Дикая Пустошь

      Дьякон объявился на неделю позже оговоренной даты — измученным, исхудавшим, словно сутками нормально не питался, одежда его была грязной, как у бродяги. Безумная улыбка озарила уставшее лицо, когда Дездемона выскочила перед ним, выкрикивая обещания скорой расправы за непрофессиональное поведение.       — Я так и знал, что наша встреча начнется со смачного удара под зад.       Смех перешел в кашель, Дьякон отпил немного воды из фляжки. Несмотря на гонор, Дездемона сильно за него волновалась, и эта забота тронула его до глубины души.       — Твоя прогулка затянулась. Жду развернутого отчета, — строго произнесла Дездемона, прожигая дыру во лбу своего сотрудника.       Она села за стол, приготовившись внимательно выслушать очередную сказку о потерянном времени, но Дьякон внезапно положил перед ней свернутый трубкой лист бумаги.       — И к этому я тоже подготовился, — он уселся напротив и расслабленно выдохнул, когда пятая точка, наконец, коснулась мягкой обивки стула.       Дездемона развернула послание с заголовком «Анализ рынка труда Даймонд-сити» и нахмурилась, закусив губу. Бумага была заляпана какими-то жирными пятнами.       — Пролитыми слезами, — пояснил автор. Дездемоне было интересно, писал ли он в процессе своих приключений, конспектируя каждый прожитый эпизод, или на пути домой, оправдывая свое опоздание. Пускай грехи мою сжигают кровь, Но не дошел я до последней грани, Чтоб из скитаний не вернуться вновь К тебе, источник всех благодеяний.*       — Это что, эпиграф? В официальном отчете?       Дьякон смущенно втянул голову в плечи и обворожительно хлопал ресницами, но этого Дездемона не увидела за стеклами темных очков. Спрятав выбившуюся рыжую прядь за ухо, она продолжила читать:       Сначала хочу сделать чистосердечное признание: в целях выживания я несколько раз перепродал имущество «Подземки». Эта вина будет терзать меня днями и (особенно) ночами, когда я буду переживать снова и снова эти страшные воспоминания.       Тебе бы хотелось, чтобы я не вдавался в подробности и скрыл детали…       Дездемона оторвалась от чтения и взглянула вниз: лист бумаги, испещренный мелким почерком Дьякона, ниспадал аж до ее коленей. Глава подпольной ячейки вздохнула, собираясь с силами.       …но я не стану, потому что хочу переложить на чужие плечи груз этой боли. А где именно в тексте спрятаны результаты работы — я не скажу. Если этот отчет попадет не в те руки, я буду уверен, что его никто не прочитает до конца.       Хватит распинаться, а то до ночи будешь читать. Конечно, если ночь уже не наступила. Надеюсь, ты запаслась кофе и сигаретами. Дьякон из будущего, который сидит перед тобой, бегать не станет.       Дездемона хмыкнула, бросив быстрый взгляд на сидящего перед ней Дьякона. Он казался спокойным, размашистым движением он стряхнул видимые лишь ему пылинки с джинсов и уселся поудобнее, словно на собеседовании.       Итак, как было оговорено, я прибыл в город Д с энной суммой крышек (и зачем мы пользуемся сокращениями для секретности, если городов не так уж и много? Это глупо!). Когда я понял, что меня наглейшим образом обокрали, что-либо предпринимать было поздно. Обратиться к правоохранительным органам я не мог, а воспользоваться тем, что был одет как охранник — не позволила совесть. Поэтому отверг первую здравую мысль: «предложить торговцам свою защиту», ибо все охранники давно нишу разобрали. Я проверил — на всякий случай. Процент возьмут даже с подаяния.       С горя я пошел туда, куда следовало податься любому на моем месте — в «Скамью запасных». Там я излил горе Вадиму, считая его своим другом, но вскоре тот оценил свою долю участия. Она стоила ровно шестьдесят три крышки в эквиваленте пропитого мною спиртного. Тяжелая рука его брата Ефима опустилась на мое пластичное податливое плечо, затребовав «кредита доверия». Надо было просить ДО того как наливать. Тоже мне, предприниматели. Но у этих подонков все было схвачено.       