Дикая Пустошь

      — Я слышал, что ты — какая-то важная шишка из «Подземки», — будто между прочим обронил Гейдж, блаженно не замечая, как угрожающе вытягивается лицо их нового босса. И правду говорят о рейдерах: все они отморожены — даже те, что выглядят прилично и мыслят здраво. В ином случае Гейдж ушел бы на двух здоровых ногах, а не одной.       Прогремевший выстрел оглушил Престона. Хотя по большей части он вздрогнул из-за того, что от привычного шутника Дьякона не осталось и следа: словно по щелчку, он переключился на другую личность, выхватил револьвер и внезапно прострелил ногу единственному человеку, который мог прояснить им ситуацию в парке.       — Откуда он знал?! — В ужасе Дьякон прижал ладони к щекам, и дуло револьвера уткнулось ему в висок. Престон поежился, словно на зуб ему попал недозрелый мутафрукт, и осторожно поднял вверх руку, пытаясь привлечь к себе внимание. Но Дьякон был уже достаточно расстроен и не замечал его. — Откуда все эти чумазые люди, живущие в запылившейся заднице мира, обо мне знают? — не унимался он.       Почему-то сначала Престон задумался над странным сравнением парка с «пылящейся задницей», и сконфуженная фантазия дала по тормозам. Возможно, ничего в этом и не было — когда Дьякон нервничал, его несло дальше обычного, а слова вылетали быстрее, чем сформировывалась мысль.       Убедившись, что других свидетелей не было, Дьякон устало рухнул в шикарное кожаное кресло, закинув нога на ногу, но продолжая держать палец у курка на уровне щеки. Его клетчатая рубашка и вытертые джинсы были забрызганы кровью Гейджа. Теперь Дьякон напоминал персонажа из фильма про гангстеров: дон Как-его-там и сыновья.       — Это самый ужасный отпуск в моей жизни! — капризно воскликнул Дьякон. — «Покатаетесь на каруселях, попробуете апельсиновую ядер-колу»! — он передразнил голос Нейта — получилось очень похоже.       Престон вежливо ждал, пока недовольство Дьякона постепенно утихнет. Ему не хотелось спорить с вооруженным человеком. Где-то на фоне стонал Гейдж, и голос его удалялся все дальше и дальше — видимо, в сторону врача. Престон рассеянно подумал о том, что неплохо было бы пойти по его следу, потому как стеснялся спросить о достопримечательностях рейдеров.       Все-таки Дьякону тоже было любопытно, что предложит им новое место на Пустошах, где еще не ступала нога генерала минитменов. Хотелось знать, почему столько рейдеров внезапно сделали их своими королями. Точнее, Дьякона — Престон предпочел не вносить такой пункт в послужной список. Ему еще с людьми работать, а Дьякона уже ничто не испортит. По крайней мере, так Престон думал.       — Генерал не мог знать, что парк оккупировали рейдеры — он был тут более двухсот лет назад, — Престон довольно вяло, а, скорее, по привычке обосновал решение Нейта. Сам он был не в восторге от идеи взять отпуск и покинуть столь ответственный пост: кто знает, что генерал устроит без надзора?       Однако, оказавшись так далеко от Нейта, Престон почувствовал странный прилив сил, будто отбился от сосущего его кровь вампира. Он никогда бы не решился на авантюру, но для этого рядом был Дьякон.       — Теперь парк принадлежит тебе, не так ли? — Престон хитро сощурился. Дьякон почесал револьвером щетинистый подбородок и хмыкнул.       — Мистер Гарви, мне кажется, «Детское королевство» нуждается в помощи! Я отмечу его на вашей карте! — Высунув кончик языка и пытаясь не засмеяться в голос, Дьякон обвел цветным карандашом изображение пряничного замка на довоенном буклете.       — Дошутишься у меня, — буркнул Престон и, оглядываясь по сторонам, поплелся за повеселевшим Дьяконом.       Освальд Шокирующий и его дрессированные гули-трюкачи больше суток наблюдали из окон замка за перемещениями новых гладкокожих. На объявления они не обращали внимания, на угрозы не реагировали. Парень в темных очках поковырялся в щитках и отключил громкоговорители по всему комплексу. Освальд решил не отправлять к ним «диких» в боевом раскрасе — что-то подсказывало: эти люди — не рейдеры, не очередные горластые подселенцы, а… обычные посетители парка. Эта простая мысль после сотен лет изоляции даже не пришла Освальду в голову.       Через камеры видеонаблюдения он следил за тем, как парень в темных очках чинил давно почившую карусель и автоматы с колой. Неоновое сияние вновь озарило улицы «Детского королевства», заиграла музыка. Освальд мог поклясться, что акробаты из его труппы приплясывали и дергали руками, будто вспоминали трюки. Хотя, возможно, их опять донимали паразиты.       