***
Найти стукача на рынке. Среди людей, с которыми я общаюсь, рядом с которыми живу, которым отчасти доверяю, чьих детей учу магии. Как прикажете это сделать? Подлить всем в пиво Сыворотку правды и расспрашивать? Финн предложил метод раскаленного утюга, но я отказался. А если нет стукача? И Наземникус просто покинул Коста-Рику временно, допустим, проверить, не разбежалась ли его лондонская банда. Я легонько утыкался лбом в стену и лихорадочно думал. — Кто знал о том, что мы втроем будем в баре? Финн, не трогай ранку! — гаркнул я, когда Финн снова принялся ковырять на бедре через джинсы корку на пулевой ране. Единственный, кто знал точно, что в баре будет происходить встреча с мракоборцем, это бармен Михаил, который все то время курил на улице, а потом вернулся в бар и принялся полировать стаканы. Неужели он? Мне нравился этот ворчливый русский маг, похожий на стереотипного викинга своей могучей фигурой и густой рыжеватой бородой. На душе поплохело от того, что он мог сдать нас аферисту, получить за это некую сумму золотых, накупить на нее каких-нибудь новых рюмок, и каждый день здороваться со мной, как ни в чем не бывало. — Бармен, — горько сказал я, улегшись на диван. — Только он знал. — А Салам? Не успел я устроиться на мягких подушках поудобнее, как вскочил, словно упал на гвозди. — Салам… Я почти и забыл желтоглазое лицо змееуста, который и позвал нас в бар. И снова Финнеас генерирует вполне себе неплохие идеи: змееуст на роль стукача подходил куда больше ворчливого Михаила. Салам личность не очень приятная, это я за все время на рынке усвоил, как школьный урок. Лживый, изворотливый, что называется «скользкий тип» — под стать своим змеям. Хитрец, каких поискать: зарабатывал в своем шапито, не так демонстрируя чудеса со змеями, как фотографируя с туристов со змеями «совершенно бесплатно», требуя деньги лишь за то, чтоб змеи, внемля его шепчущему приказу, прекращали душить тех, кто отважился сделать с ними экзотическое сэлфи. — Это Салам, — вздохнул я. — Сразу он мне не понравился. Схрена ли он сам, по доброй воле, решился бы потратить свое время и оповестить меня о том, что мракоборец в баре… Новый Орлеан, ты меня вообще слушаешь? Финна в домике не оказалось, зато дверь была открыта нараспашку, впуская жаркий воздух. — Финн, сволочь! — рявкнул я, выглянув на улицу и тут же мне в нос уткнулось какое-то невообразимое облезлое небольшое животное с белой продолговатой мордой и болтающимся лысым хвостом. — Блядь, что это за облезлое уебище? — Облезлое уебище — это ты, а это — опоссум, — сжимая в руках «это», восторженно сказал Финн. Я отскочил и поморщился. — Я вообще-то говорю о том, что стукач… Да отпусти опоссума! Финн послушно опустил животное на кухонную тумбу и наклонился над ним, принявшись чесать перепуганного опоссума. — Ты где его нашел? — брезгливо спросил я. — Он в мусорный бак упал. — Убери эту мерзость с тумбы. Финн, закатив глаза, прижал опоссума к груди. — Ты его еще в жопу поцелуй. — Мой опоссум, куда хочу, туда целую. Отодвинувшись от любителя опоссумов, я снова задумался. Итак, как вычислить стукача из двоих претендентов?* * *
— А я говорю, надо утюг раскалить и прижать прямо к… — Заткнись, Финн, иди, покури, — прошипел я и тут же дружелюбно улыбнулся. — Привет, Салам. Змееуст, стоявший у своего трейлера-террариума и грызший острыми зубами крупное яблоко, одарил меня лукавым взглядом. Присев на ступеньку у трейлера, я подпер подбородок рукой. — Чего надо? — отозвался Салам, снова откусив от яблока кусок. Протянув ему банку пива, я осторожно погладил любопытного полоза, высунувшего на улицу крупную треугольную голову, словно проверяя, кто пришел. — Ласковый полоз, — признал я, когда змея толкнулась мне в руку, как кот. — Это тигровый питон, — сухо ответил Салам. «Прелесть» — чуть было не выдавил я, но змея и правда была не такой мерзкой, как я ожидал. Кожа теплая, шершавая, глазки-бусинки