Дикая Пустошь

      После безумного марафона по Тринити-тауэр Престон валился с ног, но не мог себе позволить ослабить бдительность: супермутанты имели неприятное свойство внезапно оживать и взрываться в самый неподходящий момент. Перестрелка с погоней и поездкой на доисторическом подъемнике теперь казалась сюжетом старых вестернов, о которых так любил трындеть генерал. Но и спасательная миссия, на которой настоял сам Престон, имела довольно странный финал.       Он молчаливо стоял за спиной очарованного Нейта, раскрыв рот — в его мировоззрение не хотела укладываться мысль, что супермутант может быть настроен… дружелюбно. Даже это слово не хотело стоять рядом с огромной зеленой тушей, созданной только ради одной цели — нести смерть.       Когда безумный любитель «Макбета» ушел в неизвестном направлении и о его безопасности все как-то резко забыли, Нейт переключился на дружелюбного супермутанта.       — Ух ты, да это же Халк! Давай возьмем его с собой? — Он одарил Престона умоляющим взглядом.       — Супермутанта? К нам? Вы рехнулись, сэр! — выпалил Престон, молясь, что Нейт шутит.       — Он поживет в моей комнате и никому мешать не будет, обещаю!       — Нет, сэр. — Послышался тяжелый вздох. — Мы еще не выгнали брамина, который раньше жил на крыше.       Спор они продолжили на ходу, а Стронг по непонятной причине сам увязался за минитменами. Нейт не читал «Макбета» и о «бальзаме прекраснодушия» знал только со слов супермутанта, но обещал помочь, чем может. Престону казалось, что генерал просто говорит то, что хотел услышать Стронг — мысль воистину дикая и лишенная всякой логики. Но таков был генерал, и Престон не сомневался, что на сей раз не обойдется без случайных жертв.       Всю дорогу до Сэнкчуари Престон держал мушкет наготове, понимая, что против супермутанта не выстоит, если только не бросит генерала ему на съедение. Присутствие огромной груды мышц за спиной сильно нервировало; их новый друг, казалось, был вечно всем недоволен, выкрикивал несвязные реплики в адрес всего, что видел. Столбы были виноваты в том, что стояли в неположенном месте, но получили возможность жить дальше за то, что обладали неслыханной стойкостью. Особенно часто он ругал «глупых и хрупких людишек», и Престон непроизвольно вздрагивал от низкого громкого голоса, принимая угрозы близко к сердцу, но генерал, судя по улыбке до ушей, все равно был доволен.       Брамин не пожелал переселяться из комнаты генерала, и Престон не винил его за это. Трудно воссоединиться с собственным мужеством, когда из окон на тебя смотрит пара голодных глаз супермутанта. Поэтому для Стронга был выделен отдельный дом на краю поселения — по соседству с Марси Лон. Так генерал пожелал решить сразу две проблемы, но крупно ошибся, пожалев о своем решении до конца своих дней.       Стронг не дружил с хрупкими предметами. Стоило ему схватиться за дверную ручку, как та оставалась в руке вместе с самой дверью. Настольные лампы были разбиты в первый же день, а тумбочки раздавлены сразу после всех стульев. На кровати спать он так и не научился, предпочитая лежанку у холодильника. Топот и бубнеж себе под нос тоже не зарекомендовали Стронга как соседа года, поэтому никто не удивился, когда Марси Лон подняла крик, слышимый даже с другого берега реки. Как оказалось, супермутант, почувствовав запах еды, проникнул в дом Лонов и полакомился припасами из холодильника, попутно выломав входную дверь.       Старожил Сэнкчуари вышла на разборку, даже не взяв никакого оружия, хотя распространенные среди поселенцев самоделки из мусора вряд ли бы испугали супермутанта. Громко ударив кулаком по дверному косяку, привлекая внимание живущего в недрах дома монстра, Марси выкрикнула в пустую прихожую, больше похожую на нору крупного животного:       — Да сколько это будет продолжаться? - Когда Стронг выглянул на шум, она заняла агрессивную позицию, не обращая внимания на разницу в росте и весе с соседом, практически взяв дом в осаду. — И весь огород растоптал, ирод! Что ты вообще забыл под нашими окнами?       