you'll never be mine!

song: lana del rey - queen of disaster Чимин понимает, что это последняя стадия идиотизма, и что он так больше не может, когда, после минуты конфузливого молчания, Тэхен произносит преувеличенно радостное: - Может, в караоке? И Сокджин не менее радостно соглашается. Ситуация не могла быть более неловкой: все пытаются делать вид, что все в порядке. Он стоит у главного корпуса, в огромных солнцезащитных очках и безразмерной толстовке в пасмурный и душный день. Вполуха слушает стихийно завязавшуюся, между Сокджином и Тэхеном, оживленную беседу, в попытках найти выход, но в голову как всегда ничего путного не лезет, кроме позорного побега. И спустя минуты усиленного умственного напряжения на его лице возникает взгляд, исполненный долготерпения и смирения перед фатумом. Ну почему же его тщательно запланированное действо по слежке за Чонгуком вылилось в этот душещипательный каламбур? *** Видимо, Сокджин и Тэхен каким-то боком чувствуют все эти флюиды невообразимой неловкости, витающие в воздухе, потому становятся вдвойне болтливыми, напоминая трещотки в ультразвуковой скорости. Казалось бы, за пять метров, что они проходят до главных ворот, они успевают обсудить весь университет, от профессоров до уборщиков. У Чимина от них голова начинает болеть, а присутствие Чонгука только усугубляет ситуацию, потому что тот мрачный плетется сбоку и время от времени бросает взгляды такого уровня подавленности, что головная боль начинает пульсировать только сильнее. И с этой бравой компанией еще и в караоке. - Хен? Тихое и немного жалобное доносится до его ушей, заставляя их растаять. Почти буквально. Чимин чуть не спотыкается об свои ноги от неожиданности. К тому же, они умудряются отстать от весело переговаривающихся Тэхена и Сокджина. - Да? – из солидарности он переходит на шепот, и все так неожиданно, что даже вчерашняя ссора забывается. Чонгук смотрит на него пристально, и его прекрасные глаза грозят прожечь в Чимине дыру размером с сердце. - Ты злишься? Конечно, нет. Невозможно злиться на такого. Да даже если и злился, то уже сто раз простил. Чимин не злится. Чимин мысленно мрет вместе с миллионом бабочек в низу живота. И снова оживает, чтобы дать исключительно бессмысленный ответ: - Нет, я - нет, - а дальше нечленораздельное бухтение и смысловая рекламная пауза в сопровождении горящих от смущения щек. - Прости, я вспылил немного вчера, - Чонгук умудряется выглядеть виноватым и неприлично привлекательным одновременно, и эта загадка наверняка будет преследовать Чимина до конца его дней – как? - Я тоже сказал много лишнего, - на удивление, его речевой аппарат продолжает работать в режиме «адекват», видимо, высшие силы все-таки услышали слезные молитвы, и ввели дистанционное управление мозгом. - Друзья? – рука протягивается в приглашающем жесте. Чимин смотрит на нее и перед глазами проносятся все розовые картинки, которые, нет-нет, да, проскальзывали в голове, под витиеватой надписью «несбыточные надежды». - Друзья, - он пожимает большую теплую ладонь, и мысленно прощается со своими наивными мечтами. Отчего немного неудобно улыбаться искренне. Чонгук, задержавший в ожидании дыхание, расслабляется и шумно выдыхает. - Эй, вы чего там плететесь? – далеко впереди раздается Тэхенов вопль. - Пошевеливайтесь! - Отстань, хен! – радостно кричит Чонгук, так и не отпуская чужую ладонь. Чимин дергается от этого будничного "хен" и пытается осторожно вырвать руку из чужой хватки, боясь, как бы Тэхен или Сокджин не заметили этот интимный во всех смыслах момент. Но Чонгук решает поступить иначе и перехватывает его другой рукой: - Побежали? Чимин не успевает дать ответ, потому что они тут же дергаются с места – Чонгук тащит его на буксире, крепко сжимая ладонь – будто в сцене из слезливой мелодрамы, и сердце из солидарности тоже несется вскачь. То ли от того, что физическая форма не ахти, то ли от того, что ладонь младшего приятно теплая. - Ты бы его еще на руках понес, - ворчит