* * *
— Пост сдал, — сказал я, когда последний ученик, жуя на ходу яблоко, выбежал из церкви. — Пост принял, — кивнул священник и, пропустив меня на выход, зашел внутрь, чуть покачиваясь. Осторожно переступив через большую курицу, греющуюся на солнце прямо посреди дороги, я направился к своему домику. Домик крохотный, он казался меньше моей комнаты в вилле Сантана, в нем пахло специями и табаком, а еще он кишел почему-то белками, которые считали своим долгом перерывать то и дело ящики с крупами и орехами. С интернетом в деревне был большой напряг, разве что в баре на рынке можно было изредка поймать слабый сигнал, но я вполне довольствовался телевизором. Хоть и поначалу даже вспоминал, как его включать, настолько отвык от этого чуда технологического прогресса прошлого века. Закрыв деревянную дверь за собой, я услышал звук телевизора и повернул голову. Финн сидел на диване, кормил лесную мышь тыквенными семечками и с лицом философа, задумавшегося о вечном, смотрел по телевизору диснеевского «Аладдина». Услышав хлопок двери и поймав мой взгляд, Финн встрепенулся и, схватив мышь, спрятал ее в своих длинных дредах, закрученных в свободный узел. — А я думаю, какая сволочь подкармливает грызунов, — фыркнул я. — Новый Орлеан, ты знаешь, сколько болезней они переносят? Незаметно (как ему показалось) Финн сунул семечку в волосы и моргнул. — Забей, — протянул я. — Где был всю ночь? Кормил лесную живность и пугал людей в темноте? — Ага. Я заебался слушать твои вопли, — повернулся ко мне Финн, сняв мышь с плеча. — «Финн, убей его! Оно ползет! Убей этого сраного паука!». Ссыкло. И, ухмыльнувшись, невольно притянул взгляд к своим заметно удлинившимся клыкам. Честно говоря, Финну роль вампира подходил куда больше, чем мне. Да, черт возьми, больше, чем кому-либо, даже больше, чем киношным исполнителям, которые создали стереотип о богично прекрасных детях ночи. Кто-то, кто питается сырой плотью и кровью, грешит, если совсем уж грубо сказать, каннибализмом, бесспорно является скорее чудовищем, нежели кумиром половозрелых подростков, олицетворением хаоса и страха. Я в своих больших очках, клетчатой рубашке и с абсолютно невыразительной внешностью подходил на эту роль слабо. Меня не испугается жертва в темном переулке, это скорее меня проще испугать ее воплем. Мне приходится доказывать, что я вампир, пока не осушу стакан крови, никто не поверит (в этом был главный плюс). Финн же — другое дело. Остервенелый, необузданный, то самое олицетворение хаоса и страха (пусть он и любит детей, кормит мышек и не убивает пауков). Даже внешне дикий немного: темная грива дредов, многочисленные татуировки непонятного мне содержания, глаза горящие, как два огонька, ухмылка самого беса, особенно с этими клыками. Кольцо в ноздре дурацкое. Похож не пойми на кого: то ли на пирата, то ли на аборигена какого-то, то ли на того самого любимого всеми вампира. — Тебе не мешают дреды? — вырвался у меня вопрос, когда я сел рядом. — А тебе череп не жмет? — Нет, ну правда, неужели тебе никогда не хотелось расчесаться? — Нет, — коротко ответил Финн, снова уставившись в экран. — А если расплести… — улыбнулся я. — Руки убрал, — прорычал Финн. — Просто интересно, сколько дюймов у тебя волосы. — До хуя. — В смысле? — Во всех смыслах. — Вопросов больше не имею, — сдержав смешок, сказал я. Демонстративно прибавив громкость телевизору, Финн, отвернулся и протянул мышке очередную семечку. До трех дня еще около часа, поэтому заняться толком нечем. В небольшом холодильнике есть термос с козьей кровью — премерзкое пойло, можно заставить себя выпить пинту, чтоб побороть