюта поднять голову и, прищурив один глаз, посмотреть на чернеющее небо. Пара капель начинающегося дождя упали в рагу. Хмуро посмотрев в тарелку, юноша проворчал:       — Интересно, этот день может стать еще хуже? — забрав еду, блондин поднялся из-за стола и вместе с Эвитой и другими шанками перебрался на кухню, под крышу.       Покушав, Ньют немножко смог отдохнуть здесь же, на кухне, развалившись на покосившемся стуле, пока Эви с Чарли убирались после обеда. Дождь в Глэйде все еще лил, небо было затянуто серой пеленой, а грозовые облака пока не собирались покидать пространство над центральной частью Лабиринта.       В кухонной хибарке было жарко, во всем Глэйде стояла духота, не было ни единого ветерочка — настоящие летние тропики. Некоторые шанки спасались от дождя под крышами небольших открытых шалашей, принадлежавших Зарту, Галли или Уинстону, где Садовник, Строитель и Мясник хранили свои инструменты, Адам и вовсе ушел спать в Картохранилище, забрав с собой Принца, а большинство глэйдеров собрались под большим навесом, когда-то построенным как раз для таких дождливых дней.       Эвита, захватив из холодильника яблоко, отнесла его Томасу.       — Тебе не нравится моя стряпня? — поинтересовалась она у брюнета.       — Что? Нет, с чего ты взяла? — удивился тот, принимая яблоко.       — Ты плохо ешь, — пояснила девушка. — Снова.       — Просто я еще не адаптировался тут… — Томас машинально посмотрел на заместителя Алби.       Девушка хмыкнула и, по пути собирая волосы в высокий хвост, чтобы было не так жарко, подошла к Ньюту, опирающемуся на ствол дерева, вокруг которого и был возведен навес. Парень хмуро смотрел в сторону открытых южных ворот.       — Что такое? — поинтересовалась девушка, подойдя к юноше.       Он молча покачал головой, уставившись в землю.       — Ньют, — девушка мягко коснулась его плеча. — Ты ревнуешь что ли? — тихо спросила она, даже не пытаясь скрыть улыбку.       Парень бросил быстрый взгляд на Эви и снова уставился на свои поношенные ботинки.       — Естественно, — тихо произнес он. — Каждый месяц я боюсь того дня, когда к нам отправляют очередного шнурка. Потому что каждый может заинтересовать тебя сильнее меня.       Девушка усмехнулась:       — Какая чушь.       — Серьезно? — Ньют поднял на нее взгляд. — Томми этот, черт возьми. Ты проводишь с ним много времени, улыбаешься, вы трепитесь как гребанные подружки, яблоки ему носишь…       — И, видимо, яблоки это самое ужасное преступление, — пошутила Эвита. — Перестань, это все твои глупые домыслы. Он… я… послушай, — девушка метнула взгляд на Томаса, но тот стоял к ним спиной, уплетая яблоко, а остальные шанки тоже находились в радиусе нескольких шагов от них. — Это странно, но я чувствую, что между нами есть какая-то связь. Мы, может, жили по соседству, когда были маленькие…       Ньют нервно дернул плечом:       — Знаешь, это не те слова, которые я ожидал услышать.       На удивление парня, девушка вдруг снова улыбнулась. Она подошла вплотную к Ньюту и, как обычно, привстав на мысочки, крепко обняла его, уткнувшись холодным носом в шею.       — Возможно, мы просто были знакомы, а может, мы дружили… — начала она.       — А возможно, и встречались, — буркнул Ньют, хотя его злость растворилась в тот же миг, когда он провел руками по изгибам тела Эви и прижал ее к себе.       — Не думаю, хотя… — снова разочаровала его абсолютно не нужными на его взгляд словами девушка, — нет, у меня было что-то похожее на воспоминание, и там мы совсем еще дети.       — И почему ты не сказала мне?       — Сам знаешь, — проворчала девушка. — Именно потому, что тебе неприятно было бы это услышать. Но прошла пара дней, и я поняла, что нас связывала не романтическая связь, скорее… душевная. Эмоциональная.       Ньют промолчал, но она чувствовала его напряжение.       — Послушай, — она слегка отстранилась, чтобы заглянуть в глаза юноши, — все, что было до Лабиринта, те, кем мы все были… это другая жизнь. И не имеет значение, что было, с кем были, имеет значение только одно — кто мы сейчас. И с кем.       