Дикая Пустошь

      — Ты в курсе, что разговариваешь во сне?       Нора резко мотнула головой и настороженно взглянула на паладина Данса — невыспавшегося, с залегшими под глазами тенями — и гадала, как много он успел узнать. Ночи на Пустоши длинные — в самый раз для проникновенной исповеди.       — И… о чем я говорю? — осторожно поинтересовалась она, а в голове уже проносился табун лихорадочных мыслей — с отговорками под ручку. Если Данс и пропустил ее недавнее признание в случайном уничтожении его пушки Теслы, она могла случайно выдать себя снова, но уже не намеренно — во сне. Или она зашла так далеко, что простая шутка не спасет от очередного напряженного разговора? Нора затаила дыхание.       Данс сомкнул пальцы на подбородке и задумался, подняв глаза к закоптившемуся потолку их временного убежища. Он долго молчал. Несмотря на зыбкость своего положения, Нора не смогла сдержать улыбки — ее напарник был явно смущен.       — Честно говоря, я половины слов не понимаю. Например, что такое «венская вафелька»? Или «Баунти»?       — Боюсь, ты этого никогда не узнаешь. — Нора вздохнула с некоторым облегчением. — Это точно… все? — Данс неуверенно кивнул. Если в ее признаниях и было что-то компрометирующее — он как раз был идеальным хранителем неудобных тайн. Возможно, даже не подозревая об этом.       Лишний раз вспоминать вкус того, что любила больше всего на свете и так внезапно потеряла — невыносимо. У Норы были некоторые проблемы с самоконтролем, когда речь заходила о сладостях. За девять месяцев беременности Нейт послушно таскал ей подношения в виде маленьких вишневых тортиков и любимых имбирных пирожных — лишь бы его шарообразная жена была всем довольна и не балагурила. Стоит ли говорить, что к Убежищу 111 Нора добралась с некоторой одышкой? Если бы паладин Данс знал, как она выглядела еще полгода назад, он бы сильно удивился. И погнал на пробежку вокруг аэропорта.       Нора сильно страдала без сахара. Стала раздражительной — больше обычного, будто внутри нее поселился демон. Она вертелась во сне и стонала, нарушая покой мирно лежащего неподалеку паладина. Данс обреченно смотрел в потолок и — на всякий случай — придвигал к себе лазерный пистолет.       Странно было думать о шоколаде и сладком послевкусии свежих фруктов, когда уже завтра они должны будут выследить и постараться прикончить институтского охотника. Может, это было по-своему правильно? С тех пор как Инграм благословила их на самоубийственную миссию, в воздухе витало ощущение настоящего праздника. Нервы у обоих первопроходцев были на пределе.       Но, как говорится, если любишь — отпусти. В этом новом мире вместо шоколада Нора стала любить только новоприобретенный гатлинг-лазер.       Да-да, это казалось таким легкомысленным — она ведь только взяла его в руки. Во время переходов эта махина тянула спину, словно нагруженный школьный ранец — такой же бессмысленный и беспощадный, только тяжелее, — но запала в душу с первого выстрела. Прицел был немного сбит и выстрел рассеивался в пространстве, задевая и испепеляя все живое вокруг. Зато спуск был податливым, а отдача — такой нежной… Это была любовь с первого взгляда.       Но, как и любая взаимная любовь, она имела своих завистников.       — Я нашла его первой, — твердо заявила о своих правах Нора. Взмахом головы она скинула непослушные пряди с лица и вновь задрала голову, чтобы встретить настойчивый взгляд наставника.       — Для тебя он слишком тяжелый, — сказал Данс. Только глаза неотрывно следили за ее руками, покоящимися на вытертой рукоятке гатлинг-лазера. — Ему нужен техосмотр. Фокусировочное устройство никуда не годится. — Он протянул руку. — Давай поменяю.       Нора резко отпрянула, прижимая к себе оружие, словно заботливая мать — родную кровинушку, и едва с ним не навернулась.       — Кого ты пытаешься обмануть, Данс? Я проделала тот же трюк с тобой неделю назад, когда мы не поделили шокер.       — И он тоже не удался. Теперь предлагаю честный обмен.       — Что здесь честного? — Нора злорадно улыбнулась, нежно шлепнув по конденсатору. При ее росте и весе с каждым наклоном оружие рыло землю фокусировочным устройством. Наблюдая за этими ужасами, Данса передергивало в священных судорогах.       — Напарники так не поступают, рыцарь. Я всегда готов поделиться с тобой последней обоймой — даже если она нужна самому. Все, что мы собираем — общее, — строго сказал паладин и даже погрозил ей пальцем, как занудный учитель из воскресной школы.       Если бы кто-то мог видеть их со стороны, то решил, что Нора с Дансом умудряются спорить, как старые супруги. Совместный быт всегда был и останется испытанием не для слабонервных.       Нора прекрасно понимала, что он прав, но продолжала упираться: не хотелось вот так просто исчезнуть в Братстве Стали, как призывал сделать Данс. Правда, растворилась она еще до войны — в рутине, бессмысленной работе, социальных нормах, которые теперь лишь давили, точно забытый кем-то хомут. От прошлого, казалось, не было спасения.       Потребовалось немного времени, чтобы Данс имел полное право сказать «я же говорил». Но теперь он почему-то молчал. После небольшой стычки с рейдерами Нора поняла, что пальбой из гатлинг-лазера истратила все ядерные батареи. На пути к новому убежищу Нора не спускала глаз с индикатора заряда. Стоит стрелке качнуться к нулевой отметке, как ее силовая броня мгновенно превратится в капкан, и Золушка окажется в глубокой… тыкве.       Прогулочным шагом к закату они добрались до убежища — здания бывшего банка, о котором Нора даже не слышала. Помещения с низкими потолками, где находились камеры хранения, были разделены решетками на несколько отдельных комнат. Данс слабо представлял, для чего оно использовалось, но больше походило на плохо охраняемую тюрьму.       Теперь хранилище стало чьим-то временным убежищем: паладин сразу заметил два лежака за укрытием из довоенной мебели, даже имелась небольшая мастерская и скудные припасы. Нора первым делом обшарила ячейки хранения и заманчиво-нетронутые сейфы — как и многим другим до нее, покорить их не удалось.       — Надо отметить это место на карте и вернуться с Ником. — Один замок все-таки поддался, и, оценив содержимое, Нора разочарованно вздохнула. — Всего лишь золотые часы и куча денег — на пару обойм потянет.       Она брезгливо фыркнула, сгребая хлам в рюкзак. Вот так меняется понятие «ценности».       — Все веселишься? — Данс, скорее, констатировал, нежели спрашивал.       Нора откинулась на все это богатство, больно ударившись о вставленный в ячейку ключ, и потерла ушибленное место, зашипев, словно кошка. Она давно не улыбалась — наоборот, была сама серьезность.       — Мы ведь умрем завтра, да? — устало бросила Нора, будто говорила о чем-то повседневном. Например, о кексиках. Только с горьковатым вкусом неотвратимой смерти.       Данс как всегда был в своем репертуаре — реалист до скрежета на зубах.       — Полной сохранности не гарантирую, но, — он задумался, пытаясь подобрать слова, — как в твое время говорили? «Нельзя приготовить пирог, не разбив яиц»?       Так и порывало съязвить: «Чьих именно яиц, Данс?» Но это желание приблизиться к части ее жизни, непонятной современному жителю пустошей, растрогало Нору.       — Там было про яичницу. Ты это тоже ночью услышал?       Данс даже не обратил внимания на каверзный вопрос. Когда наступало время лекций, паладина было сложно выбить из ритма — из него бы получился отличный декан факультета культуры и спорта. Воистину, порой люди рождаются не в том веке.       — Не сразившись с охотником сейчас, мы не сможем победить Институт в будущем, рыцарь. Когда мы окажемся внутри, их там будут десятки, если не сотни. — Данс подошел к ней и протянул два ядерных блока. — Вот, этого, надеюсь, хватит.       — Так поступают напарники? — усмехнулась Нора и, не глядя на Данса, взяла его батареи из экстренного резерва.       — Поэтому я и хотел забрать гатлинг-лазер — у меня больше опыта, чем у тебя. Я буду стрелять короткими очередями и потрачу заряд с умом.       — Мог бы просто сказать «да». — Нора фыркнула, снимая тяжелую пушку с плеча силовой брони. Данс умел мгновенно испортить хорошее впечатление.       