Дикая Пустошь

      В Добрососедстве было так пыльно, что мнительному Нейту пришлось одолжить у Престона любимый шарф. Минитмен расстался со своим имуществом с большой неохотой. Протягивая шарф, Престон внимательно всматривался в своего спутника, пытаясь просканировать голову Нейта насквозь, видно, в поисках доказательств, что генерал не задумал худого. Ох уж эта подозрительность! Завернувшись в обновку по самые глаза, он шагнул в душный Капитолий.       Внезапно генерал громко чихнул и без зазрения совести вытер нос шарфом, лишь затем замер на месте, сообразив, что творит. Но было поздно.       — Вы идете, генерал? — недоуменно бросил подручный мэра. И никакого тебе «будьте здоровы» — дикари, да и только.       — Иду, — буркнул Нейт и практически залетел в просторный зал, где ожидал Хэнкок. «Шестерка» мэра захлопнул дверь за спиной гостя, дав понять, что выпустят генерала только по желанию тех, кто находится внутри.       Хэнкок оказался учтивым парнем и с Нейтом быстро нашел общий язык. Мэр похвалил генерала за прогрессивную внешнюю политику и одобрил желание минитменов помочь «Подземке». Нейт не стал вдаваться в подробности, как именно это произошло и, широко улыбаясь, признал «некую инициативу в этом благородном направлении». Про себя же порадовавшись, что оставил Дьякона в «Третьем Рельсе».       — Добрососедству нужна услуга, — произнес Хэнкок, когда обмен любезностями закончился. — Конечно же, в ответ можешь рассчитывать на помощь нашего прекрасного города — даю слово.       — Хорошо, — немного глуповато произнес Нейт, когда гуль внезапно замолчал.       — Мне нужно, чтобы хоть кто-то очистил этот гребаный Норт-Энд от Пикмана, — сказал Хэнкок, чеканя каждое слово, будто общался с недоразвитым существом. От его тона веяло холодом и едва управляемой яростью, что полыхала в глубинах его черных глаз. Мэр выдержал театральную паузу, видимо, представляя во всех красках, как будет вершиться его кара над уличным художником, и дружелюбно продолжил: — Галерею можно не сжигать — пусть рейдеров пугает. Согласно проверенному методу, если хочешь отпугнуть крыс — повесь за хвосты несколько дохлых сородичей. Правда, есть один момент: недавно я отправил в галерею наемников из Стрелков, но они тормозят с заказом…       Нейт искоса глянул на подручную Хэнкока, пытаясь вспомнить ее имя. Цельсий? Фарадей? А, Фаренгейт. Нейт хихикнул, а потом осекся, поймав удивленный такой наглости взгляд мэра.       — Что бы там ни было, этот урод все еще жив. Вознаграждение я плачу одно. Как будете крышки делить — не моя проблема. Кто придет первым с головой ублюдка — тот получит награду, усек?       — Более чем.       — Приятной прогулки, генерал. — Хэнкок кивнул и сделал жест рукой. Фаренгейт проводила Нейта взглядом бульдога, немного разочарованным, что «патрон» не дал гостя потрепать для общего образования.       Добрососедство отреагировало на расширение творческого пространства Пикмана волной паники. Мастер неординарной абстракции все еще был верен принципам и не трогал мирных жителей, но кто мог подсказать момент, когда рядовой житель Бостона — по сути, такой же убийца и вор — встанет в один ряд с рейдерами, и его голова займет почетное место среди экспонатов? Пока город не начало лихорадить, Хэнкок был вынужден поднять награду за Пикмана. Когда и это не подействовало, ему пришлось призвать на помощь более организованную силу, слухи о которой ползли и множились после фееричного полета фрегата «Конститьюшн».       И эта слава внезапно перестала радовать. Нейт зашел в «Третий Рельс», нервно комкая в руках шарф Престона, с таким несчастным видом, что Хэму пришлось его остановить.       — Переулок для суицидов за углом. — Острый запах табака ударил в нос, гуль хрипло рассмеялся. Хэм вглядывался в новое лицо дольше обычного, не понимая, что Хэнкоку могло понадобиться от неженки с совестью идеально чистой как и его кожа.       Нейт ответил таким же наигранным смехом, затем очень аккуратно отодвинул вышибалу в сторону и спустился в бар, где его ждали Престон, Дьякон и несколько минитменов-новобранцев. Между столов сновала Кюри и мило ойкала, натыкаясь на очередного грязного пьяницу.       