заискивающе блестят. Змееуст, попивая пиво, сверлил меня заинтересованным взглядом. — Я что хотел спросить, — чуть улыбнулся я. — В деревне маглы есть? — Нет. Питон начал ползти ко мне на руки. — А что? — поинтересовался Салам. — Такое дело, — протянул я, лихорадочно соображая. — Ты же знаешь, я на мафию работал. — Да все знают. — Ну вот. Я думал поближе к себе перевезти Альдо, сына покойного мафиози… долго рассказывать, — горько вздохнул я. — Обещал его оберегать. Брови змееуста изогнулись то ли в насмешке, то ли в непонимании. — Маглам здесь не место, — отрезал он. — А в магловском квартале есть, где остановиться? Хотя бы на пару дней? С пятницы до понедельника. — Конечно. Мы коротко улыбнулись друг другу. — Чего ты меня спрашиваешь, спросил бы священника, он за главного, — фыркнул Салам. — Да он бухой со вчера, — хмыкнул я, поднявшись на ноги. — Спасибо, Салам, я узнаю про жилье на магловском рынке Сонора. Салам подхватил тяжелого питона на руки, не дав ему обвиться вокруг моей шеи. — Да пожалуйста. Махнув ему рукой, я направился на рынок размеренным шагом. — Я чет не понял, — послышался за спиной голос Финна. Финн, откуда ты взялся? — Ты чего ему наплел? — Финнеас, — мягко и тихо ответил я, не оборачиваясь. — Я не мешаю тебе убивать людей и тискать всякую вшивую живность. Вот и ты не мешай мне искать стукача.* * *
— Да не убивайся, — буркнул бармен, потрепав меня по плечу. — Если пришел сюда еще и порыдать, гони галлеон за то, чтоб я после тебя стойку от слез протер. Боясь, что тупорылое выражение лица Финна выдаст мой план, я решил не дожидаться удачного случая начать диалог и, сев за барную стойку, несколько минут громко повздыхал, пока Михаил наливал мне текилу, а Финну чай, а потом, когда так и не услышал вопроса: «Че случилось-то?», принялся всхлипывать. — Спасибо, — утерев нос салфеткой, сказал я, когда бородатый бармен поставил передо мой рюмку и блюдце с криво нарезанным лаймом. — Пей, не обляпайся, — кивнул бармен и, услышав очередной мой всхлип, повернулся к Финну. — Он всегда такой нежный? Финн заморгал и пожал плечами. — Он не говорит по-русски, — напомнил я, коротко, но с благодарностью взглянув, на кольцо-переводчик. — Он вообще говорить умеет? — нахмурился бармен. — С трудом и ошибками. — Тупой американец. А ты, хорош в моем баре сопли по стойке размазывать, — гаркнул Михаил. — В последний раз я видел такие слезы, когда мы жили в Сибири, и моя жена рыдала над тем, что наш домашний медведь сломал лапу, когда в мороз ходил в магазин за водкой. Я вытаращил глаза. — Тупой англичанин, намажь чувство юмора мазью «Звездочка», — фыркнул бармен. Ничего не поняв, я снова демонстративно утер слезы. — Ну? — не выдержал бармен. — Что такое? — Михаил, — скорбно произнес я. — У тебя дети есть? — Тупой долбоеб, ты их учишь. Черт, забыл. Врал я плохо, мне бы взять парочку уроков у Скорпиуса Малфоя, вот и начал немного теряться. — Счастливый ты, — протянул я. — Дети рядом. А мой сын, знаешь где? — Не нарывайся на рифму, — бросил бармен, взмахнув волшебной палочкой и тряпки, лежавшие на столиках, принялись сами по себе полировать деревянные столешницы. — Где? — В заложниках у мафии, — выпалил я, «окончательно» утерев слезы. — Ну, ладно, не надо тебе это знать. Ты лучше скажи, где патроны можно купить, мы с американцем в пятницу думаем его выкрасть.* * *
— Поясни, — нахмурилась Сильвия. На сей раз мы пересеклись в парке Мехико. — Я дал двум подозреваемым разную информацию, — повторил я. — Одному сказал, что хочу поселить Альдо рядом, другому — что в пятницу будет нападение на виллу Сантана. Ну ладно, Финн тупит безбожно, но вы-то меня понимаете? Сильвия кинула. — То есть, Флэтчер объявится в любом случае: или на рынке, или вернется на виллу? Я кивнул. — Рискованно, — произнесла атташе. — А если стукач почует подвох? — Информацию, думаю, все равно передаст, там уже Флэтчеру решать, — заверил я. — Вы просто будьте рядом с виллой. Если Флэтчер объявится там — сделайте свои выводы. А за рынком проследим мы. — Он что-то задумал, — признал Финн. — Думать, это вообще мой конек, — огрызнулся я. — В отличие от некоторых. Сильвия, Флэчтер же еще в Англии, я прав? Сильвия прищурено кивнула. Мои губы чуть дрогнули в улыбке. — Великолепно.***