В этот момент я пал на самое дно.       Первое (и самое ценное) имущество, которое я продал — мое драгоценное тело. Этим извращенцам срочно был нужен стриптизер на девичник какой-то курицы со скотобойни (ничего криминального, она там работает). И чтобы у работника была своя форма охранника. Мне тяжело даются эти строки, и ты, моя милая Дездемона, вряд ли захочешь об этом узнать, чтобы не портить обо мне впечатление, но я был в отчаянии, а священное задание, данное тобой, провалить не мог…       На самом деле Дездемоне было очень интересно. Она даже решила не жучить Дьякона за то, что официальный отчет в его исполнении похож на слезливое признание Раскольникова, да еще и с обращениями к лидеру «Подземки». Ей даже было немного его жаль. Но только немного.       Извращенцам Бобровым не понравилась только моя лысая голова. Стоимость парика включили в жалование. Я должен был отработать четыре часа, за которые получил бы двести крышек. Минус шестьдесят три крышки от моего счета. Вадим заявил, что на работе я должен быть трезв, даже если предложу вдвое больше денег за выпивку. Моя задача усложнялась с каждой минутой.       Зато приглашенные дамы оказались не такими скупыми. Самое сложное в этой работе — двигаться с пригоршней крышек в трусах. Думаю, мне не нужно описывать в подробностях эти ощущения. Так я обнаружил в себе очередной талант. «Подземка» может мною гордиться, если по каким-то причинам вы этого не делали раньше.       Когда все было кончено, я направился к Ефиму за расчетом. Он отсыпал мне сто тридцать крышек, отсчитывая каждую как старый скупердяй.       «А чаевые?» — потребовал он, протянув ко мне свои волосатые руки.       «Если ты сам их достанешь!» — гордо ответил я, хватаясь за ремень штанов.       Нет, к сожалению, я не смог впаять ему сексуальное домогательство — Ефим был слишком осторожен. Не в состоянии идти прямо, я ушел из «Скамьи запасных» походкой рожающего пингвина. Понятия не имею, как выглядят пингвины, но уверен, что вышло похоже.       Когда настало утро, я пошел к Пайпер Райт за сводкой вакансий. Оценивающе приглядевшись ко мне, она предложила поработать разносчиком газет, поскольку ее сестра сидела под домашним арестом. Заменить двенадцатилетнюю девочку? Не вопрос! Не учел лишь дурной популярности этой дамочки. Я должен был всучить пять десятков газет за утро — лично в руки. Но упертые бараны местные жители не желали прикасаться к диким теориям заговора. «Сегодня опять про синтов? — вяло интересовались они. — И ничего нового?». В отличие от сестры Пайпер я не хлопал глазами подстреленной мамы Бэмби и не носил ленточек в косичках. Зато у меня был отличный хук справа, которым я вталкивал газеты в почтовые ящики и карманы упертых прохожих.       Кое-как закрыв план, я вернулся к Пайпер. Она отсыпала мне двести крышек, даже не проверяя работу. То есть, я мог просто кинуть газеты в мусор и потягивать мартини до конца утра. Эта работа научила меня хитрости в суровом мире, полном кровожадных акул.       Решив, что смогу продать и свой блестящий ум, я также предложил Пайпер идею для новой статьи и даже накидал несколько слов. Прочитав, она засмеялась и сказала, что не существует гигантских муравьев, стреляющих «жопным пламенем», что это все сказки столичных караванщиков. Кто из нас еще сказки придумывает? Я закатил скандал без особой надежды на успех, затем быстро уволился, демонстративно раскидав свои труды по улице.       Я боролся с остатками гордости как мог, но в итоге пришлось продать свои «золотые» руки.       Как сообщил Артуро, Шен Кавольски уже давно подыскивал чистильщика бассейна резервуара. Маленький рабовладелец зыркнул на меня снизу вверх и велел нырять с головой в канаву. Дерьмо грести пришлось лопатой. В прямом смысле. Я одолжил у товарищей аграриев лопату и, стоя по горло в воде, снимал какое-то позеленевшее говно слой за слоем. Чтоб я еще в Даймонд-сити что-нибудь хлебал, кроме виски и горя! Аграрии потянулись ко мне вереницей, растащив ил по огородам. Ты знала, что только в чистой воде может образоваться этот мерзкий темно-зеленый мох?       