Пока генерал объяснил им суть задания, Чарли, не переставая причитать, налил виски в единственный стакан — для Дьякона. Остальные от алкоголя отказались, но далеко не по своей воле. Престон следил за поведением минитменов, словно высокоморальный вожатый в детском лагере. Стоит ли говорить, что Чарли он больше всех не понравился, и стакан под заказанную воду получил не самый чистый — зачем мыть, если Престон и так воду пить будет? Вот и сполоснет.       — И что вы в баре забыли? Вам бы в церкви штаб устроить, — сказал робот-бармен и отлетел от странных гостей подальше, чтобы не стать разносчиком трезвости.       Напустив на себя вид беззаботного лентяя, Дьякон схватил стакан и пошел слоняться по бару, слушая, о чем говорят люди. Затем подсаживался к самым пьяным, чтобы выудить побольше информации. Припомнив в Дьяконе старого, но смутно знакомого товарища, люди с радостью делились страхами и свежими байками о галерее, которую точно видел какой-нибудь знакомый знакомого заезжего гастролера.       Вечер перед миссией прошел относительно спокойно, если не считать небольшой драки Нейта с каким-то перепившим бедолагой, который мысленно провел параллель между Кюри и Чарли и, решив, что новый робот тоже работает в баре, поставил пустую кружку на ее корпус, приказав повторить.       — Видимо, Хэнкоку сильно прижарило, раз он решил избавиться от Пикмана, — размышлял Дьякон по пути к Норд-Энду. Им не встретилось ни единой живой души, будто самый опасный район Бостона внезапно вымер. Дьякон заметно нервничал и трепался все больше. — Хотя этот шаг кажется мне нелогичным: шизик защищал их границу от рейдеров в одиночку! Но мне нравится его стиль: эти гротескные статуи, полные печальных дум, и картины, вызывающие непередаваемый трепет вплоть до мокрых штанов — Ван Гог бы от зависти последнее ухо сгрыз! — Казалось, Дьякон был не на шутку впечатлен рассказами о Пикмане, но, одновременно, не сильно желал встречи с ним лицом к лицу. Дьякон тяжело вздохнул, оглядываясь по сторонам. На открытой местности он чувствовал себя не в своей тарелке, словно разгуливал голышом.       — Ничего, — буркнул Нейт. — Завалимся всей компанией и выкурим этого извращенца, — не услышав за спиной одобрительных возгласов, генерал вгляделся в хмурые лица своих товарищей и обреченно воскликнул: — Не могу поверить, что вы взаправду считаете, будто парень завалил рейдеров голыми руками!       — А по описанию вроде не супермутант, — задумчиво протянул Престон.       — Вот именно. Все это байки Матушки Мерфи!       — Таки ее? — Дьякон заметно оживился, начиная немного сожалеть, что всерьез не вслушивался в бред старой наркоманки. Вместо этого он на полном серьезе заявил Мерфи, что видит мертвых людей. И чтобы те не запомнили его лица, вынужден менять облик. Дьякон старухе сразу понравился.       — Столько раз его пытались убить и ничего! Как вы это объясните, генерал? — поинтересовался один из минитменов, которого недавно завербовал Престон. Парень раньше служил в ополчении, но в вылазках не участвовал. Если бы Нейт знал, что попросит сделать Хэнкок, то не взял салаг с собой, но теперь, учитывая обстоятельства, отпускать людей не было смысла.       — Тоже мне, наемники. — Нейт горделиво выпятил грудь, вышагивая подле испуганного минитмена. — Да они столько химии потребляют, что пушку ровно держать не могут!       Нейт скосил взгляд на Дьякона, но тот почему-то молчал, внимательно вглядываясь в пространство между домами. Он явно нервничал из-за близости штаба «Подземки».       — Прячется по катакомбам, словно крыса. А туннели, поговаривают, прорезают весь старый город. Ублюдок разве что сам уйдет, если жить станет некомфортно, — продолжал минитмен, но генерал его уже не слушал.       