Стронг открывал и закрывал рот, не успевая вставить хотя бы грозное рычание. Когда женщина перешла к угрозам, новый сосед не выдержал и замахнулся зеленым кулаком размером чуть ли не с голову самой Марси. Нейт, наблюдавший за сценой в бинокль с безопасного расстояния, затаил дыхание.       — Все, я пошел. Он прихлопнет Марси, — не выдержал Престон, отложив зонтик, который все это время держал над головой генерала.       — Подожди еще немного, солнце печет, — капризно произнес Нейт, ворочаясь в шезлонге. — И не порти самый важный день в истории Содружества!       Генерал не слушал доводы о безумии, и Престон побежал через все поселение — на помощь Марси Лон. Однако было уже слишком поздно.       Стронг отвел руку в сторону, будто пригладив несуществующие на голове волосы, почесал за ухом, вызвав шквал критики за ужасные манеры, и одобрительно кивнул.       — Человек злой, как супермутант!       — У тебя вместо головы — кочан капусты? Вообще не слушаешь? Если не починишь мою дверь, то узнаешь, что такое настоящая ярость! — пообещала ему Марси, грозно сощурившись. Красиво хлопнуть дверью она не могла, поэтому пнула её ногой на улице, издав ужаснейший рык.       Как ни странно, Стронг попытался справиться с этим требованием. Вечером того же дня он поймал кого-то из поселенцев и выпытал, что требуется для ремонта «человечьих дверей». Едва не лишившись чувств и попрощавшись с жизнью, бедняга выдал ему все, и Стронг, крепко задумавшись на пару мгновений, ушел из Сэнкчуари. На следующее утро он вернулся с полным комплектом инструментов и новой дверью — неподходящего цвета, но зато целой.       Что делать дальше — поселенец не сообщил, и, к сожалению, в этот раз хорошо спрятался. Стронгу пришлось придумывать на ходу. В итоге дверь встала на законное место, но больше не открывалась, потому что была наглухо прибита к проему. Цзюнь завершил ремонт, выдернув все гвозди и поставив дверь как надо. Все это время над ним стояла жена и недоумевающий Стронг, который не понимал, почему человек разрушает его работу. Под гнетом такого внимания мистер Лон был немного неорганизован: ронял молоток из-за дрожи в руках, обильно потел в вечерней прохладе, а традиционно печальное выражение лица исказила гримаса страдания.       К счастью для всех, это был последний раз, когда новый сосед занимался не своим делом. Другая странность заключалась в том, что Марси заметно потеплела к Стронгу. «Он попытался исправиться, в отличие от некоторых», — говорила она, намекая на Нейта, разумеется. Вечерами, когда Стронг как обычно ошивался по округе и заглядывал в окна соседей, Марси выносила ему ужин, тем самым приманив только к своему дому. Вскоре его почти перестали замечать, и через несколько дней даже расслабился брамин, который жил в генеральском доме. Только высокий голос Марси и рык Стронга долетали до других домов, доказывая, что как минимум миссис Лон еще находится в добром здравии. Казалось, теперь эта парочка специально выводила друг друга из себя, чтобы понежиться в лучах взаимной ярости.       Где-то через пару недель Стронг пришел к Нейту и заявил, что будет следовать только за Марси, а «маленький человек не путаться под ногами» — такое заявление не очень понравилось генералу. Престон тоже не забыл вклиниться со своей коронной фразой: «я же говорил».       Нейт продолжал мирно жить в одной комнате с брамином. Порой он просыпался среди ночи от жуткого ощущения, будто за ним кто-то следит. И правда — две пары пустых глаз таращились на спящего человека все ночи напролет. Нейт подумывал, не пригласить ли ему Стронга на ужин, но Марси с новым соседом заявились в гости сами.       — Ему нужна работа, — с порога заявила эта несносная женщина, кивнув в сторону Стронга. — Заодно докажешь, что не брешешь, называя себя «генералом минитменов».       — Ладно, — протянул Нейт, чувствуя, что становится довольно жарко. Перекинувшись быстрым взглядом с Престоном, он понял, что влип с этой миссией по-крупному. Для начала он решил уточнить общее направление поисков: — Что умеешь делать?       