***
Оставив на Фрайпана обязанность накормить завтраком всех младших шанков, Старшаки собрались в Зале Совета. — А что шнурок? — поинтересовался Галли, когда Томас замер на месте, не зная, куда ему деться: уйти с младшими или пойти за Советом, ведь он ночью не цветочки в Лабиринте собирал. — Он не должен учуствовать в Совете Старших. — Он убил гривера, — тут же возразил Минхо, — и помог сохранить Алби, не дать монстрам сожрать его. — Вообще-то он правила нарушил, — заметил Алекс. — Так что пусть идет с нами, нужно решить, как его наказать. Томас понуро поплелся за Чистильщиком, а Эвита округлила глаза: неужели, правда, накажут? За что? За то, что ему удалось выжить в Лабиринте ночью? — Так, — Ньют обратился к Минхо, когда все шанки уселись в Зале Совета, — рассказывай, что произошло с Алби? — Мы думали найти то место, куда залез Бен, надеясь, что там есть что-то вроде выхода, — начал рассказывать Минхо. — Но мы крупно облажались, потому что сегодня… то есть вчера, то есть позавчера, — азиат ругнулся. — Мать их, я потерялся в днях и ночах! Короче, — устало прервал сам себе Бегун, — Бен бегал в другом секторе, потому что наутро открылся новый, гребанный Лабиринт то меняется еженочно. И мы совершенно зря тыркнулись в предыдущий сектор, он, зараза, естественно был закрыт. Тогда мы решили поискать останки Бена, но не нашли, потому что едва мы сунулись в открытый сектор, как нашли там стебанутого гривера. Он просто, мать его, сидел рядом с ветряной трубой. И напал на нас. Но едва ужалив Алби, гривер состебался. — Куда? — не понял Зарт. — А греб его знает, — пожал плечами Минхо. — Я над Алби сидел, мне не было тогда дела, куда он ушел. — Ну что же ты не посмотрел-то… — нахмурился Галли. Бегун поднял гневный взгляд на Строителя: — Вот в следующий раз, Галли, ты побежишь в Лабиринт, найдешь там свободно гуляющего днем гривера и поинтересуешься у него, куда Его Величество свой зад утаскивает, когда шанка ужалит. Понял? Галли, хмыкнув, промолчал. — Из-за того, что Алби ужалили, мы и не успели вернуться, — продолжил Минхо. — И если бы Томас не совершил самый идиотский поступок в мире, мы бы с Алби уже были обглоданными скелетами в коридорах. Каролину на этих словах пробрала крупная дрожь. — Кстати, — подал голос Галли, — Насчет шнурка. Что-то, я смотрю, с его появлением все стало меняться. Сначала Бена жалят посреди белого дня, а потом Алби. И наш новичок решил взять на себя смелость и отправиться в Лабиринт, — он посмотрел на Ньюта, оперевшегося на деревянный столб. — Что, кстати, является нарушением самого главного Правила. — Галли, — обратилась к парню Эвита, — но он же спас жизнь Алби… — Да ну? — иронично вынул рыжую бровь Строитель. — Не он ли сейчас у Медаков валяется без сознания, ужаленный? Напомнить тебе, что мы сделали с Эрн… — Хватит, Галли, — оборвал его Ньют. — Мы все это помним. Большинство из нас, — поправился он и прокашлялся. — Мы тут на Совет собрались, так что давайте высказываться конструктивно. — Ладно, — протянул Строитель. — Слушайте, целых три года мы сосуществовали с этими тварями, а теперь, — Галли повернулся к Томасу, - ты убил одну из них! Кто знает, чем это обернется? — И что ты предлагаешь? — поинтересовался Ньют. — Давай только конкретно, у нас не так много времени, а забот выше крыши. — Наказать его, — ответил Галли, уперев руки в боки. Тишину среди старшаков нарушило перешептывание шанков, которое становилось все громче. Кто-то был согласен с Галли, кто-то категорически против. — Минхо, — обратился Ньют к молчавшему Бегуну, — ты был с ним, что ты думаешь? Старшаки замолчали и уставились на азиата. Тот устало закатил глаза и произнес: — Значит так, шанки. За