соблазн пообедать жрицей вуду. Я как раз уговаривал себя подняться с дивана и, зажав нос, налить в стакан козьей крови, как в дверь постучали. — Заходи, — бросил я, не спрашивая, кого принесло. Дверь скрипнула и я, лениво повернувшись, увидел невысокого марокканца-змееуста неопределенного возраста: я дал ему не больше семнадцати, но судя по тому, что на рынке он живет давно, я не был уверен в том, что он зарабатывает сам едва ли не с десяти. На плечах змееуста, словно грея его оливковую кожу, нежился большой аспид, который, учуяв мышь, дернулся в сторону. Финн, спрятав трепещущую мышку в ладонях, зарычал, обнажив клыки, а змееуст, потупив нечеловечески желтые глаза, прикрикнул на аспида своим шипящим говором. — Что случилось, Салам? — спросил я. — Привет, кстати. Салам глянул в телевизор и, вместо боевика или триллера (или что там смотрят такие крутые гангстеры, как мы с Финнеасом), увидев на экране диснеевского «Аладдина», не сдержал усмешку. — «Аладдин»? Неожиданно, — констатировал он по-английски звонким голосом с едва различимым акцентом и скосил желтые глаза на Финна. — Я бы показал тебе «Арабскую Ночь и Волшебный Восток». Финн вспыхнул и огляделся в поисках пистолета. — Чего пришел? — стараясь сохранять непроницаемое выражение лица. — Не отдадим мы тебе нашу мышь, она нам как родная. — У меня для тебя новость, а ты уж сам решай, хорошая она или плохая. В баре про тебя спрашивает мракоборец. Мы с Финном переглянулись. — Кто такой? — поинтересовался я. — Не знаю, — бросил змееуст. — Говорит, если тебя не приведем, весь МАКУСА к нам притянет. — Спасибо, Салам, — кивнул я. Финн тоже поднялся с дивана. — Миссия выполнена. Иди на рынок, покажи туристам, как говоришь со змеями. — Ой, ты знаешь, я бы с его змеей поговорил, — улыбнулся Салам, ткнув хвостом аспида в грудь Финна. — Я тебе сейчас втащу, — констатировал Финн. — Ухожу, ухожу. Прикрыв за собой дверь, змееуст вышел на улицу, а я повернулся к Финну. — Пошли, чего сидишь? Финн посмотрел сначала на меня, потом на телевизор. Потом снова на меня. И снова на телевизор. — Джафар огреб пиздюлей от Джинна, Аладдин замутил с Жасмин, и жили они долго и счастливо, — сказал я, дернув его за руку. — Пошли уже. И, отодвинув в сторону шторку из стеклянных бусин, завешивающую арочный проход в крохотный коридор, я вышел из дома.* * *
— Слушай, ты не думал, как у Аладдина не спадала шапочка? Он же то бегал, то прыгал, то на ковре летал, а шапочка не слетала… — Финн, тебе почти тридцатник, какая к херам шапочка Аладдина? — отмахнулся я. — Кстати, когда у тебя день рождения? Финн, шагая вслед за мной, замялся. — Да ладно? — поразился я. — Шутишь? — Я хуй его знает. Задумавшись, я протянул: — Твой день рождения будет… зимой. Завтра. Куплю тебе торт, праздничный колпак и шапочку Аладдина. Финн улыбнулся уголками рта. — Позовем похотливого змееуста, — фыркнул я. — Он научит тебя понимать намеки. — Не надо, — отозвался Финн, когда мы вышли на рынок. — Да уж, в тюрьме он бы не выжил. — Почему не надо? Ты его заведи в душ, пырни ножом в бочину, прижми к кафелю и… ну, все как ты любишь. — Смотри, чтоб я тебя, такого умного, к кафелю не прижал с ножом в бочине, — огрызнулся Финн. — Иногда ты такой грозный, что мне кажется, ты специально ночью подсаживаешь на меня пауков. Поздоровавшись с травницей, я свернул к бару. Бородатый бармен, чья мускулистая двухметровая фигура виднелась издалека, курил, прислонившись широкой спиной к стене. — Салам сказал, меня требует мракоборец, — остановившись у двери, сказал я, нервно покрутив кольцо-переводчик. — Ага, — кивнул бармен, стряхнув пепел на