* * *
— А вообще, Альдо, с твоим интеллектом, тебе нужно вообще забыть о выходных днях и стоять под дверями школы, требуя, чтоб тебя впустили, — крикнул я. Стоя на коленях с высоко поднятыми руками, я задрал голову, глядя в сонные, но крайне жестокие глаза Альдо Сантана, который, подобно заспанному полководцу в махровом халате, стоял на круглом балконе и, судя по весьма задумчивому выражению красивого лица раздумывал либо над тем, какое пирожное съесть за ранним завтраком, либо какую участь мне уготовят его телохранители, окружившие меня с пистолетами наготове. — Ну не будете же вы в меня стрелять из-за того, что я беспокоюсь об образовании вашего хозяина, — улыбнулся я. Щелкнули предохранители. Я как раз думал трансгрессировать, а потом уже думать над тем, как подчищать память маглов, как вдруг мое спасение, попивающее чай и покуривающее крепкие сигареты, показалось на глаза. — Финн! — рявкнул я. Финн, присев на ступеньку, повернул голову в мою сторону. — Иди сюда! Телохранитель сделал глоток чая из термокружки и непонимающе вскинул брови. Я рассвирепел. — Глаза разуй, амеба, меня убивают! Ты телохранитель или как?! — Мой рабочий день начинается, когда маленькая стрелка на семерке, — серьезно сказал Финн. — Я же не совсем тупой. Бросив взгляд на часы, я чуть, клянусь, не провыл. Без трех минут семь. — Финнеас Вейн, оторви зад и спасай меня! — проорал я. Финн нахмурился. Судя по выражению лица, в его крохотном мозгу проходила серьезная аналитико-расчетная работа. — Окей, я начну раньше, но уйду тоже раньше. Господи, ну какой же идиот! — Ой все короче, забейте, — закатил глаза Альдо, когда Финн, быстренько допив, сжал сигарету зубами и, достав пистолеты, выстрелил, едва не попав в меня. — Идиоты. И, запахнув халат, удалился в свои покои. — Ты придурок, — шипел я, когда Финн протянул мне руку, помогая подняться. — Меня могли пристрелить. — Ты не волнуйся, если бы тебя пристрелили, я бы тебя обязательно защитил, — искренне сказал Финн. Толкнув его в плечо, я зашагал обратно в дом. Урок жизни номер восемьдесят три: всегда проверять день недели, перед тем, как кого-то рано будить. Завтрак проходил довольно тихо, разве что недовольно сопел Альдо, ковыряя вилкой помидорный омлет, и что-то с экрана огромного телевизора вещала бодрым голосом ведущая утренней программы для тех, кто проснулся рано. — Раз уж я проявил милость и не стал тебя убивать, — подал голос Альдо, испепеляя меня взглядом. — Когда ты думаешь лечить папу? Я представил себе занимательную картину: симулянт Диего Сантана сидит в своей коляске, глядя на меня, как на идиота, а я, одетый в черный балахон, прыгаю вокруг него, по начерченной свиной кровью на мраморном полу пентаграмме. В одной руке у меня деревянное распятие, в другой — банка святой воды, за процессом мистического излечения наблюдают Альдо с ордой своих телохранителей, Наземникус, закрывая лицо рукой, атташе Сильвия, покручивающая пальцем у виска, и вдруг, о чудо, в один прекрасный момент старик Сантана, повинуясь моему воплю: «Встань и иди!», вскакивает со своей коляски и начинает отжиматься от пола. — Я занимаюсь этим уже почти полгода, — презрительно сказал я. — Внутреннее Око не терпит спешки. Альдо, конечно же, поверил мне, как уж тут не поверить в то, что я — знаменитый английский экстрасенс Джимми Старлинг. Поэтому, не став брюзжать, наскоро доел и, опустив на тарелку нож и вилку, встал из-за стола. — У меня урок вождения, — заявил Альдо, махнув рукой одному из своих телохранителей. — Скажи об этом кому-нибудь, кому не похрен, — отмахнулся я, глядя вслед Альдо. Телохранитель поплелся следом. Очень хотелось пожелать ему удачи. Впрочем, день обещал выдаться неплохим, по крайней мере, с утра, пока Альдо будет крушить автомобиль вдали от людей. Но, как говорится, все не слава Богу.***
