Ученик афериста

— «Игра Престолов»? Серьезно? — Не любишь «Игру Престолов»? — Не особо. — Ты точно чокнутый. Все любят «Игру Престолов». Закрыв входную дверь, я так и замер у порога, прислушиваясь к происходящему в гостиной. — Давай смотреть правде в глаза, — протянул Скорпиус, сидящий по-турецки на диване. — «Игру Престолов» любят только за то, что там много голых девок. — За сюжет, спецэффекты, красоту пейзажей, шикарные диалоги, политические интриги, великолепную игру актеров и голых девок, — возразил Луи, ткнув ладонью в экран телевизора. Скорпиус косо усмехнулся. — И за высокие отношения брата и сестры. — Не без того, — улыбнулся Луи. — Здесь даже заставка шикарна. Скорпиус уселся поудобнее и, поерзав немного, все же глянул в экран. Луи, завидев меня, поднялся с дивана и предусмотрительно подошел, заставив меня благоразумно передумать поманить его пальцем. — Я думал, ты съехал, — сказал оборотень. Скорпиус, не отрываясь от экрана, махнул мне рукой. — А что происходит? — поинтересовался я. Луи присел на кухонный табурет и, глянув краем глаза на Скорпиуса, произнес: — Народная мудрость друидов гласит: не оставляй во врагах неупокоенный озлобленный призрак мужа твоей сестры…ну, или что-то вроде того. Я думал над этим после его похорон. Меня словно обухом по голове ударили. — Из-за него ты чуть не оказался в Азкабане, — прошипел я. — И это была не единственная его пакость, — сказал Луи. — Недавно он пробрался в дом, где я живу, чтоб пугать меня по ночам завываниями и страшным голосом, но испугался скрипа двери в темноте и мне пришлось его полночи успокаивать… — ЧТО? Луи мирно поднял ладонь. — Слушай, я знаю, он фрукт еще тот: злобный, хитрый, мстительный, туповатый. Но, посмотри на него, Ал. Это же ребенок. — Луи, что ты несешь? — Да, ребенок. Глупый, избалованный и одинокий ребенок. Я говорил с ним, мы многое обсудили, не знаю, что он для себя понял, но лично я увидел, что Малфой, по сути, неплохой парень. — На моем лице, видимо исказилась такая гримаса, что Луи поспешил пояснить. — Я не собираюсь с ним дружить. Но ненавидеть мертвых глупо. — Не очень убедительно. — А тебя самого эта ситуация не напрягала? — поинтересовался Луи. — Если честно, нет, — сказал я. Луи нахмурился. — Он же твой друг. — Но это ваш конфликт. И я благоразумно в него не лезу. Глянув на Скорпиуса из-за спины Луи, я убедился в том, что он ничего не подслушивает, а лишь завороженно смотрит в экран телевизора, и повернул разговор в более грубое русло. — Ты попал, Луи. — Не понял. — А никто сразу не понимает. Ты попал в ловушку Скорпиуса, — шепотом сказал я. — «Такой милый ребенок, бесконечно добрый, ну и что, что он женился на моей едва совершеннолетней сестре и чуть не засадил меня в Азкабан, у него же такие большие добрые глаза, что ему можно простить все: от серии убийств и до случайно учиненного Апокалипсиса!». Так было, Луи? Луи нахмурился и чуть отодвинулся в сторону. — А еще, уверен, он пустил слезу и громко извинялся за все свои прегрешения. Ну, признайся, было дело? — Ал, что ты несешь? — Было или нет? — Было. Я развел руками, с видом фокусника, чей трюк мастерски удался. — И, повторяю, я не собираюсь с ним дружить, — заверил Луи. — Я просто решил действовать умнее