Искупление

Чета Сальваторе вернулась в Лондон в начале лета, и Ребекка, подобно вихрю, вновь ворвалась в жизнь Кэролайн. Ее было очень много: она каким-то образом успевала быть везде и говорить обо всем, но Кэролайн с удовольствием ее слушала и для нее присутствие подруги раскрасило ее однообразные дни. Ребекка вновь взяла над ней своеобразное шефство, заявив, что нельзя проводить все дни за книжками. Она даже пожурила Клауса за то, что он ведет себя как бирюк и от всех скрывает такую прелестную леди. 
К облегчению Кэролайн, при сестре Клаус вел себя так, словно действительно был по уши в нее влюблен, и почти не выпускал из своих объятий, то и дело прикасаясь поцелуем к ее тоненьким пальчикам. Надо ли говорить, что для нее визиты Бекки превращались в сладостные пытки, потому что после того, как сестра уходила, физический интерес, может быть, и оставался, а вот вся нежность улетучивалась. — Здесь самые вкусные пирожные, — прощебетала Ребекка, отворяя дверь новомодной кондитерской, которая была расположена в Сохо. Она говорила о ней уже целую неделю и уговорила Кэролайн сходить туда и встретиться с кем-то из знакомых. — Увидишь, тебе тут точно понравится, Кэролайн, а Дейзи и Лили будут тобой очарованы, — продолжала тараторить она, входя в теплое помещение, пропахшее миндальным кремом и сладким тестом. — Вы уже здесь! — Она твердым шагом направилась в сторону маленького круглого столика, за которым уже устроились две девушки. Кэролайн только и оставалось, что поспевать за слишком энергичной леди Сальваторе. — Ребекка, — доброжелательно улыбнулась светловолосая, хрупкая девушка с круглым личиком. — Я так рада тебя видеть! — Я жутко соскучилась, — всплеснула руками Бекка, затем оглянулась, ободряюще улыбаясь подруге, которая заметно беспокоилась. — Вы же помните Кэролайн? — Да-а, ту самую, которая появилась из ниоткуда и увела самого желанного жениха Лондона, — беззлобно усмехнулась вторая, темноволосая и с куда более проницательным взглядом. — Лили, — ахнула сидящая рядом с ней подруга, но Ребекка рассмеялась, и Кэролайн заставила себя улыбнуться. — Не обижайся на Лили, у нее просто что на уме, то сразу на языке, — махнула ладошкой Дейзи. Она явно была очень добродушной и даже наивной, решила Кэролайн, присаживаясь с ней рядом, пока Ребекка диктовала заказ официанту для них обеих. — Эй, я всего лишь сказала правду, — возмутилась Лили. — Лорд Майклсон ведь был завидным женихом? Был. Это был первый сезон Кэролайн? Был. И она тотчас же заполучила себе лучшего жениха! Магия, не иначе, — прищурила Лили кошачьи глаза, и Кэролайн пожала плечами. — Можете завидовать ей столько, сколько влезет, — заявила Ребекка, снимая кружевные перчатки. — Но не смейте обижать. — Все в порядке, Ребекка, — успокоила ее Кэролайн, понимая, как ее ситуация могла выглядеть в глазах незнакомцев. Ведь ей действительно повезло самым необыкновенным образом, и, должно быть, в чужих глазах все это было похоже на сказку: богатый и влиятельный лорд обратил внимание на простушку из провинции, тогда как на самом деле… Кэролайн сама пока еще не понимала, как все обстоит на самом деле, и обсуждать свою семейную жизнь не была готова даже с Ребеккой, потому чувствовала себя не в своей тарелке и ей оставалось надеяться на то, что Дейзи и Лили будут придерживаться рамок приличий и не будут задавать ей неудобных вопросов. — Путешествие по Италии пошло тебе на пользу, — заметила Дейзи, разглядывая Ребекку, чье нежное лицо тронул золотистый загар. — Там было так чудесно, что совсем не хотелось возвращаться, — мечтательно согласилась Ребекка, помешивая ложечкой свой чай. Кэролайн, зная о том, что подруга может часами говорить про медовый месяц, перевела дух, подавляя в себе легкий укол зависти. Ребекка болтала, и в ее речи так легко проскальзывало: «мы со Стефаном», «я и Стефан» и подобные словосочетания, и Кэролайн едва себе представляла, что может быть так же близка со своим мужем. — Это до отвратительного мило, — наморщила хорошенький носик Лили, ложечкой ломая пирожное. — Кэролайн, у тебя все так же? Все только с мужем? Но Кэролайн не впервой приходилось лгать о своей семейной жизни, потому она стеснительно улыбнулась, а Ребекка закатила глаза, не скрывая, впрочем, довольной улыбки. — Еще бы! — воскликнула бывшая леди Майклсон. — Мой брат не упускает ее из виду, я догадываюсь, почему они столько времени провели в глуши Брайтона. — Ребекка, — ахнула Кэролайн, чувствуя, как предательская краска заливает лицо, но негодница лишь рассмеялась. — Леди Кэролайн несказанно повезло, — покачала головой Дейзи, и ее взгляд упал на изысканные сережки Кэролайн. — Вам очень идет. — Спасибо, — пробормотала все еще смущенная девушка. — О, они так подходят ожерелью, что Ник подарил Кэролайн в знак своих серьезных намерений. — Кэролайн грустно улыбнулась, вспоминая тот