Славься, Темная Властительница!

Небо над городом застыло. Ветер стих и облака замерли причудливой воздушной массой, в лучах заходящего солнца она напоминала клочки смешанной с клубничным сиропом сахарной ваты. Город точно вымер, тишина сковала обычно людные улочки. В царстве безветрия и беззвучия лишь центральный район казался по-прежнему живым. Очень живым. Слишком живым. Временно живым... На дворцовой площади происходил настоящий праздник. Высокие стены многоцветного замка кто-то заботливо украсил длинными лестницами и закреплёнными на крюках верёвками. Сделавшее это люди сейчас самозабвенно водили хороводы вокруг крепости, изредка запуская в закатное небо десятки пылающих стрел. Люди на стенах не оставались в долгу: чтобы гости не скучали, они с истовой заботой радушных хозяев выливали вниз огромные чаны горячей воды, намереваясь искупать пришельцев, изрядно замаравшихся после долгой дороги. А ещё в их сторону летели куски прекрасного, очень дорогого мрамора, скульптуры, скамьи и, конечно же, стрелы. В общем, веселье было в самом разгаре. - Это немного не то, чего я хотел, - Джерри Ольхредбах сбросил очередного вскарабкавшегося по верёвке воина вниз, продемонстрировав тому закон жизни - поднявшийся слишком высоко рано или поздно падёт. Однако акт победы над безвестным смердом не доставил ему удовольствия. Всё было не так, как ему представлялось, не так, как в книгах, песнях и рассказах, под влиянием которых парень дни и ночи напролёт мечтал о каком-нибудь приключении. Работа графа совсем не весёлая. Недавно ему пришлось разрешать спор о несущем яйца петухе. Храм Хиларет объявил его предвестником конца времён, а храм Люмины символом грядущего торжества добра и справедливости. В итоге Джерри пришлось приговорить птицу к утоплению в кастрюле за разжигание религиозной розни и транссексуальность. И подобной ерунды в его жизни было в разы больше, чем охот, балов и турниров. А были ведь ещё дела государственные, о которых любители слухов и сплетен и слышать не хотят. Никто не сказал Джерри спасибо за новый эдикт о налогах, пополнивший казну и позволивший восстановить инфраструктуру Тамана, а вот о том, как граф свернул излишне остроумному менестрелю челюсть, говорил весь город. И хотя советники утешали его и уверяли, что у него всё получается великолепно, и что при таких стараниях уже через десять лет графство вернёт себе прежнее могущество, изрядно подорванное религиозными бреднями Олафа Фрая и освободительным разграблением Мизори Торвальд, сии успехи молодого Ольхредбаха совсем не радовали. Его душе желалось признания быстрого и грандиозного. Вроде того, что получила здесь Леди Леандра. По единогласному решению магистрата именно её изображение было решено поместить на новой местной монете. Вернее, часть её изображения. Джерри же остался не удел. Ему хотелось показать свои способности, показать сразу и безапелляционно, показать какой он великий воин, стратег, организатор. «Ах, вот бы к нам вторгся дракон! Или свершилось извержение вулкана. Или, на худой конец, коварный враг напал на Таманские земли,» - повторял он изо дня в день. Но Ольхредбах знал, что подобным мечтам не дано сбыться. Вулканов в их краю не водилось, а драконы, даже если им хорошенько заплатить, вряд ли полезут в северные земли. Война? Ну конечно! Типт и Северная Гарвея просто алчут соседской крови! Притом, что оба государства были крайне миролюбивыми, и их совместных сил не хватило бы даже для победы над одним Таманом, не говоря о стоящим за ним Парараксом. Лишь когда мечта о вторжении сбылась, граф понял, что разрешение споров о петухах и просмотр отчётов вовсе не так плохи, как ему в начале казалось. Отчёты и петухи не хотят тебя убить. Всё случилось стремительно и буквально на его глазах. Уединившись на балконе, молодой граф со своей супругой наслаждались послеобеденным отдыхом, когда взгляд земляной элементалистки заметил приближающиеся к гавани корабли. Корабли не были редкостью в этих краях, Таман был торговым городом, хотя его пристань вмещала всего пять судов. Возник разумный вопрос - отчего к пристани, вмещающей пять кораблей, прибыли двадцать? Вопрос можно было подать и в ином ключе - как под Типтским флагом могут приплыть десять боевых судов, когда у Типта боевых судов всего два, и те гавань не покидают, опасаясь встречи с пиратами? Вопросы разрешались столь же стремительно, сколь развивались события. Но появлялись новые. Например, откуда на палубах кораблей под Типтскими флагами воины с алаарскими стягами? Времени было мало. От городских казарм до прибрежных укреплений путь неблизкий, а ведь нужно ещё отправить посыльного к солдатам. Джерри принял единственный верный вариант - приказал трубить общий сбор. Отныне всё решала скорость. К тому моменту, как небольшие группы людей подтянулись к замковым воротам, первые три судна сбросили трапы, выгрузив не менее сотни солдат. Остальные встали на рейде, ожидая своей очереди - гавань была слишком тесной. Рог продолжал гудеть, собирая на стенах замка сильных духом, загоняя в дома слабых духом и заставляя бежать из города умных мозгом. Десант, в свою очередь, покидал корабли. Джерри кусал локти - их было не так уж и много. Если бы ему, как полагается, объявили войну, дали время созвать аристократию и ополчение, подтянуть гарнизон Тарги, он бы с удовольствием разбил вторженцев, сбросив их в море. Сейчас же оставалось утешать себя мыслью о том, что, скорее всего, его убьют вопреки законам благородного общества, что, как известно, смертью не считается. Оставалось держаться. Командующий войсками Тамана, барон Гвидон Рашара, совершенно случайно обнаруженный в одном из городских борделей, вещал именно об этом. Великий стратегический гений, занявший в битве на Кентаврийских лугах почётное второе место, произнёс пламенную речь, суля скорый приход подкрепления и уничтожение коварного врага. Правда, после того, как Леди Леандра избавила его от воздействия алкоголя, отважный Сэр попросил самого быстрого коня и сотню солдат для прикрытия его, Рашары, тактического отступления. Но было уже поздно. Первые несколько приступов осаждённым удалось отбить. Лестницы отталкивали, верёвки перерезали, тех счастливчиков, которым удавалось достигнуть вершины стены, ожидал удар копьём в глаз. К ночи осаждающие выдохлись. Воины отступали, забирая с собой погибших. Расходились, но отнюдь не уходили. Разобрав несколько деревянных домов, вытащив из каменных построек мебель, выломав двери, они наскоро обложили площадь надёжной цепью баррикад, выполнявшей две задачи - защитить алаарцев от стрел и не дать засевшим в замке сбежать, или того пуще, организовать контратаку. Кто бы ни командовал вторженцами, это была далеко не первая осада на его счету. Рассвет огласил замерший город грохотом камней, бьющихся о крепкие стены. Это осадные машины, снятые с боевых кораблей, обстреливали замок, сводя на нет стрелковое превосходство осаждённых, и