и решить уже проблему между нами с Малфоем. Никакой закадычной дружбы. — Боюсь, от тебя это не зависит, — покачал головой я. — Ну и зачем ты мне это все сказал? — холодно спросил Луи. Я облокотился на кухонную тумбу и вздохнул. — Два года назад мы застали Турнир Трех Волшебников, — туманно начал я. — И отправились всем курсом в Шармбатон. И пока я занимался тем, что гулял по замку и прогуливал учебный год, Доминик выбрали Чемпионом Хогвартса, а Скорпиус резко сдружился точно таким же образом, как и с тобой, с Чемпионом Шармбатона, правда, отличие лишь в некоторых интимных подробностях. Сдружился настолько, что чемпион рассказывал под большим секретом, как собирается пройти тот или иной тур, какие заклинания будет использовать, рассказал так же, что его готовит сама директриса, поэтому он знает, что будет в каждом туре, а поэтому победа и тысяча галеонов у него в кармане. — Ну и? — И Скорпиус пересказывал Доминик каждое слово. И она выиграла Турнир только потому, что Скорпиус этого захотел. А когда Чемпион Шармбатона просек, что что-то не так, Скорпиус шантажировал его их интимной связью, а так же заявил, что директор Шармбатона подсуживала своему чемпиону. И парень, который поверил в дружбу, вылетел из школы на последнем году обучения. А еще интересный случай с мачехами Скорпиуса. Сначала все до единой были им очарованы, но дольше месяца не задерживалась ни единая, так они спешили покинуть Малфой-мэнор. А еще был случай с учителем по Защите от Темных Искусств… — Зачем мне это знать? — прервал меня Луи. — Потому что несмотря на то, что ты здесь строил из себя, я все же разглядел в тебе хорошего человека. А рядом с Малфоем хорошие люди долго не задерживаются. — Но ты же задержался. — А кто тебе сказал, что я хороший человек? — Может кто-нибудь объяснит мне, почему там все воюют? — наконец подал голос сам Скорпиус, указав рукой в экран. — Шли бы лучше арбузы садить, чего они все воюют? Луи закрыл лицо рукой. А после взглянул на меня так, что я сразу же понял: продуктивного диалога не выйдет. Не то чтоб мне так нравился Луи, что я хотел в тот момент оградить его от такого гнилого человека, как Скорпиус Малфой. Луи имел ряд недостатков, взять хотя бы патологическое высокомерие, но также не стоило преумалять его достоинства (он все же умел любить и прощать), но не настолько это меня впечатлило, что я хотел его спасти от пагубной дружбы, которую, впрочем, оборотень отрицал. Тогда, на долю секунды, мне показалось, что Скорпиус нашел мне замену. Пусть я твердо для себя решил, что Малфой не приносит ничего, кроме накопления ненависти, но, что поделать, я — эгоист до мозга костей и только меня Скорпиус может называть «другом», это только моя прерогатива. Никак не Луи, которого он ненавидел, которому желал легкой смерти в Азкабане. Конечно, позже, я смирился. Луи действительно стал ему другом, лучшим другом, по крайней мере, куда лучшим, чем я. И, годы спустя, я смотрел на их отношения с восхищением и завистью. Предвзятое общение переросло не просто в крепкую дружбу, а после смерти Доминик — в какую-то платоническую любовь: Луи горой стоял за человека, которого так любила его сестра, а Скорпиусу просто нужен был кто-то рыжий, кто никогда не оставит его одного.