рождественский бал, ту ночь, когда, казалось бы, все ее мечты осуществились. Могла ли та Кэролайн представить, что Клаус окажется холодным и жестким человеком, который будет держать ее на расстоянии вытянутой руки и ранить своими словами? — Верно, это случилось в Рождество, — кивнула она, и ее рука машинально взметнулась к шее. Она чаще всего носила три жемчужины, подаренные Клаусом, это был самый дорогой ее сердцу подарок, несмотря на то, что на своем туалетном столике она часто обнаруживала более роскошные драгоценные гарнитуры. Клаус, вероятно заметив, как часто она носит именно это украшение, — ей хотелось в это верить — не так давно преподнес ей подходящие жемчужные серьги и изящное кольцо. Она нашла бархатную коробочку одним утром, и, несмотря на то, что ей не хотелось обманываться вновь, ее надежда на то, что он может по-своему заботиться о ней и даже… любить, вновь в ней воспрянула. — Не могу представить себе ничего романтичнее, — вздохнула Дейзи, мечтательно прижимая ладошки к груди, на что Лили усмехнулась. — Это точно. Тем более от такого сурового человека, как лорд Никлаус, это кажется вдвойне романтичнее. — Ник совсем не суровый, — махнула рукой Ребекка.— Правда же, Кэролайн?
 — Правда, — легко солгала Кэролайн, с болезненным удовольствием приукрашивая свою жизнь. Всего пара слов и пара смущенных взглядов, и ее одинокая, холодная жизнь превратилась в жизнь любимой жены лорда, что холил ее и лелеял и любил ей читать вслух. Эта девичья посиделка все же стала для Кэролайн какой-то отдушиной, и в какой-то момент, разговорившись и даже найдя общий язык с колючей леди Лили, она порадовалась тому, что позволила Ребекке привести себя сюда. Тем временем дверь в кондитерскую вновь открылась, впуская холодный ветер и новую покупательницу, о чем сообщил звякнувший колокольчик на двери. — Ох, бедняжка Тесса, — внезапно пробормотала Дейзи, пряча глаза. Кэролайн хотела было обернуться, но Ребекка пихнула ее в бок. — Что такое? — шепотом поинтересовалась Кэролайн, замечая, что даже взгляд Лили стал жалостливым и необыкновенно мягким. — Это Тесса, виконтесса Сент-Джеймс, — прошептала Ребекка. — Она дебютировала вместе с нами, если помнишь ее. Кэролайн пожала плечами, не уверенная в том, что помнит кого-либо, кроме Бекки и того, что всегда танцевала с Клаусом и с братьями Сальваторе. — Она вышла замуж после вас, — сообщила Лили, делая вид, что увлечена своим пирожным. — Но ее брак оказался полной катастрофой… — Всему Лондону известно, что виконт привел свою любовницу в тот же дом, где живет его жена, — прошептала Дейзи. — Бедняжку все жалеют, а ведь сначала ее брак казался таким идеальным, прямо совсем как у вас. Кэролайн почувствовала, как волоски на руках и затылке встали дыбом. — Не смей нас с ней сравнивать, — зашипела Ребекка, и Кэролайн чуть обернулась, чтобы увидеть Тесс. Это оказалась невысокая, хрупкая леди с темными, как смоль, волосами, что были убраны в затейливую прическу. Миловидная и приятная, она выглядела немного уставшей, и Кэролайн показалось, что она избегает смотреть в их сторону. Впрочем, рассудила она, если бы весь свет Лондона судачил о ее личной жизни, она сама бы точно не смогла никуда выйти. И именно в этот момент, слыша горячий шепот Ребекки и видя жалость в глазах девушек своего окружения, Кэролайн поняла, что никогда и никому не расскажет о том, что на самом деле творится за закрытыми дверьми ее дома. Она знала, что не вынесет ни жалости, ни бесконечных сплетен, а значит, сделает все, чтобы все всегда считали, что ее жизнь идеальна. За окном уже начало темнеть, и разговор о Тесс несколько нарушил девичью кокетливость вечера, так что, когда Ребекка предложила вернуться домой, Кэролайн только обрадовалась. Но к ее удивлению, Ребекка попросила кучера ехать длинной дорогой и заявила, что хочет с ней поговорить. — Скажи, Деймон часто у вас бывает? — без прелюдий начала Ребекка, и Кэролайн растерянно пожала плечами. После того неловкого случая она не видела мистера Сальваторе. — Что-то случилось? Братья поссорились? — поинтересовалась она у Бекки, и та злобно усмехнулась. — Я была бы только рада. Нет, дело в том, что до меня дошли странные слухи… Это правда, что твою горничную тебе порекомендовал тоже Деймон? — Да, — кивнула Кэролайн. — Он, правда, говорил, что «подарил» ее мне, но это же Деймон… — А ты не думала, откуда у него могла взяться женщина для подарка? — резко осведомилась Ребекка. — Я же говорю, до меня дошли слухи, а потом я подкупила одного из людей Стефана и… я узнала, что у Деймона есть что-то вроде клуба для джентльменов. Заведение, в которое мужчины ходят, чтобы пить, курить и обсуждать скучную политику, — фыркнула Ребекка. — Но клуб Деймона предоставляет и другие услуги. Он содержит бордель, Кэролайн, — выплюнула Ребекка, начиная сердито обмахиваться своим веером. 
