* * *
— О, Коза Ностра приехала, — буркнул Михаил, когда мы, минуя пьяное тело на пороге, зашли в душный бар. Утром в баре народа немного, больше туристов, чем местных, но я постоянно наблюдал интересную особенность: чем раньше зайдешь в бар «Борзый конь», тем больше вокруг пьяных тел. — Абсент, пожалуйста, — сев за стойку, попросила Сильвия. — Ебать ты жахаешь в десять утра, мать, — фыркнул Финн. — Абсента нет, могу намешать водки с «Тархуном», — протянул Михаил. — Что с водкой намешать? — спросил я. — Я не понял. — Это потому что ты тупой хуеплет, — напомнил Михаил и завопил на весь бар. — Женя, принеси «Тархун»! Я не стал рисковать своей печенью, не доверяя русскому-народному заменителю абсента (впрочем, даже если пить родниковую воду в баре Михаила ты рискуешь сорвать печень), поэтому попросил налить мне текилы. Финн, который пил крайне редко, как мне казалось, ограничился водой. — Тебя тут искали, — произнесла не здороваясь симпатичная девушка Женя, которая принесла отцу бутылку с ядовито-зеленым напитком. — Трое. — Кто? — спросил я безо всякого интереса. — Я нихуя не понял, что они сказали, — буркнул Михаил. — По-русски они не говорили, а по-испански не додумались. Я отмахнулся и осушил первую стопку. — Они из Хогвартса, — заверил кто-то из клиентов. — По-английски говорили. — Только Хогвартса нам не хватало, — буркнул еще кто-то. — Между прочим, это лучшая школа магии в мире, — напомнил я, повернувшись к завсегдатаям. — Вообще-то Ильверморни лучшая школа магии в мире, — хмыкнула Сильвия. — А кто об это знает, кроме Ильверморни? — парировал я. — Хогвартс, говорю. — Ильверморни, — настойчиво сказала Сильвия. — Хогвартс. — Хогвартс, — добавил Финн. — Ильверморни. — Колдовстворец! — вмешался в спор бармен, опустив на стойку поднос с напитками. — И хуй мне кто что докажет в моем баре. Я отмахнулся и осушил первую стопку. И внимательно взглянул на сидевшего рядом Финнеаса. — Финн, — произнес я почти шепотом, придвинувшись к нему. — Я тут обдумал кое-что. — А? — вскинул брови Финн. — Ну, — смутился я, взяв следующую стопку. — Те чувства, которые ты ко мне… — Бля, да ты заебал уже, — признался Финн. — Серьезно тебе говорю. Пока ты не догадывался, было проще. Ты меня полгода уже грузишь. Забей, пожалуйста. — Да я не об этом, — шикнул я, потому что любопытная дочка бармена уже навострила уши. — Я все тот же натурал. — Натурала Альбусом не назовут, я читала биографию Дамблдора, тот еще, вам скажу был… — Женя, без комментариев, — огрызнулся я и наклонился к Финну еще ниже. — Я сейчас сделаю тонкий намек, а ты постарайся его понять. Финн нахмурился. — Еще три стопки и я буду не против попробовать что-то новое и горизонтальное. Финн моргнул. — Господи, не тупи, пожалуйста, — закатила глаза атташе и, к моему стыду, зашептала Финну на ухо народный перевод моей фразы. Карие глаза Финна раза в два в размере увеличились от осознания полученной информации. Я закрыл лицо рукой. У Финна было такое лицо, будто перед ним высадились пассажиры НЛО и назначили его послом человечества. — Ты серьезно? — Если будешь орать и делать такие глаза, я передумаю. — Можно три стопки текилы в один стакан? — спросил Финн у бармена. Я снова закрыл лицо рукой и захохотал. — Господи-Боже, что я же делаю, — протянул я. — Сильвия, а какого черта вы в курсе? Атташе сделала глоток сомнительного «абсента» и пожала плечами. — Сейчас открою тебе страшную тайну, Поттер, — усмехнулась она. — Я всегда поддерживала Финна в его… начинаниях. Я как никто понимаю его. — Вы тоже хотите нагнуть меня в душе с ножом в бочине? Отмахнувшись, Сильвия снова взяла стакан.* * *