Нейт ожидал чего угодно: намалеванных кровью предостережений, подгнивших рейдеров на кольях (хотя таковые нашлись уже внутри галереи), но не обычной свежеокрашенной двери в самом простом, но ухоженном доме. Апокалипсис будто обошел Норт-Энд стороной, лишь время оставило характерные отпечатки на фасаде и черепичных крышах домов — такие обычным ремонтом не скроешь. Нейт напряг память — воспоминания об этом месте до войны возвращались урывками, будто сопротивляясь парадоксу, — но улица выглядела почти так же, как и двести лет назад. Разве что мусора было поменьше.       На пороге их встретили еще нетронутые трупы Стрелков. Престон пошел вперед первым, осматриваясь по сторонам через прицел.       — Пикман перешел на плазму? — усмехнулся Дьякон, осмотрев их раны. — Искусство, которое терпит инновации? Сомнительно.       — Не сказала бы, что мне такое искусство по душе, — проронила Кюри недоверчиво. Однако все познавалось в нужной перспективе. Если происходящее оценить под правильным углом, то галерея будет больше напоминать анатомический театр, — а это уже Кюри было ближе, и ей полегчало.       В галерее царила давящая тишина. Вспомнив рассказы о картинах, в которых якобы заперты демоны, вызванные кровавыми жертвоприношениями, Нейт втянул голову в плечи и прислушался — в каждом скрипе половиц, которые отзывались чересчур громко, ему чудились шепотки и тихий скрипучий смех. Волоски на затылке встали дыбом, тело сковало, будто он вновь покрылся льдом в криокапсуле. И это параноидальное чувство, словно за ними следят из укрытий дикие звери…       — Разделимся и осмотрим первый этаж, — решил Престон, махнув рукой новобранцам.       Сглотнув подступивший к горлу ком, Нейт пошел через «парадную» часть галереи, где висело больше всего картин, а статуи выглядывали из-за каждого угла, пугая до обморока. Видимо, это был местный зал славы. Дьякон шел рядом, с интересом осматривая полотна и отпуская циничные шуточки:       — Какая техника! А подбор цвета! Вы только посмотрите, господа, да это же молодой Пикассо! А, нет. — Дьякон подошел к картине поближе, чтобы зачитать название, которое было аккуратно выгравировано под каждой работой. — Это какой-то Джек, которому устроили пикник. Явно не самый удачный. А это… Привет, Ералаш — ну и имя, даже для рейдера! — видимо, эта была твоя последняя школьная экскурсия с приятелями.       Пока Дьякон перемещался по галерее, Нейт остановился перед картиной, которая показалась ему смутно знакомой. Точнее, изображенная на ней женщина.       — О боже… — хрипло проронил Нейт. Рука сама потянулась к лицу в привычном жесте, растирая небритый подбородок — они с Дьяконом договорились отращивать бороды, чтобы больше походить на корсаров. После завязки еще никогда так не хотелось выпить, как сейчас, глядя на умиротворенное лицо Норы, вытравленной кровью на холсте. Художник мастерски играл с цветом, до идеального сходства передав каждую родную черту. Макушка Норы практически исчезла — вместо нее зияла черная рана, из которой потоком стекала кровь, разделяя лицо на три части. Кровь на холсте блестела. Если бы он коснулся холста пальцем — чего Нейт делать не собирался — то почувствовал бы еще свежую краску. А значит, автор работы не мог уйти далеко.       Нейт зажмурился и мотнул головой, решив, что лицо мертвой Норы ему только чудится и так видение развеется, но стало только хуже. Когда он открыл глаза, свет ламп мигнул зеленым и — хоть и на миг — перед Нейтом уже была другая галерея — чистая, более очеловеченная ее версия, хотя картины и статуи исчезать не пожелали. Картина с Норой пришла в движение, будто он наблюдал за двумя разными мирами за стеклом. Женщина на портрете держалась за невидимое препятствие между ними, опершись правой ладонью о холст — ее стенку криокамеры. В нижнем правом углу к женщине тянулись черные руки, больше похожие на птичьи лапы с изогнутыми когтями, в которые Нора бережно протягивала сверток с младенцем.       Под этой картиной названия не было, будто Пикман предложил Нейту выбор.       — Месье Нейт? — внезапно прорезавшиеся механические нотки в голосе Кюри заставили его вздрогнуть, и генерал повернул к ней голову, пытаясь выместить из поля зрения картину с Норой. Заметив странное поведение, его спутница смутилась и не сразу нашла нужные слова. — Вам плохо? Пульс участился и дыхание…       — Это Нора, — только и мог вымолвить он, растерянно уставившись на Кюри. Мир вновь перестал казаться тем, к чему Нейт и так привык недавно. Твердая почва под ногами вновь уходила из-под ног. — Я не знал… я должен был…       Так и не закончив признание в собственном бессилии, что рвалась из его сердца, Нейт закрыл глаза и направился к выходу из галереи. От трупного запаха кружилась голова. Мухи парили над экспонатами, формируя темную, колышущуюся тысячей крыльев, ауру. Если кто-то найдет здесь тело его жены — Нейт не хотел его видеть. Он тихо ненавидел жену за то, как легко та отдала Шона Институту, но не смел осуждать ее вслух. Да и как бы поступил на ее месте сам Нейт? Нора до смерти хотела жить и не переставала напоминать об этом всем окружающим. Но теперь это не имело значения. Все чувства к Норе, что жгли ненавистью к ее выбору, внезапно перестали что-то значить — он потерял единственного человека на всей гребаной планете, который мог бы его понять. Он лишь жалел о том, что слишком поздно понял, как сильно до сих пор любит ее.       Кюри хранила молчание, лишь двигатель тихо ворковал. Заткнулся и Дьякон, уловив знакомое имя, которое генерал упоминал вскользь. Он проводил Нейта долгим пристальным взглядом, затем покачал головой.       — Расклеиться в таком месте, когда мы даже врага не засекли, уж простите мой французский, — нонсенс!       — У вас отличный французский, месье Дьякон, — решила поддержать его Кюри.       Тот улыбнулся, но несколько натянуто — весь его слух был обращен к противоположной части дома, откуда донесся удивленный возглас Престона, затем — его приглушенная речь. Посетовав, что Нейт пожадничал денег ему на стелс-бой, Дьякон решил действовать в духе классики, прокравшись во мраке.       — Не ожидал увидеть тебя… — смущенно бормотал Престон.       — …В галерее? В силовой броне? В Братстве Стали? — перечислила его собеседница и хихикнула — явно нервно.       — Все вместе, пожалуй. Но я рад, что с тобой все в порядке.       Престон почувствовал, будто целая гора упала с плеч, ведь именно он давным-давно вложил Норе в руки лазерный мушкет, снаряжение и отправил на поиски Шона. С тех пор от Норы не было никаких вестей. Изо дня в день Престона преследовал укор в глазах Нейта, да и сам минитмен чувствовал себя не лучше. Но об этом он рассказывать не захотел. По крайней мере, не в присутствии ее напарника-паладина, который прожигал Престона взглядом, ожидая повода прожечь настоящую дыру, но уже с помощью лазерной винтовки.       — Это еще кто? — Данс нахмурил брови, вглядываясь во тьму галереи, без проблем заметив притаившегося в ней Дьякона. Прятаться больше не было смысла, и Дьякон вышел, миролюбиво подняв вверх руки.       — Мир, военный! — протянул он, не отрываясь от жевания жвачки, которую быстро закинул перед выступлением.       Престон несколько опешил от столь стремительной перемены его образа, но понимал, что на то были причины и по негласному правилу должен был Дьякону подыграть.       — Он с нами. Пришел за Пикманом.       — Не похож он на минитмена, — процедил Данс, буравя Дьякона взглядом, будто уже знал, кто прячется под маской инфантильного искателя приключений. Паладину он сразу не понравился, а инстинктам он верил даже больше, чем всем паладинам со Старейшиной во главе.       — Мне просто интересно, что здесь забыло Братство Стали, и почему они внезапно изменили своим принципам, переключившись на маньяков, хоть и весьма колоритных? Или же они зашли на картины посмотреть? Похоже, Пикман смог достичь вершин славы с помощью грамотного пиара! — Дьякон надул огромный пузырь из жвачки и громко его лопнул, неотрывно наблюдая за каждым движением паладина, настроенного весьма недоброжелательно. Чем больше тот злился, тем больше веселился Дьякон.       — Безопасность жителей Содружества — наш долг, — с улыбкой отчеканила Нора заученную фразу, от которой Дьякона сразу начало тошнить. Хотелось тут же по-детски ее передразнить, но он сдержался. — Пикмана здесь давно нет, мы тоже опоздали.       — А эти парни? — Дьякон кивнул в сторону выхода, где лежали трупы наемников.       — Это же Стрелки. Сначала стреляют, потом вопросы задают. — Нора пожала плечами, будто не видела между жизнями никакой разницы.       — То есть если бы ты не узнала Престона, то мы бы к ним присоединились?       Приторная улыбка исчезла с лица Норы, и Дьякон был безгранично рад, что смог ее убрать. Рыцарь и паладин переглянулись, налаживая ментальный контакт, решая, как поступить дальше. «Ох, вояки — одни мозги на двоих» — Дьякон покачал головой, радуясь, что все так просто вышло.       — Мы не головорезы, гражданский, — подал голос паладин.       — Как же вы любите всем указывать на бренность их бытия. — Дьякон понизил голос, пытаясь передать тон паладина: — Ты, поселенец, уйди с дороги, папка в силовой броне идет!       — Я думала, что вы Пикмана пришли искать, а не базар разводить.       Дьякон обернулся по сторонам, будто объект их поисков прятался за шторой или притих за статуей по форме какого-нибудь рейдера. И разочарованно вздохнул.       — Вы здесь так натоптали, что Пикману теперь вечность убираться придется.       — Это еще что? — донесся голос одного из минитменов. Отложив мушкет, он протянул руку, чтобы засунуть палец в недра огромной мраморной ступы, но Дьякон быстро пересек расстояние между ними и схватил парня за локоть.       — Не трогай тут ничего! — тихо прошипел Дьякон и чуть склонил голову вперед, чтобы заглянуть внутрь. Его брови поползли вверх, очки съехали на нос и едва не слетели. — Перемолотые кости?       — Это грунтовка для холста, — пояснила Нора и засмеялась, когда того же желторотого минитмена стошнило себе под ноги, а Дьякон отпрыгнул за секунду до катастрофы. Товарищи вывели бедного парня на воздух.       — Тебе это смешным кажется? — Дьякон побагровел и хотел угрожающе нависнуть над Норой, но та все еще была в силовой броне.       — Это всего лишь рейдеры. Через пару дней придут новые, — снисходительно, но довольно резко сказала она.       — Всего лишь Стрелки, всего лишь мы… Дамочка! Вы. Просто. Напрочь. Отморожены! — Порозовевший Дьякон едва не задыхался от возмущения и активно жестикулировал перед лицом совершенно спокойной Норы. — Я думал, что после двухсотлетнего валяния у Нейта мозг проморозился, но вы — просто нечто! Вылезайте из силовой брони и пройдемте с нами!       Дьякон подошел к Норе и чуть не совершил последнюю большую ошибку в своей жизни. Паладин Данс, который только и ждал повода сбить спесь с выскочки, резко упер ствол винтовки в его грудь и грозно произнес:       — Еще чего. Держи руки так, чтобы я их видел.       Признав поражение, Дьякон отступил, не скрывая разочарования; лениво поднял руки и тряхнул кистью, будто делал разминку, затем широко улыбнулся, демонстрируя глубокие морщины в уголках губ. Он уже слышал приближающиеся шаги генерала и просто ждал дальнейшего развития событий.       Нейт зашел молча, свежий воздух пошел ему на пользу, а минитмены уже рассказали о случившемся. Кюри застыла в проеме за его спиной.       — Нора? — пробормотал генерал так, будто не верил в ее существование.       — Нейт.       Взгляд, который казался ему родным, полный умиротворенной нежности, выдавал Нору с головой сквозь напускное безразличие. Все-таки она была ему рада, и Нейт решил не отступать.       — Классная броня.       — Хорошая шляпа, — вставил Данс, все еще держа Дьякона под прицелом, и пронзил Нейта пристальным взглядом, недвусмысленно обозначив, насколько далеко тот должен стоять. Генерал машинально коснулся треуголки, но одернул руку на полпути.       — Прикольная борода, — саркастично заметила Нора. Если он что-то и заметил в ней, то эта тень от прошлых чувств исчезла.       Генерал не верил своим глазам: паладин рядом с ней щеголял точно такой же брутальной небритостью, но смеха у Норы не вызывал. Стоило Норе воскреснуть, как Нейт вновь вспомнил, почему поссорился с этой невыносимой женщиной, привыкшей видеть в нем одни лишь недостатки. Минуту назад он считал ее мертвой, а на самом деле она стала ковбоем Мальборо в бронетанковой версии. Генерал не мог сказать, какие именно чувства испытывал — смешались и ревность, и зависть с целым ворохом просроченных обид.       