В доме было тихо и, казалось, совершенно безлюдно, когда на подъездной аллее показался высокий мужчина, который, пройдя сквозь кованные ворота так, словно их и не было, прошел по дорожке прямо перед глазами садовника, оставшись совершенно незамеченным. По-хозяйски поднявшись на крыльцо, мужчина прошел сквозь дверь. — Добрый день, — улыбнулся мне мужчина, наложив маглооталкивающие чары на столовую. — Вильгельм Тернер, служащий отдела мракоборцев Магического Конгресса Управления по Северной Америке. Я моргнул и пожал руку, внутренне очень паникуя. Одно из двух: либо отец объявил меня в международный розыск, либо мои заклятия против маглов не остались незамеченными. — Очень приятно, мистер Тернер, — соврал я. — Прошу простить, но частная территория. — Это не ваш дом. — Я про Коста-Рику, — уточнил я. — Насколько мне известна политическая карта мира, Коста-Рика довольно далеко от США. Острый взгляд мракоборца похолодел. — Страны Латинской Америки находятся под юрисдикцией МАКУСА, — пояснил он. — Это как? Если для латиносов закрыты граница и Ильверморни. Сделав вид, что меня не услышал, Тернер, взмахнул палочкой и лист пергамента, вылетев из его дипломата, повис перед моим лицом. — Поступил сигнал о том, что вы игнорируете закон об использовании магии на виду у немагов. — Что, прошу прощения? — Тактика Флэтчера: когда железная рука закона сжимает твое горло, прикидывайся дурачком. — А также нападение на немага, а точнее… вы откусили ему часть щеки. — Вы это серьезно? Мракоборец скривил губы. — Вас ждет слушанье, мистер Старлинг, — без всяких преамбул, сказал он. — Прошу вас проследовать за мной в министерство. Так уж случилось, что эта сугубо профессиональная фраза, которую Тернер явно произносил не в первый раз, стала для него последней. Наклонив безвольную голову мертвого мракоборца в сторону, чтоб не заляпать себя кровью, Финн осторожно опустил тело на пол и рывком вытащил из шеи Тернера нож для масла, схваченный со стола, еще не прибранного после завтрака. Я брезгливо отошел, чтоб не запачкать кеды в растекшейся крови, и вытащил из кармана волшебную палочку. Как-то не думалось о том, что будет за убийство мракоборца. Придут ли его коллеги? Все равно. С другой стороны, мой отец тоже мракоборец… Да к черту совесть, проблема решена, а я и не при чем. — Финн, я хочу от тебя детей, — усмехнулся я, нацелив палочку на труп. Карие глаза телохранителя расширились. — Серьезно? — Ты слышал о сарказме, Новый Орлеан? — И, увидев, что Финн заморгал, отмахнулся. — Сложное слово, не запоминай. Моих магических талантов хватило как раз только на то, чтоб трансфигурировать тело в довольно уродливую корягу, которую, впрочем, было легче закопать за виноградником. Как раз этим я и собрался заняться (нет, конечно, я сам не собирался копать яму и оставлять на ладонях мозоли от лопаты, на что мне тупоголовый телохранитель), как услышал снаружи душераздирающий лязг и звук тормозов. — … ты будешь сидеть с детьми дома, а я — приносить в семью деньги… — Финн, иди нахуй, это был сарказм! Толкнув дверь, я прищурился от солнца и сразу же нашел взглядом источник шума. Альдо, сжимая одной рукой руль, а другой не выпуская смартфон, выглянул из окна