Кэролайн похолодела, чувствуя прилив тошноты от одной только мысли, что Клаус, который столько времени проводил с Деймоном, мог иметь постоянную любовницу из числа проституток. Самые невообразимые картины заполонили ее разум, и вся ее неуверенность тут же проступила наружу, заставляя вцепиться в руку Ребекки. — Ты уверена? Ты правда думаешь, что Стефан и Клаус?.. — слабым голосом начала Кэролайн, и Ребекка тут же кинулась ее утешать. — Что? Нет, Кэролайн, милая, я так не думаю! Ник никогда бы не поступил так по отношению к тебе, и в Стефане я уверена. А вот то, что они так близко общаются с Деймоном и бывают в этом клубе… — Ребекка воинственно выпрямилась. — Мы должны обо всем разузнать, тебе так не кажется? Ты можешь расспросить свою горничную? А я постараюсь что-нибудь выведать у Стефана, идет? 
Кэролайн бездумно кивнула, чувствуя, как туго корсет сдавливает ее грудь и мешает дышать. Ей стало дурно от одного лишь предположения о неверности Клауса, а значит, столь сильные чувства к нему могли полностью разрушить ее. Как странно, подумалось ей, любовь, что должна была быть светлым чувством, что дарует силы, могла быть ядом, что медленно ее убивает. Когда она вернулась домой тем вечером, бледная и осунувшаяся от тревожных мыслей, Бонни забеспокоилась, не заболела ли ее госпожа, и тут же принесла ей травяной отвар, горький и вяжущий язык, который заставила выпить до последней капли. — Вы как ребенок, — улыбнулась она, когда Кэролайн скорчила гримаску. — Бонни, можешь мне кое-что рассказать? — спросила леди Майклсон, делая глоток простой воды, чтобы избавиться от горького послевкусия травяного напитка. — Конечно, моя госпожа. — Это правда, что у Деймона Сальваторе есть публичный дом? — прямо спросила Кэролайн, слишком усталая для всяких семантических игр. Лицо Бонни выдало ее с потрохами: она побледнела, ее изумрудные глаза расширились, а рука с подносом чуть дрогнула. — Не пристало миледи расспрашивать о таких вещах, — забормотала она, избегая ее взгляда. — Бонни, мне правда все равно, чем ты занималась раньше. Я знаю, что это не твоя вина, — твердо заявила Кэролайн. — Только расскажи мне о Деймоне, пожалуйста… Мольба в ее голосе была столь ощутимой, а взгляд — таким выразительным, что Бонни только вздохнула. — Милорда я там не видела, моя леди. Если он и посещал «Нимфию», то только крыло мистера Сальваторе, куда девушкам ходить нельзя. — Расскажи мне, — жадно выпалила Кэролайн, садясь в постели, и Бонни вздохнула, опуская поднос на прикроватный пуфик. — Нечего рассказывать, миледи. Меня привезли из Америки, это вы знаете. Мистер Сальваторе купил меня из-за экзотической внешности, он всех так выбирает: там все женщины очень привлекательны. Говорят, что мужчинам такое нравится, но я никогда не бывала в общих залах и как все устроено не знаю. Он с чего-то решил отдать меня вам, вот и все. Кэролайн, сочувственно улыбнувшись, взяла ее за руки. — Наверное, это прозвучит очень эгоистично, Бонни, но я очень рада, что ты здесь, со мной. Я без тебя не справилась бы, — совершенно честно ответила она. Рядом с Бонни, всегда такой сильной и смелой, Кэролайн ощущала себя слабым тепличным цветком. — И я, миледи, — прошептала Бонни. — Но почему вы стали спрашивать? Зачем вам «Нимфия»? — Я… — совершенно сумасшедшая мысль закралась в голову Кэролайн. — Я хочу сходить туда. Ты поможешь мне, Бонни? Горничная покачала головой, замечая упрямый блеск в глазах госпожи, и прочла про себя короткую молитву на креольском. — Да помогут нам боги, миледи, — сухо заметила она, уже зная, что никакие уговоры на нее не подействуют. Если ее леди себе что-то вбила в голову, то обязательно это сделает. Кэролайн слабо улыбнулась ей, радуясь своей маленькой победе. Она уже думала о том, что ей следует говорить Деймону и как себя вести — мысленно она уже вела диалог, споря с Деймоном