The Maze Game

      Утро следующего дня выдалось прохладным, но безоблачным и каким-то чересчур спокойным. Слышался громкий треск саранчи, листва на деревьях шелестела от легкого ветра, и, едва небо на востоке заалело, Ньют осторожно, стараясь не разбудить спящую рядом Эвиту, оделся и вылез из палатки. Вздохнув полной грудью сладковатый предрассветный влажный воздух, юноша, взяв ботинки в руки, зашагал, прихрамывая, в сторону Хомстеда. Босыми ногами он чувствовал прохладную утреннюю росу, которая, капая с высокой травы, приятно освежала поврежденную лодыжку. Джеф предупредил, что нога периодически будет нагреваться до такой степени, что парню будет хотеться приложить к ней лед, которого никогда не было в Глэйде. Медак объяснил, что из-за неправильно сросшейся кости, организм думает, будто в лодыжке все еще заражение, и повышает температуру в месте «лечения», которого не происходит.       Закрыв за собой дверцу душа, Ньют повесил одежду на крючок и открыл кран. За ночь вода в черной бочке над душевой кабинкой остывала, и приходилось мыться чуть ли не ледяной водой. Но парень привык. А со временем ему даже стало это нравиться — вода освежала, и постоять под ней, запрокинув голову и ощущая лицом холодные капли, было хорошим началом каждого утра, ненавидимого Ньютом.       Вытеревшись полотенцем, юноша оделся, зашнуровал потрепанные ботинки, затянул пояс чехла с оружием и вышел из кабинки. Обогнув Хомстед слева, он зашел внутрь хибарки и прошел к самой дальней стенке, где за перегородкой на двух спальниках разлегся Минхо. Азиат спал на спине, заложив одну руку за голову, и громко сопел, приоткрыв рот.       — Минхо, проснись и пой, — Ньют, наклонившись, потрепал друга за вторую руку, уложенную на животе.       — Ммм, — промычал главный Бегун.       — Три минуты, — буркнул Ньют, шлепнув по руке азиата.       — Агам, — тихо ответил Минхо, не открывая глаз и переворачиваясь на бок.       Ньют выпрямился, больно ударившись затылком о торчащую балку. Коротко ругнувшись, парень потер ладонью затылок, в сотый раз подумав о том, что нужно попросить Строителей срезать ее. Он знал, что забудет об этом еще до завтрака. И на следующее утро опять стукнется об нее. Так было каждый раз. Гребанный день сурка.       Зайдя на кухню, Ньют с болью в груди не обнаружил за столом привычную сгорбившуюся фигуру Алби, просыпающегося над чашкой чая. Блондин включил чайник и пошел проведать медицинский шатер.       — Пока никаких изменений, — покачал головой Клинт, дежуривший около лидера. — Он спит, жара нет, просто глубокий сон.       Ньют благодарно опустил ладонь на плечо Медака и вернулся в Хомстед:       — Минхо!       — Я уже встал, — с трудом разлепив глаза, ответил азиат, садясь на мягком матраце спальника и опираясь на руки.       — Зайди за Томасом, пусть позавтракает, — попросил Ньют и вышел.       На кухне все еще было пусто, но Эвита уже побывала тут — это юноша понял по оставленному на стуле влажному полотенцу. Девушка появилась спустя несколько секунд, кутаясь в теплую толстовку, которая явно была ей велика размера на два. Она ненавидела утренний холодный душ и после него согревалась еще некоторое время, напялив на себя теплую одежду.       — Доброе утро, — она чмокнула Ньюта в губы и направилась к холодильнику, по пути достав сковородку. — Надеюсь, Уинстон не забыл вчера положить яйца. Я не хочу идти в курятник.       Ньют широко зевнул и уселся на стул, продолжая слушать утренний лепет девушки.       — В Лабиринт побегут двое? — поинтересовалась она, отсчитывая яйца. — Тим останется?       — Да, — кивнул парень. — Минхо…       — Вспомнишь лучик, вот и солнце! — радостно известил главный Бегун, заходя на кухню и ведя за собой Томаса. — Опять меня обсуждали? Все вам неймется.       — Почему Тим не бежит с вами? — поинтересовалась Эвита, бросая быстрый взгляд на Томаса.       Брюнет улыбнулся девушке краешком губ и присел на последний из трех свободных стульев за столом. Эвита отвернулась, продолжая помешивать быстрый омлет на сковороде и добавляя туда кусочки оставшегося бекона. Она не могла выбросить из головы то, что увидела вчера на коже Томаса. Засыпая, она начала сомневаться, что об этом нужно сразу рассказать Ньюту. Сперва, решила девушка, она должна поговорить с самим Томом. Но сделать это она сможет лишь вечером, когда Бегуны вернутся.       — Потому что я хочу протестировать стажера, — ответил Минхо, подавив зевок. — Не хочу отвлекаться на Тима.       — Ньют, где та штука, которую мы вчера вытащили из гривера? — подал голос Томас.       — В Картохранилище, а зачем она тебе? — не понял блондин.       — Нужно взять ее с собой, — решительно заявил Томас. — Эта хрень не просто так была вшита во внутренности гривера, вдруг это ключ.       — Ключ к чему? — выгнул бровь Минхо. — Или от чего? От двери? Серьезно? — он усмехнулся. — Поверь мне, шанк, если бы мы видели дверь, то нашли бы, чем ее открыть, и без этого стебанутого ключа. Да я бы сам ее вынес с петлями.       — Может, выход это вовсе не дверь, — пожал плечами Томас.       — Окно? — продолжал иронизировать азиат. — Так и вижу прорубленные в стене ставни с милыми розовыми занавесками и кактусом на подоконнике.       — Как же ты неравнодушен к кактусам, — заметила Эви, ставя перед ребятами тарелки с омлетом.       — У нас с ними любовь, — хмыкнул Минхо, беря в руки вилку. — Настоящая, не то, что у вас.       Эвита, улыбнувшись, присела к Ньюту на колено здоровой ноги, почувствовав приятные мурашки от прикосновения его руки, проникнувшей под толстовку к девушке и легшей ей на талию. Краем глаза она заметила, что Томас, пережевывая пищу, смотрел на них, и машинально повернулась к брюнету. Тот смущенно поджал губы и уткнулся в тарелку, молча доедая завтрак.       Когда Минхо отвел Томаса в Картохранилище, где они должны были собрать рюкзаки для предстоящего дневного забега, Ньют пошел в Хомстед будить кураторов, а Эвита, поразмыслив, что может успеть поговорить с Томом, поспешила за Бегунами.       Она влетела в шатер с картами, который, к ее удивлению, был открыт.       — Ой, — девушка, уже пересекшая порог шалашика, отпрыгнула назад.       — Я не понял, чайник, — возмутился Минхо на Томаса. — Ты из лифта что ли прибыл? Дверь почему не закрыл?       — Ээм, — протянул Том, но решил не сердить азиата и не отвечать, что прибыл он как раз из лифта. — Прости, я сейчас.       — Том, — позвала Эвита. — Можно тебя, на пару слов. Всего минута, — добавила она, посмотрев на Минхо.       Тот равнодушно пожал плечами, застегивая на груди кожаные ремешки рюкзака. Томас, на ходу надевая свой мешок, который в другое время брал с собой Адам, вышел из шатра и прошел пару шагов в сторону за девушкой.       — Слушай, Том, — начала она без предисловий, — у тебя ко мне не возникает… никаких чувств, что вроде бы мы были знакомы… или…       — Эви, я… — Томас посерьезнел настолько, что даже забыл застегнуть последний ремешок. — Знаком я, вроде бы, был с Терезой. А к тебе у меня что-то другое. Я… ты тоже это чувствуешь? — вдруг напрягся он.       Эвита, помедлив, кивнула:       — Что-то… нечто странное, теплое… — она прислонила ладонь к груди. — Вот здесь, под ребрами, внутри.       