землю. — Не из Англии? — Да Бог с тобой. Если что, под стойкой ружье. — Спасибо, Михаил. Держа волшебную палочку под рукой, я переступил порог. Бар пустой, стаканы над стойкой парят в воздухе, а мягкое застиранное полотенце само по себе протирает их до блеска. Меня посетила идиотская мысль о том, что это засада, и сейчас, стоит мне пройти дальше, в баре появятся мракоборцы, обвинят меня во всех грехах человечества и вернут отцу, связанного по рукам и ногам. — Сильвия, — ахнул я, завидев женщину в дальнем углу. Я узнал ее исключительно интуитивно. Некогда элегантная женщина в строгой одежде, на высоких каблуках и обязательно накинутом на плечи пиджаке, была одета в синие подкатанные джинсы, широкую футболку и спортивную обувь, в которой казалась ниже ростом. На смуглом лице ни грамма косметики, зато у брови свежий шрам. — Я надеялась, что ты вернулся домой, — выдохнула бывшая атташе, обняв меня. — Почему ты еще здесь? Когда взгляд ее упал на Финна, который явно не сразу понял, что за мракоборец искала меня, Сильвия прижала руку к губам. — Господи, милый, я и не думала, что ты еще жив. — Сам в шоке, — проговорил Финн. Я сел за столик рядом с женщиной и впился в нее жадным взглядом. Будто она была единственным свидетельством того, что несколько лет, проведенные в блаженном алкоголизме в доме старика Сантана были не сном. — Как вы нашли нас? — первым делом спросил я. — С трудом, — призналась Сильвия. — Ты не появился в Англии, потому что все еще числишься в розыске. Потом я нашла в твоей бывшей комнате это, и, считай, что меня осенило. Достав из мешковатой сумки уродливую тряпичную куклу вуду, она протянула ее мне. — Поразительно, — вздохнул я. — Надо будет поблагодарить жриц, за то, что впарили мне куклу. Сильвия невесело улыбнулась. Я опустил взгляд. — Альдо, — сказал я. — Я не смог ему сказать. — Я знаю, — кивнула Сильвия. — Это лучшее, что ты мог сделать для него сейчас. Если он узнает о том, что произошло, то вернется домой, а Флэтчеру еще один наследник картеля не нужен. Альдо в безопасности, пока он в неведении. — Это неправильно, — буркнул Финн. — Это шанс ему выжить, — прохладным тоном сказала Сильвия. — Я отправила верных картелю Сантана людей охранять его в Лондоне и объяснила ему в письме невыход отца на связь некоторыми проблемами. Бедный, бедный Альдо. Никто не заслужил того, что испытает этот самый избалованный в мире ребенок, когда узнает правду. — Что в картеле? — тихо спросил я. Испустив тяжелый вздох, Сильвия прикрыла глаза. — Катастрофа. Флэтчер спускает деньги, похлеще Камилы. Я жива потому что только я знаю, как не дать империи Сантана рухнуть. — Что говорят люди? — Диего был не просто хозяином картеля, — произнесла Сильвия. — Он был… как бы это… идейным вдохновителем, харизматичным лидером. Он знал всех многотысячных членов картеля поименно. Понятное дело, захват картеля никого не обрадовал. — А Флэтчер? — поинтересовался Финн. — Я видел ваши склады оружия, почему еще никто не пустил ему пулю в лоб? — Тот редкий случай, Финнеас, когда из твоих уст звучит истина, — кивнул я. — Почему он еще жив? Сильвия сделала глоток минеральной воды и горько усмехнулась. — Он оккупировал виллу, вместе с ним его люди, их становится больше каждую неделю. Не знаю, где он их берет: перевозит из Англии, вербует среди местных, переманивает наших боевиков, не знаю. Сам факт, Флэтчер под хорошей защитой. Закрыв лицо руками, я чуть не взвыл. — Я все время забываю, что Флэтчер не дурак! — Он дурак, — холодно сказала Сильвия. — Самый большой идиот в мире. Если ты захватываешь картель, ты убиваешь всех, а не даешь