Стронг посмотрел на дружелюбную улыбку генерала и скривился, будто узрел нечто мерзкое. Как всегда он отличался божественной лаконичностью:       — Стронг бить!       — Отличное качество, ты не находишь, Престон? — Нейт нервно сглотнул подступивший комок и повернулся к своему самому верному товарищу и другу. В глазах вновь была мольба о помощи, и минитмен обреченно вздохнул.       — Кем ты раньше работал? — быстро нашелся он.       — Стронг работать охранником, курьером…       — А вот это — странный выбор для супермутанта.       — Стронг много бить! — резко воскликнул тот, и Престон, который не был силен в поддержании разговоров, затих.       Нейт не стал оспаривать выбор их нового знакомого. Несмотря на крутой нрав, Стронг почему-то любил помогать людям, особенно детям, хоть и считал их слабыми и жалкими. Возможно, ждал, что из них вырастет воин, достойный потягаться с ним силой, или же придерживался самурайской философии. За этот нетипичный для супермутанта стиль жизни Нейт уважал Стронга и желал как можно быстрее помочь адаптироваться к цивилизации. Или подготовить цивилизацию к его приходу — как посмотреть, и не знаешь, что проще.       — А что, звучит! Экспресс-служба «Атомный курьер»! — предложил генерал. — Ты же быстро бегаешь? — Он тут же отмахнулся, слово сморозил глупость. — Я видел, как вы, идя напролом, одной левой баррикады из машин сносите. Да парень просто создан для скорой доставки!       Через несколько дней Стронгу выдали рабочую форму, включающую в себя огромную почтальонскую сумку, джинсовую кепку и стандартную броню супермутантов поверх рубахи без рукавов и узковатых шорт чуть ниже колена — бывшими некогда брюками самого большого размера, что удалось найти.       В первый же официальный день работы новый курьер вышел на пустоши с целой сумкой писем. Курьер супермутант вызвал такой ошеломляющий успех не только из-за рекламы минитменов, но и благодаря неоспоримым профессиональным качествам: выносливости и неуемной настойчивости.       «Надоело не получать письма, потому что курьера съедали мутанты? Рейдеры окопались у адресата и требуют пошлину? Экспресс-служба „Атомный курьер“ — это доставка в срок и никакой смерти по дороге!» — гласила рекламная брошюра, которую отпечатали в Даймонд-сити за несколько дней до открытия новой курьерской службы. Когда все было готово, генерал лично отправил Стронга к ближайшему поселению, которому требовалась их помощь.       Солнце едва вышло из-за горизонта, а Стронг уже явился в Тенпайнс-Блафф — к первому адресату. Постучав в расхлябанную дверь хижины, чуть ее не выломав, он заголосил:       — Человек получать!       Внутри самодельного домика внезапно стало очень тихо. Фермеры выждали несколько минут, но супермутант почему-то не спешил воплощать угрозу в жизнь. Тогда кто-то из жителей проявил недюжинную храбрость и выглянул в приоткрытую дверь.       — Уходите! — пропищал тонкий голосочек из недр хижины. — Или мы минитменов вызовем!       — Терпение терять! — сообщил Стронг и рванул дверь на себя, не прилагая никаких усилий.       Взглянув на нового посыльного, загораживающего фигурой солнце, фермер съежился в его тени и закричал.       — Человек получать! — повторил Стронг и потянулся к почтовой сумке, но внезапно на его лице отразилось недоумение. Человек же продолжал ритмично трястись, выстукивая зубами неплохой бит.       — Я хотел только сестре письмо отправить в переулок Висельника! — чуть не плача признался фермер.       Стронг уже не слушал, потому что в плане внезапно возникала одна небольшая загвоздка: он не умел читать. Следовательно, адресатам письма отдать не мог, да и определить, кому и где они дальше требуются — тоже.       — Что здесь твое? — Стронг протянул сумку фермеру, чуть не сбив с ног ее массой.       И чудесным образом поселенец повиновался, закопавшись в груду помятых бумажек. Через пару минут, преодолев дрожь в руках, он нашел адресованное ему письмо и следом кинул свое — для сестры из переулка Висельника. По крайней мере Стронг знал, куда отправится дальше.       