хотя попасть в отдельно взятого человека из огромного копьемёта просто невозможно, свистящие над зубцами снаряды принуждали защитников невольно прятать головы. Терялись драгоценные секунды. Под прикрытием обстрела по верёвкам и лестницам лезли наверх новые группы штурмующих. При свете дня противники наконец смогли разглядеть друг друга - солянке из солдат гарнизона, замковой гвардии и городской стражи противостояли одетые в шкуры варвары. Впрочем, под толстыми шубами нередко можно было разглядеть кольчуги, оружие многих было выковано из керния, металла, превосходящего по прочности сталь, и стоит ли говорить о том, что на стены, вопреки варварской традиции, воины лезли, прикрываясь толстыми щитами? Противники стоили друг друга. Кровь лилась с обоих сторон, падали со стен пронзённые стрелами стражи, лопались под ударами камней головы штурмующих, кожа, залитая кипящей смолой, горела точно объятая пламенем, крики обожжённых кипятком смешивались с воплями раненых. Но битва не прекращалась. С каждым часом ожесточение сторон лишь нарастало, люди больше не сражались за крепость, они сражались за свои жизни, бились, пытаясь утолить клокочущую внутри ярость, дрались за товарищей, обретённых и павших в этот судьбоносный день. *** - В такие минуты невольно думаешь, зачем оно всё? - рука в железной перчатке поднесла к губам кубок. Мужчина сделал глоток и блаженно причмокнул, капельки вина скатились по пышным усам. - Что всё? - его бронированный сосед, такой же рослый, но тоньше и моложе, удивлённо воззрился на товарища. - Крыши домов что-ли? - Скажешь тоже, крыши домов, - старый усмехнулся. - С такой женщиной живёшь и совсем чужд поэзии. Нет, нет. Я не о крышах. О небе вот, например, о звездах, о солнце. Зачем оно вообще поднимается над этой землёй? - Ну, если верить преданиям, боги создали солнце, чтобы мы могли хоть что-то делать, кроме как спать и размножаться. - И философ из тебя тоже никакой, - заключил усач, - и воин, в принципе... Можешь счесть это оскорблением и вызвать меня на поединок, но, как я уже сказал, воин ты тоже паршивый. Чтобы умудриться получить рану в зачарованных латах нужно ой как потрудиться. - Спасибо за поддержку, Сэр Рашара. Хотя всё перечисленное я знаю и без вас. Никудышный из меня получился граф. Никудышный и недолговечный. - А вот это, брат, ты зря. Я двух графов помню. И если посмотреть на начало правления, ты их обоих на голову выше. Знаешь, я давно поймал одну интересную мыслишку: у нашей королевы просто-таки собачий нюх на людей. Сначала Ульфрик, ну, тот простолюдин, что меня уделал, потом твоё назначение, этот мутный хлыщ Валиант и бочка с вином Гюнтер. Ох, чую отомстит она за нас! - Отомстит? В смысле?! Ты же орал перед солдатами, что мы победим! Продержимся! Дождёмся подкрепления! - его светлость Ольхредбах с радостью потряс бы своего командующего за ворот, если бы на доспехах этот ворот был. - Мало ли что я сказал, - глаза старого воина с наслаждением впитывали багрянец последнего в его жизни заката. - Там внизу под сорок сотен злющих алаарцев, а у нас теперь едва ли полсотни наберётся. Продержаться бы мы конечно продержались, если бы враг наш дворец осадил. Он ведь явно не дурак и люди его знают толк в штурме, вот только прут вперёд, не дожидаясь даже пока у нас легкораненые слягут. Короче, торопится наш безызвестный враг, а значит нас вырежут ещё до того, как рассвет заиграет над этими землями. Молодой Ольхредбах вздрогнул. Перспектива смерти совсем его не прельщала. Одно дело готовить себя к гибели, полагаясь на собственную некомпетентность и неудачливость, и совсем другое услышать взвешенный прогноз от умудренного годами специалиста. - А может нам того, сдаться? - робко уточнил граф. - Ну, можешь попробовать. Князь довольно лоялен к перебежчикам. Только боюсь на «графьеф» эта лояльность не распространяется. Никто не будет полагаться на человека, которому доверили высшую власть, и который передал её иначе кроме как из собственных мертвых пальцев. Вот меня бы он точно пощадил, это да. Такого опытного вояку и царедворца любой завоеватель был бы рад иметь в своей своре, но я, как истинный патриот... - Помолчал бы, Сэр патриот, - лицо графа просияло улыбкой. - Будь у тебя хоть шанс, твои усы уже натирали бы сапоги их командующего. Нет, друг Рашара, с твоим счётчиком предательств ещё одного от тебя попросту не примут. - Какая же вы, Ваша Светлость, догадливая сволочь. Но что поделать, аристократ редко помирает своей смертью. Если сюзерен не казнит, то вассалы какого-нибудь душегуба наймут, а если этого не случится, то война с дорогими соседями, а ещё дуэли, интриги и яд. Хоть вообще на свет не рождайся. - Ну, так и преимущества имеются, – заметил Таманский граф. – Например, твою продажную рожу скорее всего запомнят как героя, стоящего до последнего, ну а «бездаря Джерри» как милосердного и благородного властителя. Серьёзно. Сюда идет Князь. Учитывая сей милый факт, мне думается, наша участь получше, чем у тех, кто переживёт этот штурм. - Ха! Да вы, Ваша Светлость, зрите суть. Знаете что, шли бы вы к Леди Леандре и хорошенько попрощались с ней. Негоже такому затишью пропадать. А я, так и быть, за тебя подежурю. Буду смотреть на закат и крутить усы. - Спасибо, но мы уже попрощались, - слегка краснея отметил Джерри. - Ну, когда она залечивала мне рану. - Так быстро? Мда, смотрю любовник из вас тоже неважный. - Вы просто в плену стереотипов, господин Гвидон, - мелодичный голосок вторгся в беседу. - В любви, как и на войне, быстрая победа это показатель мастерства, но никак не никчёмности. Впрочем, я здесь чтобы сказать кое-что другое, - вошедшая девушка слегка нагнулась, моментально приковав к себе внимание аристократов, - к нам пытались сделать подкоп. Двигались очень быстро, точно там гигантский крот работал. Тоннели я обрушила, - голос дрогнул и Джерри пришлось встать. Звеня латами, он подошёл к супруге, бережно придержав её под локоть. Вопреки досужим россказням вовсе не все чародеи безразличны к чужим жизням. - Не переживай, милая. Думаю, это и вправду был гигантский крот. - Но дорогой, я люблю кротов! - Тогда это были крысы. - Крыски тоже мне нравятся, Ольхри. - А кто тебе не нравится, моя принцесса? - Пингвины, милый, у них такой унылый окрас... - Да прекратите вы уже свои нежности! - взъярился Гвидон. - Я со своим конём так не сюсюкаюсь, как вы друг с другом. Передышка окончена. Они не нападали потому, что копали тоннель. Значит сейчас вновь полезут на стены. Мой граф, вас, как и меня, ждут стены. Леди Леандра, вас ждут раненые. Всё случилось именно так, как предсказал барон. Алаарцы вновь пошли на приступ, в надежде если не хитростью, то грубой силой и серой массой взять треклятый замок. Защитников оставалось всё меньше, а лестниц и верёвок становилось всё больше. Воду не успевали кипятить, а прислуга, подносившая камни, давно валялась без сил. Напор штурмующих всё возрастал, и когда