Найденный мною череп Шен объяснил тем, что кто-то до меня тут плавал и на мине подорвался. Нашел, кому лапшу вешать. Что-то я не слышал о таких секретных технологиях, аккуратно снимающих ткани с кости. Официально заявляю: резервуар — секретный экспериментальный полигон Института. Как полевой агент, советую взять в оцепление этого маленького узурпатора и обмотать предупреждающей лентой с ног до головы.       Мой наниматель не стал больше врать, а просто погнал прочь без компенсации труда. Тогда я схватил маленького засранца за ноги и тряс так долго, пока из карманов не высыпались все обещанные крышки. Кстати, статья прямо под перо Пайпер, не будь я зол на нее: Шен Кавольски является замаскированным под ребенка карликом. И волос у него нет по естественной причине, потому что ему глубоко за пятьдесят.       Самой непопулярной вакансией был библиотекарь. Я сидел в паре метров от школьных классов, раздавая малолетним уголовникам небогатую школьную литературу. В основном она состояла из комиксов про Грогнака-варвара и довоенных брошюр о том, как вести себя на стадионе в случае пожара. Вот где мои таланты остались недооцененными.       В откровенной скуке мысли хоть и пришли в порядок, но проработал я в библиотеке недолго. Буквально на следующее утро директор Цвикки заявил, что «моя репутация в легкомысленных заведениях не совместима с работой в школе». Позже узнал, что моя фотография с девичника висит за спиной Вадима в «Скамье Запасных». Вот так извращенцы Бобровы отомстили мне за присвоение чаевых.       Оказалось, что Шен Кавольски ходит в ту же школу. Обменявшись уничтожающими взглядами, он пообещал расправиться со мной во дворе после уроков. Мы назначили секундантов, но на встречу не пошел. Я не дурак, чтобы драться с тем, кто может бить только ниже пояса. Поэтому я обратился к охране с анонимным заявлением, что у школы рыщет переодетый под ребенка педофил.       Жалования библиотекаря все равно не хватило бы даже на лапшу, поэтому я не расстроился. Да, лапша у них бесплатная, в отличие от нашей. Никаких укоров, я очень скучал по твоей выпечке, Дездемона. Особенно по тем пряничным человечкам, которых ты печешь на Рождество.       Взгляд Дездемоны остановился на пририсованном к ее имени сердечке. Она сомневалась, что в Даймонд-сити есть библиотека, но в то, что Дьякон по ним скучал — верила безоговорочно. На губах появилась теплая улыбка, которая не укрылась от него:       — Над чем ты там смеешься? Это же трагедия!       Благодаря карманным деньгам Шена у меня было достаточно крышек, чтобы вызволить нашу цель — беглого синта, по тупости своей попавшего в тюрьму. Договорился с охраной, положив на лапу каждому по пятьсот крышек. Когда двери камеры распахнулись, один из стражей порядка признался, что бедолага и так вышел бы через два дня. Моей ярости не было предела.       Самое поганое, что этот синт — настоящий безумец с атрофированным чувством самосохранения. Думаешь, он в тюрьму по ошибке попал? Или это новая модель, заменяющая уголовников? По-моему, какой-то инженер из Института пережарил пару плат, когда собирал его мозг, и сплавил синта в Содружество, чтобы проверить «Подземку» на прочность. Ну вот, заговорил как пророк.       Итак, эта модель звалась Биллом. Но ты и сама это знаешь. Билл сел за религиозную пропаганду и нарушение общественного порядка. Он верит, будто люди давно перестали быть доминирующим видом, и даже синты не заменят их на вершине эволюционной пирамиды. Идеальным организмом он выбрал медоеда. Охранники снимали Билла с крыши пекарни, когда тот кричал: «Славьте новое эволюционное движение!».       