и пытаясь… пытаясь узнать все, что возможно, решила она. И можно было бы даже поугрожать ему Ребеккой, которую старший Сальваторе едва выносил: она рассудила, что если предложит ему сделку, пообещав, что ноги Ребекки не будет в его заведении, то он, быть может, что-нибудь да расскажет ей. А Ребекке она все перескажет сама, и подруга будет довольна… Когда Клаус заглянул в спальню жены, которая не спустилась к ужину, то заметил, как болезненно блестят ее глаза и раскраснелись щеки, пока она листала книжку, мыслями, очевидно, очень далеко отсюда. — Ты не спустилась к ужину, — сухо начал он, присаживаясь на ее постель. Рука сама собой потянулась к ее лбу, и когда она изумленно захлопала своими невозможными синими глазами, Клаус усмехнулся. — Я не хочу есть, — покачала она головой, отбрасывая пряди волос назад, и он заметил, что ее пальцы испачканы чернилами. — Ты писала кому-то письмо? — Да, Деймону, — бездумно ответила Кэролайн, и он помрачнел. Клаус поймал ее лицо за подбородок и заставил смотреть на него. — Не знал, что ты ведешь с ним переписку, — медленно произнес он, и она нервно облизала алые губы, ежась под его взглядом. — Я не веду. Это просто Ребекка кое о чем просила, вот и все, — искренне произнесла она, прикасаясь холодными пальчиками к его запястью. — Я велю затопить камин сильнее, — внезапно произнес Клаус, прикасаясь к ее горячим щекам. — Не смей болеть, Кэролайн. Кэролайн, к его удивлению, внезапно прижалась щекой к его руке и озорно улыбнулась. Так, как она никогда не улыбалась ему, когда они были наедине. Обычно так она улыбалась, когда притворялась перед их друзьями влюбленной и счастливой с ним. — Я постараюсь не ослушаться, — прошептала она, и Клаус действительно все был готов списать на температуру и легкую простуду, потому что такая игривость его Кэролайн не была присуща. Но ее поведение вызвало у него ответную улыбку, и, повинуясь порыву, он внезапно притянул ее к себе, заставляя сесть ее к себе на колени. Она тут же обвила руками его шею и уткнулась носом куда-то в ключицы. Жажда любви, подумал Клаус, позволяя себе запутаться ладонью в ее волосах, вот что было в его Кэролайн. То, как она замирала каждый раз при его прикосновениях и смаковала каждое объятие — жажда любви, тепла, сочувствия. Его план, казалось, сыграл как по нотам, и вот она так сильно тянется к любому проявлению ласки и участия, вот ее сердце изранено его отчужденностью и холодом. Несчастна и одинока, как он и хотел. Но вместо этого он отчего-то подумал о том, что ее сердце может откликнуться любому смельчаку, который будет готов предложить ей свое покровительство. И тогда и этот сияющий взгляд, и эти поцелуи, и эта нежная душа, которая почему-то даже месяцы душевных пыток спустя искренне улыбалась и пыталась любить его — ровно настолько, насколько он позволял, — будут принадлежать другому, с отрезвляющей холодностью осознал он, стискивая ее в объятиях крепче. Будут принадлежать кому-то вроде Деймона Сальваторе, с холодной яростью признал он, заставляя Кэролайн посмотреть на него. Собственническая, эгоистичная натура его не могла такого позволить, она была его, пока он не решит, что с ней все кончено, и он впился в ее лицо суровым взглядом. — Не заставляй меня разочароваться в тебе, — неожиданно для самого себя произнес он. Ему следовало говорить о другом, ему следовало попытаться открыться ей и молить о ее прощении, но Клаус, зная, что для него уже давно приготовлено место в аду, не питал пустых надежд. — Могу ли я просить об этом же? — внезапно произнесла она, прикасаясь к его лицу. Она смотрела серьезно, и в глубине ее глаз он увидел потаенную боль, которая ничуть его не тешила. — Разве ты уже не разочарована во мне, sweetheart? — усмехнулся он, и Кэролайн повела плечом. Пока он не разбил ее сердце окончательно, она была готова давать ему шанс за шансом.