против каждого защитника встали по четыре лестницы, Джерри приказал трубить отход. Отныне полем боя станут заваленные камнями и мусором коридоры, обеденные и гостиные залы, даже уборные, словом весь жилой фонд многоцветного дворца. И это будет нелёгкий для вторженцев бой! Будучи незнакомыми с планом замка, несколько групп угодили в засады, приготовленные осаждёнными, другие нашли свою смерть в обязательных для каждого укрепления ловушках. Время близилось к полуночи, а над дворцом по-прежнему реяли знамёна Параракса и Тамана. *** Гурт осторожно высунул за угол насаженную на рукоять клевца шапку. Ничего не произошло. Здесь всё было не так, как на севере, совсем не так. Здесь было вдоволь дров, а не замерзавшая земля позволяла добывать уголь. Топлива было так много, что можно греть большие чаны с водой и выливать их со стен. Бедняжку Салли окатило таким потоком. Теперь её ждет не одна неделя в бинтах, а не будь Салли оборотнем, лучшее, что её могло бы ждать после подобного - удар милосердия от соратника. Увы, не все в ударной армии были оборотнями. Или взять хотя бы коридоры. Из лука едва ли можно попасть в выглядывающего из-за угла воина, но здесь у многих были арбалеты - тяжёлые ручные самострелы со стальными плечами и свитой из проволоки тетивой. Страшное оружие, прошивающее пару воинов вместе с кольчугами. А доспехи? Во время штурма их лучники - лучшие во всей алаарской армии стрелки - практически никого не убили. Стальные кирасы здесь были даже у простых воинов, а на офицере, прирезавшим их сотника, вообще оказался зачарованный панцирь. Утешала только слабость врага в рукопашной, дрались параракцы весьма посредственно. Отряд Гурта продолжал своё движение. Освещённая факелами каменная кишка петляла как заяц на облаве. Их поредевшая сотня разбилась на группы. Первые пять десятков шли в авангарде, остальные следовали за ними на неком отдаление, дабы придти на помощь в случае внезапной атаки. По сути - ловля на живца. Гурту с семью бойцами роль этого самого живца не очень нравилась. Да, он проверял каждый поворот, да, принявший звериный облик Артемий принюхивался и прислушивался, да только что он услышит, когда отовсюду несётся приглушённый лязг оружия, а кровью пропах каждый камень? Крик. Раздался не впереди, а за спиной. Вот тебе и охота на живца. Громко свистнув, воин кинулся назад. Три десятка метров - смешное расстояние, но когда десятник вбежал в маленькую трапезную, то застал не жаркую схватку, а кучку изрубленных трупов. Невольно попятившись, Гурт поднял глаза на убийцу своих соратников. Массивная фигура в чёрных латах возвышалась в центре зала. Кое-где с брони стекала кровь, а меч был буквально выкрашен багряной жидкостью. Меч. Гурт ни разу не видел таких. Клинок был слишком велик не то что для человека, для орка, а судя по срезанному острию, некогда был ещё больше. Рука нервно сжала керниевый клевец. Будучи бывалым воякой, десятник неплохо разбирался в зачарованном оружии. Если доспех лишь облегчён, либо увеличивает силу, то пробить его Гурту по плечу. Кроме него керниевое оружие только у Семёна с Урсулой. Значит трое на одного, а сверху четверо для отвлечения. Не самый плохой расклад. Широкий взмах клевца, и его отряд разделился: сначала обступил врага широким полукругом, а затем замкнул кольцо. Латник никак не среагировал, он по-прежнему стоял на месте, опустив клинок, словно ждал чего-то. Урсула попробовала первой. Зайдя со спины, она широко размахнулась, готовясь опустить свой шестопёр на шлем врага. Через секунду атаковал Семён вместе парой соратников. Чёрная статуя пришла в движение. За мгновение до того, как оружие женщины вышло из замаха, заключённая в железо рука ударила наотмашь. Хотя удар был нанесён назад и совершенно не глядя, русоволосая голова слетела с позвоночного столба, звеня шлемом о каменные плиты. Небрежным движением сапога латник швырнул в строну алаарцев тяжёлый чугунный котёл, и лишь когда остатки отряда бросились на него разом, был задействован чудовищный меч. Массивный клинок одним полувзмахом разрубил троих, воин шагнул назад, пропуская мимо себя оружие вражеского главаря, а затем насадил его на обломанное острие точно клопа на иголку. Небрежное движение руки, и труп отлетел влево, сбив с ног здоровенного волка. - Итого двадцать восемь, - пробормотал рыцарь себе в усы. Его сапог покоился на остатках головы одного из воинов. Котёл сломал бедняге ногу, и он не смог вовремя убежать. Впрочем, волк тоже не убежал - превращение затмевает сознание оборотня, и они бросаются на всех подряд, даже на тех, кто им явно не по зубам. Гвидон на мгновение задумался: если остальные группы смогли добиться схожих результатов, то их шансы не так уж безнадёжны. Врагов много, но они не бесконечны, кто-то угодил в ловушки, кто-то был ранен, а у них ещё десятка три людей. Он сам стоит не меньше полусотни, да и Джерри пускай и растяпа, но всё же аристократ, однако самое главное - на их стороне Леди Леандра, а элементалист, даже если он не воин, вполне способен посеять панику в рядах измотанного врага. Рука опустилась на ничем не примечательный торшер и потянула его вверх. Потолок со скрипом отъехал в сторону, вниз опустилась лестница. Система тайных ходов Таманского замка была маленьким инженерным шедевром. Например, если бы он потянул торшер вниз, то под ним разверзлась бы пропасть. Подошва уже опустилась на первую ступень, когда воин внезапно замер - что-то было не так. Пропахший кровью воздух двигался иначе. Пальцы сжали рукоять меча, а спустя секунду рука аристократа нанесла удар, потом полуоборот вокруг своей оси, косой взмах, один вертикальный и, наконец, укол. Гвидон не видел противника, лишь едва очерченный силуэт, однако, по его расчетам, именно в зоне поражения укола тот должен был находиться в момент завершения комбинации. Почти угадал. Враг сидел на последней четверти его клинка, используя в качестве опоры пару скрещённых мечей с широкими ветвистыми гардами. Барон оскорблёно воззрился на позёра и нажал одну из рун на рукояти - меч вспыхнул пламенем, а незнакомец резким прыжком отскочил назад. Сгруппировался, приземлился и с самым невозмутимым видом принялся играть с оружием. Противники застыли друг напротив друга. Вертлявый незнакомец блаженно скалился, красные глаза искрились азартом и надменностью. Мужчина эльфийской расы был наголову ниже Гвидона, однако в отличие от большинства эльфов, что попадались командующему, имел очень развитую мускулатуру. Мышцы на обнажённом торсе нетерпеливо пульсировали, хотя серая кожа и блёклый факельный свет делали эту активность практически неуловимой для человеческого глаза. Шлем открывал лицо и судя по щиткам для ушей был сделан на заказ. - Ого, а я и не знал, что среди дроу есть человеческие прихвостни, - под непрозрачным забралом было не разглядеть улыбку командующего. Обычно вывести соперника из себя ему не удавалось, но сейчас он имеет дело с представителем