Ему понравилось тесное поселение посреди разрушенного города. Люди, конечно, специально выбрали своим домом место в центре боевых действий, окружив себя рейдерами, мутантами и свихнувшимися роботами, чтобы получить как можно больше удовольствия. К тому же переулок Висельника оказался самым густонаселенным пунктом в его маршруте. Здесь даже был собственный зазывала, похожий на Нейта, призывавший сражаться против исчадий Института — медоедов. Стронг был единственным, кто внимательно выслушал крикливого мужчину, одетого в старый пододеяльник на манер тоги, признав, что зря рассматривал хрупких людишек в качестве единственных достойных оппонентов. Точно как в Тенпайнс-Блафф Стронг повторил свой призыв самостоятельно искать письма, упразднив возню с оными.       Стронг быстро понял, что нашел эффективный способ решения своей маленькой проблемы ценой одной голосовой команды. На всякий случай он заходил во все поселения по пути, чтобы не пропустить возможного клиента. Минитмены так и не узнали об этом уникальном решении — поселенцы попросту боялись зеленого «любимчика» генерала, — но подозрения имелись.       Без особых проблем он прорубал путь через заставы рейдеров. Каждый день они вновь оказывались заселены, но все же опустели через несколько недель. Видимо, люди, как и письма, со временем имели свойство кончаться, заметил Курьер.       Вскоре нашлись и те, кто воспользовался слабостью знаменитого Атомного Курьера в корыстных целях.       Человек, который стоял посреди пыльного безлюдного перекрестка, не выглядел беззащитным поселенцем, к которым уже успел привыкнуть Стронг. Наоборот, от незнакомца тянуло кровью и силой, от которой зачесались кулаки. Его сердце билось удивительно ровно, хотя обычно в присутствии Стронга оно чуть ли не вырывалось из груди, словно у птиц. Черные глаза незнакомца будто прожигали дырку во лбу супермутанта. Если бы он согласился на драку, день можно было бы даже назвать удачным.       — Эй, ты, животное! — подозвал человек. — Где мои письма?       Строгий командный голос не вывел Стронга из размышлений — наоборот, увел совсем в иные дебри. Человек не заикался, не лепетал что-то среднее между «спасибо» и «спасите», даже не плакал и сам держал равновесие. А его взгляд и даже цвет глаз — напоминал соседку Марси. Это было настолько удивительно и прекрасно одновременно, что Стронгу даже не хотелось отдавать письма.       — Человеку холодно? — удивленно спросил Стронг после затянувшейся паузы, пялясь на меховой ворот дублёнки, в которую был разодет незнакомец. Только потом он заметил двух человек в силовой броне, что крутились неподалеку и бросали в их сторону заинтересованные взгляды, и громко фыркнул, случайно брызнув слюной в сторону незнакомца в дубленке.       Человек машинально погладил пышную бороду рукой, одетой в толстую перчатку с таким же светлым отворотом, будто о чем-то задумался, и, сощурившись, строго произнес:       — Не твое дело, пес. Я тороплюсь, давай сюда письма!       Несколько разочарованно Стронг передал сумку злобному, как гончая, бородачу, даже не задумавшись, откуда тот знает о системе раздачи писем, если они явно видятся впервые. Резко, будто опасаясь коснуться, человек вырвал из руки сумку и принялся копаться в ворохе писем, ворча ругательства. Вытаскивая на свет очередную, будто пожеванную брамином, бумажку, он внимательно вчитывался в текст, задумываясь по несколько секунд над адресатами, затем возвращал обратно в кучу, но несколько писем в итоге оставил себе. Судя по всему, он остался доволен результатом.       — Вы можете быть полезными, когда совсем не ждешь. А я не верил. — Бородач обернулся в сторону двух людей в силовой броне и выкрикнул: — Нет ничего проще, если умеешь читать! Кретины, — прошипел сквозь зубы.       Видимо, эти двое тоже не умели читать, и Стронг даже попытался простить им столь ненавистный вид говорящих железных бочек. Хотя лидеру все равно следовало бы их прикончить и не тратить время попусту.       