Он невозмутимо принял гатлинг-лазер из ее рук и положил на стол. Набор инструментов запасливый паладин всегда носил с собой. Нора встала рядом, внимательно наблюдая за его работой.       — Посвети, — коротко бросил Данс, вооружившись крестовой отверткой.       Нора включила подсветку Пип-боя и подняла повыше руку. Теперь они напоминали двух хирургов, склонившихся над бездыханной тушкой гатлинг-лазера. Данс аккуратно вытащил линзу и осмотрел плату.       — Немного подпаять…       — Ага, вот тут. И соскрести старую термопасту…       — Да…       — Ого, какой амортизатор! — Щеки Норы раскраснелись от напряжения и восторга.       Они стояли плечом к плечу, склонившись над оружием, порой почти сталкиваясь головами. Короткие комментарии бросали больше для себя — каждый и так знал, что нужно делать. Нора аккуратно придерживала провода, украдкой поглядывая на сосредоточенное лицо Данса: высунув кончик языка от напряжения, паладин почти не моргал, пока плата не встала на свое законное место. Послышался тихий щелчок, и паладин громко выдохнул, смахнув со лба испарину, словно только что пробежал марафон.       Когда ремонт был завершен, Данс аккуратно нажал на спуск и подождал, пока орудие раскрутится. Больше не было разброса, поджигающего все подряд, да и луч сфокусировался заметно быстрее. Нора невольно присвистнула, сам паладин светился от счастья.       — Теперь не жалеешь, что доверила мне ремонт?       — До твоего уровня, конечно, еще расти и расти, — сокрушалась Нора, прикусив губу от зависти.       — Дорастешь — куда денешься. С ним, — Данс с искренней любовью погладил конденсатор гатлинг-лазера, смахивая невидимые пылинки с корпуса, — завтра от охотника останется горстка пепла, а мы вернемся на Придвен и поставим на этого красавца новую катушку. Разгоняться будет медленно, зато урон вырастет втрое.       — Поскорее бы! — Нора томно вздохнула; страх перед завтрашней битвой мгновенно испарился, как и у паладина. — Но как мы заберем чип, если он распадется вместе с охотником?       Данс, казалось, даже об этом не подумал.       — Решим по ситуации — как обычно. — Он пожал плечами.       — Вот и чудненько! — Нора обворожительно улыбнулась паладину и, решив, что на нее больше не смотрят, положила руку на гатлинг-лазер и тихо потянула на себя. — Ну, мы пошли?       — Куда?       Данс сощурился и накрыл ее ладонь своей, пытаясь стряхнуть с рукоятки, однако Нора вцепилась крепко.       — Я отпускать не собираюсь, — заверила она.       — Посмотрим. — Данс недобро улыбнулся, одарив свою напарницу пристальным взглядом, от которого в дрожь бросало.       — Мы так и будем здесь торчать, пока кто-то не свалится?       — Похоже на то.       Вскоре оба уже сидели на полу у скромного лагерного костра, расположенного под вытяжкой, чтобы разогреть консервированные макароны с сыром. Один держал банку, когда второй запускал за содержимым вилку, затем менялись — настоящая командная работа.       Через час Нора почувствовала, что засыпает. Паладин Данс выглядел не лучше, если учесть, что уже несколько ночей подряд толком не высыпался — он тер глаза единственной свободной рукой и зевал. Когда с ужином было покончено, Нора кивнула на их сцепленные руки и спросила:       — Обмотаем скотчем и продолжим утром? — Данс молча взглянул на нее, дав понять одним выражением лица, что сейчас думает о ней, и Нора быстро спасовала. — Ладно, ладно. Я пошутила. Спокойной ночи.       — Ага.       Вопреки всем правилам поведения, так они и уснули — впервые вместе, на соседних лежаках и взявшись за руки. Это можно было бы назвать романтичным, если бы их не разделяла тяжелая тушка гатлинг-лазера и алчное желание обладать оным завтра.       Кстати, напарники так тоже не поступают.       Лежа на спине, Нора всхрапнула и грустно завыла:       — Мм… вафелька!       Данс закатил глаза и тяжело вздохнул. Наверное, завтра он не только первым из Братства Стали столкнется с институтским охотником, но станет единственным, кому будет перед ним стыдно.       А ночи на Пустоши длинные.