несчастной машины. — Ну как? — поинтересовался он. У сидевшего рядом с ним телохранителя явно вся жизнь пробежала перед глазами, когда Альдо Сантана, не очень-то хороший начинающий водитель, путающий лево и право, цвета светофора и педали, отвлекся на пиликанье айфона и, выпустив руль, случайно вжал до предела педаль газа. Я вышел на крыльцо как раз в тот момент, когда черная Шевроле Камаро, зацепив ворота и потеряв бампер, въехала во двор, едва не врезавшись в фонтан. У стоявшего за моей спиной Финна чуть сердце не остановилось, стоило ему завидеть такое кощунственное обращение с автомобилем. — Ты убил машину, Альдо, — сказал я, когда подросток, с видом гордого автогонщика, шел к вилле. Альдо, обернувшись назад, поправил солнцезащитные очки. — Это всего лишь рухлядь семьдесят восьмого года, — бросил он. — Я не дурак, учиться на «Мерседесе». Финн чуть слезу не пустил в знак скорби о раритетном автомобиле, который немного дымился после урока Альдо. Альдо рассмеялся и, нашарив в кармане ключи от «покойной машины», швырнул моему телохранителю. — Да забирай, — фыркнул он. — Если заведешь, она твоя. — Что-то ты подозрительно добрый, — заметил я, проследовав за Альдо. — Что, задушил с утра котика? — Отстань, урод, — отмахнулся Альдо, схватив со стола стакан сока. И, скорей всего, это была бы не последняя за этот час нелестная фраза в мой адрес, если бы на лестнице не показалась фигура атташе Сильвии, в красном пиджаке, накинутом на плечи. — Доброе утро, Альдо, — улыбнулась она. Альдо, оглядев ее с ног до головы, презрительно скривился и направился к себе. — У вас бывают выходные? — поинтересовался я, когда Сильвия спустилась. — Несомненно, — кивнула атташе. — Пойдем во двор, проведешь меня до машины. Я напрягся, но все же последовал за ней. — Почему вас не любит Альдо? — поинтересовался я. — Это маленькое чудовище не любит никого, — напомнила Сильвия, взяв меня под руку. — Скажи мне лучше, милый юноша, это с каких же ты пор знаменитый экстрасенс, который лечит сеньора Сантана? Смутившись, я поправил очки. — Мне же надо было что-то сказать Альдо по поводу того, что я здесь вообще делаю. — А что ты вообще здесь делаешь? — Работаю. Сильвия жеманно улыбнулась и, как она часто делала это со мной в разговоре, перевела тему: — Сеньор Сантана долго смеялся, услышав версию про экстрасенса. — Я сам долго смеялся, — сообщил я. — Послушайте, Сильвия, я изо всех сил держусь, чтоб не набить Альдо физиономию. Версия с экстрасенсом и лечением сеньора Сантана хоть немного сдерживает Альдо от того, чтоб раздражать меня еще сильнее. Сильвия достала ключи от автомобиля и вздохнула. — Я не осуждаю тебя, — сказала она. — Ты сообразительный, это тебе только в плюс. Единственное, что… — Не томите. Атташе немного закатила глаза. — Сегодня после обеда возвращается дочь сеньора Сантана. При ней не ляпните ничего об экстрасенсах, она вряд ли поверит, если, конечно, вообще тебя заметит. У меня похолодело внутри. Еще один ребенок картеля. Еще один! РОДСТВЕННИК АЛЬДО. Это катастрофа. Не знаю, какое в тот момент у меня было выражение лица, но Сильвия поспешила меня успокоить. — Она девочка взрослая, ей нянька-надзиратель не нужна. Слабое утешение.* * *