то время, что мы здесь, еще никому не удавалось убить стебанного гривера. Когда мы пытались сделать вылазку, нам впятером удалось лишь ранить одного из них. При этом мы потеряли двоих. Был там момент, — Минхо поморщился, — когда я, как последний гребанный трус, бросил шнурка одного, а этот чертов герой остался защищать Алби. Томас либо самый тупой и глупый шанк среди нас, либо самый, мать его, смелый. Но нам точно не хватало кого-то, вроде него. Так что, Ньют, ничего не знаю, но он нужен мне в Бегунах. На лице блондина появилась легкая улыбка, которую он безуспешно пытался скрыть. Среди шанков вновь поднялся гул спорящих друг с другом голосов. — Хотите закатить ему вечеринку? — возмутился Галли. — Пожалуйста! Валяйте. Но если я что-то и понимаю насчет Лабиринта, это то, что… Голос Строителя потонул во внезапном вое сирен. Старшаки замолчали, вслушиваясь в эти знакомые звуки. Переглянувшись, ребята потянулись к выходу, прекрасно понимая, что в Глэйде происходит что-то из ряда вон выходящее, да и младшие шанки уже точно носятся по поляне в недоумении. — Мне знаком этот звук, — пробормотал Томас, выходя из Зала Советов. — Он всем знаком, — сказала ему Эвита, выходя следом. — Это означает, что лифт поднимается. — Вот только рановато он поднимается, — добавил Минхо, лениво замыкая отряд старшаков. Эвита ускорилась, обгоняя Томаса, как и Минхо, уставшего после бессонной ночи, и протиснулась вперед между младшими шанками, окружившими железные решетки лифта. — Что там, Ньют? — послышался голос Фрайпана. Эвита так резко шагнула вперед, что едва не упала в железный ящик вслед за блондином, спрыгнувшем внутрь, благо чернокожий Повар ее придержал. Девушка во все глаза смотрела вниз: лифт был абсолютно пуст, Создатели не прислали ни одного ящика или мешочка. И посередине без движения лежала черноволосая девушка, которая, судя по всему, была без сознания. Томас протиснулся между Эви и Фрайпаном, с таким же удивлением смотря в ящик. — Это девчонка, — недовольно произнес Ньют, склонившись над ней. — Кажется, она мертва, — он вгляделся в ее лицо и перевел взгляд на грудную клетку, которая не вздымалась от дыхания, да и сама девушка была настолько бледной, что ее кожа почти сравнялась с цветом ее белой кофты. — Что у нее в руке? — хмуро спросил Галли, кивнув на вытянутую ладонь девушки, в которой была зажата какая-то бумажка. Ньют, присев на колено здоровой ноги, протянул руку и аккуратно вытащил из пальцев мертвой девчонки листочек. Развернув ее, блондин прочитал четыре слова, коряво начертанные черным маркером: — Она последняя из… всех. Юноша удивленно посмотрел наверх и, увидев сосредоточенные лица шанков, возмутился, слегка поморщившись: — Что это, вообще, значит? Внезапно черноволосая новенькая резко распахнула глаза с громким вдохом, чем напугала всех глэйдеров без исключения. Ньют, дернувшись, отскочил от воскресшей девчонки, которая тяжело дышала и бесцельно вращала глазами. Казалось, она никак не могла сфокусироваться, и, в конце концов, она хрипло произнесла: — Томас! — и тут же вновь закрыла глаза, лишившись чувств. Ньют хмуро посмотрел на девушку, затем, задрав голову и прищурив один глаз, посмотрел на шнурка, имя которого произнесла странная новенькая. Все остальные глэйдеры, потеряв интерес к снова лишившейся сознания девчонке, уставились на Томаса. А он, чувствуя, как сильно бьется его сердце, никак не мог определиться со своими чувствами: ему было одновременно страшно, любопытно и неловко. — Все еще считаете, я перегибаю? — бросил в полной тишине Галли. — Ты знаешь ее? — тихо спросила Эвита у Томаса, мягко сжав его локоть в ладони. В ответ брюнет помотал головой из стороны в