***

Дверь скрипнула и я, ступив на не менее скрипучий паркет, захлопнул ее. — Двадцать шесть часов и сорок четыре минуты, — насмешливо протянул голос Наземникуса Флэтчера, который, развалившись на угловом кухонном диванчике, потягивал из стакана крепленое вино. — Тебе понадобилось двадцать шесть часов и сорок четыре минуты, чтоб понять, что без меня, Поттер, ты пока не можешь ничего. Однако я был слишком занят, чтоб скучать по тебе. — Я вижу, как ты был занят, — ответил я. — Так занят, что считал часы и минуты моего отсутствия. Наземникус картинно подпер подбородок рукой и проникновенно взглянул на меня своими налитыми кровью глазами. — Я решил, что оставлять тебя одного в ситуации, которую мы заварили вдвоем, не совсем честно, несмотря на то, что ты руководил процессом. Мой свежий взгляд на криминальный мир и наркоторговлю в частности могут оказать позитивное влияние на то, как мы выкрутимся, используя твой опыт и мою смекалку, — сказал я с непроницаемым лицом. — Поэтому мое решение вернуться было основано исключительно на доверии и… — Заебанный проблемами сраного министерства папаша положил огромный болт на твои проблемы? — Да, — сконфуженно признался я. Флэтчер захохотал и, придвинув ко мне пустой стакан, плеснул в него вина. — А ты откуда знаешь? — осушив стакан, спросил я. — Кто меня слил? — Кому ты нужен, хер зазнавшийся, чтоб тебя сливали? — фыркнул Наземникус. — Я, поди, не первый год на свете живу: если бы точно знал, что у тебя есть малейший шанс рассказать все папе, хрена с два я бы тебя из подвала выпустил. Я открыл кладовку и выудил оттуда термос с кровью. — Так ты с самого начала знал, что у меня не выйдет подключить папу? — сердито спросил я, налив кровь в стакан, из которого только что пил вино. — И ничего мне не сказал? — Дурак учится на своих ошибках, — пьяно изрек аферист. — Я же не виноват, что ты не включил голову и не подумал о том, что в связи со смертью Малфоя Отдел Мракоборцев будет в работе круглые сутки. Это один момент. И, с отвращением глянув на то, как я залпом выпил полстакана крови, продолжил: — И, главное, ты не вини отца. Главному мракоборцу очень сложно поверить и представить то, что у его тихого сына могут вообще быть какие-то проблемы. — Аминь, — закатил глаза я. Наши стаканы соприкоснулись. — Итак, учитель, делись со мной бесценным опытом, — произнес я. — Как нам не помереть за аферу? — Сейчас скажу, — важно сказал Наземникус. — Навостри уши. И, налив себе в очередной раз, в один глоток осушил наполненный до краев стакан и довольно откинулся на спинку дивана. — А хуй его знает. Я глянул на Флэтчера, как на идиота. — Серьезно? — Абсолютно. — Но твой опыт… — Поттер, — усмехнулся Наземникус. — Сорок процентов моего опыта — удача, пятьдесят процентов — чутье, а десять процентов — магия. — Магия? — Да, студент, магия. Не забывай, что ты окончил Хогвартс не для того, чтоб потом сшить из своей гриффиндорской мантии лоскутное одеяло. Ты волшебник, Альбус. Смирись. Пока все было логично. — И что? — все еще не усек мысли я. Наземникус взглянул на меня глазами уставшего от тупости собеседника гения. — Да пораскинь ты уже мозгами, Поттер. Нам стоит только временно свернуть бизнес и скрыться. — Пока слабо себе это представляю. — Да ты вообще думаешь слабо, хоть и свято веришь в то, что умнее тебя только сам Мерлин, — пожал плечами Наземникус. — Смирись с этим. Объясняю для особо одаренных говнюков, которые скорее руку себе отгрызут, чем скажут: «Прости, старый, я был идиотом». Я нахмурился и снова налил себе вина. — Мы временно уходим в отпуск. Вот, собственно и все. — Это и есть гениальное спасение? — опешил я. — Черт, старый, как можно так все упрощать? Нас сразу же найдут по именам, адресам, телефонам… — Ну так не пользуйся телефоном, — буркнул Наземникус. — И, впредь, Поттер, никогда даже не допускай мысли о том, что старый мудрый Флэтчер что-то упрощает. Оторви зад от дивана