«Привет, Лили! Прости, что давно не писал, не было времени. Как поживаешь? Надеюсь, стажировка в министерстве тебя не очень угнетает. И еще очень надеюсь, что ты не рассказала никому, что мы виделись на моей свадьбе с сестрой твоего молодого человека (очень надеюсь, Лили!). Но, судя по тому, что родители до сих пор не увезли меня домой, ты держишь слово. Не волнуйся, у меня действительно все хорошо. Как только я вернусь, я все тебе и им расскажу. Пока лишь могу сказать, что свадьба была фиктивной, мне нужно было только гражданство. На самом деле я пишу тебе по другому поводу. Ничего не спрашивай, не отвечай на письмо, просто, раз уж ты крутишься рядом с Отделом Мракоборцев, напиши, пожалуйста, анонимное заявление о том, что если в воскресенье проверят дом номер восемь, что в Паучьем тупике, а если совсем уж конкретно, заглянут в подпол, то обнаружат там много чего незаконного. Пожалуйста, не спрашивай, откуда я это знаю, источник просил оставаться анонимным. Сделай так, как я прошу. Ал. P.S. Передавай привет виолончелисту». Таких длинных писем я по электронной почте еще не отправлял, но кто знает, сколько будет до Лондона лететь сова, и не перехватят ли ее по пути к получателю письма. С тяжелым сердцем нажав на „Отправить“, я принялся ждать. Интернет слабенький, даже рядом с баром, поэтому отправка длилась едва ли не целую минуту. Одно радует, Лили всегда быстро читала сообщения. Когда она дома. Если она еще в министерстве, прочитает сообщение она не скоро. Но мне повезло. Через пятнадцать минут я получил сообщение, которое грузилось еще дольше, чем отправлялось мое. Сообщение представляло собой одну-единственную скобочку.* * *
В домике я был один в пятничный вечер, попивал большими и быстрыми глотками мерзкую козлиную кровь, когда в комнате словно из ниоткуда появился серебристый пар, который собравшись словно от дуновения ветра в один сгусток, принял форму чайки. — Флэтчер не появился, — коротко сказал Патронус тяжелым голосом Сильвии. — Все спокойно. Я откинулся на спинку дивана, блаженно наблюдая за тем, как серебристая чайка исчезает из виду. Бармен был вне подозрений. Как же я радовался этой новости! Что и требовалось доказать: змееуст, проклятый змееуст, который мне никогда не нравился, годился на роль стукача куда больше. „Так, а почему я сижу?“ — спросил я себя. Действительно. Исходя из моей легенды, которую я наплел Саламу, сейчас по магловской части рынка Меркадо-де-Сонора должен рыскать Наземникус Флэтчер в окружении своих людей, в поисках Альдо Сантана, которого я, якобы, выдернул из-под защиты остатков самоотверженной охраны и прячу здесь. — Финн, — сказал я, когда вышел на улицу и закрыл дверь. — Пойдем. Затушив сигарету, Финн послушно двинулся со мной. — Флэтчер здесь? — Должен быть, — кивнул я. — Хорошо, — усмехнулся Финн и рука его машинально дернулась к пистолету за ремнем джинсов. Заметив этот жест, я закусил губу. Я хотел отомстить Наземникусу, бесспорно. Но… не так же быстро! Не смертью же, если честно. Наверное, я просто трус. — Финн, — потерев переносицу, позвал я, когда мы шли по улочке, освещенной фонариками и гирляндами, к магловскому кварталу. — Стреляй только в случае необходимости. — Хорошо. — Правда? — Нет. Миновав барьер между рынками, я тут же завертел головой. Пусто и практически тихо. Разве что кто-то где-то на гитаре играет. — Не понимаю, — прошептал я. — Ничего не понимаю. Мы дважды прошли вдоль длинной рыночной улицы в обе стороны. В гостевом доме приветливо горел свет, освещая табличку „Добро пожаловать!