Ньют, слегка улыбнувшись краешком губ, коснулся кончиком своего носа ее и снова обнял, прижавшись щекой к голове девушки. Его взгляд приковали открытые ворота, из которых до сих пор никто не появился.       — Алби сказал, что они не долго, обещал вернуться еще до ланча, — тихо пробурчал Ньют, но Томас, который в этот момент оказался рядом, услышал его.       — А вдруг они не успеют вернуться до того, как ворота закроются? — поинтересовался брюнет так же, как и заместитель главного, вглядываясь в серый камень на юге.       — Они успеют, — уверенно заявил Ньют, отстраняя девушку, от которой не скрылось то, как нервно он поджал губы.       — А что, если нет? — взволнованно переспросил Томас, подходя к блондину.       — Они успеют, — Ньют так строго посмотрел на новенького, что Тому ничего не оставалось, как отойти в сторонку и молча ждать.       Работа во всем Глэйде из-за плохой погоды приостановилась совсем. Это было обычным явлением во время дождливых дней: шанки ходили полусонные, много спали и слонялись без дела, периодически перекидываясь несколькими фразами. И только Повара были обязаны делать свою работу, чтобы кормить глэйдеров. Но сегодня все было иначе: нервное напряжение висело в воздухе таким плотным слоем, что, казалось, его можно было ножом резать. Всех мучало незнание и непонимание, куда запропастились Алби и Минхо. Эвита забрала своих поваров на кухню, только чтобы хоть как-то отвлечься, но готовка не шла, и ребята просто сидели за деревянным столом, лениво лепя пельмени из теста, и пытались поддерживать тихий разговор, который угасал после каждой пары-тройки фраз.       Наконец, дождь кончился. Казалось бы, небо должно было просветлеть, ведь большая часть облаков уплыла, но в Глэйде не стало светлее, и это означало лишь одно: время неумолимо быстро приближалось к закату.       Эви посмотрела в окно: Ньют, Томас, Галли и еще несколько Старшаков стояли у самых ворот. Девушка, встретившись по дороге с Каролиной и Лиззи, тоже подошла ко входу в лабиринт. А вскоре к ним стеклись все шанки. Они молча ждали, когда из коридоров прибегут Алби и Минхо.       Но их не было.       Трижды Эви стояла около ворот на закате и с безумным волнением ждала глэйдеров, которые должны были появиться из глубин темных коридоров. После первого раза Эрни ужалили, и парня изгнали из Глэйда. После второго Ньют повредил ногу и навсегда лишился возможность быть Бегуном.       «Что же произойдет на этот раз? Неужели Минхо с Алби не вернутся?» — пугающие мысли не желали покидать голову девушки.       Она огляделась. Галли сидел на корточках, сердито поджав губы, а на его плечо оперлась Диана: сложив руки на груди, девушка задумчиво смотрела в коридор. Чак стоял по другую сторону от главного Строителя и взволнованно теребил в руках деревянную фигурку человечка, которую сам вырезал из куска дерева вот уже несколько дней, доводя до совершенства. Ньют с тихим вздохом провел пальцами по губам и, посмотрев на девушку, взял в свою руку ее холодные пальцы, ободряюще погладив тыльную сторону ее ладошки.       — Может, еще кого-нибудь послать за ними? Вдруг они уже близко? — нервно спросил Томас.       — Это против правил, — строго ответил Галли, не шелохнувшись. — Либо они вернутся, либо нет.       Новенький одновременно удивленно и раздраженно посмотрел на Ньюта.       — Мы не можем рисковать другими, — пояснил блондин, отвечая на взгляд.       Знакомый гул медленно набирал обороты, и вскоре ветряной поток, поднимая вверх пыль из коридоров, ворвался в Глэйд, заставив большинство шанков зажмуриться и спрятать лица за поднятыми руками. Мгновением позже исполинские ворота с леденящим душу металлическим скрежетом начали закрываться.       — Черт, — буркнул Ньют, выпуская из ладони пальцы девушки и нервно поправив на себе кофту.       Эвита чувствовала, как ее сердце бьется так сильно, что едва ли не ломает ребра. Ей казалось, что если бы не шум шестеренок, то этот стук было бы слышно на Плантациях, расположенных на другом конце Глэйда.       «Где же вы… Только не это, пожалуйста, вернитесь. Успейте!» — отчаянно молила она, напряженно всматриваясь в коридор, который постепенно сужался за воротами.       — Вот они! — внезапно крикнул Томас, указывая пальцем в коридор.       