самой зазнаистой и злобной расы континента. - Тёмные эльфы не имеют традиции принюхиваться к деньгам, - равнодушно ответил алаарский воин. - К тому же, Князь не человек, а я уже полсотни лет как вычеркнут из списка граждан родного города. - Фон Пельтон? Тот самый, из-за которого у Князя в армии вечный кадровый голод? - Он самый, Сэр Рашара. Кстати, если мне не изменяет память, из-за тебя в Тамане голод финансовый. Пламя отразилось на митрильных прожилках эльфийских клинков. Тот, кого знали под именем Дюраль Карнаж фон Пельтон, являлся одним из ближайших приближённых и лучших генералов Князя. Несомненно, именно он руководил осадой, и именно он пришёл за головой командующего Таманским гарнизоном. Ну как пришёл, на цыпочках и сзади. А сейчас шансы на победу в бою у него не выше, чем если бы он попытался победить Рашару на выборах или обыграть в кости. Дроу прекрасные бойцы, но только в своих тоннелях и против себе подобных, а выстоять против тяжелобронированного рыцаря в захламлённой комнатке задача несоизмеримо более сложная. Сознавая собственное превосходство, Гвидон шагнул вперёд. Обрубок острия смотрел вниз, но хват оружия позволял в любой момент изменить его положение. Сейчас у них почти что настоящий благородный поединок, а в такого рода схватках первым делом полагалось изучить друг друга и прежде всего то, какие чары наложены на снаряжение. Вот эльф делает шаг назад, кольчужные накладки на штанах не издают ни звука. Значит тишина. Что ж, неплохой выбор для бьющего в спину. Ярко-красные наплечники вероятно из драконьей кожи, аналогичные им наручи и перчатки. Мало кто носит только шлем и наплечники, оставляя открытым торс, значит какая-то защита на Дюрале всё же есть. Бесцветная сталь - самый практичный вариант. Стоит не так дорого, как невидимость, а стыки доспехов скрывает не хуже. Впрочем, против двуручника Сэра Рашары не актуально ни первое, ни второе. Кстати, пора бы уже пустить его в ход. Ещё один шаг, эльф отступил за широкий стол. Не самая надёжная защита. Тяжёлое оружие пошло по косой траектории, единомоментно сметая преграду, закручиваясь в серию полукругов и полных оборотов, превращая командующего Тамана в живую мясорубку. От первых взмахов Пельтон ушёл, отскочив назад, но с каждым движением рук инерция и, соответственно, скорость оружия возрастала, и вскоре отскакивать стало некуда. Когда серебристая молния клинка уже была готова сделать из одного эльфа двух, короткие мечи соизволили прийти в движение. Первый встал на пути митрильного лезвия и, о чудо, остановил его. Второй метнулся к подбородку Гвидона, но тот не был бы аристократом, если бы позволил убить себя столь простым ударом. Лезвие двуручника полностью ушло вниз, пропуская первый клинок сбоку, второй же оказался перед массивной гардой, а в следующий момент эльф буквально магическим образом спас своё лицо от встречи с навершием, метившим в лоб генерала. Метнувшись с поистине феноменальной скоростью, он обошёл Рашару слева, припал к земле и перекатом ушёл назад. Передышка. Параракский воин с интересом смотрел на левый клинок противника - видимо он имеет свойство гасить инерцию, добавим к этому заклинание ускорения. Возможно, что металлические пряжки на ремнях, перетягивающих тело Дюраля, не такие уж декоративные. Одна несёт в себе тишину, вторая ускорение. Осталось ещё две. Не мудрствуя, Гвидон просто вытянул руку и сложил руну, совсем как настоящий маг. Сноп пламени, вырвавшийся из перчатки, огненной бурей прошёлся по комнате, поджигая деревянную мебель, продукты, кухонную тварь. В воздухе запахло горелым укропом. Оба мужчины синхронно сморщили носы. Оба? Правильно, эльф снова не пострадал. Бледно-голубой купол вокруг него несколько раз мигнул, растворяясь в воздухе. Магический щит - очень ёмкое заклинание и обычно одноразовое. Впрочем, руна в латной рукавице тоже исчерпала свой скудный ресурс. Треск полыхающего дерева и запах гари притупляли ощущения. В этот раз первым атаковал эльф, его стремительный бросок был встречен вертикальным взмахом. Керниевые кромки клинков соприкоснулись, сыпля искрами, короткий меч буквально проехал вперёд, но погасив энергию удара, эльф ничего не смог сделать с массой - навалившись на меч, Гвидон прижал соперника к полу, и лишь чудом тот увернулся от удара коленом, несшего верную смерть. Рашара опять наступал, в основном Дюраль уходил от атак, лишь в крайних случаях используя магию своего оружия. Разумно - проще ускорить и без того шустрого эльфа, чем погасить удар гигантского меча. Впрочем и сам Гвидон расходовал на каждое движение какое-то количество первоматерии. Сражение нужно было заканчивать, а иначе сил на продолжение схватки у него попросту не останется. Палец надавил одну из рун - клинок вспыхнул. - По-твоему здесь недостаточно огня? - Карнаж усмехнулся, но за усмешкой скрывалась досада. Пока он определенно проигрывал, да и разгорающийся вокруг пожар для него был куда опаснее - у тяжёлой брони Параракского командира явно был резерв кислорода на случай падения в воду или какого-нибудь магического удара. - С тебя хватит, - меч пылающей гильотиной понёсся вперед. Дроу инстинктивно зажмурился, но с траектории уйти успел. Жар оружия обжигал, слепил и мешал сосредоточиться. Очередной секущий удар пришёлся на скрещенные мечи - блок куда менее эффективный, нежели эффектный, особенно в подобной ситуации. Пускай меч Рашары погас в момент соприкосновения с клинками Дюраля, ничто не помещало барону метнуться вперёд в попытке протаранить эльфа, размазав по стене или, продавив блок, располовинить. Выбирая между тем, чтобы быть насаженным на меч и опять же насаженным на меч, но предварительно впечатанным в стену, Карнаж предпочёл второе, однако стоило его пяткам приблизится к стене, как тот подскочил и, воспользовавшись оной в качестве опоры, сиганул в противоположный конец комнаты. Рашара уже спешил туда, с разбегу закручивая серии ударов. Эльф блокировал, уходил, пытался контратаковать, пока в один прекрасный момент ситуация не повторилась. Сцепленные гарды мечей протяжно стонали. В этот раз никто не стал бросаться вперёд или назад. Левый клинок Дюраля вышел из сцепки и ударил в нагрудник барона. Рашара успел выхватить кинжал, его оружие вонзилось в плечо эльфа. Кто-то сказал, что драконья кожа самый лучший материал для доспехов. Этот кто-то полсотни лет назад торговал доспехами в одном из подземных городов. Если бы фон Пельтон смог до него добраться, то непременно содрал бы с купца его собственную шкуру. Держась за окровавленное плечо, генерал Князя шагнул назад, с завистью глядя на своего невредимого противника - нагрудник Рашары по-прежнему сверкал полировкой, а острие же его меча откололось. Конечно, он не какой-то там новичок, и даже раненый даст многим фору, но Таманского командующего ему теперь точно не победить. Гвидон не торопился. Сейчас его соперник, скорее всего, попытается смыться или поскорее закончить