С ней было что-то не так. Нейт чувствовал страшный запах разложения, слышал шелест крыльев мух, но Нора, которая раньше нос воротила, если мусор из ведра сутки не выкидывали, будто бы ничего не чувствовала. Она прогуливалась по галерее, словно смотритель в музее, разглядывая минитменов, и смеялась, когда те вздрагивали от каждого шороха. Пришлось признать, что эта Нора отличалась от его жены, словно день от ночи.       Почувствовав напряженный момент, готовый сорваться в банальный мордобой между фракциями, Престон вышел в центр круга, который случайно создали все присутствующие.       — Это же здорово, что мы все встретились! Вы только подумайте о перспективах в борьбе с Институтом!       Дьякон одарил Престона красноречивым взглядом, в котором читалось, что с ним будет, если минитмен раскроет его секрет перед Братством.       — Мы с детективом Валентайном нашли наемника, который украл Шона — и ниточку к его нанимателям.       Весть о Шоне предназначалась Нейту, и генерал улыбнулся жене. Он не мог поверить, что она умудрилась так далеко продвинуться и практически нашла иголку в стоге сена. Возможно, Престон был прав об их встрече.       — Нашли, но что-то мешает?       — Нужно убить охотника, чтобы найти координаты, — с неохотой пояснил Данс, поймав умоляющий взгляд Норы. — Но…       — Но такого еще никто не делал — это чистой воды безумие, — присвистнул Дьякон и посмотрел на паладина уже другими глазами. — Да вы рисковый парень, военный! Я обязательно принесу пальму в горшочке на вашу могилу.       — Если бы этого было достаточно. — Нора вздохнула и отвела винтовку Данса подальше от груди Дьякона, пока тот вовсе не убрал оружие, и кинула красноречивый взгляд. — Нам нужна помощь — сам сказал. — Затем она вновь обратилась к собравшимся. — Институт пользуется телепортом — поэтому их не достать. Соответственно, придет время, когда этот телепорт придется строить, а найти некоторые детали будет проблематично.       — И прорубать окно в Институт вы собираетесь у себя в аэропорту? — уточнил Дьякон. Данс вновь нахмурился.       — Есть какие-то проблемы?       — Он хочет сказать, что если мы будем работать вместе, и вы примете нашу помощь, то строить его нужно на нейтральной стороне. — Престон вновь выступил в качестве арбитра. — Например, в нашем форте. Там безопасно и далеко от населенных пунктов, если что-то вдруг взорвется.       Данс и Нора переглянулись, вновь настраивая свою ментальную связь.       — Сначала найдем охотника, потом свяжемся с минитменами, если понадобится помощь, — вздохнул Данс.       Гости быстро разошлись в разные стороны. Дьякон затерялся в переплетении улиц и скрылся в убежище «Подземки», чтобы сообщить новую информацию. Нейт и Престон отправились в Капитолий, размышляя, как сообщить Хэнкоку о побеге Пикмана. Генерал мял подаренный Престоном шарф и глядел в след Норе, словно потерянный в шторме матрос.       Когда галерея осталась позади, Нора закурила. С Нейтом она даже не попрощалась. Отчего-то крепла уверенность, что довольно скоро они вновь встретятся. Данс даже не произнес дежурной фразы о вреде здоровью — сам слишком устал, а нервы шалили так, что впору самому закурить. Паладин протянул Норе ее плазменную винтовку, которую он нашел в мастерской рядом с ее курткой. Рыцарь взяла в руки оружие и покраснела.       — Ты же не думаешь, что я — идиот?       — Нет, конечно.       Нора выпустила дым тонкой струйкой и встретила взгляд Данса. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, затем паладин пошел вперед, закинув винтовку на плечо.       — Старейшина будет в бешенстве, — вздохнул он почти жалобно.       Рыцарь хмыкнула и сжала записку от Пикмана, которую нашла за обещанным тайником. «В следующий раз повезет, моя Венера» — прочитала она. Ключ ждал на крючке у входной двери — впору было почувствовать, будто она вернулась домой, где каждая мелочь давно тебе знакома. Подаренный нож уже покоился в ножнах от старого, который Нора тут же выбросила, как все воспоминания об этом проклятом месте.