Томас сглотнул, не зная, как отреагировать, но был уверен, что должен был поделиться с девушкой мыслями на этот счет. Однако Эвита не дала ему успеть открыть рта.       — Вчера, когда Алби вдруг вскочил… когда схватил тебя, у тебя кофта оттянулась, вот здесь, — Эви провела рукой по ключичной косточке парня. — И я заметила у тебя на коже… пятно, в виде лежачего полумесяца.       — Знаю, оно, вроде, родимое, — кивнул Томас.       Эвита дрожащими пальцами медленно расстегнула верх молнии толстовки и отогнула ворот, обнажая ключицу. От удивления юноша даже приоткрыл рот: под косточкой у девушки на коже красовался кофейного цвета лежачий полумесяц.       — Ты… — Томас почувствовал, как у него пересохло в горле.       — Так, я не понял, что тут происходит?! — возмущенно воскликнул Минхо, подойдя к шанкам. — Эвита! Ни на секунду нельзя оставить, ты чего тут за демонстрации устраиваешь?       — Минхо, — Томас оттянул свою кофту, — смотри.       — Ого, ключица! — воскликнул Минхо с явной иронией в голосе. — Погляди, — он отвернул ворот своей рубашки. — У меня такая тоже есть. Томас, у всех людей есть ключицы.       — Да нет же, я не ключицу показываю, — нервно возразил Том.       — А что ты показываешь? — нахмурился азиат.       — Привет, — раздался тихий голос, и из-за куста орешника вышла Тереза, сонная и лохматая. — А я… потерялась немного, искала туалет.       — А ты присоединяйся к нам, — отозвался Минхо. — У нас тут флешмоб: массово показываем друг другу ключицы.       Тереза, не смотря на иронию Бегуна, заинтересованно подошла к разговаривающим.       — У нас с Эвитой одинаковые родимые пятна, — пояснил Томас. — Скорее всего, мы родственники. Наверное, ты моя сестра.       — Ну, уж явно не твоя бабушка, — буркнул Минхо. — Так, чайник, это все очень интересно, я бы прям прослезился от умиления, но мы теряем дневное время, ворота вот-вот откроются. Потешите себя воспоминаниями из детства, которые отобрали Создатели, вечерком у семейного костерочка. Пошли! — с этими словами азиат быстро направился по тропинке в сторону южных ворот.       Томас, извинившись, поспешил следом, а Эвита, вздохнув, вновь застегнула толстовку. Минхо не понимал их, для него это не было чем-то особенным. Да, Создатели присылают детей, присылают братьев и сестер. Ничего из ряда вон выходящего. И, если подумать, азиат прав. Но Эвите все равно было обидно.       — Идем, — позвала ее Тереза.       — Ты помнишь его? — спросила Эвита у девушки.       Та грустно покачала головой:       — Нет, только знаю, что были знакомы.       Едва девушки вышли из рощи на открытую площадку, как тут же наткнулись на пронзительный взгляд Галли, наблюдающий за ними неподалеку от Хомстеда.       — Он думает, что это все из-за меня, — грустно сказала Тереза, замедлив шаг. — Лифт ведь так и не опустился…       — Галли склонен к пессимистичным выводам, которые принимает за истину и не предполагает, что он может быть не прав, — Эвита посмотрела на девушку. — Ты точно больше ничего не помнишь?       Тереза молча посмотрела на нее.       — Просто… — Эвита нахмурилась и посмотрела себе под ноги. — Томас говорил, что ему снились сны…       — Знаю, и я была в них, — кивнула Тереза. — Он рассказал мне.       — Правда? — удивилась Эви. — Этого я не знала, он говорил только про женщину со светлыми волосами…       — Ее я тоже помню. И фразу, которую она все время повторяет. ПОРОК — это хорошо.       Эвита сглотнула и посмотрела перед собой. Дети, отправленные выживать в четырех каменных стенах, окруженные Лабиринтом, в коридорах которого бегали кровожадные гриверы, множество могил на кладбище, зачеркнутые имена на стене — как все это может быть хорошо?!