Даже не подозревая, что даровал надежду целой орде диких гулей, Дьякон тщетно упрашивал Престона залезть на карусель.       — Эти маленькие ракеты не рассчитаны под мой вес, — строго говорил тот. — Кто знает, сколько карусель еще до войны тут стояла? Сколько ей лет? Триста?       — Ладно, ладно, уговорил. — Дьякон демонстративно шмыгнул носом. — Ведешь себя, как мой сварливый папаша.       — Тогда я молчу, кто ты.       Зато маленькие машинки, курсирующие по монорельсу, точно должны были выстоять. Признаться, Престону тоже хотелось на такой прокатиться. Пускай он упирался подбородком в колени, рискуя, в случае катастрофы, сломать все кости, но оно того стоило.       Дьякон уместился в соседней машинке и, подняв вверх руку, скомандовал невидимому извозчику:       — Поехали!       Где-то в глубине машинного отделения Освальд Шокирующий ударил по кнопке запуска и привёл в движение монорельс. Раздувшийся гуль-техник в знак поддержки рыгнул удушливой смесью, и Освальд добродушно похлопал друга по плечу.       — Не волнуйся, Тодд. Накатаются и побыстрее свалят. Если что-то сломают, мы их убьем.       После парочки кругов, когда Дьякон почувствовал знакомую тошноту и головокружение, они высадились у главной площади. Только в лабиринте зеркал он не нашел ничего смешного. Престон тоже решил, что столько отражений Дьякона — чересчур даже для ночного кошмара.       Перед отбытием они решили посидеть на скамейке и полюбоваться видом на проржавевшие опоры карусели и выцветшую афишу о скором выступлении Освальда Шокирующего — улыбчивый усатый парень с плаката держал в руках цилиндр, из которого торчали кроличьи уши.       — Освальд… кажется, слышал о нем недавно, — пробормотал Престон. — Только где?       — Знаменитость? — сказал Дьякон не без зависти. — А наши постановки о Герберте Дешвуде тебе вот не нравятся!       Престон смутился.       — Люблю фокусы, — признался он.       Аппарат со сладкой ватой выдал им паутину, намотанную на засаленную палку. Маленький паучок — всего-то размером с кротокрыса! — плотоядно уставился на Престона тремя парами глаз из недр автомата.       — С этим… надо поработать. Сотрудника рекомендую уволить — его вата никуда не годится, — признал Дьякон, выкидывая моток паутины в мусорный бак. Паучок активно шевелился за их спинами и гневно перебирал жвалками, видно, разочаровавшись в неблагодарных покупателях.       — Ты собрался восстанавливать парк? — осторожно уточнил Престон. — Банды хотят…       — Рейдеры ограниченные, у них ужасный вкус и никакой тяги к приключениям. Отстранись уже от списков и заданий. Наслаждайся отдыхом!       — Допустим, — не сдавался Престон, опасаясь, что Дьякон наворотит больше, чем какие-то рейдеры. — Но Гейдж знает парк лучше нас. Пусть подскажет, с чего начинать, пока нас не разорвали на части твои «избиратели».       Когда парочка боссов вернулась в резиденцию, Гейджа уже подлатали. Договорившись, что произошедшее было всего лишь недоразумением, рейдер во второй раз попытался озвучить свой план. Дьякон пыхтел, словно коготь смерти, и явно нервничал, поэтому Гейдж в этот раз решил обратиться к Престону, как к самому уравновешенному:       — А, это ты — Серебряный плащ? Слышал о тебе.       Все же Престон был добрым парнем, поэтому прострелил Гейджу ногу аккуратно, не задев кость. Жаль лишь, что слов это не возвращает, как, скажем, самообладание.       — Значит, фокусы любишь? — злобно прошипел Дьякон. — Оборотень!       — Ты ему что, веришь?       — Но про агента он в точку попал! — Дьякон сощурился и приблизился к Престону, чтобы уловить каждую лживую нотку в его голосе. — У-у, да ты даже в лице не меняешься, двуличный!       — Это говорит шпион, у которого гардероб занимает целый дом в Сэнкчуари.       — Не приплетай это святое место!       — Народ, у меня всего две ноги, — взмолился Гейдж, — помогите к доку добраться, пока я не сдох!       — И Гейджа обидел — зачем? Этот честный человек тебя насквозь видел!       Престон молчал. Он не понимал, серьезно ли его спутник так разозлился, или снова притворяется, чтобы заставить его раскаяться? Нет, решил Престон, даже Дьякон из-за какого-то костюма не опустится до гнусностей.       