Дикая Пустошь

      После компании Каррингтона Дездемона думала, что готова стойко пережить любой медицинский осмотр, однако когда её едва живую приволокли в медицинский отсек и перед глазами появилось грозное лицо, скорее принадлежащее маньяку, нежели доктору, из глубин души вырвался душераздирающий крик, пусть и сорванный хрипом. Свет лампы раздирал глазные яблоки, кожу неприятно саднило. Казалось, на руках, от кончиков пальцев до предплечья, не осталось живого места — рыцарь-капитан Кейд обколол её всю, а проб крови взял столько, что хватило бы на переливание. Конечно, Дездемона драматизировала, так как после несчастного случая во время прогулки со старейшиной Мэксоном перестала кому бы то ни было доверять.       — Ещё осталась прививка от столбняка, и вы можете идти отдыхать, скриптор, — безразличный взгляд Кейда, присущий всем врачам, повидавшим всякое дерьмо, скользнул в область пятой точки, и Дездемона вскинулась.       — А зачем он? Вы меня уже весь день держите, и если бы что-то со мной случилось…       — Старейшина приказал провести полный осмотр, это уже не говоря о лечении вашей травмы, и подстраховаться — на всякий случай.       Машинально втянув голову в плечи, Дездемона громко ойкнула и потянулась к шее. Даже лёгкое прикосновение доставляло дискомфорт — но никаких переломов, как показал снимок. Пострадала только её гордость, а страх перед старейшиной только укрепился.       Появление коренастой фигуры из-за ширмы наполнило сердце щенячьей радостью, и Стэн несколько опешил, встретив её дикий взгляд.       — Стэн, я же тебе ничего не сделала, да? — он медленно, точно ожидая подвоха, покачал головой. — Так вытащи меня отсюда, спаси! — мгновенно повысив голос, взмолилась Дездемона, на всякий случай ухватившись за скрипторскую жилетку с десятком карманов.       — Х-хорошо, — промямлил он и смешно выпучился за толстыми стёклами очков.       Тихое покашливание напомнило, что Кейд не покидал смотровую.       — Хорошо, я подготовлю выписку для старейшины, — и с этими словами, одарив Дездемону на прощание подозрительно долгим взглядом, скрылся в соседнем отсеке.       Она вымученно вздохнула и потянулась к одежде, аккуратной стопкой сложенной на железной тумбе. Только сейчас Дездемона поняла, с чего так выпучился Стэн: на каталке она сидела в одном нижнем белье — не самом чистом, стоило добавить. Выдохнув, он отвернулся, уперев взгляд в ширму, впрочем, не сумев скрыть кончики пунцовых ушей.       — Рад, что ты чувствуешь себя лучше — когда я приходил, вид у тебя был… кхм… Кстати, возможно, тебе лучше узнать сейчас, что уже сутки как весь Придвен только о тебе и говорит…       Быстро накинув свитер, она замерла у горловины, борясь с непреодолимым желанием никогда не высовывать голову. Лучше задохнуться — но в тепле, темноте и подальше от жестокой реальности, где старейшина Мэксон пытает её своими медвежьими ухаживаниями.       Натянув штаны, Дездемона снова рассеянно потёрла шею через ворот свитера и нехотя признала, что не сильно-то и пострадала: заметив неладное, Мэксон решительно и быстро отреагировал, схватив её за руки, будто всегда так делал. Это был первый раз, когда она его коснулась, пусть и при странных обстоятельствах, а шок и последующий обморок помешали даже поблагодарить за спасение. Почему-то ей больше не хотелось бежать и крушить капитанский мостик; в глазах Дездемоны виновник вполне себя оправдал, не прикончив её окончательно, — но сколько у той сцены было свидетелей?       — Так уж и все? — она аккуратно прощупала почву, однако обманываться не было смысла. Наверняка история о том, как старейшина чуть не задушил младшего скриптора на верхней палубе, уже обросла домыслами и превратилась в легенду, которую ещё много лет будут пересказывать в столовой или окопах все члены Братства Стали. Миропорядок несколько раз развалится и снова перестроится, но её позор останется.       — Ну… рыцари, которые дежурили на палубе, всем наперебой рассказывают, как ты зацепилась за антенну и с воплями перелетела через поручень…       Значит, никто не заметил, что на Придвене она задержалась только благодаря подаренному Мэксоном шарфику, который он заставил её нацепить для прогулки под луной. Строго говоря, им же она и зацепилась за антенну. Также она узнала, что речи не шло ни о каком свидании: по рассказам очевидцев, она якобы отправилась чинить эту треклятую антенну, а старейшина, чудом оказавшийся рядом, схватил её в последний момент, что прославило его не меньше, чем победа над когтем смерти голыми руками. Очередное чудо. Конечно, теперь он не мог не чувствовать ответственность за спасённую жизнь.       