и открой верхний ящик комода. Я повиновался. Дернув за хлипкую ручку, я открыл ящик и сразу же понял, что мне необходимо найти. Средь грязных бумажных пакетов, ржавых гвоздей, огарков свечей и прочего хлама на самом видном месте лежали подозрительно непотрепанный конверт. — Открывай-открывай, — кивнул Наземникус, откупорив новую бутылку. Вытряхнув содержимое на стол, я вскинул брови. В конверте оказались новенькие паспорта. — Ты сделал мне фиктивный паспорт? — поразился я, открыв свой документ и сверив фотографию (а то мало ли). — Ну, себе я тоже сделал. Это мой девятый паспорт. — Кто такой Джимми Старлинг? — поинтересовался я, прочитав мое новое имя. Наземникус плеснул и мне своего пойла и захохотал. — Ой, это была смешная история. Джимми Старлинг — парень, который учился со мной в Хогвартс. Придурок зимой полез к Черному озеру, хотел порыбачить, сидел на льду и ножом лунку колупал. — И? — с опаской спросил я. — Ну и провалился под лед, а Гигантский Кальмар его обхватил щупальцем и так вытащил, что с силой треснул Старлинга башкой о лед. С тех пор Старлинг слабоумный. — Ты назвал меня в честь слабоумного?! — Ну прости, Поттер, первая ассоциация. Несмотря на это, я был доволен. Идея о том, что некоторое время не придется появляться в книжном магазине, бесспорно, грела душу, плюс, новые документы определенно сбивали со следа картель (хотя пока я слабо понимал как). Возникал лишь вопрос: а что мне делать в освободившееся время? Август подходил к концу, следовательно, вскоре я отправлялся в «колледж» — легенда для родителей. То есть, придется пожить либо на Шафтсбери-авеню, в компании Скорпиуса, либо в Паучьем Тупике, что чревато очередным запоем. — Спасибо, Наземникус, — сказал я, спрятав паспорт. — Спасибо в стакан не налить, — отозвался Флэтчер. Я покинул Паучий Тупик с таким чувством, словно у меня с плеч свалилась гора. Не ожидал, что Флэтчер пошевелится, чтоб сделать хоть шаг к тому, чтоб выручить меня. «По сути, он неплохой мужик, этот Флэтчер» И, снова подумав, сдал бы я его после того, как тот с легкостью простил меня и одарил моим первым фиктивным паспортом, мне стало неприятно от того, что ответ был: «Да, сдал бы».

***

Отец вызвал меня в министерство. Звучит крайне официально, но, впрочем, так и есть. Не помню, куда я шел, но мне позвонила Лили и раздраженным тоном (опять на что-то злилась) гаркнула, что меня разыскивает папа. На душе мигом стало неспокойно: вряд ли тот факт, что отец вызывает меня к себе, еще и после длительного разыскивания, несомненно пугал. «А если он все знает?» Шагая по вечно прохладному коридору с мраморными стенами, ведущего к Отделу Мракоборцев, я задавал себе этот вопрос не раз. Народу снова была много, если не сказать иначе. Снова мельтешила Рита Скитер, снова усталые мракоборцы угрожали толпам репортеров волшебными палочками, бедная секретарь носила стопки документов из кабинета в кабинет. Я, не желая протискиваться к репортерам и нагло штурмовать отдел, прижался к стене, когда меня чуть не сбил с ног пузатый фотограф с дымящейся камерой и шепотом матернулся. Никогда, никогда не стану мракоборцем. Впрочем, мне это и не светит. — Почему Гарри Поттер не выйдет и не расскажет детали расследования? — Кто убил Скорпиуса Малфоя? — Это теория заговора! — Разойдитесь и не мешайте работе! — надрывались мракоборцы. — Миссис Галлагер, нам некогда следить за Карлом Мораном! Вашей семье ничего не угрожает, а если вы иного мнения, забирайте сыновей и уезжайте из страны! Я резко повернул голову, услышав знакомую фамилию. Свирепого вида ведьма с длинными седыми волосами пристально смотрела на мракоборца, не хотевшего пускать ее в отдел, была точно не репортером. — Вы ходите сюда едва ли не каждый день, и если вы думаете, что отделу заняться больше нечем, кроме как разбирать проблемы оборотней… — Пропустите миссис Галлагер и прекратите орать, — холодно сказал я, застыв за спиной