сторону. — Тогда с чего это вдруг она выкрикнула твое имя, а? — не унимался Галли. — Откуда мне знать? — нервно отозвался Томас. — Я, как и вы все, не помню ничего! Эвита, сглотнув, опустила глаза и встретилась взглядом с Ньютом, который был в курсе о ее недавних воспоминаниях. — Так, шанки, — блондин перевел взгляд на ребят и прочистил горло. — Выяснять правду-матку будете потом, а сейчас нужно вытащить девчонку, и чтобы Медаки ее осмотрели. Джеф? — Лады, — кивнул Медак и поискал глазами напарника. Ньюту помогли Галли, Минхо и Томас. Кое-как шанкам удалось вытащить девчонку из лифта. Медаки уже сбегали за самодельными носилками и, уложив на них новенькую, унесли в свой медицинский шалаш. — Эти носилки такие шаткие, что остается загадкой, как Медаки не уронили ее по дороге, — заметила Каролина, сложив руки на груди. — Ну и что думаете? — обратилась она к Минхо и Эвите, единственным из Старшаков находившимся поблизости. — Да, Строители могли бы сварганить что-то понадежнее, — Минхо сложил руки на груди. — Я имела ввиду новенькую, — пояснила Каролина, усмехнувшись. — Чет застебался я… огребывать от происходящего, — честно ответил Минхо. — И вообще, я в шоке, как до сих пор стою на ногах после чудесной романтичной прогулки под луной в Лабиринте с Томасом и гриверами. — Кстати, ты так и не рассказал, как вы убили монстра, — к разговаривающим подошел Ньют. — Не мы, — поправил азиат и кивнул в сторону Томаса, одиноко стоявшего посреди поляны, с которой в разные стороны расходились шанки, — а он. — Эй, Томми! — громко позвал Ньют. — Подойди. Томас, почему-то не предвещая ничего хорошего, встал рядом с блондином. — Все случилось довольно быстро, — произнес Минхо, посмотрев на брюнета. — Мы улепетывали от стебанутого монстра так, что наши пятки освещали ему коридоры Лабиринта. А потом этот идиот, — он кивнул на Томаса, — вдруг остановился и начал, мать его, ждать какого-то гребанного чуда. Я матерился и звал его, но потом, увидев, что стена начала двигаться, Лабиринт-то, блин, менялся, смекнул, что он задумал. Но идейка так себе, ты ж мог остаться гребанным мокрым пятном, шанк, — обратился он к Томасу. — Я на адреналине, наверное, — добавил тот. — Подождал, пока гривер окажется близко, и побежал, стараясь успеть до того, как стена расплющит меня вместе с монстром. Ну и успел, — закончил он смято. — А я смотрю, Томми, у тебя прямо любовь к смыкающимся стенам, — хмыкнул Ньют. — Ты специально дождался, пока южные ворота почти захлопнутся, прежде чем нырнуть в них? — он насмешливо посмотрел на поджавшего губы Томаса. — Ладно, не бери в голову, ты молодец, — он хлопнул его по плечу. — А теперь пошли к Медакам, поговорим насчет этой девчонки, пока я озадачил Галли, и он где-то в другом месте носится. Впятером ребята зашли к Медакам. На одной из трех кроватей, самой дальней от входа, лежал Алби, привязанный ремнями по рукам и ногам. Он глубоко дышал и периодически дергался. Совсем как Эрни… Старшие глэйдеры, мельком взглянув на лидера и не решаясь подходить к нему, остановились у кровати, на которой лежала новенькая, а рядом с ней стояли Медаки. — Джеф, — обратился Ньют к старшему Медаку, — в чем дело? Что с ней? — Она просто спит, — парень поднялся с колен и посмотрел на заместителя. — Спит и не просыпается, словно в коме. — Почему она не просыпается? — допытывался Ньют, сложив руки на груди. — Слушай, я не великий врачеватель, я не знаю, я не сталкивался еще с шанками… — Шанкетками, — поправил Минхо, перебив. — Ну, она же девчонка, — пояснил он глэйдерам, с удивлением уставившимся на него. — Шанкетка… И почему мы раньше называли наших девчонок по-пацански? Они все шанкетки, блин! — В общем, — мотнул