Дездемоне бы радоваться, что о ней не разносятся грязные, лживые слухи о связи с Мэксоном, однако что-то, в то же время, не давало покоя, жгло изнутри яростью. Жилетка от скрипторской формы в руках измялась до неузнаваемости.       Стэн глядел на неё с таким несчастным видом, что стойкое желание обнять его отозвалось в груди тёплым, раскатистым чувством — и она не удержалась. Пусть старейшина распорядился о медицинском уходе, всё же Стэн был единственным, кто пришёл навестить её.       — Я… кхм… рад, что с тобой всё в порядке, я волновался… и остальные, конечно, тоже волновались! — исправился он, когда Дездемона разомкнула объятия. — Проктор выделил тебе выходной по состоянию здоровья, но завтра мы обязаны явиться на собрание. «Прогульщикам поможет только справка из крематория», — он спародировал напоследок голос Квинлана, причём вышло настолько похоже, что Дездемона рассмеялась.       Покашливание вновь напомнило, что рыцарь-капитан Кейд был неподалёку, и оба скриптора синхронно прекратили смеяться.       — Свободны, молодые люди.       Вопреки ожиданиям, Джой и Адам встретили её без ухмылок и подколов — наверняка Стэн поговорил с ними перед выпиской, — однако рыцари, с которыми они столкнулись вечером в столовой, не удержались от злых шуточек:       — Говорят, кто-то повесил флаг на верхней палубе… А, постойте, это всего лишь младший скриптор Джиллиан…       — …И премию Дарвина получает…       Не успела Дездемона даже как следует обидеться, как по правую руку, где только что держал поднос Стэн, раздался рык, а следом — перед глазами мелькнула широкоплечая тень и навалилась с кулаками прямо на ближайшего парня в силовой броне. Смех резко оборвался; остальные рыцари повскакивали со своих мест.       Конфликт, что зрел, как шептались скрипторы, чуть ли не десятилетиями, наконец разорвался атомной бомбой в тесном пространстве столовой. Дездемона не удивилась бы, скажи кто, что Придвен в этот момент покачнулся.       — Я готовился к этому всю свою жизнь! — в глазах Адама блеснул маниакальный огонёк, и он первым побежал на помощь Стэну. За соседними столами восставали другие скрипторы, даже равные по рангу рыцарям, но явно не по престижу. Джой же благоразумно кинулась под стойку с хлебцами.       Несколько мгновений Дездемона не могла поверить своим глазам, продолжая крепко сжимать довоенный алюминиевый поднос, но быстро пришла в себя, когда силуэт силовой брони попёр прямо на неё. Уши практически заложило, когда адреналин рванул по артериям, время замедлилось, счастливая улыбка растянулась до ушей. Со всей силы поднос впечатался в незащищённое шлемом лицо, оставив заметный отпечаток, а Дездемона, не задерживаясь, побежала дальше, стараясь выцепить взглядом тех, кто посмел над ней так несмешно шутить.       Стэн и Адам сражались спина к спине, как всегда мечтали в разговорах перед отбоем, однако удары силовой рукавицей, пусть и безоружной, наносили куда больше урона, чем их кулаки. Но если Адам заметно сдавал позиции и держался на ногах лишь силой своего упрямства, то Стэн выдыхаться не собирался и подавал пример всем скрипторам. Как обычно, воины пера и бумаги брали хитростью там, где рыцари шли напролом.       Дездемона старалась не падать в грязь лицом, про себя поражаясь, какой физической подготовкой обладали скрипторы — не удивительно, что Братство Стали так долго существует. Подземке бы тоже пригодилась хотя бы базовая военная подготовка. В раздумьях, какие идеи ещё можно своровать у Братства Стали, Дездемона чуть не пропустила подлый удар снизу. Увернувшись, она кинулась вдоль стойки с пайками и компотами, которые ещё каким-то чудом не разбились, однако её преследователь растянулся на полу, споткнувшись о выставленные из-под стойки ноги скриптора-пацифиста Джой.       — Немедленно прекратить! — под громогласный вопль все звуки битвы стихли, а бойцы застыли, точно восковые фигуры. Кого-то продолжали держать за шкирку перед ударом, но большинство скрипторов попадало на пол, точно листья. «Паладин пришёл», — донеслись злорадные и испуганные шепотки со всех сторон.       — Теперь-то вам не жить, лабораторные крысы, — выплюнул вместе с кровью из рассечённой губы тот же рыцарь, который стал первой жертвой Стэна. — Паладин Данс, сэр! — звонко отчеканил он. — Скрипторы завязали потасовку, напали на нас во время обеда…       — Гнусная ложь! — взревел Стэн, потрясая перед лицом кулаком.       Однако рыцари только рассмеялись, заранее празднуя свою победу.       — Хочешь сказать, что начал не ты? За ложь огребёшь по полной, вот увидишь.       Паладин обернулся к группке скрипторов, которые инстинктивно жались друг к другу, точно барашки, мазнул взглядом по Стэну, по его рассеченным в кровь костяшкам, моргнул, затем ещё раз моргнул и отвернулся, бормоча: «Надо завязывать».       — Разберёмся, — произнёс он тоном греческого бога, и Дездемона внутренне благоговела, слушая его голос.       По его команде большая половина дневной смены из столовой дружно перекочевала в медблок — к ужасу рыцаря-капитана Кейда. Очередь на осмотр обещала растянуться на несколько часов; в ней же противоборствующие стороны пришли наконец к первому консенсусу: рыцари признали, что скрипторы отважно сражались, а те без ложной скромности согласились. Дездемоне помощь не понадобилась, поэтому раны Стэна и Адама она решила обработать сама. Джой и остальных пацифистов отрядили убирать беспорядок.       — У Кейда что, нет ничего, кроме йода? — фыркнул Стэн, точно капризный ребёнок.       — Все стимуляторы достаются высшему составу и солдатам, — напомнил Адам и ойкнул, когда пропитанная йодом тряпочка коснулась рваной ранки на губе. К утру его лицо обещало расцвести синяками разной степени насыщенности. — Это справедливо, по-моему. Ничего, переживём — да, Джилл?       Дездемона, не сразу сообразив, что обращались к ней, нервно кивнула. Руки ещё тряслись, а перед глазами стояли разноцветные точки. Только сейчас она поняла, что ни разу в жизни толком не сражалась, и ощущения ей очень нравились, особенно нахлынувшая после драки усталость — и гордость.       — А вы видели, как я этим подносом нос расквасила тому шутнику?       Казалось, она никогда не уснёт после пережитого, однако, едва коснувшись головой подушки, почувствовала невероятное опустошение. Мышцы ныли на все лады после непривычных нагрузок, а судя по очагам боли, её всё-таки неслабо приложили. В глубине души ощущалось умиротворение, всё было правильно — она получила своё собственное боевое крещение. На следующее же утро несколько рыцарей сели за соседний стол — ещё не рядом, но не показывая привычной брезгливости.       Однако чего Дездемона точно не ожидала, когда записывала сама себя на задание, так это участия в сборке Либерти Прайма — легендарной машины войны. Поначалу назначение привело её в ужас, ведь с подобным оружием Братству Стали не было бы равных в Содружестве. Один залп был способен уничтожить всю Подземку, если, конечно, все полевые агенты собрались бы под одной крышей, однако именно этот факт, хоть и немного, её успокоил и оградил от опасных мыслей.       Идти с Праймом на Подземку, как сказал бы Стэн, — всё равно, что стрелять по комарам из «Толстяка». Нет, эта махина растопчет Институт вместе со всей его армией синтов, которым эта война нужна так же, как и кошке проктора Квинлана.       Сердце громко ухнуло вниз, и на миг в кабинете, где проходило собрание, стало очень холодно. Подружившись со скрипторами — и даже теперь с несколькими рыцарями, — Дездемона будто бы позабыла, какая широкая идеологическая пропасть на самом деле их разделяла.       «Разве что… — Дездемона ущипнула себя повыше локтя, не веря, что могла в здравом уме подумать о подобном. -…Разве что я смогу повлиять на старейшину».       И что дальше? Сплетет ему венок из витой пары и научит любви к синтам? Да он её тут же выкинет за борт, пожалев, что первый раз спас, в свободный полёт без силовой брони, какой бы нездоровой привязанностью к ней ни проникся.       — Однако некоторые из вас, к моему глубокому сожалению, вчера были замешаны в отвратительной сцене, — стёкла очков проктора Квинлана недобро сверкнули, и Дездемона невольно поёжилась. Стэн рядом с ней отчаянно краснел и прятал руки. — Поэтому они получат срочный наряд на уборку.       