пленникам время попрощаться с умирающими, тем самым позволив им сбежать. Когда Диего брал крупный колумбийский картель, убиты были все. Флэтчеру на это ума не хватило. Будь у него мозг, мы трое были бы глубоко под землей. — Двое, — сказал я. — Вряд ли он думает, что Финн пережил побег. Меня убивать ему невыгодно — я его прикрытие. Вы — сердце картеля: знаете все, руководите всем, блестящий финансист. Так что… — Я потеряла любимого мужчину, его дочь, картель и большую часть себя. Если Флэтчер думает, что я буду его послушным атташе, а не развалю картель парой крупных финансовых операций, он идиот, — стояла на своем Сильвия. — Не разваливайте картель, — протянул я. — Он понадобится Альдо целым и сильным, когда я ему его верну. Воцарилась гробовая тишина. Финн косо ухмыльнулся. — Не знаю как, не знаю когда, но я верну ему картель, — твердо сказал я. — Вы сейчас начнете снова отправлять меня домой и… Но тут я поймал взгляд темных глаз Сильвии и раскрыл рот. — Вы знали, — поразился я. — Вы знали, что я захочу это сделать. За этим вы здесь. Мы с атташе снова замолчали, обдумывая слова друг друга. — Я верну Альдо картель, — повторил я. — Мы вернем Альдо картель, — кивнула Сильвия, улыбнувшись. Внезапно я почувствовал, что с плеч словно гора свалилась. Давно мне не было так легко.* * *
— Нам нужны деньги, чтоб нанять больше людей, смелость и время, — сказала Сильвия, уперев руки в стол у меня в домике. — Деньги за мной. Смелость, я так понимаю, нам организует новоорлеанский камикадзе. Финн скромно пожал плечами. — Я правильно понял, нужно отодвинуть Флэтчера в сторону? — откупорив бутылку виски, спросил я. Сильвия кивнула. — Без него его люди не разбегутся, — напомнил я. — Что это дает? — Очень многое, — заверила Сильвия. — Да, они не разбегутся, но у Флэтчера нет ни заместителя, ни атташе, ни доверенного лица. Это его вторая роковая ошибка. Люди с оружием — ничто против людей с минимальной властью. — Не скажите, — хмыкнул Финн. — Нет, анархист, смысл есть, — кивнул я. - Убрав Флэтчера, его люди окажутся без главаря. Ну скажи, что происходит с тюремной бандой, если ее лидер выходит по амнистии или помирает? Все, Финн в своей стихии. — Или банда распадается, или те, кто хотят стать главным перебивают друг друга. А, я понял. — Так выпьем же за это, — усмехнулся я. Стаканы звякнули. — Есть лазейка, — сразу сказала Сильвия. — По документам картель — транснациональная корпорация, не имеющая к криминалу никакого отношения. Существует крохотная надежда оспорить в суде тот факт, что Флэтчер захватил картель. Оспорить завещание Диего. — Вы шутите? — рассмеялся я. — Нет, — отрезала атташе. — Основной наследник — твой сын, у Флэтчера. — А я о чем. Если вы только не предлагаете поставить с нашей стороны Альдо. Сильвия глотнула виски и покачала головой. — Рано впутывать Альдо в мафиозные разборки, — сказала она. — Нам нужна Камила. Я даже подавился янтарной жидкостью в стакане, представив, как проделываю с Камилой тот же обряд, что и с останками Скорпиуса Малфоя. — Я больше не могу воскрешать людей, по контракту — только одного, — сразу сказал я. Сильвия и Финн переглянулись, явно не поняв меня. — Лови мысль, Поттер, я могу без труда достать щетку для волос твоей покойной жены, полную ее волос, а ты на колдовском рынке, где проще простого достать Оборотное зелье, — произнесла Сильвия. Я нахмурился. — А разве с мертвыми можно? Вообще вопрос резонный. Даже очень. — По идее, не запрещено, — протянула атташе. — Ни в одной книге не описывается, что будет, если выпить Оборотное зелье с волосом покойного. От неожиданно свалившейся перспективы