Тэхен, глядя на их сцепленные руки. Чимин стыдливо убирает руку, пряча ее в карман. Краем глаза он замечает выражение досады на лице у Чонгука, но справедливо решает, что показалось. Мало ли что могло взбрести в его голову на фоне эйфории. *** Чонгук задумчиво изучает блестящую водную гладь, зарывшись пальцами ног в мягкий влажный песок. Ветер ворошит его волосы, а рубашка на спине вздувается белым парусом. Предзакатное солнце золотит бронзовую кожу, создавая мягкий блеск и, когда он поднимает на Чимина свои темные глаза, последнему кажется, что можно и умереть спокойно от созерцания этой высококонцентрированной красоты. - Чимин. - Да? - еле слышно - голос предательски решает его покинуть в самый важный момент. - Я давно хотел тебе сказать, - вдалеке раздаются крики чаек и шум прибоя. - Давно хотел... Не дыша Чимин ждет его слов. Мысленно уговаривая себя не ожидать многого. - Пак Чимин, я тебя... - ... убью если сейчас же не проснешься! - паническая атака находит на Тэхена за пятнадцать минут до начала занятий, когда, проснувшись одному Богу известным способом, без будильника, он осознает всю плачевность своего положения. - Сожгу все твои шмотки! Последние, кстати, занимали незаслуженно много места. Чимин сначала сопротивляется пробуждению и усиленно не желает расставаться с последними обрывками сна, желая дослушать то, что так хотел сказать Чонгук... а когда приходит осознание того, что он, увы, не совсем на берегу моря, то со стоном пытается задушиться об подушку. Потому что реальный мир не вызывал никакого рвения к жизни. Определенно. Но Тэхен, никоим образом не разделявший этих мрачных представлений, сдергивает его с кровати, чтобы в сопровождении витиеватых речевых оборотов, пнуть в сторону ванной. Порой его прагматичность была спасительной. *** В кафетерии как всегда чрезмерно людно, что не добавляет Чимину жизнерадостности или человеколюбия. Чего не скажешь о Хосоке, который пять минут хохочет над неудачной шуткой Сокджина. - У меня новость на миллион, - успокоившись, выдает Хосок. Тэхен заинтересованно дергается и заговорщически пихает в бок сидящего рядом Чонгука, который от внимания, проявленного к его персоне выглядит неприлично счастливым. Чимину приходится нацепить на лицо кислую улыбку, в ответ на внимательный вопрос о самочувствии от Сокджина. - Чимин-и, только не заплачь от счастья, - Хосок продолжает попытки взрасти рейтинг интриги. И только Чимин спешит уведомить его о том, что если и заплачет, то вряд ли от счастья, как вклинивается недовольный тон Чонгука: - А с чего бы? - Намджун прилетает завтра! - Серьезно? - радостно восклицает Тэхен, искренне счастливый от услышанной новости. Сокджин солидарный с ним, спрашивает: - Откуда ты узнал? Он ничего такого не говорил. Хосок выглядит весьма довольным произведенным эффектом, и закинув ногу на ногу, признается: - Он мне по секрету сказал. Сюрприз хотел устроить. Чимин, чье настроение поднялось с пола, еле подавляет желание приложиться ладонью об лицо. - Мы могли бы устроить перекрестный сюрприз, - в свою защиту говорит Хосок, при виде лиц друзей. - Кто такой Намджун? - наконец подает голос Чонгук. - Наш компадре, - гордо сообщает Тэхен. - У него заканчивается стажировка в Штатах. - И как устроить ему сюрприз? - Сокджин беспокоится об организационном процессе. - Чимин мог бы нарядится в горничную, как в позапрошлый Хэллоуин, - предлагает Хосок и радостно хохочет над собственной шуткой. Ответ Чимина необычайно вежлив и цветист: - Нет. - Чимин переодевался в горничную? - казалось, и без того большие глаза Чонгука готовы были вывалится из орбит. - О, мой юный друг, тебе еще столько предстоит узнать... - Тэхен тут же начинает копаться в телефоне в поисках фотодоказательств. - Тэхен, ты не посмеешь. - Да ладно, всего пара фото.... - Ты сказал, что удалил их. - Я случайно сохранил несколько. - Ненавижу тебя. *** Чимин выходит из кафетерия со стойким желанием убивать, и даже невероятно узкая футболка на Чонгуке, обтягивающая