За неспешными размышлениями, чередующимися с возможными перспективами славной драки, Стронг и не заметил, как мужчина в дубленке достал из кармана чистые листки бумаги, что-то начертил карандашом, бросил их в сумку и ушел, потрясая полученными письмами над головой. Через пару минут подлетела огромная и очень шумная железная птица, которая унесла всех троих, а Стронг остался наедине с лежащей на земле сумкой. Пожав плечами, он захватил оставшиеся письма и отправился дальше. Ничего странного он не заметил. Все его мысли занимал странствующий актер, который цитировал ему «Макбета» — тот человек умел читать, поэтому обладал нужной информацией. А если Стронг не умеет читать, то и «бальзам прекраснодушия» найти не сможет?       К закату Стронг добрался до Сэнкчуари, молча скинул сумку с драгоценными письмами на землю и уселся на поваленное дерево за своим домом. Здесь его и обнаружила Марси Лон — задумчивым и непривычно тихим.       — В чем дело, жирдяй? — поприветствовала Марси, усаживаясь рядом и закуривая помятую сигарету.       Стронг что-то буркнул и снова замолчал, дав понять, что не готов делиться внезапно возникшими переживаниями. Она не возражала, потому что было все равно. Докурив, Марси бросила окурок в упавшую сухую листву, хорошо растоптав ботинком, и внезапно произнесла:       — Когда погиб мой мальчик, я долго корила этих собак — рейдеров. И только потом поняла, что виновата только я. — Ее голос не дрожал, в глазах блестела сталь. — Я проявила слабость и не признала ее. Это я не смогла защитить своего ребенка, и он умер.       Стронг повернул голову, услышав историю Марси, и раскрыл рот, продемонстрировав сохранившиеся зубы.       — Маленький человек не сражается — не может. Стронг не читает — не может найти «бальзам прекраснодушия».       — Жди тут, — бросила Марси и, немного подумав, вскочила с места. Вскоре она вернулась из дома, держа в руках небольшую цветастую книжку. — Если я стрелять научилась, то и ты читать начнешь, — решительно произнесла она, вновь усаживаясь рядом. Переплет был подклеен — судя по всему, книгу довольно часто открывали, но обращались бережно. Марси погладила обложку с изображением маленького мальчика и, помолчав, продолжила: — Кайл очень любил «Питера Пэна», хотя я всегда считала историю чушью. Следовало думать о выживании здесь, в Содружестве, а не искать на картах волшебную страну, в которой не кончается детство. Это тоже я позволила, решив, что так хотя бы смогу оградить Кайла от всех ужасов вокруг. — Она мотнула головой, будто вытряхивая ненужные мысли, и вновь посуровела. — Кстати, по поводу твоего бальзама я тоже сильно сомневаюсь, здоровяк. — Она тяжело вздохнула, не увидев отклика в глазах Стронга. — Ладно, ребенка научила читать — и с тобой справлюсь.       Еще несколько недель слышалась их ругань у того самого поваленного дерева. Марси оказалась довольно строгим и требовательным учителем, а Стронг… Стронг был супермутантом. Поэтому Цзюнь еще несколько раз чинил не только дверь, но и стены, которые Стронг со злости пробивал кулаком. Стоило отдать должное мистеру Лону — оставшись наедине с постоянной работой, он стал выглядеть не так болезненно, приобрел румянец на щеках и даже набрался смелости, чтобы впервые что-то запретить жене. Точнее, порекомендовал не приглашать Стронга в гости, придерживаясь мнения, что сегодня он приходит в гости на ужин, а завтра уже режет брамина у тебя в спальне. К грозному рыку за спиной Цзюнь, к сожалению, так и не привык, продолжая ронять молоток от испуга.       И лишь в другом конце Бостона, где-то под старой церковью, Дьякон рвал на себе фантомные волосы, пытаясь разгадать тайну внезапно сбившихся явок полевых агентов. По непонятным причинам до адресатов дошли совсем другие письма с иными координатами почтовых ящиков. Агенты бегали по всему Содружеству, выходили в неожиданных местах, но никто из редких прохожих не отвечал на позывной.       «Как месть свыше», — с досадой подумала Дездемона, бросив мимолетный взгляд в потолок — туда, где по ее мнению висел над аэропортом Придвен, и поежилась, будто почувствовав ответ за несколько миль. Она с силой сжала в руке адресованную ей записку от Мэксона и, сохранив невозмутимое выражение на лице, положила в карман куртки.