Скрипторы, которые в драке не участвовали, злорадно улыбались, и Дездемона поймала себя на странной мысли: «Предатели!». Проктор Инграм, которая теперь брала над ними шефство, собрала всех на верхней палубе, — злополучная антенна-убийца, по наблюдениям, перекочевала в другое место, — затем их группами спустили на винтокрылах в аэропорт.       Пока Стэн с кислой миной на лице отлучился в ангар за тряпками, вёдрами и пачкой «Абраско», Дездемона ждала его посреди базы, не без любопытства оглядываясь по сторонам, пока её не накрыла тень силовой брони.       «Только не снова…» — жалобно заскулили растянутые в пылу вчерашней битвы мышцы.       — Прошу предъявить удостоверение личности, — суровым тоном запросил рыцарь, и Дездемона, точно маленькая девочка, застигнутая на месте поедания последнего крекера, побледнев, хлопнула по карманам жилета, пытаясь найти то, чего никогда не существовало. После немой сцены рыцарь расхохотался. Шлем откинулся назад, демонстрируя нижнюю часть лица того, кто сидел внутри брони.       — Дьякон! — прошипела Дездемона. Страх, рвущийся нервный смех и раздражение мешались в ней порохом, норовя сорвать башню и пойти на своего агента с кулаками, как бы ни были низки шансы на успех хоть что-то ему разбить. — Что ты тут делаешь?!       — Я?! — с тем же возмущением воскликнул он. — Это ты исчезла — ни ответа, ни привета! Что мы должны были подумать? Вот я и решил проникнуть на базу, чтобы освободить любимого босса из плена, а тут ты навстречу идешь с лыбой до ушей! Что-то задание больно тебе нравится…       Пусть Дездемона видела только нижнюю часть лица, но плотно поджатые губы говорили больше, чем любые произнесенные ими слова. К сожалению, бывало такое не раз — вот и сейчас Дьякон был прав, но чувство гордости мешало признаться в чём-то постыдном.       — Я хорошо играю свою роль, дубина. Мне доверяют; повышение и работа над Праймом говорят сами за себя.       Нижняя челюсть Дьякона чуть отвисла, но уточнять, что пока они будут только отмывать его запчасти в наказание за драку, она не стала.       — Ты собираешь этого монстра? Ух… Но тогда ты можешь узнать…       Бубнёж Дьякона она прервала коротким: «Цыц!», ибо за его спиной появился Стэн — и чем ближе он подходил, тем явственнее на его лице проступало выражение недоумения.       — Стэн, это рыцарь…       — Стоун! — выпалил Дьякон мгновенно и пожал скриптору руку своей стальной клешнёй. — Приятно познакомиться!       — Мы на смену идём, так что поговорим вечером, — Дездемона выдавила самую приятную улыбку, на которую были способны челюсти.       — Разумеется, мэм! Я ещё хочу послушать историю про какого-то неуклюжего скриптора… Ух, что был бы за полёт! Ad Victoriam!       Даже сквозь динамик чётко прорывался насмешливый тон, который явно не укрылся от Стэна. Когда Дьякон скрылся из виду, — не хотелось знать, чем он целый день планировал заниматься, — она перевела взгляд на своего напарника и невольно улыбнулась: насупившись, с красными щеками, он походил на обиженного подростка.       — Ты чего? — мягко спросила она, но сердце так и билось где-то в горле. Если он что-то подозревал, то обязательно доложит проктору Квинлану, но с другой стороны, это ведь был её Стэн, которому можно за милую душу понавешать лапши…       — Этот рыцарь снова смеялся… над тобой.       Впору было самой покраснеть за мысли, будто Стэн мог ей хоть как-то навредить. Нет, после драки в столовой, когда он защищал её от насмешек, не побоявшись натренированных рыцарей, она смотрела на него уже совершенно другими глазами: не скрывая восхищения и гордости.       Даже когда они драили распакованные части Либерти Прайма, перемазавшись с ног до головы машинным маслом, Стэн всё равно умудрялся вызывать в душе неизвестный доселе трепет. Рядом с ним Дездемона чувствовала себя спокойно, с ним всегда можно было поговорить и посмеяться. За те недели, что они были знакомы, он сам изменился: больше не сутулился, приняв свой рост как данность, стал реже заикаться, да и голос приобрел нотки, которые может себе позволить только уверенный в себе человек. Хотелось думать, что её общество хоть немного было тому причиной.       В следующий раз, когда Стэн повернулся к ней, протягивая очередную запчасть от Либерти Прайма, Дездемона оставила в уголке его губ лёгкий, почти детский поцелуй. От неожиданности его пальцы разжались…       …И уже через десять минут скриптор Джиллиан вновь оказалась в компании замученного рыцаря-капитана Кейда — и с гипсом на левой ступне.