— Мало мне одной булимичной ебанушки, так приезжает еще и вторая, — причитал я, облокотившись на горячую от солнечных лучей дверь Шевроле Камаро. — Ты слушаешь меня? Из-под машины донесся неопределенный звук. — Нет, я буду только рад, если она меня не заметит, побудет чуток и к вечеру уедет обратно. — Ключ на семнадцать. — С моим счастьем это… ты что-то сказал, Новый Орлеан? — Ключ на семнадцать подай. Закатив глаза, я подошел к тележке с инструментами и крепко задумался. — Ну? — послышался недовольный голос Финна. Протянув инструмент, я снова облокотился на дверцу. — Это накидной ключ, — послышался раздраженный голос Финна. Ей-богу, это была его самая эмоциональная фраза за все время. — Какая разница? — бросил я. Финн вылез из-под машины и, скрутив дреды на затылке, впился в меня тяжелым взглядом. — Ты долбоеб? Я опешил. — Ты что, рожковый ключ на семнадцать от накидного отличить не можешь? — рявкнул Финн так, что я вжался в машину и нервно сглотнул. — Да они все одинаковые! Финн рассвирепел и, развернув меня, треснул лицом о капот. Я задохнулся в возмущении, прижав руки ко лбу. — Уебал бы с ноги, так потом дорожку от крови лень чистить, — рыкнул Финн и, взяв с тележки нужный инструмент, треснул им меня под дых и снова полез под машину. Побитый, обалдевший и возмущенный, я минуту хватал воздух ртом. Вот уж тихоня телохранитель, автослесарь хренов. — Молись, сволочь, — прорычал я, пнув машину. — Как для тупого сквиба, ты сильно дерзкий. Слышал о заклятии Круциатус? Финн усмехнулся. — Хуйня это, твоя магия, — высунув голову из-под машины, сказал он. — Обоснуй, одноклеточное. — Ты можешь наколдовать все? — Все, — высокомерно ответил я. — Наколдуй себе зрение. Никогда еще я никому так искренне не желал смерти. — Я не целитель, я не могу просто взять, и наколдовать себе зрение, — отчетливо произнес я. — Умный, да? Иди, имя свое без ошибок напиши. Финн снова высунулся. — Тогда наколдуй дохуя денег. — Деньги, тупое ты насекомое, третье из пяти принципиальных исключений Закона Трансфигурации Гэмпа, — прорычал я. — Деньги невозможно создать из ничего. — Хуйня это, твоя магия, — повторил Финн и вернулся к ремонту. Глубоко вздохнув, чтоб успокоиться, я присел на корточки и задумался о том, как сдвинуть домкрат, приподнимающий машину, чтоб Финна раздавило под ее весом, но план возмездия не удался. Во двор заехал черный «Мерседес», в котором, с вероятностью в девяносто процентов, сидела старшая дочь мафиози. — Судный день, — прошептал я, поспешив скрыться из вида. Впрочем, за обедом мне все же пришлось увидеть очередного избалованного отпрыска Диего Сантана. — Не оставляй меня с ней, — больно сжав мою руку, прошептал Альдо, когда я попытался слинять. Пришлось остаться в столовой, но не сидеть за столом между двумя Сантана: я выбрал себе куда более удобную позицию и замер на пороге, рядом с телохранителями. И меня не видно, и я всех вижу. — Откуда она приехала? — шепнул я Альдо, когда его сестра еще не спустилась к обеду. — Из Швейцарии. — Училась? — Сиськи делала. Поэтому, первое, что я рассмотрел, когда Камила Сантана, цокая высокими каблуками, появилась в столовой, это ее весьма немаленькая грудь. Надо сказать, что более непохожих друг на друга брата и сестру, чем мафиозные дети, представить было сложно. Ожидая увидеть такую же белобрысую светлокожую девушку, я был обескуражен, когда Камила Сантана оказалась смуглой, черноволосой, и куда более подходящей к образу латиноамериканки. Обладательница полных губ, тонкой талии, большой груди и широких бедер — она была бесспорно красивой, но, во-первых, совершенно не выглядела на свои двадцать лет, а, во-вторых, уверен, как две капли похожих на нее в любой социальной сети более сотни. Карикатурно-разные родственники: «светленький» Альдо и «темненькая» Камила, скупо