поединок. Ни первое, ни второе ему не позволят. А вот истекать кровью - сколько душе угодно. В ответ на предоставленную передышку эльф демонстративно поднёс к плечу колечко с большим изумрудом. Бледно-зелёный свет окутал рану. Не желая мириться с подобной наглостью, барон рванул вперёд. Несколько ударов пришлись на блок, но в самый ответственный момент его колено нашло цель - запястье эльфа. Один из мечей упал, со звоном отлетев в сторону. Судя по всему клинок, впитывающий магию. Дуэлянты вновь застыли друг против друга. Фон Пельтон слегка отошёл вправо, выставив вперёд меч и заведя за спину отбитую руку. Гвидон напротив, стоял неподвижно, лишь слегка меняя хват меча - в этот раз тяжёлый двуручник ушёл далеко назад, готовясь к финальному броску. В красных глазах дроу читался страх, но азарт всё никак не покидал от природы воинственное существо. Карие же очи Гвидона давно сменили раздражение на сочувствие - вражеский командующий скоро станет трупом, а значит у них появится крохотный шанс отбить атаку. Мысленно просчитав каждое движение, барон атаковал. Закрученный меч сделал несколько упреждающих оборотов, отгоняя эльфа к стене, а когда тот упёрся в последнюю, последовал резкий удар сверху вниз, буквально разрезавший Дюраля надвое. Крови не было, как и звука удара о металл. Прежде чем иллюзия развеялась, находившийся всё это время слева Пельтон вогнал скрытый в запястье стилет в основание черепа Рашары. Адамант прошёл сквозь зачарованную сталь без помех, единым уколом прерывая жизнь барона. Закованное в казалось бы непроницаемые латы тело с грохотом рухнуло. Победитель выдохнул, опустился на колени и вознёс краткую молитву Хиларет. Если соперник убит адамантовым оружием, значит он в самом деле убит, и никакая магия здесь не поможет. Победа, пусть и доставшаяся немалой ценой, грела душу. Такого врага у генерала не было уже очень давно. Что ни говори, Рашара являлся первым воителем Тамана и третьим во всём Парараксе. Интересно, сможет ли он добавить к своей коллекции головы остальных вражеских военачальников? А может и головка самой Торвальд окажется в его распоряжении? Хотя нет, это вряд ли, Князь не уступит ему столь ценный трофей. Нет. Сейчас не время грезить о будущих победах. Дворец ещё не взят, а он уже ранен. Интересно, как продвигается наступление у остальных групп? Может Йегуди уже водружает флаг над замком? Морщась от гари, эльф подошёл к одному из трупов, внимательно присмотрелся и снял с его шеи глиняную свистульку. Такой свисток был у каждого десятника в его армии, и в каждом десятке был трансформированный ликантроп. Прекрасная система связи, надёжно защищенная от чужаков. Стоит ему подуть в свистульку, как все подчинённые ему силы сбегутся на зов. Может их осталось и немного, но для финального рывка должно хватить. Полумрак ведущего наверх люка манил в свои объятия, Дюраль не сомневался, что именно там свершится финальная схватка за графский замок. *** Леандра с тревогой смотрела на часы. Немало времени прошло с того момента, как две группы воинов покинули тронный зал, и ни одна из них не вернулась. Не вернулся и Сэр Гвидон. Солдат у них с мужем почти не осталось. Кроме двух десятков раненых, разложенных на полу, и выбившихся из сил слуг, в распоряжении его светлости Джерри находились лишь двенадцать человек. Восемь их них состояли в гвардии и были превосходными воинами, но что они смогут сделать против нескольких сотен врагов? С каждой минутой девушка смотрела на заваленные скамьями и мебелью врата с всё большим отчаяньем. Ворота в тронный зал прочные, обитые металлом, но лишь вопрос времени, когда сквозь них в комнату ворвутся осаждающие. Ручка инстинктивно сжала небольшой жезл - её свадебный подарок. Красивый, но совершенно бесполезный. Вернее бесполезным был не жезл. Леандре никогда не нравились боевые заклинания, в академии по боевым дисциплинам девушка получала стабильные неуды. Лишь благодаря огромному природному, а вернее магическому обаянию ей удалось пройти практическую часть финального экзамена. Сейчас она жалела о том, что не проявляла должного усердия. Единственное, что ей оставалось - латать раненых и уповать на мужа и Сэра Рашару. Стоило мысленно помянуть усатого аристократа, как в дальнем углу зала отъехала в сторону стена. Похоже, барон и их люди наконец-то вернулись с вылазки. Каково же было её разочарование, когда вместо солдат и стражников из проёма выскочили здоровенные волки. Звери жмурились от яркого света, фыркали и скалили зубы. Но волки были не одни, вслед за ними буквально хлынули солдаты Алаара. На шубах и тулупах северян красовались пятна спёкшейся крови, не то своей, не то чужой. Сбившееся дыхание и звон железных кольчуг, судя по внешнему виду крови таманцев они жаждали не меньше, чем волки-оборотни. Дальше всё произошло почти мгновенно. С криком «За Параракс!» его светлость Джерри Ольхредбах бросился на врагов, увлекая за собой остатки защитников. Леандра растерялась. С одной стороны страстное желание помочь мужу, с другой полное непонимание того, как можно убить человека. Будь рядом кто-нибудь толковый вроде Мизори Торвальд, он подсказал бы десяток-другой способов, но таковых здесь не было. Одно лишь элементалистка знала наверняка - вторжение нужно остановить. Повернув барабан жезла в режим магии земли, девушка направила набалдашник на стену и, о чудо, камень буквально ожил, участок стены заходил ходуном, мощные каменные блоки треснули, стали крошится и сыпаться, обрушая тайный ход. Теперь силы врага были ограничены, но никто не обратил внимания на обвал. Бой протекал стремительно и яростно, на пределе человеческих и нечеловеческих возможностей. У измученных подъёмом на стену и блужданием по замку алаарцев сил оставалось немногим больше, чем у вымотанных суточным боем параракских воинов, но и те и другие дрались со всей возможной злобой и решительностью. Алебарды гвардейцев врубались в меховые куртки и кольчуги, булавы сминали стальные шлемы, мечи со свистом рассекали воздух, а зубы впивались в не защищённые бронёй участки тела. В этой последней схватке больше всех усердствовали двое. Джерри действовал поспешно, его удары были несколько неуклюжи, но от этого не менее действенными. Фамильный меч из стали с митрильным напылением разрубал врагов без помех, не взирая на блоки и доспехи, с другой стороны решительно все удары, могущие нанести сколько бы то ни было серьёзный вред, парень принимал на щит. У вооружённых одноручным оружием алаарцев было немного шансов. С другой стороны наступал Дюраль. Отчасти подлатанная магией рука работала плохо, но достаточно для демонстрации превосходства эльфийской школы фехтования над человеческой. Мастер парных клинков действовал с той самой неотвратимостью, коей славятся последователи подобного стиля. Его оружие успевало везде, с равной точностью парируя и вгрызаясь в защищённую сталью плоть, порой казалось, что клинков не два, а целых