Неотвратимость

Весь следующий день шёл снег. Крупные вязкие хлопья покрывали землю, сугробы на полях и дорогах быстро росли, замедляя Варгаса и Даниэля на пути к Хаддерсфилду, который располагался к северу от Долины. Густой белый покров снега приглушал шаги монстров, но Габриэлю всё равно было спокойнее в это время года. Зимой в Гримсби всегда было промозгло, с моря дули сильные ветра, но зато семья часто собиралась дома. Он, отец и старший брат делали из заготовок ужин, мать с сестрой шили тёплые вещи из шерсти. Это было время, когда за окном бушевала метель, далеко в лесу завывали волки, а они все вместе сидели за столом в маленькой уютной гостиной. В такие вечера не раздражало даже то, что мать не позволяла никому притронуться к еде, пока она не прочитает молитву. И теперь снегопад, принёсший с собой чистоту и свежесть, отвлекал от головной боли и усталости, усилившихся после бесконечной пьяной ночи. Габриэль даже не помнил, как дошёл до дома миссис Боунс и упал на кровать в своей комнате, чтобы поспать хотя бы пару часов. Но отлично запомнил осуждающий взгляд, встретивший его утром. Марлоу даже не предложил ему настойку от головной боли — видимо, считал, что Хантер должен был сам пережить это наказание. Даниэль ехал позади охотника, с трудом сдерживая Кифу, который отфыркивался от снега и рвался вперёд, стремясь обогнать метель. Тёмная фигура Варгаса выделялась на фоне белых полей, и священник не хотел к ней приближаться — не мог смотреть в безразличные серые глаза. Они едва перекинулись парой слов утром, и в голове у Марлоу всё ещё звучали жестокие фразы, сказанные накануне. Наверно, он их заслуживал. Наверно, Габриэль был прав, когда обвинял его в лицемерии. Даниэль обманывал себя, отчаянно цепляясь за жалкие клочья своей праведности, уничтоженной самим охотником, но что ещё ему оставалось? Пусть он заслуживал такого обращения, даже худшего, обида на Хантера не растворилась с рассветом, как это случалось раньше — слишком много всего накопилось, и священнику нужно было время, чтобы привести свои мысли в порядок. Желательно — время в одиночестве, но даже когда Даниэль оставался ненадолго один, он чувствовал незримое присутствие охотника. Теперь Габриэль всегда был с ним. Дорога до Хаддерсфилда окончательно вымотала Варгаса и его спутника. Снегопад то усиливался, то затихал, но не прекращался ни на секунду; сильные порывы ветра бросали колючие снежинки им в лица, заставляя зажмуриться и поднять выше воротники; в белом мареве мелькали жуткие силуэты голых деревьев, тянущих к путникам тонкие ветви — Долина просила не покидать её, не оставлять наедине с тьмой. Но несмотря ни на что, они не сбились с пути, и за полночь, когда небо наконец прояснилось, добрались до города. Стражники легко пустили их за ворота, даже не спросив, кто они и зачем прибыли. Один из них сразу предупредил, что мест в гостинице наверняка нет, а второй пошутил, что в борделе ещё найдутся. А потом оба насмешливо пожелали удачной охоты. — Стражники во всех городах ведут себя странно? — тихо спросил Даниэль, не рассчитывая услышать ответ. — Им скучно, — пожал плечами Варгас, уверенно двигаясь по широким, довольно людным даже в такой поздний час улицам. — А почему они сказали про охоту? Ты ведь не показывал метку. Священник прошёл вслед за Варгасом по узкому переулку, и они оказались на хорошо освещённой улице. Через приоткрытые окна на неё лились звуки из трактиров: громкие голоса, смех и ругань, нестройное пение. Этот город чем-то был похож на Честерфилд, разве что никто не дрался, и проститутки не перехватывали клиентов прямо на дороге. — Они думают, мы последуем их совету и пойдём в бордель, как делают все, кто сюда приезжает, — пояснил Хантер и свернул в сторону дома, который окружали розовые и красные фонари. — Здесь самый большой публичный дом в Англии, после лондонского, конечно. Они миновали группу мрачных мужчин, которые держались в тени и о чём-то переговаривались, поглядывая по сторонам. Вспомнив пауков Честерфилда, Даниэль подошёл к охотнику, стараясь оказаться подальше от них. — Не волнуйся, здесь не похищают людей для работы, — хмыкнул Варгас, заметив это движение. — Здесь всё законно. Чистый секс, чистые деньги. Мнят себя элитой, — презрительно закончил Хантер. Грудь священника сдавило