поздоровались так, словно не виделись пару часов, а не полгода, и сели за стол. — Так… сколько ведер силикона залили тебе в грудь? — поинтересовался Альдо, чтоб завязать беседу. Камила приподняла изогнутую бровь. — Что будет, если они натравят друг на друга своих телохранителей? — шепотом поинтересовался я у одного из стоящих рядом. — Под вечер увидишь, — ответил телохранитель. Спрятавшись за широкими спинами личной охраны Альдо, я покинул столовую и, прихватив с кухни поднос с бутербродами, поднялся на второй этаж. Постучав дважды в дверь комнаты Диего Сантана, я вошел. — Ваша дочь приехала. — О, бутербродики! — обрадовался мафиози. Я опустил на письменный стол тарелку и сел на кровать. — Я знаю, что Камила приехала, — ответил старик Сантана, принявшись за перекус. — Вино будешь? — Вино буду, — кивнул я. — Камила к вам уже заходила? Старик так громко расхохотался, что я невольно обернулся, боясь, что на громкий смех сбегутся те, кто не знают его тайну. — Парень, — улыбнулся мафиози. — Камиле явственно плевать на мое здоровье. — Но она же приехала к вам. — Она приехала за деньгами, — пояснил мафиози. — Для тебя, это, наверное, дико, ты из хорошей семьи, насколько я знаю. Но так уж и есть. Камилу интересует только чтоб в банке были деньги. Диего Сантана — человек, который не умеет делать нормальных детей. Самое интересное, что эту мою мысль старик практически дословно озвучил. — Я избаловал их, — горько признался он. — И старшую, и младшего. У Альдо хоть мать была хорошая, а моя первая жена — ну просто копия дочери, Камиле просто не в кого быть другой. Я смутился. — Она все равно ваша дочь. — И я очень люблю ее, — кивнул Диего Сантана, протянув мне бокал. — И по-отечески могу сказать, что она набитая дура, которая, что самое страшное, унаследует картель после моей смерти. Сделав крохотный глоток, я поинтересовался: — Вы так спокойно говорите о смерти? — Все там будем, парень, — пожал плечами мафиози. — Другое дело, что останется после нас. Это меня и волнует. — Почему вы думаете, что Камила развалит картель? Старик невесело взглянул в бокал с вином, отливающим багряным блеском в солнечных лучах. — Потому что она дура. Я уверен, она толком и не знает, откуда берутся деньги, которая она тратит на губы, сиськи, ресницы, одежду и косметику. Она умеет только тратить. А это легкая приманка для тех, кто после моей смерти захочет захватить картель, а таких добровольцев будет много. — Почему тогда не оставить картель Сильвии? — Сильвия достаточно умна, чтоб не заниматься грязной работой руководителя. Она понимает, что за спинкой трона стоять легче. Мы молча отпили от своих бокалов. — Мои дети — мое наказание, — вздохнул старик Сантана. — Знал бы ты, как я устал хоронить тупоголовых женихов Камилы, которые то и дело спускают мои деньги на свои развлечения. — Сеньор Сантана, — вежливо произнес я. — Вы же понимаете, что я не смогу приглядывать за Камилой, потому что… Старик нахмурился. — Тебе не нужно за ней приглядывать, — отмахнулся он. Как же я обрадовался! Просто несказанно. После третьего бокала я решил приправить беседу серьезной темой. — Когда вы думаете вставать с коляски? — напрямую спросил я. — Тебе виднее, ты же у нас экстрасенс, — ехидно сказал мафиози. Я закатил глаза и фыркнул. — Я серьезно, сеньор Сантана. Вы нужны Альдо, он любит вас. Старик вдруг словно на десять лет помолодел. — Серьезно? — Это видно, хоть он и скрывает. В мой бокал снова долили вина. Сопьюсь я с этим мафиози, честное слово. — Стукачи удобряют