мракоборца. Крепкий мракоборец повернулся ко мне с таким разъяренным выражением лица, словно готов был ударить меня по лицу. — Альбус Северус Поттер, — представился, я взглянув на мракоборца сверху вниз. — Ко мне есть претензии? Мракоборец смолчал. — Не слышу. — Ваш отец ждет вас. — А вас ждет нераскрытое убийство Скорпиуса Малфоя, но что-то я не наблюдаю бурной деятельности. Ваша фамилия? — Я выполняю свою работу и… — Фамилия. — Трэверс, — буркнул мракоборец. Я ехидно улыбнулся. — Я доложу отцу о том, что вы неуважительно говорите с волшебницей. Сомневаюсь, что хамство прописано в вашей должностной инструкции. Миссис Галлагер, прошу вас. И распахнув перед ведьмой двери, улыбнулся. Миссис Галлагер смерила меня недоверчивым взглядом, но все же в ее взгляде явственно читалась благодарность. Взглянув на Трэверса напоследок, я тоже вошел в святая святых, в отдел, и захлопнул двери. — Твой подчиненный хамил женщине в коридоре, — произнес я, сев в кресло напротив отца. — Я понимаю, работа нервная, но выглядело это отвратительно. Отец, что-то быстро подписав, взглянул на меня сквозь стекла очков. — Трэверс? — Он самый. — Не удивлен. — Тогда почему он еще работает? Отец снова что-то подписал, на этот раз, углубленно прочитав документ. — Потому что он хороший мракоборец. — Но фиговый джентльмен, — подмигнул я. — Впрочем, не мне учить тебя руководить людьми. Ты срочно хотел меня видеть. Видимо, если бы я не напомнил, он бы так и думал, что я пришел потому что соскучился. — Да, Ал, хотел, — отложив перо, сказал отец. — Не получилось вчера и… И в дверь постучали. — Мистер Поттер! — В кабинет заглянул мракоборец с трехдневной щетиной. Судя по выражению его лица, то, что он готовился сказать, было ему неприятно. — Нашли… парней покойного. Я тихонечко рассмеялся. — Отлично. — Отец и бровью не повел. — Заводи. — По отдельности или всех сразу? — А сколько их? — сконфужено спросил отец. — Двадцать девять. — СКОЛЬКО? Я давился беззвучным смехом. — И это только волшебники, — поддакнул я. — И те, кто не сидит в Азкабане, — подтвердил мракоборец. Отец был в ужасе. — Позже, — отмахнулся он, хлопая глазами. И, только за мракоборцем закрылась дверь, он снова заговорил со мной. — Ты хотел вчера что-то обсудить, а я… — Господи, папа, нашел время, — фыркнул я. — Я же сказал, все хорошо, не волнуйся. — Точно? Уверен? — Абсолютно, — подтвердил я. — Тебе есть чем заняться и кроме моего нытья. Вон у тебя в коридоре двадцать девять неопрошенных педиков сидит. — Альбус! — возмутился папа. — Ладно-ладно, не отвлекаю, — хмыкнул я и покинул кабинет. Более бессмысленно потраченного часа за все это лето я и припомнить не могу. Зарекшись, больше не появляться на этом безумном этаже, я трансгрессировал, пока меня не спохватились допрашивать.

***

И снова на Шафтсбери-авеню было далеко не так тихо, как хотелось бы. Желание тихонько просочиться в свою спальню и, плотно закрыв дверь, уснуть крепким сном, вмиг улетучилось, стоило мне услышать с прихожей знакомые голоса. — Да, я был против вашего брака, — послышался низкий голос Луи. — Потому что не знаю, что должно быть в голове у двух людей, которые, едва закончив школу, сразу же бегут к священнику и просят их поженить. И я возмущен тем, что наши родители, Доминик, ничего не сделали с этим. — Потому что они были только за, — заверила Доминик. — Нет, они просто не умеют говорить тебе «нет». — Резонно, — заметил Скорпиус. — Привет, Ал. Но близнецы меня словно и не заметили, были слишком заняты пока еще мирным спором. — И что, любовь ваша светлая не могла лет пять потерпеть? — не унимался Луи. — Мы поженились по искренней любви и все тут, — поставила, как ей казалось, точку в споре Доминик. — Милая, не ври брату, — закатил глаза Скорпиус. — Браком я планировал скрыть от семьи свою ориентацию, а Доминик получила бы в свою очередь титул, деньги и, в свое время, Малфой-мэнор. Но, заметив, как расширились глаза