знакомым тяжёлым чувством, которому он никак не мог подобрать название. Это были не обида, не стыд и не осуждение — что-то гораздо более тёмное и глубокое. Габриэль говорил со знанием дела, а значит, уже бывал в этом городе и наверняка — Марлоу не сомневался, — в этом борделе. Призывные огни которого становились всё ближе. — Мы же не идём в… — Нет, мы идём в гостиницу, — перебил Варгас. — Она рядом, чтобы торговцам не нужно было далеко ходить за шлюхами. Охотник остановился напротив публичного дома и бросил на него задумчивый взгляд. Какой бы зазнавшейся дурой ни была хозяйка этого заведения, упускать такую возможность было бы глупо. Стоило туда заглянуть, но не сегодня. Сегодня, оказавшись на кровати, Варгас мог только уснуть. Хантер толкнул дверь, ведущую во двор большого трёхэтажного здания. Они завели Голиафа и Кифу в конюшню, поднялись на широкое крыльцо гостиницы и зашли внутрь. Как обычно, на первом этаже располагалась таверна, в которой пару столиков занимали сонные расстроенные мужчины, в соседней комнате оказалась уютная гостиная, пустынная в этот час. Путников встретил приятный молодой человек и с сожалением сообщил, что у них не осталось подходящих комнат. Через город на юг проходил большой караван торговцев, которые заняли почти весь постоялый двор, и свободной осталась единственная комната под крышей с одной кроватью. — Найди вторую кровать или матрас, мне всё равно, я могу спать на полу, — Хантер бросил парню несколько монет, и тот, взглянув на них, сразу закивал, приговаривая, что он обязательно всё устроит. В надежде получить поощрение молодой человек действительно всё быстро организовал, и Варгас и Даниэль поднялись на самый верх, в комнату под крышей со скошенными стенами, маленьким прямоугольным окном, пропускающим тусклый свет красных фонарей, и двумя узкими жёсткими кроватями, одна из которых кренилась на погнутых ножках. Ни стульев, ни тумбочек здесь не было. Даже некуда было поставить лампу. Хантер бросил на пол сумку, вокруг неё взметнулось облако пыли. Пружины заскрипели, когда он опустился на койку, и её ножки, казалось, согнулись ещё сильнее. Варгас повесил плащ и шляпу на спинку кровати, скинул ботинки, лёг и почти мгновенно уснул. Даниэль аккуратно сложил свои вещи, положил сумку рядом с койкой, сел и тяжело вздохнул. За последние пару недель он отвык ночевать с Габриэлем в одной комнате, а теперь снова мог слушать, как выравнивается его дыхание, наблюдать, как разглаживаются морщины у него на лбу и выражение лица становится спокойным. Он отвык видеть Габриэля таким. Священник смотрел, не в силах отвести взгляд и, сжимая в замёрзших пальцах край одеяла, чувствовал, как в груди предательски теплеет. А потом поймал себя на мысли, что если бы не нашли вторую койку, он согласился бы ночевать в борделе. Это было бы лучше, чем спать с Варгасом в одной кровати — Даниэль боялся представить, что бы с ним тогда было. Но воображение само подсказало ответ, и священник устало опустил веки. Как долго ещё он мог бороться с самим собой? На следующее утро Марлоу по просьбе охотника написал отчёт о мантикоре и письмо миссис Тиви с сообщением о том, что её муж отомщён, и они отправились на разведку. Судя по тому, что было написано в контракте, двое человек явно не могли справиться с заданием, но всё же они были способны оценить обстановку и решить, что делать дальше. Город, покрытый свежим снегом, выглядел опрятно и даже красиво. По длинным улицам ездили повозки, запряженные ухоженными лошадьми, горожане в хороших одеждах выглядели полными забот, но не несчастными, на рынке, к которому стекались торговцы со всей страны, можно было найти, казалось, что угодно. Нищих холод загнал в их норы, шлюхи не показывались из своего борделя, стражники патрулировали по всему городу, подавляя любые конфликты. Если не присматриваться, Хаддерсфилд создавал впечатление почти идеального островка спокойствия, вот только повсюду в городе взгляд натыкался на листовки культа тьмы. Они висели на повозках, заборах и стенах домов, валялись под ногами, размокая от грязи, и призывали уверовать в истинного бога. Даниэль сорвал одну листовку, на которой, как и на всех, была изображена чёрная клякса с тремя белыми, похожими на звёзды точками внутри — символ бездны и могильных огоньков, — прочитал