собой мой виноград, по идее, можно вставать с этой треклятой коляски, — протянул Диего Сантана. — Но, посуди сам, не могу же я просто встать на ноги после нескольких лет парализованности. — Не забывайте, я экстрасенс, — хмыкнул я. — Не знаю, как остальные, но Альдо свято верит в то, что я с вами тут ритуалы темномагические провожу. А Флэтчер уверен, что вы помираете в коляске. Как он отреагирует на ваше чудесное выздоровление? — Что-нибудь придумаешь. — Я?! — Ты же экстрасенс. Я чуть на пол не плюнул от негодования. — Можешь идти, — сказал старик. — И думай, думать полезно.* * *
Когда я вернулся в столовую, где как раз брату и сестре подносили десерт, то по тяжелым взглядам детей Сантана друг на друга понял, что скоро дойдет до мордобоя. — Что здесь было? — поинтересовался я у телохранителя Альдо. — Приходил Финн, называл тебя очкастым долбоебом. — Это ценная информация. Я про обедающих. Телохранитель переглянулся со своим напарником и зашептал: — Пока молчат. В прошлый раз была драка. Камила вертела в руках вилку и сверлила брата бесцветным взглядом. — Ты слишком много жрешь, — заметила она. — Ага, — отправив в рот кусок торта, кивнул Альдо. — У меня же жопа от сладкого в отличие от некоторых не растет. Телохранители заулыбались, но, поймав строгий взгляд юного хозяина, тут же посерьезнели. — Ты назвал меня жирной? — переспросила Камила, сжав вилку, как холодное оружие. «Сейчас будет кровавый замес» — подумал я. — Нет, конечно, — бросил Альдо. — Ты не жирная, если тебя, конечно, не смущает, что твой зад размером с арбуз, а каждая сиська, старанием хирургов, больше человеческой головы. — Головы твоей мамки, которую нанизали на забор? — Вот же ебанутая блядь! Мне потребовалось несколько секунд, чтоб понять, что я сказал это вслух. Смуглая красавица обернулась и скривилась. — Ты вообще кто? — Экстрасенс, — пожав ей руку сказал я. — Очень приятно, экстрасенс. Камила явно подумала, что я больной на голову, и даже, кажется, о моей фразе забыла. — Иди, — махнул мне Альдо. — Я позову, если понадобишься. Я не понадобился, но ближе к вечеру пришел к нему в спальню сам. — Завтра воскресенье, в школу не пойду, иди нахуй, — бросил Альдо, лежа на кровати и тыкая пальцем в экран смартфона. — Я в курсе, — кивнул я, закрыв за собой дверь. — Просто зашел убедиться, что ты в порядке. Альдо взглянул на меня, как на придурка. — Твоя сестра была… резка с тобой, — подбирая выражения, сказал я. — Ты отлично держался, я бы на твоем месте втащил ей. Подросток усмехнулся. — Я привык, — сказал он. — Она мразь. Конечно, не такая, мразь, как ты, но все же. Я сухо улыбнулся. — Я присматриваю за тобой и в чем-то отвечаю за твое воспитание, — издалека начал я. — Нельзя привыкать к такому отношению. Но, как твой духовный наставник, я не советую тебе как-либо мстить Камиле за ее слова, и убедительно прошу не подливать в ее шампунь этот крем для депиляции, который я купил час назад и держу сейчас в руках. Альдо вытаращил глаза. Я протянул ему крем и возвел глаза к небу. — Ты серьезно? — хихикнул Альдо. — Давай быстрее, пока она в бассейне. Мигом повеселевший Альдо, вскочив с кровати, схватил тюбик и, одарив меня оценивающим взглядом, выскользнул из комнаты. Вернувшись к себе, я достал из-под кровати термос с кровью и, сделав пару глотков, вытер губы тыльной стороной ладони. Улегшись на кровать и раскрыв ноутбук, я включил глупый сериал и несколько минут пытался сконцентрироваться на сюжете, как по видеосвязи мне поступил звонок от младшей