Незабудки на берегу озера

      Незаметно пролетели первые две недели моего существования на новом месте. За это время успел наступить сентябрь, а я успела обзавестись парой хороших знакомых. Первым из них был мистер Сэмюэль Андерсон (про себя я называла его дядей Сэмом), веселый тучный продавец из того самого маленького магазинчика. Я зачастила к нему за апельсинами (я все-таки сумела совладать с той устрашающей соковыжималкой!), а пока он взвешивал налитые солнцем фрукты, мы болтали о всякой чепухе вроде утреннего дождя или нового сорта клубники, что ему завезли на днях.       Второй стала моя будущая коллега. Сандре Кроссман было двадцать семь, она была очаровательной шустрой немкой с озорными серыми глазами и коротким хвостиком русых волос. Мы познакомились на совещании в прошлый вторник. После двухчасового обсуждения учебных программ и планов занятий мы с Сандрой вместе вышли из здания школы и направились в ближайшее уличное кафе, чтобы развеяться и познакомиться поближе. Я узнала, что она с мужем и маленьким сыном переехала в Лондон из Мюнхена два года назад.       – Ну не сидится мне на месте. И как только Готфрид меня терпит? – Сандра вдохновенно рассказывала о том, как решила уехать из Германии. В тонких пальцах она вертела ложечку, время от времени подцепляя ею фисташковое мороженое из вазочки.       – Любит, значит, – улыбнулась я, отправляя в рот кусочек кекса.       – И то верно. Тем более, знал же, на ком женился. Вот теперь пусть радуется.       Я прыснула в кулак. Эта девушка нравилась мне все больше и больше. Мы могли бы стать подругами.       – Ну а ты, Нат? Одна приехала или с нагрузкой, как я? – продолжала тем временем Сандра.       – Какая нагрузка, ты о чем? – я хихикнула и чуть не подавилась чаем. Вкусный был чай. С мятой, как я люблю. – Меня же никто не вытерпит. К тому же, я сама еще ребенок. Так мне говорят, во всяком случае.       Собеседница просканировала меня внимательным взглядом серых глаз.       – Ну не знаю. Я вижу перед собой молодую женщину. Красивую, между прочим. Так, – она вскинула ладонь с зажатой в ней ложечкой, когда увидела, что я хочу опротестовать это заявление, – я не пытаюсь тебе льстить. Я просто говорю то, что вижу.       – Спасибо, Сандра, – мой взгляд изучал рисунок на блюдечке из-под кекса. – Но не думаю, что все видят то же, что и ты. И вообще! – действительно, чего это на меня накатило. – Мне и так хорошо. И никаких разбросанных по дому носков. Вот.       – О, носки – это ужасный кошмар. Так что, считай, тебе повезло! Они у тебя только впереди, – рассмеялась Сандра. – А пока знаешь, что? Давай-ка закажем еще по чашечке чаю.       И мы болтали, смеялись, пили чай. Я показывала Сандре мои рисунки, а она рассказывала, как училась плести из бисера и шить.       Расстались мы уже вечером, когда сумерки стали окутывать город, а с Темзы потянулся прохладный сентябрьский туман. Пожимая мне на прощание руку, Сандра взяла с меня обещание как-нибудь наведаться к ним в гости.       – Я сделаю яблочный пирог по маминому рецепту. Пальчики оближешь! Готова спорить, ты пробовала множество яблочных пирогов у себя в России, но такого среди них не было точно!       – О, я тебе верю! Но сможет ли он тягаться с моим фирменным шоколадным печеньем, которое я непременно принесу с собой? – я вскинула бровь и лукаво улыбнулась Сандре.       – Пам-пам-пааам, вот это будет битва! – рассмеявшись, отозвалась она.       На этом мы и расстались.       * * *       Следующие дни я бродила по Лондону в одиночестве. Я чувствовала, как этот огромный город становился мне все роднее и роднее. В моем маленьком блокнотике появлялись свежие рисунки. В большом количестве. Скоро придется покупать новый. Вот тут – Лондонский Глаз, здесь – Биг-Бен. На следующей странице – Трафальгарская площадь и голуби, парящие над колонной адмирала Нельсона. Чуть дальше – пруд с лебедями, а еще – какой-то малыш в синей кепочке, присевший на корточки возле толстого рыжего корги.       В общем, скучно мне не было. Нагулявшись вдоволь, я приходила домой, готовила простенький ужин, а потом читала книги в гостиной или смотрела телевизор. Сегодняшний день не был исключением. Закончив очередную главу «Джейн Эйр», я сунула ноги в тапки и поплелась в спальню. На следующий день был назначен очередной совет в школе, поэтому мне необходимо было как следует выспаться.       А у соседей, как оказалось, были другие планы.       Хозяйка предупреждала меня, что прямо подо мной живет какой-то музыкант, который время от времени наигрывает что-то на фортепиано, но за последние две недели я не услышала ни звука. Кроме того, музыка мне всегда нравилась, и я не видела ничего плохого в соседстве с музыкантом.       До настоящего момента.       Во-первых, это было не фортепиано. А если и фортепиано, то явно пропущенное через какие-то электронные фильтры. Во-вторых, это продолжалось вечность. Уж никак не менее полутора часов. В-третьих, завтра… нет, уже сегодня! Так вот, сегодня мне нужно вставать в совершенно немыслимую рань.       Я в отчаянии зарылась головой в подушку. Она несколько заглушила звук, но заснуть все равно не удавалось.       Прошлепав в кухню, я выпила стакан воды. Вернулась в постель. Подумала. Опять пошла в кухню и налила валерьянки.       Да что ж такое!       Забыв о валерьянке и о природной своей застенчивости, я отправилась ругаться с этим Бетховеном-самоучкой. В прихожей бросила косой взгляд в зеркало. Волосы стояли торчком, а желтый пушистый халат выглядел скорее комично, чем сурово. Плевать.       Я пулей вылетела на лестницу и тут же чуть не убилась, запнувшись тапкой о коврик рядом с дверью.       Проклиная все на свете, я чуть не кубарем скатилась по ступенькам вниз и несколько раз позвонила в дверь соседа. Звуки прекратились. За дверью послышались шаги, затем щелкнул замок и передо мной, наконец, предстал этот мастер художественной самодеятельности.       Я даже не потрудилась взглянуть ему в лицо, которое, к тому же, находилось значительно выше моего.       – Я прошу прощения, сэр, что прерываю ваши занятия, – начала я, совершая гневные пассы руками. – Я чрезвычайно рада, что муза, наконец, посетила вас, но нельзя ли попросить ее подождать хотя бы до утра? Здесь, знаете ли, проживаете не только вы, но еще и другие люди. Которым, между прочим, хочется спать.       Я выпалила все это на одном дыхании и теперь чувствовала себя как бегун-марафонец. А сосед начал оправдываться:       – Простите, я не хотел мешать, правда! Вы, наверное, моя новая соседка сверху? Та квартира почти всегда пустовала, да и другие соседи большую часть времени в разъездах, поэтому я знал, что никому не помешаю, простите еще раз и... Наташа?...       Мне показалось, или...? Нет, не показалось. Он прервал свою оправдательную тираду и произнес мое имя, я это точно слышала. Я медленно подняла глаза. Это же не может быть...       – Дэн!