текст на ней и в гневе скомкал бумагу. — Что пишут? — спросил Варгас, направляясь к окраине города, где, по словам хозяина гостиницы, находилась лаборатория культа. — Чушь, — резко бросил Марлоу. — Приглашают вступить в их ряды и стать апостолами нового мира. — Старый мир от прежних апостолов ещё не оправился, — фыркнул Хантер, за что его тут же наградили возмущённым взглядом, но охотник только пожал плечами и пошёл дальше. Путь до лаборатории был не близкий — нужно было добраться до одной из фабрик, которыми была застроена южная часть города. Заводы образовали целый промышленный район, но теперь часть из них пустовала, и бесхозные помещения облюбовали нищие, бродяги и культисты. По дороге к окраине их обгоняли мужчины и женщины, спешащие на работу, туда, где трубы каждый день пускали столбы дыма и копоти в чистое небо. Среди них мелькали молодые люди в чёрных одеждах — накануне они показались Даниэлю похожими на пауков, но теперь стало ясно, что это и есть культисты — на плащах у них были нашивки с эмблемой. Следом за группой поклонников тьмы — совсем ещё юных парней и девушек — они вышли на небольшую площадь, по которой разносился звонкий уверенный голос. В центре на постаменте, сложенном из скамей и деревянных коробок, стоял низкий мужчина в чёрном и вещал, обращаясь к небольшой толпе слушателей, среди которых были рабочие, нищие и бродяги. — …падут от руки Тьмы не признающие Бога Нового мира и недостойные! Варгас и Даниэль остановились. Хантер огляделся, пытаясь представить масштаб проблемы — если культ получил широкую поддержку горожан, это сильно осложнило бы дело. Само по себе то, что оратора не прогоняли, уже было плохо. — Но Он всем даёт второй шанс — дарует истинные души! Он не обрекает на вечные муки, Он Высшее существо, которому чужды злость и обида. Он не мстит, у Него нет избранных. У Него не один только непогрешимый сын, мы все — Его дети. Мы все — Его душа. Даниэль, который внимательно слушал и становился всё мрачнее и решительнее с каждым словом, сделал шаг вперёд и открыл рот, собираясь возразить, но его резко дёрнули обратно. — Молчи, — приказал Варгас. Присмотревшись, охотник заметил, что многие согласно кивали, явно не впервые присутствуя на таком выступлении, а значит, это были не просто любопытствующие. Они специально приходили, чтобы послушать. Они предали одного бога, чтобы с радостью принять другого. Видимо, некоторых перспектива остаться без идолов пугала больше, чем монстры, стучащие в их дверь. — Мир изменился, — мужчина махнул рукой в сторону упирающихся в небо труб. — И Бог пробудился, чтобы изменились и мы тоже. Он очистит мир от еретиков и Прежних, на их место придут Новые люди. Они уже рождаются, дети с меткой Бездны, — торжественно объявил культист. — Это наши дети! И мы создадим для них армию и построим Новый мир — обретая истинные души и становясь воинами нашего Бога. Вы видели их — эти души. Вы видели Бездну, — он указал на свою нашивку. — Бог Нового мира не где-то на небесах, Он живёт во Тьме, мы знаем, где Его найти. Нам не нужно умолять и унижаться, чтобы услышать хоть одно Его слово, мы можем спуститься к Нему! Он сам поведал нам о своих планах — Ему нет нужды в тайнах и высших замыслах, Он откровенен. Мы видели Его в криптах, мы говорили с Ним! Толпа отозвалась одобрительным гомоном, молодые люди в чёрных плащах зааплодировали, и некоторые горожане воодушевлённо их поддержали. — Лжецы! — не выдержав, воскликнул Даниэль. — Не слушай… Варгас рывком развернул его к себе, схватил за шею и грубо зажал рот ладонью. Несколько человек обернулись на священника, но тут же забыли о нём, внимая сказкам о Новом мире. — Я сказал тебе молчать! — рыкнул охотник на Марлоу. Хантер надеялся, что оратор продолжит говорить об армии и воинах, но он теперь вещал о том, что ждало приверженцев Тьмы после смерти. В Хаддерсфилде ходили слухи, что культистам удалось поймать могильные огоньки, и теперь самые безумные из фанатиков жертвовали собой ради экспериментов, которые проводились в подвалах лаборатории. Поговаривали, что культ создаёт монстров, откармливая их еретиками. Но самым тревожным был слух, что им удалось вырастить вендиго. Орден должен был знать, сколько во всём этом было правды. Хантер нахмурился, всё ещё думая о «воинах нового бога», и перевёл