сестры. «Какого?» — опешил я. Пока еще для всей моей семьи, за исключением сволочей на Шафстбери-авеню, действовала легенда о том, что я учусь в колледже. Действовала легенда уже не первый год, так что, по идее, сейчас я должен быть на третьем курсе, но если раньше, еще до миграции в Коста-Рику, я «появлялся дома на каникулах», то сейчас мое общение с родней ограничивалось двумя письмами за полгода. И тут мне звонила Лили. Ни отец, который знал, как работает магловская техника, ни мама, которую я слезно умолял в самом первом письме не слать мне сов каждые три дня, ни даже Джеймс, который вообще не понимал, что я забыл в колледже. Лили. Наверное, она приехала домой на Рождество. Быстро оглядев комнату, я сел на фоне стены, чтоб скрыть вид океана из окна, натянул деланную улыбку и нажал на кнопку. — Привет, Лили. Лили — гриффиндорская шестикурсница, сериальный задрот и просто моя младшая сестра, с которой я общался с лимитом десять слов в год, помахала мне рукой с экрана. — Мама спрашивает, когда ты приедешь в гости, папа говорит, чтоб она не мешала тебе учиться, а я хочу узнать, где твой конспект по зельеварению, — проскороговорила Лили. Я быстро проанализировал информацию в голове. Паники никакой. Меня не хватились. Они свято верят в то, что я учусь, особенно папа. Как же отлично! — Зачем тебе мой конспект? — спросил я, поправив экран. — Догадайся, — фыркнула Лили. — Ал, не тупи. — Ладно. Так, ну, кажется, я его так и не доставал из школьного чемодана, — протянул я. — Чемодан в кладовой. Поищи там. — Окей, — отозвалась Лили. Повисла пауза. О чем еще с ней можно поговорить? — Как учеба? — спросил я безо всякого интереса. Лили заправила короткую рыжую прядь за ухо и вздохнула. — Тяжко, — призналась она. — А твоя? — Тоже самое. Сижу в общежитии. Погода ужасная. Снова замолчали и скованно заулыбались друг другу. Ну нет у нас общих тем. Я старше, она младше. Я люблю книги, она — сериалы. Я ненавижу квиддич, она — охотник в сборной Гриффиндора. Я плотоядный, она — мясо не ест, жалеет зверушек. Вот что с ней можно обсуждать? — Как родители? — поинтересовался я. — Нормально, наконец-то решили разобрать хлам на чердаке и… — Я подлил! Я подлил! — послышался радостный визг в коридоре. Я чуть не заматерился. — Сын декана, — выкрутился я. — Слабоумный. Лили раскрыла рот, закивав, а ко мне в комнату ворвался Альдо, гордо сжимающий пустой тюбик от крема для депиляции, и запрыгнул на кровать. — Я налил ей крем в шампунь, но если что, у меня алиби я… — Молодец, Альдо, сгинь, — прошипел я, чуть опустив экран. Но противный Альдо, в доме которого от него никаких секретов быть не могло, по-хозяйски придвинул к себе ноутбук, явно надеясь уличить меня в посещении порносайтов (иначе зачем бы я прятался от него?), и, невзирая на мои протесты и попытки оттолкнуть его, раскрыл ноутбук и… — Привет, — смутился Альдо, при виде ничего не понимающей Лили. Я забрал ноутбук и одними губами прошептал страшное ругательство. — Конспект в чемодане, если нет, спроси маму, мне пора, — помахал рукой я, но заметил, что взгляд раскрасневшейся Лили обращен не на меня, а на снова влезшего в обзор камеры юного дона Сантана. Альдо потупил взгляд и улыбнулся, помахав рукой. Захлопнув ноутбук, я недовольно зыркнул на подростка. Самое страшное случилось вечером. Вечером Альдо Сантана и Лили Луна Поттер проявили такие чудеса дедукции, что Шерлоку Холмсу и не снилось, и нашли друг друга в Фейсбуке, после того, как увиделись мельком на пару секунд. Зрела катастрофа.