Действительно, из-за поворота очень медленно показался Минхо, тащивший на себе Алби, который, видимо, был без сознания.       — Что-то случилось, — взволнованно пробормотал Ньют очевидную вещь.       Минхо двигался слишком медленно, силы и так покидали Бегуна, а с Алби на спине, азиат и вовсе не мог двигаться быстрее: его шатало от стены к стене по диагонали, лишая всякой возможности успеть вбежать в Глэйд до закрытия ворот.       — Давай, Минхо! — закричал Чак, а за ним и многие другие шанки начали поддерживать Бегуна. — Ты сможешь! Давай!       Азиат, практически совсем обессилев, скинул со спины Алби и, взяв его за ноги, продолжил двигаться к выходу, таща лидера за собой, словно мешок с картошкой. Как бы цинично это не звучало. Но ворота неумолимо быстро продолжали сближаться.       — Минхо, ты должен бросить его! — вдруг крикнул Галли, выпрямившись.       Эвита вцепилась рукой в локоть Ньюта, почувствовав, как сильно напряжен юноша. Он не выкрикивал слова поддержки, как делали это остальные. Эви посмотрела на его лицо: одними губами Ньют прошептал: «Алби, давай же, очнись».       Как и девушка, блондин понимал: Минхо не бросит лидера. Не бросит на верную смерть своего товарища и верного друга, которого они все знали столько, сколько помнили себя. Даже несмотря на то, что с Алби было что-то не так. Даже несмотря на то, что Минхо рисковал собственной жизнью. И единственной возможностью успеть влететь в Глэйд у шанков было то, что Алби очнется, и они спешно пересекут границу Лабиринта.       Но ворота сомкнутся через несколько секунд. Шансов не было.       — Они не успеют, — произнес Ньют.       Когда ворота сошлись настолько, что ширина прохода стала составлять едва ли пару десятков дюймов, Томас сделал самую глупейшую вещь, которую только мог совершить шанк: он ринулся в Лабиринт.       — Томас, нет! — ни Чак, ни Ньют, попытавшиеся схватить стебанутого шнурка, не успели задержать его.       Чудом брюнет смог протиснуться сквозь толстые створки ворот и оказаться по ту сторону буквально за секунду до их закрытия.       Тишину, повисшую среди глэйдеров после того, как каменные створки с глухим стуком сошлись, нарушил лишь отчаянный крик Ньюта:       — Чертовы ублюдки! — он с силой стукнул ладонью по холодной стене и тут же с шипением одернул ее, тряся кистью в воздухе. — Стебануться… этот чайник еще куда поперся? — почему-то обернувшись на Эвиту, спросил он.       Она сглотнула, смаргивая с ресниц навернувшиеся на глаза слезы, и покачала головой. Ньют подошел к девушке, притянул к себе и обнял, чувствуя, как она дрожит.       Галли гневно воткнул в землю свой длинный нож с деревянной ручкой и сплюнул:       — Можем попрощаться с тремя шанками, — и Строитель тут же поймал на себе почти три десятка глаз. — Они не выживут в Лабиринте ночью, — пояснил он.       — А вдруг они смогут? — с детской наивностью в светлых глазах спросил Чак, посмотрев на Галли снизу вверх.       — Они не вернутся, Чак, — тихо произнес Ньют, в глубине души соглашаясь с Галли. — Никто не возвращался.       — Но это же Алби, — произнес Луи. — Он же самый могучий глэйдер.       — Алби был ранен, — возразила Диана. — У него нет ни единого шанса.       — Ни у кого из них нет, — грустно добавил Уинстон.       — У Минхо и Томаса есть, если только они будут всю ночь носиться по коридорам, — заметил Зарт. — Но я сомневаюсь, что они выдержат. Минхо и вовсе уже на нуле.       — От гриверов не убежать, — произнесла бледная, как смерть, Каролина, которой до сих пор иногда снились кошмары.       Ньют, словно не слушая перепалку шанков и все еще прижимая к себе Эвиту, уставился в одну точку на земле, в раздумье жуя нижнюю губу. Внезапно он выпрямился и отстранил от себя девушку:       — Расходитесь, шанки, — посмотрел он на ребят. — Если у кого-то остался аппетит, Фрай, накорми, пожалуйста. На сегодня все.       — Надо зачеркнуть имена, — кивнул Галли на стену.       — Нет, — резко отозвался Ньют. — Не вздумай. Я позволю зачеркнуть их только тогда, когда своими глазами увижу их… — он не смог произнести слово «кости», — увижу, что надежды больше нет, — он развернулся и первым направился в сторону Хомстеда.       