головой Джеф. — Она коматозник. У нас тут нет всякой навороченной техники, чтобы следить за показателями… Клинт и я будем по очереди проверять пульс, температуру и всякое такое… Если не очухается быстро. Эвита, — обратился он к девушке, — нужно будет кормить ее бульоном. Повариха согласно покивала, в волнении покусывая нижнюю губу. Ньют шумно вздохнул, обдумывая происходящее. Ему, как самому главному сейчас, необходимо было принять верное решение. Если он облажается, все полетит к чертям. Блондин обернулся на Томаса и, увидев, как тот внимательно рассматривает лицо новенькой, поинтересовался: — Ты узнаешь ее, Томми? — Нет, — покачал головой тот. — Серьезно? Зато тебя она явно знает, раз назвала именно твое имя, — буркнул Ньют, покосившись на Эвиту. — Что-то в ней есть такое особенное, коль ее прислали сюда через два дня после тебя, — он посмотрел Томасу в глаза, — как и в тебе. Брюнет ответил на взгляд заместителя, а затем перевел глаза на новенькую, мирно сопящую на кровати, подложив руку под голову. — Так, вы тут выясняйте все, а я пойду делами заниматься, — хмыкнула вдруг Каролина. — У меня не так много свободного времени, — с долей шутливого упрека в голосе добавила она. — Кстати, Томас, дай-ка я застираю твою кофту. Да и в душ бы не помешало вам обоим, — кивнула она на парней, побывавших ночью в Лабиринте. — От вас несет, как от гриверов. — Это не так уж и удивительно, — проворчал Томас, осматривая свою одежду. — Он накапал на меня своей слизью. — Фее, — прогнусавил Минхо, сделав вид, что его стошнило. — Хотя я-то каждый день вдыхаю этот потрясающий аромат альпийских гор, бегая в Лабиринте. Но я просто дышу парами гриверов, они меня не слюнявили никогда. Везунчик, — ухмыльнулся он. — А что делать с запиской? — вдруг спросил Томас, начавший снимать кофту, но замерший на середине дела. — С этим я разберусь позже, — тихо произнес Ньют, все еще пытаясь понять, как разбудить новенькую, его раздражало, что все происходящее окутывает их сплошными загадками. За три года это, мягко сказать, поднадоело. Каролина стукнула по плечу Томаса, чтобы тот все-таки отдал ей одежду, но брюнет нервно распрямил кофту обратно, оставив Прачку без внимания. — Может, разберемся с этим сейчас, — настаивал он. — У нас и так полно забот, Томми, — возразил Ньют, гневно сверкнув глазами. — Он прав, — вдруг поддержал брюнета Джеф. — Лифт не уехал, а ведь в нем никого нет. Значит, они не станут возвращать его… и мы, считай, остались без припасов. — Не факт, что не станут, — блондин попытался усмехнуться. — Давайте решать проблемы по мере их поступления, лады? Сейчас к нам поступила эта коматозная шанкетка, — он покосился на Минхо, который, на удивление всех, молча стоял рядом. — Дождемся, пока она очнется, и выясним, что ей известно. Кто-то тут должен знать ответы на все вопросы… — Ладно, — буркнул Томас и, не сказав больше ни слова, пошел к выходу. Каролина, которой новенький так и не отдал одежду, сердито всплеснула руками, а Ньют громко спросил: — Эй, куда ты собрался? — Обратно в Лабиринт, — сердито бросил Томас, выходя из хибарки. Ньют, поджав губы, кивнул Минхо, чтобы тот остановил брюнета, у которого в заднице завелось шило. — Я ему нянька что ли? — возразил азиат. — Минхо, не беси хоть ты меня, пожалуйста, — поморщился Ньют, почесав затылок. — Останови его любопытную задницу. Или беги с ним, — добавил он вдруг. Минхо, прищурившись, посмотрел на заместителя, а затем, понимающе кивнув, выбежал из шалаша. — Только что выбрался из Лабиринта и снова хочет туда вернуться, — буркнул Ньют, проведя пальцами по губам и снова опуская глаза на новенькую. — Он хочет добиться правды, — пожала плечами