взгляд с культиста на Даниэля, который всё ещё пытался убрать от себя его руку. — Хватит дёргаться, — сказал Варгас. — У них здесь найдётся больше сторонников, чем у тебя. Священник яростно выдохнул и потянул Габриэля за пальцы, показывая, что ему всё равно. Всё внутри него восставало против каждого слова, произнесённого с импровизированной трибуны, и против их собственного молчания, которое было едва ли не хуже распространяемой культистами ереси. И если Хантер думал, что Даниэль собирался ответить проповедью о настоящем — единственном — Боге, он ошибался. Марлоу хотел только открыть людям глаза на ужасный обман о криптах и могильных огоньках, и пусть лучше они ни в кого и ни во что не верят, чем поклоняются тьме. — Ты добьёшься только того, что тебя схватят и отправят на опыты. И я не смогу спасти тебя от толпы безумных фанатиков, так что успокойся, — прошипел Хантер. Несколько секунд они сверлили друг друга упрямыми взглядами. — Мы найдём другой способ с ними бороться. Теперь Орден ими точно заинтересуется, — добавил Габриэль и почувствовал, как священник ослабил хватку, но руки не опустил. Просто держал его за пальцы и запястье. — Обещаешь не привлекать к себе внимание? Даниэль медленно кивнул. Варгас убрал руки, и на короткое мгновение ему показалось, что Марлоу пытался задержать его ладонь в своей. Больше не слушая оратора, часть публики которого ушла, торопясь на работу, они отправились дальше и вскоре нашли нужную фабрику. И им потребовалось не больше часа наблюдения, чтобы понять — они ничего сделать не могут. Через ворота на территорию фабрики, где когда-то производили ткань и шили одежду, то и дело проходили приверженцы лжерелигии, которых в Хаддерсфилде оказалось гораздо больше, чем думал охотник. Они провозили внутрь увешанные листовками крытые повозки, а стражники, бродившие на соседних улицах, делали вид, что ничего не замечают. У каждой прорехи в высоком заборе дежурили крупные мужчины, вооружённые лучше, чем те же стражи порядка. А может, даже лучше, чем охотники. Вот только как бы тщательно культисты ни скрывали происходящее внутри лаборатории, спрятать запах гнили, идущий от склада, им было не под силу. — Пойдём отсюда, — тихо позвал Варгас. Чем дольше они находились рядом с этой фабрикой, тем сильнее становилось ощущение, будто за ними наблюдают. И Хантера бесило, что он сомневался, чья охота была более успешной. — Напишем об этом в Лондон. Чем быстрее дойдёт письмо, тем быстрее они что-нибудь предпримут. И соседние города тоже стоит предупредить. Даниэль с облегчением поспешил вслед за Варгасом. Фабрика, еретики, их учение — от всего этого разило безумием и абсурдом. Один вид кирпичных стен, покрытых изображениями крипт и могильных огоньков, вызвал гнев и недоумение, как могли люди, веками верившие в Бога, отречься от Него и заменить Его самозванцем, оживляющим мёртвых. Впрочем, может это означало, что они и не верили никогда по-настоящему. Но от одной мысли об этом у Даниэля мороз бежал по коже, и он старательно её от себя отгонял. — Почему Орден допустил их появление? Почему ничего не предпринял, когда они только начали распространяться? Теперь неизвестно, сколько у них уже сторонников. И они опасны, — обратился Марлоу к охотнику. Хантер раздражённо нахмурился — священник говорил таким тоном, будто это Варгас лично был во всём виноват. — Забота Ордена — монстры. Людьми занимается правительство, — отрезал он. — Но ведь никто больше Ордена не знает о тьме и криптах. Этим людям говорят, что можно стать монстром от укуса, но ведь это неправда. Это распространённое заблуждение, в которое даже некоторые охотники верят, и… — И что ты предлагаешь? — резко перебил Габриэль. Назойливое чувство преследования никак не отступало, хотя они ушли уже достаточно далеко от фабрики, и Хантер никак не мог понять, стоит об этом беспокоиться, или это просто приступ паранойи. — Орден должен заниматься просветительской работой, — решительно заявил Даниэль. Поклонники огня, приверженцы тьмы. Кто следующий? Невежество порождало эти опасные лжерелигии, а Орден и правительство ничего не делали. Казалось, даже не замечали, что такая проблема существует, или же просто не хотели разжигать религиозные конфликты. Но это было неизбежно. — Должен? — тяжело спросил Хантер. — Да, должен, — после