вступить в мафиозные разборки, возвращение прежней жизни, возможность снова увидеть жену, пусть ее образ и маска чужого человека, и полная растерянность (как? что? когда делать?) сделали свое дело — адски разболелась голова, а внутри все просто скрутило в волнительном страхе. Зато адреналин бешено метался в крови! — Давайте все постепенно, — прервал я, когда Сильвия уже плавно перешла на обсуждение того, как сделать так, чтоб все поверили в то, что Камила Сантана не погибла в тот роковой день, а потом снова смирились с ее исчезновением. — У меня сейчас голова треснет. Сильвия умолкла. — Хорошо, — сказала она. — Постепенно. — Слушайте, — потерев затылок, сказал я. — Сильвия, вы — стратег, это даже не обсуждается. Но позвольте мне кое-что предложить. Небольшую коррективу. — Разумеется. Поднявшись на ноги, я плеснул себе еще виски. — Вы сказали, что Флэтчер оккупировал виллу и перевозит в Коста-Рику людей. Так? — Так, — подтвердила Сильвия. — Получается, что его английский картель сейчас осиротел, — подытожил я. — И если мы случайно захватим его детище, это может быть маленькой вендеттой за перестрелку. Сильвия расплылась в широченной улыбке. Я и представить не мог, что она способна так торжествовать. — Это очень рискованно. — Но здравый смысл у нее все же был. — Понадобятся люди. Верные, отбитые и готовые на такой риск. Из местной охраны осталось около сорока верных мне, этого недостаточно. — А я? — крутанул головой Финн. — Я верный? — Как Хатико, — кивнул я. — Отбитый? — Ебанутый, что пиздец. Финн почему-то обрадовался. — Я убью, кого нужно, — сказал он преспокойно. — И в Коста-Рике тоже. Но того, кто прострелил мне ногу, заберу себе. — Хорошо, убьешь его. — Ты не понял, я заберу его себе. — Да что хочешь делай, только не кидай меня, — отмахнулся я. — Сорок один человек — все равно мало, — уперлась Сильвия. — Но, Поттер, идея отличная. Я ехидно усмехнулся. — Сильвия, вы не поняли. Не сорок один человек. А сорок человек и Финн, — сказал я с нажимом. — Поверьте, это колоссальная разница. — Охотно верю. Я знаю, на что он способен. — Не знаете, — сказал Финн, встав с дивана. Мы одарили его озадаченными взглядами. — Вы видели, как я убивал по команде, — сказал Финн, указав стаканом на Сильвию. — А ты видел, как я убивал за тебя. Но вы не видели, как я убиваю ради себя. Мою ухмылку вдруг ветром сдуло. — А теперь я могу не только убивать людей, но и есть их. Думаю, с тем, куда спрятать трупы вопросов не будет. Нет, что не съедим, можно утопить, если вырезать трупу легкие, он не всплывет. — Финн, — дрогнувшим голосом сказал я. — Иди, мышку покорми. Хлопнув себя по лбу, Финн отсыпал из банки пригоршню тыквенных семечек и принялся искать свою сестру по разуму. — Он иногда пугает, — призналась Сильвия. — Это он вам еще про душевую, кафель и нож в бочину не рассказывал. — Слушайте, Сильвия, у меня к вам серьезный вопрос, — перегнулся через спинку дивана Финн, и, бережно сжимая все-таки найденную мышь в ладони, откинул дреды с лица. — Я слушаю, — настороженно сказала атташе — Как у Аладдина шапочка с головы не спадала? Он же и бегал, и прыгал, и на ковре… — Она пришита к коже, милый, — улыбнулась Сильвия. Лицо Финна озарила Ее Величество Истина. — Мозгов, что флоббер-червь наплакал, — вздохнул я, когда Финн, забыв о мышке, явно побежал оповещать деревню о тайне шапочке Аладдина. — Но головорез знатный. Наши стаканы снова соприкоснулись. В голове — масса вопросов, масса планов, половина из которых невыполнима. Зато сердце бешено билось в груди, в предвкушении возмездия аферисту. А это уже было частью выполненной работы.