“, на пустых прилавках уличных торговцев спали кошки, туристов уже нет, торговцы закрывают свои магазин, увозят тележки с товарами. Работал только фургон, где пузатый добродушный мужичок продавал тако и холодные безалкогольные напитки. — Я не мог ошибиться, — сокрушенно сказал я, когда Финн, спрятав пистолет, присел рядом с толстой трехцветной кошкой и протянул к ней татуированную руку. — Я не мог. — Не переживай, — отозвался Финн, почесав кошку за ухом. — Ты все равно не умеешь стрелять. Я просто не мог принять тот факт, что настучал на нас не змееуст. Больше просто некому. — Больше просто некому, — озвучил я. — Никто не мог знать, что… Взгляд мой упал на синий шатер неподалеку, освещенный изнутри оранжевым светом.* * *
Мы снова одни, уж не знаю, куда мулатка сплавляет своих вудуисток. В шатре душно: ночью и так жарко, а прямо рядом с нами на лежанке из многочисленных ковров, матрасов и одеял пышет паром жаровня с алеющими углями. Над нами висит множество всяких связок: бусины, перья, мелкие косточки, целая гирлянда из тряпичных кукол, чучело большой птицы под самым куполом шатра. Длинные волосы Паломы: густые, кудрявые, словно мелкие пружинки, липли к моей груди, отчего было еще более жарко. Да и кожа жрицы горяча, как сама жаровня, будто в ней тоже горели угли. — Что ты видишь в моем будущем, Палома? — спросил я. На входе в шатер как раз зазвенели от теплого ветра колокольчики. Длинный заостренный ноготь провел по моей щеке и Палома, опустив руку мне на живот, открыла белесые глаза. — Ты просил не смотреть в твое будущее и мысли. — А ты посмотри. Сев на лежанке и отбросив за спину пышные кудри, Палома широко раскрыла глаза. В свете огарков свечей казалось, что ее слепые очи сияют. — Я вижу большую крепкую любовь, — прошептала она. — Мог бы и сам догадаться, раз ты ходишь ко мне. — Хорошо, — улыбнулся я, тоже привстав. — А что ты видишь в своем будущем, когда я скажу, что я знаю, что Флэтчеру мои планы выдала ты, ссылаясь на проверенный источник — свой дар? Жрица вуду чуть раскрыла рот, застыв на мгновение, а потом, то ли действительно увидев свое будущее, то ли руководствуясь инстинктом самосохранения, вскочила с лежанки и по пояс обнаженная кинулась на улицу. Я успел схватить ее за длинные волосы и, намотав их на кулак, нагнул ведьму над жаровней. — Даже не будешь отрицать? — шепнул я, прижав ее голову поближе к раскаленной решетке, под которой пыхали жаром угли. — Я просил тебя не читать мои мысли? Судорожно дыша в панике и пытаясь поднять голову, Палома задергалась. — Он угрожал… — Он не умеет угрожать, не надо врать. Предложил галлеоны? Рука Паломы дернулась в сторону плетеной тумбы, на которой покоилась бархатная подушка с воткнутыми в нее иглами, но я перехватил ее ладонь до того, как она схватила иглу. — Спорим, галлеоны лепреконские? — усмехнулся я, прижав смуглую ладонь к раскаленной решетке. Палома завопила. Послушно разжав обе руки, я выпустил ее и отошел. — Если такое повторится, я узнаю, — заверил я, накинув рубашку. — Лучше, чтоб это не повторялось. Прижав обожженную руку к груди, жрица упала на колени. Я вышел из шатра и с наслаждением вдохнул свежий воздух, не наполненный запахами жженых трав. Финн стоял совсем близко, поглаживая кошку на руках. — Подержи, — сказал он, сунув мне пушистое трехцветное животное. — Что ты… Задернув за собой полог шатра, Финн вошел внутрь. Встав у входа, я не рискнул зайти. — Нам здесь еще жить, — услышал я голос Финна. — Может еще день, может неделю, может год. Поэтому ты тоже будешь жить. Но перед тем как мы уедем, я убью тебя. Ты можешь бежать отсюда, может я о тебе и забуду. А может, и нет. Скорей всего, нет. Палома тихо плакала. Финн вышел из шатра, взяв кошку на руки. — Это было грубо, — сказал я. — Я бы все равно убил ее, — пожал плечами Финн. — Из-за того, что сдала? — И из-за этого тоже, — буркнул Финн, обняв кошку и одарив меня ледяным взглядом. — Ну у тебя и бабы: одна за день вагон денег проебать могла, вторая крысятничает за спиной. Я в душе не ебу, где ты таких находишь. Я фыркнул и направился в магический квартал.* * *