— Если Михаил узнает, что происходит в комнате над баром, он нас пристрелит, — напомнил я, дрожащими руками расстегивая рубашку. — Оно того стоит, — заверил Финн. Черт возьми, я никогда не видел его таким счастливым. А себя еще ни разу не помнил таким отбитым. — Я согласился только из искреннего интереса, — заикаясь, сообщил я. — Просто жизнь дана для экспериментов, и хоть это никак не изменит мою любовь к женщинам… — Завали. Я нервно сглотнул. — Финн, ну скажи что-нибудь, — взмолился я, невольно пятясь к двери. Расстегнув ремень, Финн поднял на меня взгляд. — Я бы сказал, что без взаимных чувств не могу, — произнес он. — Но не скажу, я ждал этого момента дольше, чем окончания тюремного срока. Поэтому, никто, даже сам дьявол, не сможет нам помешать… Этого я и боялся. Вернее начал побаиваться. Но неожиданный борец за мою гетеросексуальность, в роли которого я мог представить кого угодно, только не того, чей голос услышал в баре, прервал процесс. — Вот, вот фотография! Он должен быть здесь! — Я нихуя не понял, что ты сказал. Женя, что сказал этот пидор? — Вы издеваетесь? Я узнал этот чуть ленивый, но холодный голос, нотки издевки в котором я не слышал несколько лет, думал, что забыл, но нет. Голос Скорпиуса Гипериона Малфоя я не забуду никогда. Запахнув рубашку, я выскочил в коридор и перегнулся через перила. Худая белобрысая фигура Скорпиуса, сжимая край барной стойки, сверлила русского бармена недобрым взглядом. — Что? — сокрушенно позвал Финн. Я отмахнулся. Сердце колотилось, как бешеное. — Женя, — одними губами прошептал я, когда дочка Михаила поднялась на второй этаж за чистыми стаканами. — Женя, не выдавай. — Он и еще двое ищут тебя, — произнесла молодая ведьма. — Мы тебе говорили, мудак. — Не говорите ему, что я здесь. — А кто это? — поинтересовалась Женя, достав из шкафчика поднос со стаканами. Я прикрыл глаза и судорожно вздохнул. — Это пиздец. — Красиво имя. Румын? — вскинула брови Женя. — А чего твой друг разделся? — Мне жарко, — процедил Финн, снова затянув ремень на джинсах. Я снова повернулся к ведьме. — Выпроводите его. Куда угодно. — Да кто это? Если из МАКУСА, папа сейчас его по частям выкинет. — Это не из МАКУСА, — холодно сказал я. — Это Скорпиус Малфой. Мой лучший друг. Финн жеманно улыбнулся. — Скорпиус Малфой, — протянул Финн. — То есть, человека, который твой лучший друг, и который обломал мне самый счастливый день жизни, потому как последний секс был у меня в окружной тюрьме штата Луизиана, зовут Скорпиус Малфой? Я кивнул и смутился. Финн, натянув футболку, поспешил вниз. — Здрасьте, — кивнул он. — Кто здесь Скорпиус Малфой? Скорпиус удивленно обернулся и поднял руку. — Я тебе сейчас ебло бить буду, — сообщил Финн.* * *
— Господи, за что мне это?! — выл я, прячась на втором этаже. Вторым человеком из моего лондонского прошлого оказался Луи Уизли, который, завидев, что Скорпиусу сейчас начистит физиономию новоорлеанская жертва зашкаливающего либидо, кинулся на подмогу. Мускулистый оборотень против Финнеаса Вейна — наверное, это было бы боем века. Судя по тому, какую ярость я рассмотрел в глазах обоих, мне кажется, драка между Луи и Финном случилась бы в любом случае, даже если бы они просто столкнулись на рынке. Понятное дело, что в квартире на Шафтсбери-авеню никто не бросал Луи вызов в физической силе и внешности, а тут вылетел невесть откуда безумный Финн: хорошо сложенный, и, чего уж там, довольно симпатичный. Да, Луи всегда очень ревностно относился к тем, кто сильнее, да и Скорпиуса стремился защитить, но мне показалось, что только они с Финном увидели друг друга, у обоих словно что-то перемкнуло в голове: о Скорпиусе забыли, обо мне и подавно, просто сцепились