десять, столь неистов и стремителен был поток их ударов. Столкновение предводителей было лишь вопросом времени. Вот правитель Тамана рассёк попытавшегося обойти его сбоку воина от плеча до ключицы, вот левый меч Дюраля вошёл в подмышечную впадину одного из гвардейцев, пронзая сердце. Вот ещё двое рядовых падают то рук эльфа и аристократа. Они сходятся, и длинный меч впервые не способен преодолеть блок, фон Пельтон бросается вперёд, гарды мечей скрещиваются, щит защищает туловище Ольхредбаха, но он же лишает его львиной доли обзора. Обходной манёвр, Джерри пытается выправить стойку, слегка приподнимая плечо и открывая бок для колющего удара, но за мгновение до последнего рука Карнажа замирает. - Забери тебя Стикс! - эльф рванулся, но вырвавшиеся из-под пола лианы крепко держали его. - Какого чёрта?! Проклятая магия! Услышав слово «магия» остатки воинов обоих сторон инстинктивно разбежались, каждый в свою сторону. Леди Леандра стояла у трона, пот катился по хорошенькому личику, а платье едва держало вздымающуюся грудь. Глубокий вдох, треск ткани и одна из лиан ползёт к горлу эльфа. - Это твоих рук дело? Сука, вернее госпожа, ненавижу это слово. Эй, сисястая, к тебе обращаюсь! Давай поговорим! Эй, как там тебя. Леандра? Я отпущу вас. Обоих отпущу. Честное тёмноэльфийское! Ладно, чёрт тебя дери, просто честное слово. Почему никто не верит в тёмноэльфийскую честность?! С каждым словом говорить становилось всё труднее. Лианы слишком сильно скрутили дроу, стилет не выдвигался, а магический щит был полностью разряжен. Неужели он умрёт вот так? - Эй, молокосос, а ты чего молчишь? Сам ни на что не способен? Прятался за мамину юбку, а теперь переключился на жёнушку? Ну, ответь. Ты как бы граф, а слабо смахнуться один на один, без колдующих баб? Лицо Джерри побагровело. Он ничего не имел против юбки Леандры, но упрёк касательно маминой юбки глубоко вонзился в сердце лорда. Какого беса?! Да как он смеет думать о нём вот так?! Он великий правитель Таманскаго графства, а не какой-то молокосос!!! Он покажет! Он всем покажет, на что способен настоящий аристократ! - Попридержи коней, дорогая, – в голосе зазвенел метал. - Милый, ты что, поверил этому... - Я сказал прекрати его душить!!! – металл с оттенком поросячьего визга. Девушка не могла поверить, он первый раз кричал на неё. Жезл опустился, в уголках глаз заблестели слёзы. - Вот теперь можем поговорить, - Джерри похлопал по рукояти меча. - Давай на чистоту, ты ведь нас в любом случае не отпустил бы. Да и дело наше гиблое, у тебя наверняка ещё сотни полторы на ногах. Так что давай сыграем в игру. Дроу ведь любят игры? Мы сойдёмся с тобой, один на один, и если ты в ближайшие десять минут ты помрёшь, то мы с женой и нашими людьми идём восвояси. - Десять минут? - эльф улыбнулся. - Отравленный кинжал? Или может быть дротик? Здорово! Я принимаю предложение. Прикажи своей шалаве, то есть госпоже, будь проклято это слово, отпустить меня. - Сначала волшебное слово. - Как пожелаешь, граф. Ребята, если меня укокошат, - остроухий не удержался от смешка, - то пусть эти вот, - он указал на остатки параракского гарнизона, - уходят. Ну а теперь приступим. - Отпусти его, дорогая. - Но Ольхри, он же тебя... - Просто верь в меня. Лианы отступили. Освобождённый эльф разминал помятые мышцы. Его светлость Ольхредбах сделал несколько кистевых движений клинком - оружие слушалось отлично. У него было несколько преимуществ: во-первых, эльф был ранен, во-вторых, сам Джерри неплохо зачарован, и наконец, в-третьих, у него был щит. С щита он и начал атаку - удар им должен был заставить дроу отскочить и хоть на секунду сбить стойку, но на деле всё получилось несколько иначе. Ударом ноги Карнаж оттолкнул щит, а одним из клинков заблокировал попытавшийся отрубить эту ногу меч, второй клинок свистнул в сантиметре от горла Джерри. Карнаж наступал. Размеренные удары парных клинков следовали один за другим, Джерри пятился, прячась за щитом, все попытки контратаковать давились в зародыше, эльф даже не давал мечу соперника подняться. Со стороны могло показаться, что Пельтон быстрее или сильнее, на самом деле всё было с точностью до наоборот - измученный эльф дрался из последних сил, но благодаря какому-то неведомому внутреннему чувству предвидел не только каждое движение соперника, но каждый его вдох и выдох. Несколько раз клинки Карнажа скользили по доспехам графа, царапая метал и медленно подбираясь к горлу, его удары ускорялись и лишь вопросом времени был момент, когда один из них достигнет цели. Очередная комбинация, меч Ольхредбаха вновь связан гасящим инерцию клинком, второй клинок готов проткнуть живот парня, если тот не поспешит закрыться. В этот самый момент свершилось то, чего не ожидал никто в зале - молодой граф не стал закрываться. Керниевое лезвие, пробив доспех, впилось в плоть парня. Лицо исказила гримаса боли, он выпустил меч и захватил запястье эльфа, зажимая его руку в подмышечной впадине, щит выпал, вернее отцепился, являя зрителям длинный закреплённый на предплечье клинок. Его серокожий противник открыт и обездвижен, рана в животе не смертельна, даже если меч отравлен, Леандра справится с ядом. Он победил. Он действительно победил, пусть и не так красиво, как хотел изначально. Пока его соперник замахивался, алаарский командующий действовал. Оставив оружие в теле врага, он выдвинул стилет и нанес удар. Конечно, он мог вскрыть врагу горло, порадовав воинов красивым красным фонтанчиком или проткнуть сердце, что тоже смотрится весьма эффектно, но оба варианта, увы, оставляли графу секунды для довершения смертоносной атаки. Карнаж ударил выше, в область плеча, с хирургической точностью перерезая сухожилия на руке. Конечность повисла плетью, лезвие грустно звякнуло о набедренник. Когда враг был полностью безоружен и в голубых глазах блеснули заветные страх и отчаянье, Пельтон нанёс финальный удар, вогнав адамантовый стилет в сердце мнительного графа. Сегодня на редкость урожайный день! - А теперь схватить её! - перст дроу указал на парализованную страхом девушку. - Её ждет долгая и интересная... - он прикусил губу. Пол задрожал, из трещин в каменной кладки вырвалась лиана, впиваясь ближайшему солдату в глазницу. Колдунья была парализована вовсе не страхом, в ней клокотал гнев. Джерри Ольхредбах был в бешенстве. Он не какой-то там молокосос, он правитель Тамана! Как этот пришелец смеет думать, что он как какой-нибудь мальчишка купится на столь жалкий трюк?! О нет, Джерри не выйдет из себя. Но в чём-то, бледнокожий был прав - он граф и должен заботиться не о мимолётной славе, а о жизнях людей. Парень не очень надеялся на победу. Если Сэр Гвидон не вернулся, значит против этого эльфа у него нет ни единого шанса. Но шансы есть у Леандры. Если бы только его любимая смогла пробудить те крупицы тьмы, что есть в каждом сердце, если бы смогла выдавить из себя немного ярости! Его жену надо разозлить, тогда эмоции не