Лучше бы он мучил животных, а не поклонялся им, честное слово. Больной разум я еще могу понять. Даже задумался, а не купить ли мне другого заключенного, который был бы сговорчив и благодарен за спасение, да оставить его себе. Но, раз уж я зашел так далеко, выбора не было.       Всю дорогу я боролся с соблазном зашить Биллу рот, ибо тот вовсе не закрывался. Я узнал в тот день все о медоедах. Наш клиент уверен, что в Институте есть специальная программа «Барсучий Код», которая выпустит на Пустошь всех припасенных медоедов, а те уже сожрут вредоносную фауну, вплоть до когтей смерти.       Выйдя за охраняемую территорию Даймонд-сити, как и было оговорено, мы отправились в переулок Висельника — самую дрянную дыру под защитой минитменов, где на пару квадратных метров приходится десять человек и брамин. Таким образом Билл променял одиночную клетку на тесную. Как полевой агент, заявляю: здесь этого синта никто искать не будет. Если вообще кто-то станет.       — Дездемона, — голос Барабанщика оторвал ее от чтения, в душе даже поднялась волна раздражения. — Кто-то в дверь стучится.       — Идем, — отозвалась она, махнула рукой Дьякону, чтобы тот следовал за ними. Отчет Дездемона аккуратно сложила в стол, чтобы потом зачитать Глории, когда автор шедевра покинет церковь.       — Постой-ка, — резко воскликнул Дьякон, обескураженный тем, что лесть в его отчете не возымела отклика в сердце рыжей бестии. — А ванну принять? Не дашь времени даже футболку сменить?       — Если ты думаешь, что я поверю в эту басню, то сильно ошибаешься, — сказала Дездемона, когда они достигли выхода в церковь. Замок на двери громко щелкал с той стороны после каждого провала, затем неизвестный вновь начинал сначала. Иногда он сбивался на букве, которую уже отработал — на логику синта этот подбор не был похож. Дездемона напряглась, но старалась не показывать волнения. Встреча протекала как обычно. — Но работу ты выполнил, а это — самое главное.       За толщей камня кто-то громко ругнулся. Дездемона расслышала то ли «пронесло», то ли «Престон, лом». Замок пришел в движение вновь, затем что-то заскрежетало, словно с той стороны кто-то скреб засов когтистой лапкой когтя смерти. Встречающие боролись со скукой как могли, переминались с ноги на ногу, разминая затекшие ноги. Когда первая бутылка виски кончилось, Дьякон предложил выйти и помочь человеку. Или просто стукнуть как следует, чтобы отогнать. Он рассудил: если кто-то отказался идти по красной линии, скрупулезно собирая пароль, лень должна быть наказуема. Барабанщик, у которого уже руки отваливались от тяжести минигана, с коллегой поспешно согласился.       Через час, когда была уничтожена вторая бутылка, Дьякон с Барабанщиком серьезно задумались, почему «Подземка» использует такой очевидный пароль, который способен раскусить каждый встречный бродяга, стоило лишь подобрать буквы «RAIL». Дездемона парировала, что даже устаревшие модели синтов должны иметь возможность их найти.       — Тогда почему здесь до сих пор не разбил лагерь Институт? — справедливо вопросил Дьякон закоптившийся потолок, запрокинув голову назад.       Когда щелкнул замок, предвещая успешный подбор пароля, охрана пробудилась, выстроившись в шеренгу. Дверь распахнулась, являя «Подземке» до безумия довольного человека в синем комбинезоне. За его спиной мялся чернокожий парень с лазерным мушкетом в руках. Дьякон почувствовал волну гнева, до скрежета на зубах.       — …Твою за ногу, мужик в синем трико! Что тебе еще нужно? — Дьякон шагнул вперед, нависнув над испуганным Нейтом, словно каланча.       — Так вы знакомы? — спросила Дездемона тоном «я так и знала», хищно сощурилась. — Что ты мне еще не рассказал?       Холодные мурашки страха поползли по спине. Никогда Дьякон не был так близок к провалу.       