в схватке, как два бойцовских пса. — Мордобой — десять сиклей, — протянул бармен, отодвинув в сторону рюмки. Я надеялся, что Михаил разнимет драку, притом, что его силы с головой бы хватило для этого, но нет! Скорпиус тоже не пытался, тыкал мою фотографию из «Пророка» завсегдатаем бара. Удивительно, но драку разняла невысокая девушка с короткими темными волосами, треснув Луи под дых ногой так сильно, что его аж перекосило. — Еще раз, сука рыжая, еще раз ты пойдешь по блядям, — прорычала девушка, схватив его за ухо. — Я убью тебя. Клянусь, убью. Собственно на этой сумбурной ноте закончилось все: мои поиски, драка, присутствие неожиданных гостей в баре «Борзый Конь». — Пиздуйте, эмигранты хуевы, — рявкнул на прощание Михаил, протирая стакан полотенцем. — Нет здесь Поттера никакого. Если бы был, мы бы его по шраму на лбу узнали. И минут через пять гаркнул: — Поттер, выходи! Я, боязливо осмотревшись, спустился в бар. — Спасибо, — выдохнул я, сев за стойку и оглянувшись на дверь. — Слушай, очкарик, а может быть ты страшный маньяк и находишься в розыске? — нахмурился колдун за ближайшим столиком. — Какая страна, такие в ней и маньяки, — фыркнула одна из жриц вуду, попивающая ром. — Учти, Поттер, если за тебя будут предлагать деньги — я тебя сдам, — пообещал бармен, налив мне текилы. Подрагивающими руками сжав стопку, я тяжело вздохнул. Такого исхода я вообще не ожидал. — Я ж, блядь, этого момента ждал, как амнистии, — послышался голос Финна, о котором я и забыл. — Я впервые в жизни, может быть, счастлив был. Нет, эта белобрысая шмарина мне все обломала. — Успокойся, — улыбнулась атташе Сильвия, прикрыв улыбку ладонью. — Какие твои годы, будет у тебя еще сотня возможностей нагнуть… — Извините, пожалуйста, я вам не мешаю? — огрызнулся я. От меня отмахнулись. — Ну… это… — протянул Финн, стянув дреды в узел. — Продолжим? Я сначала не понял, о чем он, а потом смутился. — Нет, конечно. Забудь. — А я тебе что говорил! — рассмеялся Финн, повернувшись к Сильвии. — Или сразу, или облом. Хуй он тебе что захочет. — Новый Орлеан, ну ты, конечно, нашел с кем дискутировать на, подчеркиваю, интимные темы, — сухо сказал я. — А че? Она своя тетка, — закатил глаза Финн. — Так, на чем я? А, ну так вот, я уже даже презерватив нашарил… — Финн, да заткнись ты уже! — багровел я. — … у меня этот презерватив с шестнадцати лет хранится, нам в колонии как гуманитарную помощь выдали. Это уже не презерватив, это мой оберег. — Я тебя сейчас ударю, — прошипел я, глядя, как Сильвия заливается беззвучным хохотом. — Заткнись, мразь, ты знаешь о значении слова «личное»? — И тут какой-то хуй заезжий мне все это обламывает, — взорвался Финн. — Увижу еще раз — ебло перешибу, при свидетелях говорю. Я даже уже не слушал его. Лишь лихорадочно думал. Кто меня сдал? — Я тебя прекрасно понимаю, — послышался голос Сильвии. — Не понимаешь. — Понимаю. Последний раз у меня было это самое, Финнеас, еще до твоего рождения, грубо говоря. Такая вот жизнь: или мафия, или секс. — Так что ж ты молчишь, пожирательница абсента, — вскинул брови бармен. — По удивительному стечению обстоятельств я уже десять лет как вдовец. Заходи ко мне на борщ вечером. — О Господи, — ужаснулась Сильвия, встав с табурета. — Поехали, любовнички, пора. — Даже не смешно, — хмуро отозвался я. — Без ножа режешь, — буркнул Финн, махнув бармену на прощание.* * *