***

      Ощутив неприятную ноющую боль в висках, едва солнце поднялось из-за стен, Эвита скинула все свои обязанности на Фрайпана и, взяв у Джефа несколько таблеток обезболивающего, ушла в палатку, чтобы проваляться полдня, лежа на матраце и изнывая от дискомфорта. Магнитные бури, повышение давления, или какие-то еще причуды природы иногда настигали девушку, заставляя ее голову чуть ли не лопаться от боли. В обед Ньют принес ей плошку с супом и кусок хлеба, но девушка отказалась от еды.       — Тебе нужно поесть, — настаивал Ньют. — Хотя бы половину, — попросил он, улыбнувшись.       Поморщившись от боли, Эвита подтянулась на руках и присела, оперевшись спиной на одну из колышек палатки. Она нехотя приняла в руки глубокую тарелку и начала медленно ложка за ложкой есть суп, делая между глотками большие перерывы. Ньют терпеливо сидел и ждал, пока она поест, а потом забрал с собой пустую тарелку, оставив Эви отдохнуть и, если сможет, немного поспать.       К полднику, когда из кухни вдруг потянуло запахом вкусного барбарисового чая, Эвита почувствовала облегчение и сладко задремала, убаюканная тихим шелестом ветвей и приглушенном гомоном шанков, перекусывающих за общим обеденным столом. После полдника Ньют сунул растрепанную голову в палатку и, увидев, что Эви спит, тихонько ушел, поплотнее запахнув ткань навеса.       Девушка проснулась спустя пару часов, нехотя открыла глаза и зевнула. Вставать совершенно не хотелось, но воздух в палатке и, судя по всему, на улице в этот день сильно прогрелся: Эвите было жарко, в горле пересохло и очень хотелось пить. А еще она бы не отказалась от ломтя хлеба с чашкой прохладного чая с мятой. Ведомая мечтами, Эвита выползла из палатки буквально на четвереньках, с трудом поднявшись на ноги. Боль в висках еще немного пульсировала, но уже гораздо меньше, чему она несказанно обрадовалась. Эви, посмотрев на заходящее за стены солнце, поморщилась от яркого света. Прежде, чем наведаться на кухню, она решила подойти к умывальнику и умыться прохладной водой: из-за дневного сна, она чувствовала, что ее лицо слегка опухло. Да, так оно и было: взглянув на себя в небольшое зеркало над умывальником, Эви обнаружила, что выглядит, как неопытный пчеловод-китаец. Умывшись и слегка приведя себя в порядок, Эвита более-менее проснулась, и еще раз зевнув для верности, направилась в сторону кухни.       По пути, на удивление, девушке не встретился ни один глэйдер. Она еще раз обернулась на заходящее солнце: слишком рано для ужина и уже поздно для полдника. Сейчас было то самое время суток, когда Глэйд кипел от работы — дневной зной как раз уступил место вечерней прохладе. Но вокруг никого не было.       Обойдя кухонный шатер, Эвита с удивлением обнаружила, что все старшие глэйдеры и еще несколько шанков столпились около южных ворот.        «Что произошло на этот раз?!» — промелькнула в голове волнующая мысль.       Сорвавшись на легкий бег, Эви быстро преодолела расстояние до ворот:       — Что такое? — спросила она у крайнего парня.       — Я чет сам не особо понял, — ответил Алекс. — Вроде как ждем, когда вернутся Бегуны. Галли сказал, что не слышал ночью движение стен. Ньют решил, что это может означать либо что-то хорошее, либо что-то плохое.       Кивнув в знак благодарности, Эвита протиснулась к блондину, который стоял в первом ряду перед самыми воротами, а рядом с ним топтался Фрайпан и Джеф.       — Что тут происходит? — поинтересовалась Эвита у Ньюта. — И почему ты не рассказал мне о том, что Лабиринт ночью не менялся?       — Не хотел тебя беспокоить, — ответил тот, задумчиво покусав губу. — Тебе не до этого было… Да и не факт, что Галли не слышал, может, ему приснилось.       — Я тоже не слышал, — подал голос Уинстон.       — И я, — согласился Клинт, — а я чутко сплю.       — А кто с Алби? — Эви хмуро посмотрела на Медаков.       — Девчонки, — ответил Джеф. — Кэр и Тереза.       — Каролина не любит новенькую, — произнесла Эвита. — И Алби может понадобиться помощь врача, Джеф. Давайте договоримся, что хотя бы один Медак будет находиться в вашем шатре, идет?       