Эвита. — И в этом его не упрекнешь. — Да уж, — отрешенно произнес юноша. — Клинт, Джеф, позаботьтесь о ней, ладно? Кэр, — обернулся он на светловолосую. — Ну, уж нет, — тут же огрызнулась та. — У меня и без этой девчонки дел по горло. Лицо Ньюта внезапно приобрело суровое выражение. Поджав губы, он в два шага настиг направляющуюся к выходу Прачку и резко остановил ее: — Каролина, — голос заместителя звучал низко и сердито, — Медакам нужна помощь, ясно? И ты поможешь им, вдвоем они не справятся и с коматозной девчонкой, которая может очнуться в любой момент, и с Алби, ужаленным гривером. Напомнить тебе, как вел себя Эрни? — он хмуро буравил темным взглядом побелевшую от неожиданного поведения блондина девушку. Каролина испуганно повертела головой из стороны в сторону. — Я не Алби, но он назначил меня на свое место, и будь добра слушаться меня так же, как и его. Пожалуйста, — добавил Ньют и кивком головы указал прачке вернуться к Медакам, что девушка немедленно сделала. А юноша, устало проведя ладонями по лицу, вышел из шалаша, даже не обернувшись. Каролина, опустив голову, проскользнула мимо кровати Алби, боясь даже смотреть на лидера, и подошла к брюнетке, без изменений спящей на своем месте. — Кэр, — тихо произнесла Эвита, как и Медаки слышавшая только что произошедший разговор. — Не нужно, — покачала головой та. — Он прав, — она подняла светлые глаза на Повариху. — Но, знаешь, нервишки у него пошаливают… — Я разберусь с этим, — пообещала Эвита, разворачиваясь к выходу. — Джеф, когда я понадоблюсь… — Знаю-знаю, — махнул рукой Джеф, нащупывая пульсирующую вену на запястье новенькой, — искать на кухне. — Нет, — смущенно возразила Эвита. — Фрай за главного на кухне. Я помогу Ньюту, но любые перемены с девчушкой, абсолютно любые, сообщайте немедленно первому из нас, кого найдете.***
Адам находился в своем Картохранилище, почти уже ставшем ему домом. Разложив прямо на полу несколько карт, он пытался найти сходство или какую-нибудь зацепку, что могло привести их к местонахождению выхода. Картовед аккуратно усадил пятую точку посередине разложенных полукругом восьми карт и, скрестив ноги, наклонился над первой, где его же рукой были четко прорисованы коридоры седьмого сектора. Едва Ньют зашел в дверь Картохранилища, как тут же чуть не был сбит с ног влетевшем в тот же вход старшим Бегуном. — Черт, Минхо, — ругнулся Ньют, отпрыгивая от азиата на здоровой ноге. — Ой, едреные тапочки гривера, — тот потер ушибленную коленку. — Ты чего в дверях торчишь? — Захожу, — буркнул блондин. — Где чайник с шилом? Адам громко усмехнулся и через секунду поймал на себе две пары глаз. — Представил себе чайник с шилом, только и всего, — пожал плечами Картовед. — Так где он? — обернулся на Бегуна Ньют. — Отдыхает, наслаждается тропическими курортами прекрасного Глэйда и осматривает достопримечательности в виде величественного трона девчонок, сделаного в стиле артхауса художником Минхо Экспрессионистским, — ответил азиат. — Я дал ему полчаса проветриться. — Минхо, стебанутая твоя башка, — Ньют сложил руки на груди. — Ты оставил его одного? Он ринулся в Лабиринт на ночь, думаешь, его что-то остановит днем? — Слушай, я пообещал ему набрать толпу и пойти с ним, он дождется, — вскинув руки в жесте «успокойся», ответил Минхо. — Что? — нахмурился заместитель. — Толпой собрались в Лабиринт? Минхо, ты понимаешь, что я не могу позволить всем подряд нарушать правила? Тем более, Главное Правило. От Галли массовый забег не укроется… Минхо сделал шаг в сторону, быстро обойдя блондина со спины, и закрыл ему глаза ладонью. — Ты совсем тронулся? — поинтересовался Ньют, даже не пытаясь препятствовать очередному непонятному