Нейт помнил лицо «липового» охранника так четко, словно виделся с ним сегодня утром, хотя на деле прошло не меньше недели. Искаженная гневом гримаса нависла над ним точно так же, как и в день, когда генерал минитменов начисто обыграл Дьякона в покер. Слава всем богам, что спасли лицо Нейта от удара о массивный кулак братья Бобровы, у которых «охранник» занял денег отыграться. С тех самых пор генерала терзал вопрос: что же сделали Вадим и Ефим — его ангелы-спасители — с этим горе-игроком? Увидев знаменитое фото на стенде почета в «Скамье Запасных», генерал стал страдать от чувства вины еще больше. Не то чтобы он целенаправленно шел извиняться — встреча с пижоном в очках-зеркалках была для него нежелательна — просто не смог пройти мимо странной двери с кодовым замком, так заманчиво поманившей скрытыми внутри древней церкви сокровищами.       — Я чувствую дух приключений и богатств! — вещал Смельчак Нейт, впечатавшись в дверь всем телом, будто хотел ее неким образом продавить или приподнять.       — А я чувствую только дух сточных вод, — нудил Престон за его спиной.       И уж никак Нейт не ожидал расплаты за шулерство вместо нафантазированных сокровищ.       — Без глупостей, генерал, дело серьезное, — предупредил спутник человека в синем комбинезоне. — Кажется, мы попали в штаб «Подземки».       — А вы кто будете? — Дездемона решила обратиться к единственному вменяемому человеку.       Барабанщик внезапно просиял, беспардонно указав пальцем на человека с мушкетом.       — Да это же знаменитый минитмен — Престон Гарви!       Упомянутый герой улыбнулся, но бдительности не терял. Он был здесь лишним, и только чувство ответственности за генерала не позволяло тут же отправиться куда подальше. Престон выступал за путешествия, ибо терпеть не мог оседлого образа жизни, но хотел исследовать новые территории, освобождать поселения, а не шататься по развалинам Бостона, выискивая тайные знаки, ведущие к сокровищам.       Мужчина в синем комбинезоне громко застонал, правая рука резко потянулась к лицу. Слушать своего спутника он точно не собирался. Агенты «Подземки» вежливо ждали развязки.       — Я же сказал, что синее трико не сделает тебя супергероем. — Дьякон злорадно усмехнулся. — Если сверху трусы не надеть, костюм не работает.       — Ох, точно, что же не напомнил захватить у Вадима твое фото на память! — Нейт тыкнул указательным пальцем в грудь нахала, подался вперед, привстав на носки ботинок, едва не касаясь носом солнцезащитных очков Дьякона.       Дездемона почувствовала, что скоро на ее глазах впервые проклюнется зерно правды в краснобайстве Дьякона, и его отчет можно будет под фанфары отправлять в мусор. Но что-то в показаниях все равно не давало ей покоя.       — Господа, — громко сказала она, пытаясь прекратить некрасивую сцену на пороге своего дома. Оба участника обернулись; Дьякон выглядел подавленным и смертельно уставшим. — Не будем ссориться, я уверена, что наши организации могут соседствовать в мире, а этот… инцидент, — Дездемона посмаковала слово, будто кислую конфету, — не станет помехой. Наш сотрудник как раз работу ищет.       Через несколько минут Дьякон был торжественно назначен послом доброй воли, прицеплен к счастливому генералу минитменов и отправлен за порог — тесные связи между организациями налаживать.       — Поздравляем с долгожданным повышением! — скандировали члены подполья, провожая своего работника месяца на очередное дело.       Минитмен по имени Престон тепло поприветствовал его, словно старого знакомого. Видимо, тот выступал в качестве «буфера» между эксцентричностью генерала и внешним миром. Только потом Дьякон поймет, что Гарви преследовал исключительно корыстные интересы в их образовавшемся треугольнике с двумя острыми углами, дабы получить долгожданную свободу.       Но Дьякон привык искать во всем положительные стороны. Например, послом он еще не работал, а Дездемона получит по почте такой отчет, что обернуться им сможет, словно мумия.       Одно удручало: он так и не переоделся.