Несколько дней спустя Со стуком опустив на стойку круглый поднос с рюмками текилы и криво порезанным лимоном, бармен, вытер руки о полотенце. — Пейте, не подавитесь, мрази, — буркнул он свое „приятного аппетита“. — Завали ебало, водкожор хуев, — гаркнул Финн, взяв рюмку. Я тоже взял рюмку и улыбнулся бармену. — Мистер Вейн отныне счастливый обладатель нательного переводчика, поэтому, Михаил, включите режим фильтрации речи, уверяю, американец тебя перематерит. Финн продемонстрировал неброское золотое колечко в ноздре и показал Михаилу средний палец. — Можно я лимон пожру просто? — спросил Финн. — Нет, пей, — отрезал я и снова повернулся к бармену. — У тебя есть свежий „Пророк“? — Какой „Пророк“? — сварливо спросил Михаил, натирая стакан. — „Ежедневный“, „Вечерний“, любой. Пошарив в стопке магических газет на полке, бармен обернулся. — Я в него рыбу завернул. — Разверни и дай газету, — потребовал я. — Нет, в ней рыба. — Вообще-то желание клиента — закон. — Вообще-то иди нахуй. Мы рассмеялись. — Давай, Новый Орлеан, выпьем за русское гостеприимство. — Рюмки звякнули, а бармен, Михаил, ударив меня по лицу газетой, пахнущей копченой рыбой, опустил вчерашний номер „Вечернего Пророка“ на стойку. — Спасибо большое, — улыбнулся я, развернув жирный на ощупь пергамент. На первой полосе красовалась фотография профессора МакГонагалл, видимо, снова в Хогвартсе что-то архиважное и смертельно опасное, но я не стал читать, а с надеждой искал в газете другое. И нашел заветную статью, написанную неизвестным мне репортером Эммой Сквиггл. Много текста и фотографий, даже мой отец попал в кадр (я и не замечал, что на лбу у него залегли такие морщины), чьи-то комментарии и тот самый абзац, который я пару раз с упоением перечитал: «… вечер воскресенья 17 января надолго запомнится Отделу Мракоборцев и, по-видимому, станет памятной датой и красным числом в календаре (шутит сам глава отдела). Именно вечером этого памятного дня был произведен обыск дома по адресу Паучий Тупик номер восемь, в ходе которого мракоборцами была обнаружена крупная партия контрабандных товаров, среди которых артефакты времен Древнего Египта, старинный дневник Николаса Фламеля и девять копий Бузинной палочки. Хозяин дома и артефактов, Наземникус Флэтчер, печально известная фигура магического мира, обладающая не самой обнадеживающей репутацией, от комментариев отказался, видимо, пребывая в замешательстве и то того, что его тайник был обнаружен, и от того, что побег не увенчался успехом. — Пока рано говорить о решении Визенгамота, касательно Флэтчера, но могу сказать точно, на этот раз Азкабан неминуем, — говорит нам глава Отдела Мракоборцев, Гарри Джеймс Поттер. — Старые дела Флэтчера тоже будут пересмотрены. Как стало известно в понедельник утром, в ходе срочного заседания Визенгамота, организованного Г.Д. Поттером, Наземникус Флэчтер приговорен к двум годам Азкабана. — Приговор временный и будет, скорей всего продлен, — сообщает Гарри Поттер, который, по видимости, не очень доволен решением судей. — Два года тюрьмы для Флэтчера — это уже срок для того, чтоб снизить уровень преступности в Англии… А пока железная рука Отдела Мракоборцев хватает жуликов за горло, сын главы отдела, Альбус Северус Поттер, все так же числится пропавшим без вести…». — Я посадил Наземникуса Флэчтера, — смакуя каждое слово, сказал я. — Кто молодец, Финн? — Ты молодец. — Я молодец. Финн бегло улыбнулся и взял новую рюмку текилы. Он явно не понимал, почему я расплылся в широченной улыбке и даже оставил Михаилу на десять галлеонов чаевых. Я выиграл два года на то, чтоб усадить Альдо Сантана на трон криминальной империи. Не знаю, достаточно ли у нас теперь времени, но мы будем очень стараться.