все его прекрасное тело, не улучшала его состояния. Мало того, что тот шлялся по университету в этой противозаконной тряпке, так еще и вел развеселые дружеские беседы с Тэхеном. С Тэхеном, который вытащил на свет божий фотографии, которые снились ему в самых страшных кошмарах. Чимин тонул в предательстве. - Хен. И даже этот низкий обволакивающий голос не помогал справится с гневом бурлящим внутри него... Но. Черт возьми. Как же хорошо сидит на нем эта футболка. - Чего тебе? - Не переживай так, - ох уж эта восхитительной красоты улыбка. Чимин почти забывает о предмете своих переживаний, ибо Аполлон собственной персоной решил почтить его своим божественным присутствием. - Я не переживаю, - этим самым доказывая обратное, произносит он. - Ты выглядел очень симпатично. - Надеюсь ты получишь диплом о степени бакалавра в области неприкрытой лести, - Чимин все равно оттаивает. К черту обиды, когда Чон Чонгук стоит рядом с ним во всем своем великолепии. - У тебя крайне заниженная самооценка, хен. - Я думал, ты не хочешь звать меня "хен". - Я думал, ты на этом настаиваешь. - Отнюдь. - То есть можно не? - Как душе твоей будет угодно, - Чимину кажется, что он делает весьма щедрый жест. - Чимин. Произнеся имя, Чонгук бросает на него пристальный взгляд, и сложно сказать, о чем он думает. - Ну как? Не захотел передумать? - добавляет он. Чимин лишь фыркает, пытаясь замаскировать свой аритмический припадок. *** Вообще, Тэхен не привык врать и придумывать оправдания. Но сегодня исключительный случай. Ибо Чонгук написал ему пространное письмо, с прошением уделить ему толику драгоценного времени, вне всякого сомнения потребного на множество неотложных занятий, и направить свой мощный и гениальный ум на решение одной небольшой задачи, которая не дает ему покоя. Таким образом, Тэхен долго запинается и путается в фактах, пытаясь ответить на короткое чиминово "ты куда". - Да иди уже, - устав слушать запутанное повествование, Чимин благодушно машет на него рукой. Был поздний вечер, и честно, он был не прочь покинуть их с Чимином, несомненно уютное, но весьма унылое обиталище. Необходимо было развеяться, и псевдоприглашение от Чонгука было очень кстати. Вечерами к площади стекались все уличные музыканты, так что зрелище было шумное и веселое. Чонгук нашелся быстро, в компании двух девушек, уговаривавших его сфотографироваться с одной из них. Тэхен при виде этой картины умилился, и даже решил вмешаться не совсем сразу, но вид предобморочного состояния младшего его разжалобил. - Всем добрый вечер. Ему пришлось долго спроваживать очень даже симпатичных дам, с которыми в иное время сам был бы не против пообщаться, но вид мрачного Чонгука заставил передумать. - Ну так, о чем ты хотел поговорить, друг мой? - Тэхен деловито перемешивал лапшу с соусом, не слишком аккуратно орудуя палочками. - Я не хотел спрашивать об этом при всех, - интригующе начал Чонгук. - Понятно. - Мне просто стало интересно. "Да не оправдывайся", - хотел было сказать Тэхен, но сдержался, и вместо этого набил рот лапшой. - Чимин, он... - Ну-ну? - подытожил он с набитым ртом. - Ему нравятся парни? Лапша тут же застряла в горле, заставляя закашляться, будто в предсмертной агонии. Вот вопросы у молодежи пошли. - А что такого? - прохрипел он, слегка отойдя. - Да, так, - Чонгук неопределенное махнул рукой. - А сам-то чего? Младший тут же покраснел, и все стало ясно без вербальной формулировки. - А Намджун? - При чем тут Намджун? - у Тэхена голова начала болеть. И вообще, он мечтал уже дожевать лапшу во рту. - Чимин и... - Чимин и Намджун? Откуда все это берется в твоей голове, мелкий? - Просто сегодня в кафетерии он выглядел очень взволнованным, - оправдывающимся тоном объяснил Чонгук, без энтузиазма копаясь в своей тарелке. - И что? Они, конечно, близки, и Чимин у Намджуна в любимчиках, но, - Тэхен запнулся о собственную нить размышлений и осекся. - Ничего. По крайней мере, мне бы сообщили. - Ясно, - как-то безрадостно отозвался Чонгук.