Как оказалось, Престон ошибался. Кроме одного: под руководством Дьякона в парке действительно стало тяжелее жить. Он воцарился всего на два дня, изменившие Ядер-Мир до неузнаваемости. Первым делом босс решил поставить «Макбета» и организовал пробы, в которых должен был участвовать каждый житель. К слову, Дьякон оказался слишком требовательным постановщиком с противоречивым видением пьесы.       Он заставлял рейдеров читать, а отчеты составлять только в стихах. Смертность по показателям самоубийств увеличилась втрое, большинство рейдеров и рабов разбежались. Из каждого динамика звучал Фил Филлипс с любимой песней босса для грусти — «Angel My Angel». Когда пластинку кто-то «потерял», ди-джей исполнял песню сам.       Главы банд единодушно скинулись на убийство нового босса, но не нашли дурака на эту работу. Престон довольно быстро решил вернуться в Содружество — ему было одиноко в «Детском королевстве» без компании, а просить прощения не собирался. «Хватит уже, наотдыхался», — думал Престон, пакуя вещи. За рейдерские поселения он браться не собирался — возможно, когда-нибудь, если генерал позволит ему состариться.       Зато Дьякон сильно скучал по Престону, хоть и не признался бы вслух. По непонятным причинам у него был припасен костюм минитмена, в который он заставил нарядиться Гейджа.       — Я заберу тебя домой! — ворковал Дьякон, оправляя «Престону» шарф. — Ты намного лучше этого говн… опустившегося минитмена. Никто и разницы не заметит!       Гейджа не покидало нехорошее предчувствие, но убежать не позволяли ранения. Рейдеры не хотели связываться с Дьяконом, считали его безумней босса Колтера и не стремились избавить Портера от страданий. Стерва Мэгги вместо оружия прислала Гейджу подарок — водяной пистолетик. «Поиграется и уйдет», — надеялся инициатор долгожданного переворота.       Дьякон откупорил бутылку апельсиновой колы, поправил на лбу мотоциклетные очки и попытался поудобнее утроиться на железном троне из хлама. Чертовски тяжела была эта работа: столько ответственности, внимания — всего того, что шпион должен избегать. Однако он отпадно смотрелся в кожаном костюме с элементами тостера вместо брони. «А у Серебряного плаща там что? — думал Дьякон, усмехаясь. — Очевидно, плащ и шляпа? Ха, да у меня этого добра целый дом!»       Мысли о гардеробе перенесли рейдерского босса в уютный городок на северо-западе, где стулья были мягче трона. Затем он вспомнил о Барабанщике, которому одолжил свою любимую шляпу. Постепенно очередь дошла до Дездемоны, и настроение Дьякона вовсе испортилось.       — Престон, — скомандовал он. — Неси ручку и бумагу. Босс письмо писать будет своей старухе.       Гейдж скривился, что-то злобно проворчал, но послушно отправился на поиски канцелярии, опираясь на костыли.

***

»…Ты представляешь, дорогая Дездемона, он оказался Серебряным плащом!..»       Глава подпольной ячейки не понимала, на что в этом эмоциональном заявлении ей стоит обратить внимание. Пожав плечами, она продолжила читать: »…Также прошу выделить в помощь Барабанщика, дабы вернул шляпу и вытащил меня из блока приматов в «Сафари». К глубочайшему сожалению, на момент написания письма я был смещен с поста короля рейдеров путем импичмента и посажен в обезьянник. Скажи Барабанщику, что меня охраняет ЛИЯ — сучий робот в форме бутылки…»       На слове «бутылка» все встало на свои места.       — Бред какой-то, — строго произнесла Дез. — Придется каждую встречу проверять Дьякона на химию — я давно подозревала неладное. Видишь ли, теперь он — король рейдеров!       — Прекрасно тебя понимаю. — Мэксон глубоко вздохнул. — Дансу кто-то сказал, что он синт, и тот убежал «искать себя» на какой-то «остров туманов, где раки прячутся в автобусах».       Кажется, никто сегодня не получил благих вестей. Радовало лишь, что тайная вылазка за разведданными изначально была формальным предлогом вырваться с насиженных мест — из писем точно никто не ждал чего-то важного.       — Кажется, надо добавить дней к их отпуску.       Мэксон пожал плечами. Казалось, ему было плевать на все, кроме своей очаровательной спутницы. Даймонд-сити погружался в сон, спускалась чудесная безветренная ночь. Робот со скудным словарным запасом наконец перестал варить лапшу. Уже пару часов Артур не сводил взгляда с восхитительных рыжих волос и морщинок в уголках ее глаз. С этого момента он обожал женщин постарше.       — Поэтому я поднаторел в искусстве складывания бумажных самолетиков. С Придвена они красиво летят.       — Хм, пригодится. — Дездемона игриво подмигнула. — А пошли, со стадиона позапускаем?