С чистого листа... алыми буквами

А в это время, в маленькой квартирке на окраине Москвы тихо спала молодая девушка. Ее длинные рыжие волосы разметались по подушке. Она давно хотела их обрезать, но так и не собралась. В какой-то момент ей стало казаться, что ее волосы, это единственное, что придавало девушке хоть какую-то женственность. С привычной короткой стрижкой она даже сама себе казалась нескладным кучерявым мальчишкой. Таня впервые спала абсолютно спокойно. Ничто не нарушало ее покой. Девушку не мучили кошмары, и утро нового дня обещало быть действительно добрым. Но у судьбы были друге планы, и день начался не с вкусного завтрака под пение птичек, а с угрюмого Глеба, сидящего на краю кровати. Он молчал, опустив голову, и с каким-то нездоровым интересном рассматривал узор на ковре. Будто там была изображена, как минимум, копия "Звездной ночи" Ван Гога, а не бессмысленные завитушки, сплетенные то ли бедным грустным китайцем, то ли не менее печальной китайской ткацкой машиной. Казалось, что он и вовсе не замечает присутствия еще одного человека в комнате. Таня тоже не торопилась нарушать тишину. Она скользила взглядом по Бейбарсову, неохотно признавая, что все же он был чертовски привлекательным. Она видела много красивых парней на обложках Гробкиных журналов, но ни один из них не мог сравниться с Глебом. Его красота не была искусственной и какой-то неправдоподобной. Не смотря на то, что парень был похож на демона, рядом с ним было очень уютно. Он пугал, но и как магнит притягивал к себе. Противоречивый… Пожалуй это слово лучше всего подходило к описанию Глеба, и чувствам, которые он вызывал у девушки. Хотя сейчас самым ярким чувством был страх. Бейбарсов на данный момент выглядел очень сурово, и Тане недолго пришлось гадать о причинах его отвратительного настроения. Немного подумав, он все же решилась подвинуться немного ближе к нему. — Ты выяснил, как решить мою проблему? Глеб медленно кивнул. — Может, тогда расскажешь? — А разве у меня есть выбор? Тянуть с ответом смысла не было, но парень все равно не спешил рассказывать то, что выяснил. Слишком тяжело было сказать любимой, что выбор у нее стоит между смертью и участью хуже смерти. И угораздило его связать свое сердце с самой бедовой девчонкой в мире. Все кирпичи этого мира так и падали на ее очаровательные взбаломошную головку. В детстве он много раз разбивал руки в кровь о стены избушки, злясь на себя, что не мог помочь Тане в ее самые трудные минуты. Мечтал оказаться рядом, что бы защитить ее. Знаете, правильно говорят, что надо бояться своих желаний. Сейчас он понимал, что взвалил на себя слишком много. И совсем не был уверен, что справится с этим, что они оба справятся. — Ты помнишь, как однажды я поклялся, что никогда не причиню тебе вреда? Сейчас ситуация сложилась так, что я не могу сдержать свою клятву. Таня смотрела на него глазами полными непонимания. Да, она очень хорошо помнила каждое его обещание, но сейчас не могла сообразить, к чему была сказана эта фраза. Глеб грустно улыбнулся ей и продолжил. — У тебя есть три варианта, и все они далеко не радужные. Первый: ты примешь свою силу, и станешь самой могущественной черной ведьмой. Ты сможешь превзойти Чуму… и скорее всего, уничтожишь минимум половину этого мира. Раньше, я бы не раздумывая, стал бы уговаривать тебя на это. Но кажется, тебе все же удалось меня немного изменить. Второй: Я убиваю тебя, разом забираю все твои силы. Мир в безопасности, скорее всего, ты умираешь светлой ведьмой. Третий: Ты позволяешь мне мучить тебя. Истязать твое тело и душу. Тогда по мере того как ты будешь слабеть я смогу постепенно впитывать твои силы. Это даст шанс тебе выжить и остаться светлой. Хотя, врать не буду, малышка, шанс слишком маленький. Я бы даже сказал ничтожный. Парень не стал пока говорить, что и у третьего варианта могла получиться не самая радужная концовка. Все таки тут хоть шансов на успех было больше, чем у первых двух вариантов. Глеб внимательно посмотрел на Таню. Он ожидал увидеть страх на ее лице, гнев, ну или хотя бы грусть. Но девушка выглядела абсолютно спокойной и сосредоточенной. Бейбарсов понял, что выбор уже сделан. Гроттер никогда не была трусихой и всегда до последнего сражалась за других. И сейчас она не сдастся, будет бороться до конца. — А что будет с тобой? Вдруг ты не справишься с силами Чумы, и сам начнешь уничтожать все, что под руку попадется? Хм, ну конечно, Гроттер была слишком умна, что бы не заметить столь очевидные подводные камни. Глеб тяжело вздохнул и решил все же ответить ей, хоть и смягчив немного правду. — Ну, если я тебя убью, и вся мощь разом обрушится на меня, то вполне возможно, что я свихнусь. Тем более что без тебя мне этот мир не нужен. — Ухмыльнулся парень. — А если буду забирать силу постепенно, небольшими крупицами, то все будет хорошо. С этим я смогу справиться. Стану намного сильнее, но не психом. Гроттер встала с кровати и подошла к окну. Сегодня был такой солнечный летний день, девушке даже показалось, что погода просто издевается над ней. В ее душе разбушевалась буря, и хотелось, что бы за окном была гроза, чтобы ливень затапливал улицы. Но нет, на улице радостно щебетали птицы, дети играли на детской площадке. Рыжей вдруг стало очень обидно. — Почему я? Почему всегда на мою голову валятся все кирпичи? — она с силой сжала кулаки, и пролетающий мимо голубь тут же рухнул на землю. — Малышка, убивая без разбора живность, ты делу не поможешь. Таня отвернулась от окна и опустила голову. — Я не хотела. Все сложнее себя контролировать. — Ведьма подняла суровый взгляд на парня. — Когда начнем? Глеб не стал уточнять, что именно начнем, и так знал. Он резко встал и быстро направился к выходу из комнаты, но в проеме остановился и обернулся. — Завтра. Произнес он это короткое слово так, что у Гроттер по всему тела побежали мурашки. Ею завладел страх. Осознание всего кошмара ситуации обрушилось на Таню огромной волной. Только что она целиком и полностью отдала себя в распоряжение некромага. Ей даже подумать было жутко, какие пытки ей предстоит вынести. Сегодня у нее оставался последний день, какой никакой, но все же счастливой жизни. И все что могла рыжая, лишь оплакивать прошлое.