Луи, поспешно добавил: — Но потом мы действительно влюбились. — Ты все-таки гей, охренеть можно, — несмотря на протесты Скорпиуса, перекрестился Луи. — А были сомнения? — протянул я. — Кстати, Скорпиус, там, в министерстве, сейчас опрашивают твою армию любовников. — Это ценная информация, Альбус, — сухо заметил Малфой. Я упер ладони в спинку кресла и даже не попытался выдавить из себя улыбку. — Вы с Доминик помирились, — заметил я. — Это здорово. — Нет, я не прощаю людей, которые позволяют себе выбирать между мною и кем-то, пусть этим кем-то и оказался Луи, — улыбнулся Скорпиус. — Мы составляем завещание. Вскинув брови, я только заметил свиток пергамента напротив Луи. — И ты оставляешь все Доминик? — опешил я. — Серьезно? Скорпиус и Доминик одарили меня ледяными взглядами. — Иначе это все отойдет моей матери. А я скорее сожгу все, от этой квартиры и до замка в Альпах, чем отдам ей хоть кнат, — снисходительно ответил Скорпиус. — Завещанию не поверят даже. Что вдруг оно так быстро и внезапно нашлось, — заверил я. — И тебе, Доминик, достанется лишь билет в родную деревню. — Ты ее недооцениваешь, — холодно сказал Скорпиус. — Она пойдет по головам, но свое заберет, чьим бы оно ни было. — Это точно, — хмыкнул Луи. — Когда откинулся дядя Себастьян, его дочери получили лишь фотоальбомы и долги, а Доминик, за то, что улыбалась ему в последние дни его жизни, отхватила коллекцию золотых канделябров. — Между прочим, я была с дядей, когда он сказал свои последние слова, — кивнула Доминик. — Помнишь, какие? — рассмеялся Луи. — «Чтоб вы сдохли, чертовы близнецы», — прохрипела Доминик, довольно похоже изобразив голос умирающего от пневмонии старика. Близнецы рассмеялись. — И в этот раз она получит все. Потому что я так хочу, — лукаво сказал Скорпиус. — Как тогда, с Турниром Трех Волшебников. Ухмылка сползла с моего лица, как потекший грим. Но Скорпиус решил тему дальше не развивать. Пока. И, со свойственной ему гадостью, решил поговорить в тот самый момент, когда моя голова только коснулась подушки. — Неужели ты думал, у меня плохо со слухом? — поинтересовался Малфой, присев на край кровати. — Ты был занят сериалом. — Ты удивишься, сколько всего я могу делать, пока на экране сериал. Я привстал на кровати и облокотился на подушку. — Неужели я был таким плохим другом? — поинтересовался Скорпиус, чуть растягивая слова. — Нет, — прохладным тоном сказал я. — Но не каждый сможет тебя выдержать. — И ты решил позаботиться о сохранности психики милого рыжего оборотня? Это по-родственному, не спорю. — Он сказал тебе, что он оборотень? — вскинул брови я. — Я думал, это большой секрет, который кому попало не открывают. Скорпиус улыбнулся уголками тонких губ. — Не сказал. Я узнал. Потому что захотел, а, как ты мудро заметил, мне стоит лишь захотеть, — ответил он. — Да, я мертв и бесполезен. Но открывшиеся перспективы вполне полезны. — И какие же? — Я могу быть везде. Могу следовать за кем угодно и узнавать что угодно, благо у меня полно свободного времени, — пожал плечами Cкорпиус. — Представляешь, что я могу узнать о тебе, Ал? Качественный блеф Скорпиуса был мне хорошо известен, но, надо признать, ситуация сложилась пугающая. Наркотики, Наземникус, Паучий Тупик, свиная кровь в термосе… слишком большой риск и слишком Скорпиус был умасленным. — И что же? — У всех есть секреты. И раз уж в нашей дружбе случилась крохотная трещинка, может быть, общие секреты нас сплотят, — улыбнулся Скорпиус, но глаза его оставались ледяными. — Если нет… то помешай мне, если сможешь. — Чего ты хочешь? — сразу спросил я. — Сделай так, чтоб я не скучал в четырех стенах, и, может быть, я оставлю твои секреты только твоими. И, Бога ради, Ал, не считай меня таким ничтожеством, хотя бы вслух, — произнес Малфой, поднявшись с кровати и дав понять, что разговор окончен. — Просто помни: даже мертвым я могу сделать так, чтоб ты сам запросился ко мне в соседнюю могилу.