действию азиата. — Представим, что ты нас не видел, — театрально-зловещим голосом прошипел Минхо, одновременно с этим судорожно махая Адаму, чтобы тот выметался из Картохранилища. — Что это помещение было пустым, когда ты пришел, а я сюда никогда не заходил. — Гипнотизер из тебя фиговый, — заметил блондин, морщась от боли в лодыжке из-за неудобной позы. — Я прирожденный иллюзионист, — Минхо помахал руками в воздухе, близко к глазам заместителя, отчего тому пришлось зажмуриться и сделать шаг назад, затем Бегун быстро покинул помещение вслед за Картоведом, громко хлопнув дверью. — Ушлепок, — вздохнул Ньют, но в глубине души ему совершенно не хотелось останавливать шанков, пытавшихся хоть что-то разузнать в чертовом Лабиринте, поэтому парень решил подыграть Минхо и сделать вид, что попросту не в курсе, чем они там занимаются — главное, чтобы их не увидел Галли, который просто так это не оставит. Через какое-то время в шалаш осторожно постучалась Эви. Она робко зашла в помещение, куда ей, по идее, было запрещено приходить, и подошла к Ньюту, обняв парня. Казалось, что это была единственная причина, по которой она пришла сюда: теплые объятия родного человека. — Мы разберемся со всем этим кланком, — прошептал Ньют ей на ухо. Он чувствовал, как она дрожит. На фоне всех этих событий, которыми разбавилась их повседневная рутинная жизнь, они упустили тот момент, когда Алби ужалили. Вернее, все об этом знали, но мысли были заняты происходящими проблемами: появлением коматозной новенькой, выходки Томаса, лифт, который не желал опускаться. И вот сейчас, когда у разума появилось свободное время, он вдруг всецело осознал: Алби ужален. Он скоро умрет. И, что еще хуже, они обязаны были изгнать его за стены. Ньют не знал, что сказать: никакие слова не могли послужить успокоением. Он аккуратно утер слезы на щеках девушки и, потянув ее за собой, присел на мягкий мешок, набитый сеном, стоящий в углу помещения. В его объятиях Эвита некоторое время похлюпала носом, а потом задремала. Сон — лучшее лекарство для истерзанной души. Ньют укрыл девушку каким-то старым пледом, неизвестно откуда взявшимся тут, и вернулся к макету, забрав из ящика часть карт для изучения. Эвита проснулась к обеду и спешно собралась пойти и помочь Фрайпану. — Ты в порядке? — поинтересовался Ньют, обеспокоенно посмотрев на девушку. — Да, — Эви покивала. — Готовка меня отвлекает не меньше, чем тебя карты, — она поцеловала Ньюта в краешек губ и ушла. Заместитель вышел из Картохранилища спустя час или даже больше, когда его желудок жалобно исполнил арию погибающего кита. Ньют шагнул на кухню, ожидая увидеть Эвиту, привычно суетящуюся у плиты. Но вместо возлюбленной девушки, парень увидел Фрайпана, отбивающего ногой какой-то ритм под мурчание мелодии собственного сочинения. — Фрай, — позвал Ньют повара. — А где Эва? Повар, обернувшись на блондина, пожал плечами: — Не видел ее с окончания обеда. — Обед уже кончился? — удивился Ньют, наклоняясь к окошку, чтобы посмотреть на небо, на котором солнце, уже сделав полукруг, коснулось нижним краем диска западной стены Лабиринта. — Давно, — покивал Фрайпан. — Эвита сохранила твою порцию. Она в холодильнике, завернута в фольгу и на ней записка, — на последнем слове Фрай усмехнулся. Ньют, прокручивая в голове, как это он мог так долго просидеть за картами, достал с верхней полки свой обед. «Порция Ньюта. Кто ее съест — отправится ночью к гриверам», — гласила надпись на записке. Юноша дернул уголком губ и сорвал фольгу с тарелки, собираясь прикончить аппетитно пахнущий обед, даже не напрягаясь с его подогревом. Но он не успел. На кухню с громким топотом зашел Галли: — Ньют, срочно в Зал Советов.