секундной заминки повторил Марлоу. — Когда будем в Лондоне в следующий раз, предложу им взять тебя на пост главы нового отдела просвещения. Даниэль тяжело вздохнул, понимая, что эти слова скорее всего означают «мне плевать на все религии и заблуждения, но так я хотя бы избавлюсь от тебя и найду нового спутника». Более молчаливого, менее принципиального, а главное — считающего, что никто никому ничего не должен. По дороге к бургомистру, куда они шли, чтобы отправить письма в ближайшие крупные города, Хантер думал, что на самом деле Даниэль был прав. Если бы Орден, правительство, не важно, кто, сразу обратили внимание на фанатиков, то сейчас не пришлось бы рассылать сообщения об их влиянии на местное население. Теперь, когда их стало больше, когда они нашли сторонников и получили поддержку горожан, всё это могло вылиться в настоящее противостояние, но разве Орден готов был начать войну ещё и с культом? Марлоу следовал за Хантером по чистым, ухоженным улицам и размышлял о том, как можно было переубедить людей, считавших охотников грабителями, а священников — пережитком прошлого, когда кто-то резко дёрнул его за локоть, развернув к себе. — Охотники! Как хорошо, что вы здесь, — воскликнул мужчина так же, как многие до него, и сразу становилось понятно, о чём пойдёт речь. — Мне нужна ваша помощь! — Что случилось? — Даниэль ненавязчиво убрал его руку со своего локтя и отошёл на шаг. Горожанин с всклокоченными волосами, грязными ладонями и печально-испуганным взглядом близко посаженных глаз создавал неприятное впечатление, но священник заставил себя не обращать на это внимания. — Мой сын ушёл вчера в лес и не вернулся, и он не первый, кто пропал, — лицо мужчины скривилось, будто он пытался сдержать слёзы: — Я слышал, в чаще завёлся огромный медведь, он крал коров, а теперь стал красть людей. Это мой единственный сын! Может, он ещё жив! Спасите его, прошу вас, а если уже поздно — отомстите твари за его смерть. Он замер на секунду и спохватился, отстегнув от пояса небольшой звенящий мешочек. — Я заплачу, у меня есть деньги, пожалуйста, назовите любую сумму, я отдам всё, что у меня есть, только верните моего Боба. — Мы вам поможем, — быстро согласился Даниэль прежде, чем Варгас успел что-нибудь сказать, сочувствующе положил руку на плечо мужчине, и тот еле заметно дёрнулся. — Сделаем всё, что в наших силах. Хантер закатил глаза и, увидев кошель, кивнул с пугающей покорностью. — Деньги ваши, добыча наша. Как в старые добрые. Поправив платок, охотник пожал плечами и добавил: — Больших медведей я уже убивал. После долгих муторных переходов по Долине и безрадостного холодного пути до Хаддерсфилда разминка в битве с вербером — отличный досуг. Учитывая, что эта тварь была дорогой и при том довольно глупой. — Спасибо! — воскликнул несчастный, торопливо поклонился и, назвав свой адрес, слился с небольшой группой проходящих мимо людей. Даниэль бросил на Варгаса удивлённый взгляд — странно, что охотник ничего не сказал о том, как быстро Марлоу согласился на задание, даже не посоветовавшись с ним. Впрочем, теперь уже не имело значения, что Хантер об этом думал — деньги были приняты, и обратного пути не оставалось. Судя по рассказу, монстр был таким же, как тот, которого Даниэль видел в первый день их путешествия, или, по крайней мере, похожим. Вспомнив, как тогда Варгас разобрался с существом и какое вызвал у него восхищение, священник тихо вздохнул. Казалось, что с тех пор прошёл не один год, и сейчас, после всего, что они видели, вербер воспринимался как что-то совершенно обычное, с чем они легко справятся. Тем более, что Хантеру больше не нужно было беспокоиться за Даниэля — он и сам знал, как действовать, как постоять за себя и как помочь охотнику, если что-то пойдёт не так. Времена, когда священник замирал в страхе, не способный даже пошевелиться, прошли. Разобравшись с письмами, они вернулись на постоялый двор. Почти всю таверну в этот час занимали женщины, без умолку болтающие за бокалами вина и крепких настоек, в гостиной сидели девушки с шитьём и вышивкой, а между ними носились шумные дети. Это были семьи торговцев, боявшихся оставлять жён и дочерей одних без присмотра, пока они сами в отъезде. Стоило Варгасу и Даниэлю переступить порог таверны, как на них устремилось несколько