только придадут ей решительности, но и усилят способности элементалистки. И он знал как... Горечь порошка вязала язык. Не так уж много трюков осталось в арсенале командующего ударной армии, алхимическая смесь обеспечивала сверхсилу в настоящем и невероятные, даже для тёмного эльфа, страдания в скором будущем. Кровь в венах буквально бурлила, сердце было готово разорваться на куски, а рефлексы, его без того идеальные рефлексы вознеслись на поистине божественный уровень. Карнаж был так силён, что почти смог увернуться от стула, который швырнула в него превратившаяся в свитую из корней плеть рука элементалистки. Угодив в лоб, мебель скользнула по шлему и вдребезги разлетелась, столкнувшись с каменной кладкой. Перекатившись назад и избежав очередной встречи с бывшим элементом интерьера, генерал с досадой отметил, что остался один, поскольку остатки пришедших с ним солдат частично лежали на полу. «Частично» здесь определяющее слово, так сложно поверить, но вырастающие из земли лианы были достаточно сильны, чтобы разорвать воина в доспехах пополам. Те же, кому повезло меньше, ещё корчились, нанизанные на колья. Тронный зал превратился в маленький филиал преисподней. Жезл – примитивное оружие. Меньше посоха, а с перчатками, позволяющими складывать несчётное количество рунических комбинаций, не сравнится и подавно. Жезл примитивное оружие и оттого такое простое в обращении. Те три десятка заклинаний, что заключали в себе митрильные трафареты, девушка знала наизусть и использовала автоматически. Щёлкали барабаны, первоматерия вливалась в сверкающий металл, принимая причудливые, но от этого не менее смертоносные формы. Упругие корни опутывали жестоких воинов, ломая кости и отрывая конечности, острые шипы рвали кожу, а пол под ногами медленно превращался в сплошной ковёр, где среди прорастающей травы и кровавых пятен серой точкой мелькал эльфийский силуэт, её единственная цель. Леандра не могла назвать себя хорошим человеком. Проведение даровало ей магию, а та обеспечила остальное. У неё было всё, не было нужды завидовать, отнимать, ненавидеть. До этого самого момента. Народ любит посудачить о влюбчивости элементалистов, но скоротечность и внезапность не делают их чувства фальшивыми, любовь началась с юношеской страсти, но в какой-то момент жизни Джерри Ольхредбах стал для неё всем. Магия ослепляет, особенно если впервые по-настоящему чувствуешь её вкус. Могущество, вседозволенность и власть. В один прекрасный миг месть и ненависть уходят на второй план, уступая место желаниям более древним и потаённым. Говорят, что сила элементалистов раньше принадлежала богам. И кто же как не боги должны решать, жить окружающим или умереть? Первоматерия убивала, лианы и корни обрывали одну жизнь за другой, несмотря на то, что алларцы давно утратили всякую волю к сопротивлению. Ожившее дерево с равной неумолимостью настигало раненых, бегущих, молящих о пощаде. Они не сильно интересовали девушку, просто стояли на пути. Эльф. Да, вот эльфа она убьёт с наслаждением, но по какой-то неведомой причине юркому дроу удавалось уходить от её атак, стебли мелькали в считанных сантиметрах от конечностей, острые колья лишь слегка царапали доспех. Несколько раз казалось, что он в её руках, скрюченные корни обращались огромными цветами, меча ядовитые иглы, увы не способные пробить доспех, тугие плети обрубались бритвенно-острыми клинками. Дроу уходил, но он не сможет бежать вечно. У Дюраля рябило в глазах, ещё никогда ему не доводилось делать такое количество прыжков и пируэтов, бесчисленное множество акробатических номеров, провал любого из которых грозил ему смертью. Атаковать? Он пробовал, в самом начале. Прорубившись через лезущие из всех щелей кусты, чудом избежав смертоносных корней и отразив атаку трансформированной в плеть руки, Карнаж остановился в десяти шагах от колдуньи. Взмокшая, в обрывках платья с безумным блеском в глазах женщина походила на ведьму из древних сказаний. Истошный крик, взмах жезла, и сотканные из лиан руки надвигаются на него. Если бы эльф не подпрыгнул, его бы расплющило, если бы не чешуя из бесцветной стали, град отравленных шипов превратил бы его в подушечку для иголок. В тот миг он спасся чудом и не имел никакого желания повторно испытывать судьбу. Дюраль танцевал, спая свою длинную, но от этого не менее ценную жизнь. Увы, сей зал давно уже не подходил для танцев. Очередной отскок, но сапог скользит на окровавленных камнях, потолок уходит вверх, импульс удара о пол звенит в ушах. В один миг тело спутывают корни, не позволяя шевельнуться. Она идёт к нему, длинные светлые волосы, стройное тело, огромная грудь, совсем как тогда, как в прошлом, первобытный, врождённый страх вкупе со страхами, пережитыми много лет назад, заполонил мозг, превращая холодную усмешку в перекошенную ужасом гримасу. Дюраля трясло, перегруженные алхимией мышцы рвались, не в силах освободится из древесного плена, мочевой пузырь и тот отказался подчиняться командующему, лиана снова овила шею, обратив поток воплей и ругательств в бессвязный хрип. Блаженно улыбаясь, девушка подняла жезл. Щелчок алых ногтей… Оглушительный грохот пронёсся по комнате, взрывающий уши звук в сопровождении дождя из щепок и железных скоб ворвался в тронный зал. Шок вывел эльфа из ступора и заставил девушку прервать незавершённое колдовство, поставив на пути взрыва стену из переплетённых лиан. Тяжело дыша, Леандра воззрилась в дверной проём и невольно покраснела. Стоящий среди обломков баррикады мужчина был совершенно лишён такого не особо распространённого на Континенте, но всё же имеющего место быть, чувства как стыд, по крайней мере это следовало из отсутствия на нём такой распространенной на Континенте вещи как одежда. Всё верно, на нем не было ровным счетом ничего, если не считать за платье многочисленные колечки из серебристого металла, вставленные в кожу по всему телу, да ещё внушительных размеров гульфик, который исходя из размеров последнего незнакомец носил не из скромности, а из тщеславия. - Ого! - только и сумел вымолвить вошедший. - Это я удачно попал! Трудно определить возраст этого человека, ни на его лице, ни на голове не было ни единой волосинки, а загорелая кожа покрыта розовыми, словно следы от ожогов, пятнами. Рубиново-красные глаза с вожделением смотрели на Леандру. Леандре, впрочем, подобное внимание было не по душе. Девушка взмахнула жезлом, но выросший перед мужчиной кол в один миг обратился в пепел. - Ха, Пельтон, да у тебя прямо-таки нюх на женщин! Вот говорила же мне мама, хочешь жить в обществе милашек, задружись с эльфом! – он, кажется, не обратил на атаку элементалистки никакого внимания. - Эй, рожа эльфийская, чего молчишь? О боги, как она шикарна! Обоссаться можно! Хотя ты, как я вижу, уже... Смех, похожий на ржание коня, причём коня без родословной, шибанул Дюрая словно разряд тока. Гадкий человечешка насмехался над ним! Над ним, представителем высшей