Сутки я провел в раздумьях. Где гарантия, что завтра меня будут искать не бывшие соседи, а отец и отряд мракоборцев? Первая мысль, которая пришла в голову, как только мы вернулись на виллу и я встретился взглядом с Альдо: меня сдала Лили. Только Лили знала где я, и доверить ей эту тайну — самая большая ошибка, которую я мог бы допустить. Сомнений быть не могло: или отец прижал ее к стенке и страшно взглянул в глаза, или сестра просто устала хранить мою тайну. Но я ошибся. — Почитай, — коротко сказала атташе Сильвия, заглянув в мою комнату и швырнув на кровать старый номер «Ежедневного Пророка». Я оторвался от подушки и нашарил газету. Стоило мне просто снять резинку с нее и расправить страницы, я получил ответ на свой вопрос.«Оазис для блудного сына
Альбус Северус Поттер — мальчик обыкновенный, не лишенный родительской любви и поддержки во всех своих начинаниях, но погоня за отцовскими достижениями, юношеский комплекс неполноценности и наследственная тяга к приключениям стали причинами того, что некогда ничем не примечательный молодой человек, блестящий студент Хогвартса в прошлом и потенциальный мракоборец в будущем, отныне печально известен нам как беглец. Средь множества версия об исчезновении юного Поттера весь магический мир уповал на то, чтоб этот ребенок не стал жертвой очередного обезумевшего темного мага, кто-то с ужасом боялся, что исчезновение Альбуса — прямая месть его отцу от недоброжелателей, коих у Гарри Поттера, чего греха таить, немало. Однако, претендуя на истину в последней инстанции, спешу внести свой вклад в журналистское расследование своих коллег: Альбус Северус Поттер — жив, здоров и счастлив, отдыхая в солнечной Мексике от извечной сырости родной Годриковой Впадины. — Поттер, скорей всего, просто попал в дурную компанию, — заверил нас глава эмиграционной службы МАКУСА. — Мексика — не лучшее место для уважающего себя волшебника, сомневаюсь, что он осел там по доброй воле. Вопрос в том, что держит юного Поттера в Мексике? Та самая плохая компания? Отнюдь нет, дорогие читатели. — Я часто бываю на Меркадо-де-Сонора, покупаю там котлы, — сообщил нам мистер, пожелавший остаться анонимный. — Я знаю Поттера в лицо, внимательно слежу за его историей в „Пророке“. И что вы думаете, Рита? Буквально через неделю, как я прочитал очередную статью о его исчезновении, я видел его на мексиканском рынке в компании очень эффектной молодой женщины. — Вы думаете, причиной исчезновения Альбуса стала любовь? — Вероятнее всего. Было видно, что между ним и Камилой, кажется, так он называл свою спутницу, что-то есть: сначала он поил ее в баре джином, а потом очень многие видели их поцелуй. Уж не знаю, что там да как, но, уверяю, причина странного поведения мистера Поттера в женщине. Нам лишь остается гадать, что за загадочная красавица пленила сердце сына Гарри Поттера, а пока остается лишь пожелать безутешным родителям терпения и крепких нервов. Специальный корреспондент „Ежедневного Пророка“ Рита Скитер». Я перечитал статью дважды и опустил взгляд на колдографию репортреши под текстом. Рита. Рита! Я и забыл о ней. Забыл, как она, почуяв неладное, тут же собрала вещи и исчезла из виллы Сантана. Забыл, что она знает, где я. Забыл, что она знает, чем я занимаюсь. Сердце мое упало. Вот он, вот, самый опасный человек магической Британии. Не Малфои с их золотыми горами, не могущественные Тервиллигеры, не темные маги. Она, Рита Скитер, газетная стервятница: наносит удар исподтишка, имеет огромную аудиторию и бесценную информацию. Она мой враг. Не Флэтчер. Флэтчер, если его прижмут, будет молчать, ведь понимает, что за приглашение сына Гарри Поттера в бессовестный мир преступности, его по голове не погладят. А Рита молчать не будет. И, кажется, не молчит. Скомкав газету, я забросил ее в мусорную корзину. — Финн, — гаркнул я, выглянув в коридор. Финн, чистивший пистолет на первом этаже, задрал голову. — Собирайся. Мы летим в Лондон.