Согласившись, Джеф кивнул Клинту, чтобы тот отправлялся в медицинский шалаш. Вздохнув, Эвита перевела взгляд на Ньюта и обнаружила, что парень смотрит на нее, едва заметно ухмыляясь.       — Что? — дернула бровью Эви.       — Алби надо было тебя заместителем делать, — отозвался блондин. — Весь Глэйд по струнке бы ходил, — заметил он.       Эвита в шутку толкнула Ньюта плечом, на что тот улыбнулся, а Галли закатил глаза, всем своим видом показывая, что вокруг него сплошной детский сад и что он, несчастный взрослый, тут забыл.       — Как голова? — тихо поинтересовался Ньют у Эви, мягко взяв ее ладошку в руку.       — Почти прошла.       Буквально в следующее мгновение глэйдеры услышали вдалеке коридоров эхо быстрых шагов, а спустя несколько секунд из-за поворота выбежали Бегуны. Тяжело дыша, они пересекли границу Лабиринта.       — Что за черт там творится? — тут же поинтересовался Ньют.       — Что натворил в этот раз? — обратился к Томасу Галли.       — Мы нашли кое-что, — Том, не сбавляя шага, обращался больше к Ньюту, нежели к кому-то еще. — Новый путь. Возможно, там выход.       — Серьезно? — выдохнул Ньют, сильно хромая, но не отставая от Бегунов.       — Да, мать их, Создателей… — отозвался Минхо. — Мы-таки нагнули их… мерзкие задницы.       — Минхо, — укоризненно покачала головой Диана, оборачиваясь на Чака, громко пыхтя спешащего вслед за Бегунами, за которыми пытались успеть все остальные шанки.       — Мы открыли дверь, или что-то вроде этого. Стебанутый проход, — азиат не обращал внимания на замечание. — Я такого еще не видел. Наверное, туда уходят гриверы, днем.       — Погоди, — Чак вырвался вперед, — хочешь сказать, вы нашли дом гриверов?       Минхо усмехнулся:       — Да, Чак, Корпорацию Монстров.       — И вы хотите зайти туда? — не понимал маленький Слопер.       — Ага, постучатся им в гости, — иронизировал Бегун. — Может, они предложат нам чашечку чая, колбаску из человечинки, стать их ужином…       — Их вход может быть нашим выходом, Чак, — перебил Томас.       — Ага, — подал голос Галли. — Или по ту сторону нас будет ждать целая свора гриверов. Короче, Томас не знает, что натворил. Как обычно!       Внезапно новый Бегун затормозил и резко обернулся, оказавшись лицом к лицом со Строителем.       — Да! Но я хоть что-то сделал, Галли! — гневно произнес он, смотря на парня снизу вверх, так как Галли был выше его на полголовы. — А что сделал ты, а? Кроме того, что прятался за этими стенами все время?       — Позволь мне объяснить тебе, чайник, — брызнул слюной Галли. — Ты здесь три дня, так? А я здесь три года!       — Да, ты здесь три года и до сих пор здесь, Галли! — нервно перебил Томас. — Тебе это ни о чем не говорит? Может, пора делать все немного иначе?       — Какого хрена ты тут все решаешь, а? — не унимался Строитель. — Ты новичок, ты ничего не знаешь о том, каково это — жить в этом кланке все эти годы!       Эвита закатила глаза. Она никогда не любила споры. И ей никогда не нравился Галли. А уж спорящий Галли это вообще была едва ли не самая ненавистная картина для девушки. Выдохнув, она решительно протиснулась между двумя ругающимися шанками и остановила их ссору:       — Хватит орать! — вышло немного грубее, чем Эви предполагала, однако своего она добилась: парни замолчали. — Галли, ты не единственный, кто провел кучу времени в этом месте, ясно? Есть кое-кто, кто живет тут намного дольше тебя. Но только ты возмущаешься. Причем возмущаешься на того, кто, возможно, нашел выход из этого кланка. У меня возникает вопрос: а действительно ли ты хочешь убраться отсюда? По мне, так ты ловишь кайф, находясь здесь и все время ноя о том, как тут плохо, при этом не ударив ни мизинчиком, чтобы выбраться отсюда.       — А сама-то ты много сделала? — напустился Галли на девушку.       Ньют, не выдержав, протиснулся к девушке. Строитель мог сколько угодно орать на Томаса, но Эвиту он не смел тронуть.       — Хорош, Галли, ясно? — спокойно, но весомо произнес блондин. — Каждый шанк внес свой вклад в нашу непростую, но все же вполне терпимую жизнь здесь. А Томас единственный, кто не боится рисковать своей задницей, чтобы вытащить нас отсюда. И мне не важно, по какой причине: альтруистические ли позывы или потому что ему самому настолько не хочется здесь задерживаться. Но он нашел возможный выход.       — И мы завтра проверим еще раз, для надежности, — вставил Минхо. — И если тебе так не хочется, мы с огромной радостью оставим тебя здесь, Галли. Устроишь тут себе свое личное царство. Одинокое царство одинокого одиночки, — азиат от негодования сплюнул на землю.       Строитель, покраснев от гнева, хотел что-то ответить на это, но не успел: к группе шанков подошла Тереза и громко объявила:       — Ребята, Алби! Он очнулся!       В толпе прошелся суетливый взволнованный шепоток, Ньют, бросив быстрый взгляд на Эви и Минхо, прочистил горло и, стараясь говорить ровным голосом, произнес:       — Так, шанки, спокойно. Чарли, ты сегодня ответственный за ужин, иди и накорми всех. Со мной в медицинский шатер идут только старшаки. Ну, и Тереза с Томасом, очевидно. И не желаю слышать никаких возражений, Галли, — добавил он, направляясь в сторону вотчины Медаков.       В шатре все так же пахло различными препаратами. Каролина, с грязными волосами, собранными в пучок, встретила шанков, заламывая руки:       — Он молчит, он ничего не говорит, только сидит и плачет, — затараторила она. — Я всячески старалась его разговорить, но ничего не получилось…       — Что, вообще ничего не говорит? — не поверил Минхо. — Дышит хоть?       — Вот только и дышит, — грустно подтвердила Каролина, проходя вглубь шатра.       Алби, действительно, сидел на своей койке, зажав в руках свою порванную рубашку, которую Кэр забыла на полу. Он молча сидел, уставившись в стену, а на щеках лидера блестели соленые дорожки. Но в целом, лидер выглядел вполне хорошо: тело не украшали синие вены, а место укуса гривера и вовсе затянулось, оставив лишь небольшой синяк.       — Алби, — Ньют вышел вперед и присел на койку рядом с другом. — Алби, ты как? — он наклонился, чтобы заглянуть в глаза лидеру.       Но главный глэйдер продолжал молчать.       — От еды отказался… — тихо добавила Кэр.       Эвита подошла к Прачке и обняла ее, погладив по голове. Каролина выглядела жутко уставшей. Казалось, что она ни разу не сомкнула глаз со вчерашнего вечера. Девушку била легкая дрожь.       — Кэр, — прошептала Эви. — Пожалуйста, иди отдохни. Прошу тебя.       Но блондинка лишь покачала головой. Тогда Эвита нашла взглядом Зарта и кивнула на Прачку. Верно истолковав ее жест, Садовник мягко притянул девушку к себе и увел ее в Хомстед, благо Каролина, похоже, плохо соображала, что происходит, и не сопротивлялась.       — Алби, — Томас присел подле лидера и неотрывно смотрел ему в лицо. — Алби, возможно, мы нашли выход из Лабиринта, — он немного помолчал, но реакции не было. — Слышишь? Мы сможем выбраться отсюда.       — Нет. Не сможем, — голос лидера был хриплым и низким. — Нам не уйти. Они не позволят.       — О чем ты говоришь? — Эвита присела рядом с Томасом.       — Я все вспомнил.       В шатре повисла напряженная тишина. Всем хотелось услышать продолжение, никто не понимал, что происходит с лидером, и почему он так странно себя ведет. Но никто не решался давить на Алби, боясь, что тот снова замолчит надолго.       Эвита осторожно протянула ладонь и положила ее на горячую руку Алби.       — Что ты вспомнил, Алби? — как можно мягче спросила она.       Лидер вдруг перевел взгляд на Томаса:       — Тебя, — на этих словах все присутствующие здесь шанки машинально посмотрели на шокированного брюнета. — Ты всегда был их любимцем, Томас, — продолжал Алби. — Всегда. Зачем ты это сделал? Зачем пришел сюда? Как ты мог поступить так с нами? Как ты мог поступить так с ней?! — он скинул ладонь Эвиты и ткнул в нее пальцем. — Как ты мог? Как…? — повторил он вопрос, закрыв лицо руками.       Томас хотел было что-то сказать, хотя он не понимал ничего из того, что говорил лидер. Но вдруг снаружи раздались панические возгласы шанков:       — Ворота! Ворота не закрылись! Солнце зашло! Ворота не закрылись!       Ньют поднялся на ноги, вглядываясь в небольшое окошко шатра, из которого были видны южные врата: створки оставались открытыми, хотя сумерки уже опустились на Глэйд.