любопытных взглядов, и в ноги охотника врезался мальчишка лет пяти. Радостно взвизгнув, он отскочил и умчался в гостиную к другим детям, что-то прокричав по дороге своей матери. Хантер повернулся к священнику и сказал: — К чёрту, пойдём за вербером сейчас. Собирайся. И прихвати мою косу. Пока Марлоу поднимался наверх за вещами, охотник прошёл в гостиную к камину, чтобы немного согреться. Он не планировал идти на охоту в тот же день, солнце уже начинало клониться к горизонту, но царившая здесь атмосфера беззаботного веселья угнетала и вызывала желание оказаться подальше отсюда. Мрачный и привыкший к тишине в компании священника, он был чужим среди этих людей. Как и Даниэль. Почувствовав чьё-то пристальное внимание, Хантер обернулся и встретился глазами с девушкой, замершей на пороге гостиной. Высокая, тонкая, с белой кожей и лёгким румянцем, в светлом кружевном платье, — в первые секунды она поражала своей невинной красотой. Она чем-то напоминала Селин, какой та была, когда они с Варгасом только познакомились, но томный взгляд этой девушки быстро рушил магию первого впечатления, выдавая капризную избалованную женщину, которая точно знала, чего хочет. Габриэль вопросительно вскинул брови, впрочем, без особого интереса, но юная мисс только чуть подняла уголки губ, продолжая смотреть. Должно быть, точно так же она смотрела на приглянувшиеся ей вещи, прежде чем ткнуть в них пальцем и потребовать: «Папа, купи». Постояв ещё немного у испускающего мягкое тепло камина, Хантер посмотрел на часы и услышал, как где-то наверху хлопнула дверь. У них оставалось время до захода солнца, но даже если они не найдут тварь до темноты, не страшно. Здешние леса не то, что Долина Надежды, они не шептали тысячами голосов и не крали свет фонарей, поэтому и беспокоиться было не о чем. Варгас снова встретился взглядами с девушкой, которая по-прежнему стояла у порога, изучающе его рассматривая. Сейчас она казалась куда более опасным зверем, чем вербер. — Вы охотник, не так ли? — улыбнулась она, стоило Хантеру приблизиться. Он собирался выйти на улицу, но для этого ему нужно было миновать эту девицу. — Из тех самых охотников? — Из Ордена, — кивнул Варгас и подошёл ещё ближе, надеясь, что она смутится или испугается и отойдёт в сторону, но девушка лишь подняла голову и сказала: — Я уже видела охотников, но то были глупые неопытные юнцы, — её многозначительная улыбка стала шире. — Не такие, как вы… Вы приехали вчера? Здесь уже говорят, что на чердаке у нас живёт охотник, словно какой-то призрак. — Мне пора на задание, — не стал отвечать на вопрос Хантер, заметив у подножия лестницы спустившегося Даниэля. Священник смотрел в их сторону, нахмурившись и явно не понимая, должен он подойти или подождать охотника снаружи. — О, и что у вас за задание? Убить оборотня? Поймать вампира? Наказать ведьму? — она понизила голос, усмехаясь. — Дайте пройти, — грубо сказал Варгас и хотел силой её подвинуть, но девушка легко пожала плечами и развернулась боком, занимая теперь только половину дверного проёма. Для того, чтобы оказаться в столовой, охотник тоже должен был пройти боком. Он знал, что это за игра, но всё равно почему-то поддался, и как только Габриэль оказался напротив девушки, она положила ладонь на его грудь и прильнула к нему, делая вид, что прислушивается. — То, что говорят о вас — это правда? У охотников не бьются сердца? Иначе как они могли бы так бесстрашно сражаться. — Вам не стоит пить столько вина, это может быть опасно, — угрожающе произнёс Хантер, и его слова наконец-то вызвали отклик — в тёмных глазах мелькнула обида. — Думаете, только вино может сделать девушку смелой? Скука справляется с этим гораздо лучше. — Она скорее делает вас глупой, — раздался рядом с ними голос священника. Девушка резко развернулась к нему, и прежде, чем она успела возмутиться, Даниэль продолжил: — До вас разве не доходили слухи о том, что охотники пришли из крипт, а когда должны будут туда вернуться, смогут взять с собой тех, кого захотят? С девицы мгновенно слетела вся напускная наглость, глаза испуганно округлились, и она отшатнулась от охотника и его спутника, глядя то на одного из них, то на другого в надежде, что это такая шутка. Но оба они были серьёзны. Пробормотав что-то вроде: «Не может быть, нет, я же не…», — она