Эвита не помнила, как дошла до кухни, как помогла Фрайпану сварить целый чан пельменей для тех, кто смог есть, хоть таких оказалось и не много. Все было, как в тумане, мысли девушки находились далеко, за стенами — там, где сейчас, возможно, сражались за свои жизни Минхо и Томас.       Вот так, за каких-то пару дней они потеряли четырех шанков. Трех лучших бойцов, и одного новенького, но подающего большие надежды. И все ради какой-то странной, не логичной цели Создателей. А может, у них и не было никакой цели. Может, это просто какие-то жестокие люди, которые наслаждаются тем, что вытворяют с подростками. В таком случае, они не меньше монстры, чем те же гриверы.       Сдавленный рык за стеной заставил Эвиту вздрогнуть и машинально обернуться на закрытые ворота. Пару часов назад в Глэйде совсем стемнело, в центре Лабиринта уже была ночь, и многие шанки ушли спать. Ньют весь вечер провел в Картохранилище. Он, как безумный, шестерил карты, изучал Лабиринт. Адам, в конце концов, не выдержав, оставил его и ушел в Хомстед. Увидев Картоведа в одиночестве вернувшегося из леса, Эвита, бросив мыть надоевшую посуду, ушла к Ньюту, понимая, что тому сейчас очень тяжело, и оставлять его одного она побоялась.       Заместитель Алби, неожиданно и нежеланно ставший главным, стоял в шалаше, освещаемом только одной лампадой. Парень низко склонился над макетом Лабиринта. На вопрос Эвиты, что блондин пытается найти, тот сквозь стиснутые от напряжения зубы ответил:       — Пытаюсь понять, есть ли шанс у них спрятаться или… не знаю, Эва, — он выпрямился и вздохнул. — Шанс хоть как-то выжить там…       Эви подошла к парню и аккуратно забрала из рук юноши листы с нарисованными коридорами. Она отложила их в коробку, куда Картовед сортировал карты, и, взяв Ньюта за руку, потянула его к выходу:       — Идем.       — Куда? — сквозь бесконечные мысли рассеянно спросил парень.       — На улицу, — односложно ответила Эвита.       Они вышли из леса и направились прямо к воротам, где уже сидели Чак, Галли, Диана и Лиззи с Зартом. Шанки молча расположились прямо на траве, лишь изредка перекидываясь какими-то малозначащими фразами.       Появление Ньюта заставило их обратить внимание на подошедших.       — Где ты был? — поинтересовался Галли, сверкнув глазами.       — В Картохранилище, — ответил тот.       — Зачем? — не отставал главный Строитель.       — Надо, — раздраженно буркнула Эвита, усаживаясь на траву и складывая ноги по-турецки.       — Мне всегда было интересно, почему никому нельзя заходить в это ваше «хранилище»? — ворчал Галли. — Даже Старшакам.       — Потому что ты — Строитель, — Ньют присел рядом с Эви. — И твое дело — строить, а не изучать карты.       — А она Повар, — Галли кивнул на Эвиту. — И ее дело — готовить, но она почему-то имеет право заходить туда.       — Не имеет, — возразил Ньют. — Она просто забрала меня оттуда. И вообще, Галли, хватит пререкаться со мной. Я сейчас очень не в духе.       Эвита, не желая лезть в эту перепалку, переползла поближе к Ньюту и устроилась у него между ног, а парень завернул девушку в свои объятия, как в кокон.       — Можно подумать, тут хоть кто-то «в духе», — все равно Строитель оставил последнее, хоть и тихое, слово за собой.       К шанкам постепенно подсаживались еще ребята, которые не могли уснуть или просто не хотели оставаться в Хомстеде. Глэйдеры так и просидели все время, пока небо на востоке не начало светлеть, окрашиваясь в теплые тона оранжевого и розового цветов. Никто не смог сомкнуть глаз, хотя под утро Джеф немного закемарил.       Когда совсем рассвело, Чак, сидящий оперевшись спиной на ворота, вдруг вскочил на ноги:       — Ребята, просыпайтесь! — крикнул он, наблюдая, как створки расходятся в стороны.       Шанки, ночевавшие у ворот, поднялись на ноги и подошли ближе к коридору. Там было пусто.       Эвита почувствовала, как сердце замерло, а затем упало в пятки, не желая возвращаться на место. В носу защипало, но девушка подавила в себе желание разрыдаться, сомкнув пальцы на ладонях Ньюта.       — Я говорил, Чак, — упавшим голосом произнес блондин. — Они не вернутся…