Незабудки на берегу озера

      Следующая неделя была сущей пыткой. Впрочем, Дэна я почти не видела, чему была втайне рада, потому что, стоило ему обнять меня или посмотреть так пристально, но с улыбкой, как умел только он, внутри меня словно что-то обрывалось. По счастью, как сказал Дэн, у него накопилось много работы перед Рождеством, и он пропадал где-то с обеда и до позднего вечера. Парень часто звонил узнать, как у меня дела, и, должна признать, общаться с ним по телефону мне было куда проще. Краем сознания я подозревала: это потому, что не нужно было смотреть в его смеющиеся голубые глаза. Как-то раз он позвонил с телефона Уилла, сообщив, что уронил свой в особенно глубокую лужу.       Пребывая словно в тумане, я не заметила, как снова наступили выходные. До Рождества оставалось чуть больше недели.       Я бездумно ковыряла маленькое пирожное с кремом чайной ложкой, так и не положив в рот ни кусочка. За окном, словно в насмешку красиво подсвеченным рождественскими гирляндами, утренний туман смешивался с мокрыми хлопьями снега, тяжело опускавшимися на землю. Вид из окна неприятно диссонировал с мигающими на елке лампочками-свечками и запахом имбирных пряников, которым пропитана была атмосфера кафе. Куда больше этот вид соответствовал буре в моей душе, беспорядку в голове и залегшим под глазами темным кругам.       Полночи я пыталась разобраться со своими чувствами, ворочаясь с боку на бок, сминая простынь и сердито фыркая на противный внутренний голосок, который ехидно шептал что-нибудь вроде: «Что ж тут непонятного? Ты в него…». «Нет! Заткнись!» – шипела я в ответ, но с каждым разом все неувереннее.       Забывшись под утро беспокойным сном, я видела беспорядочные картинки, мелькавшие в голове, слышала ехидный шепот, чей-то смех. После таких сновидений я чувствовала себя еще менее выспавшейся, чем как если бы вообще не ложилась спать.       С титаническим трудом стащив себя с постели и чуть не смахнув с тумбочки стопку книг, я сунула ноги в теплые тапки и поплелась в ванную.       Из зеркала на меня смотрело осунувшееся бледное лицо, обрамленное взлохмаченными после сна прядями каштановых волос. В голове проскользнула мысль о том, что, если бы Дэн увидел меня сейчас, он бы вряд ли разглядел в моих погасших глазах прозрачное лесное озеро.       Я умылась холодной водой, замочив рукава пижамы в горошек, и сознание несколько прояснилось. Как бы то ни было, нужно в этом разобраться. А кусать подушку и украдкой лить слезы можно и потом. Решать проблемы будем по мере их поступления.       К счастью, на субботнее утро мы с Сандрой договорились встретиться в любимом кафе. Готфрид собрался сводить сына в кино на какой-то мультик, а потом в магазин, присмотреть подарки для мамы, так что фрау Кроссман оказалась свободна аж до обеда.       Я пришла чуть ли не на час раньше. По правде говоря, не хотела столкнуться раньше времени с Дэном. Бог знает, что он мог подумать о моем резко переменившемся поведении. Поэтому в восемь утра я уже выскользнула из подъезда, натянув капюшон и повыше подняв воротник – мокрые снежинки норовили забиться за шиворот.       Нетронутое пирожное успело превратиться в нечто совершенно непонятное, когда напротив меня на диванчик плюхнулась Сандра.       – Привет! – весело начала она, не глядя на меня и снимая пальто. – Ну и погодка, а? Надеюсь, к Рождеству будет получше, и… – подруга, наконец, подняла на меня взгляд и осеклась, увидев безучастное выражение на моем лице. – Что случилось?       Почему-то отчаянно краснея, я сбивчиво рассказывала Сандре о том, что мучило меня последние дни, а она тихонько помешивала ложечкой принесенный официантом кофе и не перебивала. Закончив рассказ, я уставилась в окно, нервно прикусив губу. Подруга оставила кофе, не притронувшись к нему, и, встав со своего места, пересела на диванчик рядом со мной. Я почувствовала ее теплую руку, легонько обхватившую мои плечи.       – Понятия не имею, что происходит. И что мне с этим делать.       Сандра поймала мой взгляд.       – А по-моему, ты все прекрасно понимаешь, – тихо сказала она. – Только не хочешь себе в этом признаться. Честно говоря, я удивлена, что ты поняла это только сейчас.       – Что ты имеешь в виду? – шмыгнув носом, поинтересовалась я, хотя предполагала, каким будет ответ.       – Я видела вас двоих вместе. И только слепой бы не заметил, что ты любишь его. Уж не знаю, как именно, но любишь.       Кончики мои ушей запылали не хуже лампочек на елке, рядом с которой мы сидели.       – Я не… нет, мы с ним друзья. Нет.       – Да, – просто сказала Сандра.       Я знала, что она была права. Пора было признаться в этом. Хотя бы себе самой.       Однажды, уже довольно давно, Сандра сказала мне: «Берегите вашу дружбу». А я не сберегла. Не справилась. Предательски защипало в глазах. Я стиснула зубы.       