проскочила мимо священника и взлетела вверх по лестнице. Не поднимая глаз на Габриэля, Марлоу отдал ему тяжёлую косу и вышел на улицу. Несколько минут они шли в тишине, и Даниэль отчаянно надеялся, что Хантер оставит все комментарии при себе. Он не мог понять, что заставило его так поступить, ведь Варгас наверняка сам разобрался бы с этой девушкой. Если, конечно, он хотел разобраться, а не позволить ей спровоцировать себя. — Мы должны заниматься просвещением, — неожиданно произнёс охотник. — Говорить людям правду. Развеять заблуждения. Это ведь твои слова? Марлоу ещё ниже опустил голову, чувствуя, как щёки заливает краска. Впервые ему было так стыдно перед Габриэлем, словно он был не взрослым мужчиной, а нашкодившим пятилетним ребёнком. И насмешливо-снисходительный взгляд Хантера только усиливал это ощущение. — Я сказал, что это слух. Её дело — верить или нет, — слабо оправдался священник. Габриэль не стал развивать тему, он был уверен, что Марлоу уже мысленно сам себе сделал выговор. Но всё же, не сдержавшись, Варгас задал один вопрос, который навязчиво крутился у него в голове: — И кого ты пытался защитить: её или меня? Даниэль не ответил. Только бросил на Хантера взгляд, в котором смешались растерянность и смущение, и устремился к видневшимся впереди воротам. Поиски зверя не должны были занять много времени — верберы обычно не уходили вглубь леса, предпочитая ловить добычу на его окраине и при этом иметь возможность хватать пасущихся на полях коров и овец. И хоть зимой поля пустовали, эти огромные тупые звери не изменяли своим привычкам. Задание казалось лёгким, но Варгаса не покидало чувство, будто что-то не так. Оно появилось, как только они оказались среди редких деревьев, и росло с каждой минутой, хотя для этого не было никаких видимых причин. В такие моменты Хантер начинал думать, что сходит с ума. Вскоре они нашли глубокие следы на свежем снегу, и тревожное чувство стало ещё сильнее. — Странно. Габриэль наклонился и провёл пальцами по отпечаткам монстра. — У вербера обычно лапы не такие цельные. Оглядев обломанные сучья, охотник обошёл по кругу большую ель и сделал глубокий вдох. Ни следов костей. Ни крови. Наверно, просто замело ночным снегопадом. — Может, что-то иное? Марлоу шёл рядом с Варгасом, глядя, как закатное солнце окрашивает в багровый чистый снег между голыми деревьями, и ёжась от холодного ветра. Поднятый воротник не спасал мёрзнущие уши, и Даниэль подумывал о том, чтобы обзавестись шляпой и платком, как у охотника. Зима только начиналась, и пора было готовиться к более серьёзным морозам. Хантер вытащил нож, сделал на дереве пометку, что здесь они уже были, и невольно задержал взгляд на Марлоу, пока тот не видел. Священнику шёл новый плащ, купленный в Уэйли Бридж. Он выглядел почти как охотник… Молодой охотник. Варгас повёл плечами и раздражённо выдохнул, пряча глаза под шляпой. Они миновали разграбленный мародёрами домик лесника, прошли два пустых пролеска, и, заподозрив неладное, Габриэль замедлил шаг. Следы заводили всё глубже в лес, слишком глубоко и целенаправленно для тупого мёртвого животного, ведомого лишь жаждой крови, и создавалось ощущение, что их куда-то заманивали. Остановившись у подножия холма, усеянного голыми деревьями, Варгас окинул взглядом горизонт и инстинктивно потянулся к косе, едва заметив в тусклом свете фонарей и заката группу людей. Ощущая кожей, что вот-вот что-то произойдёт, охотник напрягся и сделал пару шагов навстречу, но тут же остановился, разглядев, что люди вооружены. В основном — ножами и мечами. У одного был молот, ещё один сжимал в руке пистолет. — Дерьмо. Их было пятеро. Габриэль сдвинул лезвие косы в положение остроносой пики и, повинуясь внезапному порыву, вышел вперёд и закрыл собой священника. — Охотник! И еретик, пришедший вместе с ним! Узрите благословение Господа нашего! Хантер сжал зубы и тяжело задышал от ярости — не было никакого медведя. Всё это было ловушкой, в которую они так глупо и наивно попались. Словно дети или неопытные новобранцы. И в эту секунду осознания его накрыла такая жгучая ненависть, что оружие в руках задрожало. — Какого чёрта? — Мы — почётные члены культа Великой Крипты, мы выбрали вас в качестве жертвы новому Богу! — прокричал самый старый и, очевидно, самый безумный из них. На его красном