расы, генералом первой армии, лучшим командующим Князя! Пообещав себе прикончить хама, дроу принялся осторожно сгибать-разгибать запястье. Если немного постараться, адамантовый стилет поможет ослабить путы. Меж тем в зале происходило ничто иное, как колдовская дуэль. Каждое заклинание девушки встречалось горячими комментариями пришельца и непроницаемой аурой испепеления. Лианы и иглы, прутья и колья, всё единомоментно обращалось в прах. - Ты только не пойми неправильно, - внезапно всполошился красноглазый, - я не из пассивов. Я много чего могу. Вот например, - рука, унизанная кольцами и цепочками, сложила руну, и поток синего раскалённого пламени ударил в угол тронного зала, в один миг оборвав жизни последних выживших солдат гарнизона. - Идиот! Князь приказал оставить кого-нибудь в живых для допроса! - заорал уже освободивший руку Пельтон. - Так я и оставлю. Правда, моя леди? - маг ненавязчиво сложил ещё один символ, пламя полыхнуло в метре от Леандры. Девушка попыталась отскочить, но подвернула ногу. - Честно говоря, такой красавицы у меня не было со времён Академии. Алаар та ещё дыра, а из-за одного больного на голову командующего мы не нанимаем эльфиек. - Да как ты смеешь, червь! Как твой командующий, я приказываю... - Мало ли что ты приказываешь, - маг двинулся вперёд, каждый его шаг заставлял сохнуть, а вслед за тем моментально сгорать остатки зелёного ковра под ногами. - Дюраль, если б не я, ты был бы трупом. - Если бы ты следовал приказам, замок давно был бы взят! Дай-ка подумать, забавлялся с местным населением?! - Но в конечном итоге это ты и твои люди так долго возились с щитом отрицания, – уже прохладнее ответил маг. - Налаживал контакт с местной аристократией? – эльф, прикусил губу. – Послушай, Дюраль, мне наплевать на твоё сумасбродство, по закону Алаара, добыча принадлежит воину, её добывшему, за вычетом доли Князя. А Князь, как я помню, уже давно не интересуется грудастыми магичками. Девка моя. У Карнажа не оставалось аргументов. За исключением разве что последнего. Бросив на колдуна полный ненависти взгляд, генерал незаметно вытащил из-за пояса кинжал. Лезвие было из керния, с тиктитовой вставкой, вмещавшей всего лишь одно заклятие. Нерадивого подручного таким не убить, но вот подпортить ему триумф можно. Палец нажал рунический знак, рукоять покинула ладонь. С огромной скоростью лезвие пронзило воздух, впиваясь в незащищённое тело отвлёкшейся на нового врага девушки. Леандру отбросило на несколько метров назад к ступеням трона. Неловко дернувшись, элементалистка затихла. Третья победа в копилку фон Пельтона. *** - Ни с чем несравнимое чувство. Что скажешь, Йегуди? Карнаж полулежал на троне, шлем лежал рядом, а длинные белые волосы свободно раскинулись на плечах, кроваво-красные глаза словно впитывали образы и очертания разрушенного зала: нанизанные на колья тела, и его, Карнажа, работа, куда более тонкая, неуклюже разрубленные его светлостью Ольхредбахом солдаты, вонь от сожжённых огненным элементалистом воинов, пятна сажи, пятна крови. Война. Благословлённая Хиларет ненависть, её чистое и незамутнённое проявление, столь же прекрасное, сколь и беспричинное. - Ты про разочарование? – великий, по собственному мнению, маг Йегуди Корзинкин убрал руку с запястья девушки. – Как можно было убить такую красотку?! Будь проклята твоя боязнь женщин! - Моя гинофобия, знаешь ли, имеет более чем веские основания, – генерал поморщился, отгоняя невесёлые мысли. – Думаю, переживи ты то, что пережил я, относился бы к ним не лучше. - Откуда мне знать, если ты молчишь? Ума не приложу, что могла сделать тёмная эльфийка, что ты шарахаешься от всего, имеющего более-менее годные сиськи. - Да ничего, знаешь ли, – глаз фон Пельтона заметно задёргался. – Времена правления жриц остались в прошлом, женщины больше не истязают мужчин за неповиновение. Теперь они лишь говорят, что мы должны сделать с виновными и наблюдают. Лучше ты ответь мне, какого балрога Иеринарт Вастро сменил имя? Чтобы меня тошнило каждый раз, когда я к тебе обращаюсь? - Ха, ты слишком мнительный. Это такой трюк. Среди Ледяных Властелинов, Князьев, Несущих Шторм, Испепеляющих и прочих излишне пафосных ребят моё новое имя очень быстро обретёт ореол славы и ужаса. - Тяжело заставить прославлять и ужаться Йегуди Корзинкина. - В отличие от Карнажа, он не ищет лёгких путей. Она слушала. Слова захватчиков стучали в голове, словно дробь дождя по крыше. Раздражение, но вместе с этим осознание неизбежности стихийного бедствия. Гнева не было, ярость ушла вместе с острием клинка, вонзившимся в грудь. Осталась только глухая, бессильная злоба. Элементалистка выжила, сказать по правде, кинжал не проделал и половины пути к сердцу женщины. Притвориться трупом было не сложно, она прекрасно знала, как должен вести себя труп. И пускай её рано или поздно раскусят, время ещё есть. Времени должно хватить. Леандра росла. Каждую минуту, что трепались эльф и колдун, от тела девушки тянулись длинные тонкие корни. Ростки просачивались в стыки камней, ветвились и шли дальше, проникали в стены и колонны, ползли, подпитываемые магией. Она уже не сможет спасти себя, не сможет вернуть Джерри, но месть всё ещё в её власти. Когда сеть ростков достигнет нужных размеров, элементалистка обрушит часть замка. - Слушай, эльф, как думаешь, может мне её оживить? – продолжал измышления Йегуди, поглядывая то на тело магессы, то на покоящийся в ладони меч, некогда принадлежавший Ольхредбаху. Меч он решил присвоить. – В таком большом городе ведь должен быть элементалист? - Ага, и её труп валяется у моих ног, – усмехнулся Карнаж. - Генерал, - в дверях возник измученного вида воин с повязкой десятника на рукаве, - разрешите… - Не разрешу! – от дроу повеяло злобой. - Я же сказал, никто не смеет мешать мне наслаждаться триумфом! Или ты смеешь?! - Корабль Князя, мой генерал! Господин Аркаринарт лично передал, что через несколько часов Всетемнейший будет принимать капитуляцию города. - Да, как воевать, так мы. А когда сливки снимать, то наш «Всепафаснейший» тут как тут, - сплюнул Йегуди. – Погоди-ка, если здесь Аркаринарт, значит и Адэт с ним! Значит… - цепочка размышлений завершилась полуоборотом в сторону вожделенного тела и воплем разочарования - Карнаж уже стоял над трупом, самозабвенно кромсая останки женщины мечами. Парные клинки поочерёдно вгрызались в плоть, совершенно не изящно, абсолютно не по-эльфийски. - Ты что-то хотел сказать? – на сером лице застыло выражение бескрайнего самодовольства. - Хотел сказать, что ненавижу тебя, – сжал кулаки Корзинкин. «А я тебя,» - подумал тёмный эльф, но озвучивать мысль не стал. Искренняя ненависть слишком интимное чувство, чтобы в нём признаваться. Да и не до чувств сейчас. Нужно прочесать город, выставить патрули и подготовится к встрече повелителя. Всё до того, как возымеют побочные действия порошки. Моменты триумфа священны именно потому, что столь мимолётны.