Подруга аккуратно заправила мне за ухо выбившуюся прядь и тепло улыбнулась уголками губ. На миг мне показалось, что Сандра – моя старшая сестра. В каком-то смысле, именно такие, сестринские отношения сложились у нас с ней за прошедшие месяцы.       – Не понимаю только, чего ты нюни распустила, – она продолжала мягко улыбаться. – Он чудесный. Лично я одобряю твой выбор, – и подмигнула.       – Да уж, – хмыкнула я, не удержавшись, однако, от смешка. – У него только один недостаток – он не чувствует того, что чувствую я.       – Откуда ты знаешь?       В голове стали одна за другой всплывать картинки. Дэн со смехом треплет меня по макушке. Ругается, что чай слишком горячий. Запускает в меня диванной подушкой и, хихикая, пытается убежать. Он тогда еще уронил торшер, за что получил от меня по полной программе. Мы вместе смотрим, подталкивая друг друга в бок, футбол. Мы болеем за разные команды. В тот день выиграла та, за которую болела я. Дэн надулся и заявил, что со мной не разговаривает. Он честно молчал пятнадцать минут, а потом великодушно передумал. А когда смотрели какой-то кошмарный фильм ужасов, он так меня напугал, выскочив из-за спинки дивана с диким воплем, что чуть не отхватил в челюсть, потому что я с визгом подскочила и расплескала на себя и на сиденье апельсиновый сок. Мы потом вместе оттирали диван чистящим средством, и он сунул мокрую губку мне за шиворот.       Я с грустной улыбкой лишь покачала головой, оставив вопрос Сандры без ответа.       В висках стучало, отбивая ритм, болезненное, но единственно верное решение. Он не узнает. Не должен. Бог знает, как он может отреагировать. А я не хочу его потерять. Не хочу потерять своего друга. В которого меня угораздило влюбиться по самые уши, отчего я чувствовала себя предательницей. А теперь собиралась его обманывать, притворяясь, что все по-прежнему. Так эгоистично.       Сандра заметила вспыхнувшую искорку решимости в моих глазах.       – Ты не собираешься ничего ему говорить, – это было утверждение, не вопрос.       – Конечно, нет.       Она вздохнула.       – Считаешь, я не права? – я посмотрела в ее серые глаза, ища поддержки.       – Нет, – ее рука все еще покоилась на моих плечах. – Не считаю.       Не знаю, в какой момент мои нервы все-таки сдали, но вскоре я уже тихо плакала, а Сандра прижимала меня к себе, гладила по волосам и шептала что-то ободряющее. Что именно – я не слышала.       На столике медленно остывал нетронутый кофе.       * * *       – Где тебя носило? – ворчал Дэн, но я видела, что его глаза смеются. Часов в двенадцать он забежал ко мне «на чай». Он всегда забегал на чай, а потом как-то незаметно оставался до самого вечера.       – Встречалась с Сандрой, – я еще не успела переодеться и сновала по комнате в поисках домашнего свитера.       – Знаешь, я так и подумал. Но могла бы предупредить, – Дэн состроил суровое лицо. Получилось плохо. Я хихикнула.       – Прости. Забыла, – оставив до поры поиски свитера, я подошла к другу и уткнулась носом в его толстовку, закрыв глаза и медленно вдыхая аромат кондиционера для белья.       Он перебирал мои волосы.       – Прощу, – услышала я его веселый голос, – если окажется, что ты обсуждала с ней, что подарить мне на Рождество.       – Именно, – глухо пробормотала я, не отрываясь от мягкой черной ткани толстовки. Говорят, объятия придумали для того, чтобы можно было спрятать лицо.       Дэн отстранился и внимательно посмотрел мне в глаза. Почему так сложно теперь чувствовать этот взгляд на себе? Стиснув зубы покрепче и сцепив руки в замок, я стойко выдержала испытание. Успех. Сначала будет тяжело, сказала я себе. Потом привыкну.       – Ты выглядишь уставшей в последнее время, – голос встревоженный.       Я пожала плечами.       – Работы много?       – Вроде того.       Парень положил руки мне на плечи. Тепло его ладоней жгло сквозь ткань рубашки.       – Тогда мы идем гулять в парк.       Я со смешком вскинула брови.       – Серьезно? Ты в окно смотрел вообще?       – Даже два раза, – авторитетно ответствовал Дэн. – Брось, Наташа. Неужели тебя остановит какая-то погода? – он сощурил глаза.       Опять дразнится.       – А вот и нет, – парировала я. – Иди одевайся. Не забудь хотя бы шарф, если уж шапки тебе не нравятся, – мне была хорошо известна нелюбовь друга к головным уборам. Наверное, он боялся за свою драгоценную прическу.       Дэн развеселился. Мой взгляд не отрывался от его лица. Я так любила эту улыбку. Только теперь она, помимо радости, вызывала какой-то болезненный укол внутри. Наверное, так себя чувствует бабочка, летя на огонек свечи. Он притягивает ее, но, стоит подлететь слишком близко, неумолимо жжет.       – Ну его, – махнул рукой парень, направляясь к двери. – Зайду за тобой через пять минут.       – Не ну, а надень шарф. Заболеешь – получишь на Рождество горчичники.       Он остановился, спина напряглась. Я точно знала, что друг закатил глаза, хотя и не видела его лица. Через секунду дверь за ним захлопнулась.       Вздохнув, я принялась рыться в шкафу в поисках одежды, подходящей для прогулки. Только Дэну могла прийти в голову идея отправиться в парк в такой снегопад.       Я натягивала вязаные носки, сидя на пуфике в коридоре, когда дверь распахнулась, и вошел Дэн. Через пять минут, как и обещал. Подняв на него глаза, я не смогла удержаться от смеха. Он все-таки надел шарф, намотав его в три слоя и натянув чуть ли не по самый нос. В ответ на мой смех, он демонстративно отвернулся, что-то невнятно буркнув. На его плече я заметила сумку с фотоаппаратом. Он собрался в такую погоду что-то снимать?       Удивительно, сколько народу можно встретить в метро в субботу. А я-то думала, англичане сидят дома и пьют чай. Мы с Дэном с трудом втиснулись в вагон, и он приобнял меня одной рукой. Второй парень держался за поручень, до которого я не доставала. Когда поезд тормозил, и нас кидало то взад, то вперед, я чувствовала, как его рука на моей спине напрягается, прижимая ближе к Дэну. Это помогало мне не упасть. Но вместо этого куда-то вниз каждый раз ухало мое сердце.       Я даже не спросила, в какую сторону мы едем, просто следовала за Дэном. Всем своим видом он демонстрировал, что точно знает, куда направляется.       – Риджентс-парк? – мои брови поползли вверх. Честно говоря, мне очень давно хотелось тут побывать.       – Именно, – парень ответил с такой гордостью, словно сам этот парк основал.       Людей в парке было немного, зато территория такая, что не хватало глаз, чтобы охватить взглядом ее всю. Дэн повел меня куда-то, и по его хитрющей улыбке было ясно: он задумал что-то интересное.       Мы миновали несколько баров и небольшой ресторан, откуда доносилась веселая музыка. Озеро, подернутое тонкой пленкой льда, напоминало старинное зеркало, какое можно встретить в музее.       Шедший впереди Дэн резко затормозил посреди аллеи, и я чуть не врезалась носом в его спину.       – Смотри, – шепнул он, глянув на меня через плечо.       Метрах в пяти впереди по тонкому слою снега, оставляя цепочки крохотных следов, сновали два маленьких серых зверька. Мне захотелось взвизгнуть от накатившего восторга, но я прикусила воротник куртки, зная, что малышей это испугает.       – Белки! – не удержавшись, пискнула я и подпрыгнула на месте пару раз. Парень не скрывал улыбки, глядя на меня. Он выудил что-то из кармана и бросил мне. Я поймала маленький шуршащий пакетик. Орешки!       На холоде пальцы плохо слушались, но мне удалось, наконец, вскрыть пакет. Насыпав немного орехов в ладонь, я начала подкрадываться к зверькам. Они настороженно шевелили носами, отчего их усы забавно подергивались. Я оглянулась. Дэн выуживал фотоаппарат из чехла. Честно говоря, мне казалось, что белки сейчас пустятся наутек, однако, когда я присела на корточки в паре шагов от них, они, друг за другом, быстро рванули ко мне, схватили по орешку и, отбежав обратно на безопасное расстояние, принялись за лакомство. Я слышала, как щелкал затвор. «Ты видел это, видел?» – хотелось крикнуть мне, но я боялась спугнуть волшебство, поэтому мне оставалось лишь тихонько попискивать от затопившего меня умиления.       – Эй, – голубые глаза Дэна светили вместо солнца, которого не было в небе уже с неделю. – Оставь и мне немного!       Вернувшись к нему, я отдала остатки орешков, взамен выпросив у парня фотоаппарат. Делая снимок за снимком, я улыбалась во все лицо. Одна из белок, та, что посмелее, встала на задние лапки, опершись передними о широкую ладонь Дэна.       – Прости, парень, – вздохнул с улыбкой мой друг. – Увы, это все.       Мы пробыли в парке до самых сумерек, но нам так и не удалось обойти его весь. Мои варежки промокли, а в волосах Дэна запутались снежинки.       Веселые и раскрасневшиеся от холода, мы ехали домой. Парень со смехом вспоминал мой детский восторг при виде маленьких серых созданий. Я молчала. Лишь любовалась его сияющими глазами. Рука Дэна снова обосновалась на моей талии, так что я практически прижималась к нему. Медленный вздох. Главное – он рядом. А остальное – неважно. Остальное можно пережить.       Позже в тот день он принес мне карту памяти, и мы вместе просматривали сделанные фото. Удивительно, как в такой пасмурный день могли получиться настолько радостные фотографии, словно светящиеся изнутри счастьем людей, изображенных на них.       – Спасибо, – прошептала я, прислонившись к плечу Дэна, сидевшего рядом.       – За что? – удивился он.       – За то, что вытащил из дома. И еще, Дэн…       – М?       – Спасибо за все.