плаще было большое чёрное пятно с белыми точками внутри — символ фанатиков. Даниэль нахмурился, понимая, что ничем хорошим это не закончится. Люди были куда хуже монстров, не только потому, что они разумны, но и потому, что Марлоу ничего не мог им противопоставить. В такие моменты Даниэль даже думал, что Варгаса, к счастью, не так сильно заботили вопросы морали. К тому же, когда тебя собираются принести в жертву выдуманному богу, становится не до лекций о том, что насилие — это не выход. — Будете проводить на нас свои дурацкие опыты? — Варгас отвёл косу в сторону, чтобы потом не тратить времени на замах — он не рассчитывал, что с фанатиками можно договориться. Культисты в ответ лишь улыбнулись, и в ту же секунду кто-то влетел в Габриэля сбоку, а Даниэля схватили сзади, заломили руку и опрокинули на снег вместе с охотником. Их было семеро. Стоило догадаться, что двое сидели в засаде. — Именем служителя и основателя нашего Говарда МакФаррелла, мы даруем тебе истинную душу, а недостойного принесём в жертву и выльем его кровь в священную Бездну! — визгливо пропела единственная девушка среди них. — Охотники — преступники! Последователи лжерелигии — еретики! Варгаса передёрнуло, и он, перестав слушать, первым делом посмотрел на Даниэля. Его жизни пока ничего не угрожало — наверняка принесение людей в жертву у фанатиков сопровождалось длинным и ужасно нудным ритуалом, без которого нельзя было обойтись, поэтому у Габриэля было преимущество. Ему для того, чтобы разобраться с врагами, никакие церемонии были не нужны. Медлить охотник не стал. Резко оттолкнувшись от земли, он перевернулся, придавив собой слишком лёгкого культиста, и вырвался из его рук. Вскочив на ноги и крутанув косу, Хантер попал точно по виску фанатику, державшему отчаянно вырывающегося Марлоу. Мужчина тут же безвольно обмяк, Варгас пинком скинул его со священника и обернулся к остальным неприятелям. — А вы психопаты. Я же не жалуюсь, — прорычал охотник и, сорвавшись с места и запустив ножом в ногу девчонке, бросился в драку. Даниэль поднялся на ноги, стёр с лица капли подтаявшего снега и, внимательно оглядевшись, бездумно потянулся к револьверу, но тут же замер. Разве мог он выстрелить в человека? Эти фанатики, конечно, были абсолютно ненормальными, их всех необходимо было изолировать, чтобы они не заражали светлые, но податливые умы своими безумными идеями, но убивать? Нет, Марлоу не был на это способен. Просто наблюдать за тем, как Хантер ломает запястье молодому человеку с пистолетом, бьёт древком косы мужчину в живот, опрокидывает на землю девушку, и слышать их яростные и болезненные крики было почти невыносимо. Священник отошёл от места сражения на безопасное расстояние, всё же жалея, что ничем не может помочь, и думая, что на самом деле люди мало чем отличались от монстров — с ними тоже невозможно было договориться. Вот только если порождения тьмы не способны были к диалогу в принципе, то у людей не было такого оправдания. По сравнению с Варгасом культисты выглядели как дети, накануне впервые взявшие в руки оружие, и могли брать только количеством, но у охотника был слишком большой опыт сражений. Им следовало послать человек двадцать, и тогда, может быть, им удалось бы схватить Хантера. И ещё один, двадцать первый, пригодился бы, чтобы схватить Даниэля. Но их было всего семеро, и уже через несколько минут осталось трое. Священник поморщился, когда древко косы врезалось в скулу девушки, снова окинул взглядом залитый багровым закатом лес и заметил движение сбоку. Присмотревшись, Даниэль увидел, как из-за дерева на склоне холма появилась тёмная фигура, чётко выделившись на фоне блестящего алым снега. Марлоу думал, что очередной фанатик кинется на помощь своим коллегам, но тут же понял, что если бы тот хотел вступить в бой, то сделал бы это раньше. Сердце священника быстро забилось в горле от страшной догадки. Культист не двигался, выжидая, и в слабом свете отражённого от снега солнца Даниэль рассмотрел в его руке очертания пистолета. Марлоу судорожно втянул воздух, и всё внутри у него похолодело, когда он осознал, что сейчас произойдёт. На то, чтобы принять решение, не было и секунды. Культист вскинул руку с оружием и направил на Варгаса, священник выхватил из-за пояса револьвер. Раздался оглушительный выстрел.