***
Ольга неспешно перебирала вещи в шкафу: наводила свой порядок и, в конце концов, ревизировала одежду Вальбурги. Уборка, как и любая моторная работа, всегда помогала расслабиться и не спеша разложить мысли по полочкам. После того как Реги был приведён в порядок — выпавшие зубы отобраны у Сириуса, а кровь остановлена зельем, — Вальбурга обратила внимание и на мужа, но тот уже справился с ожогом своими силами. В ответ на радостные вопли Сириуса о Джеймсе Ольга, подстёгиваемая Вальбургой, громко шикнула на сына и сердито заявила, что никуда его не отпустит, а если он так сильно хочет увидеться с другом, то пусть приглашает того к себе. Сириус украдкой показал матери язык, за что получил подзатыльник и гневный возглас от отца, а после куда-то утащил увлечённо шепелявящего Регулуса. Ольга же чопорно раскланялась с Орионом, шутливо заявила о надежде, что его мужская гордость не пострадала, и удалилась в свои покои, благо отошедшая и весёлая Вальбурга милостиво показала дорогу обратно. И вот теперь женщина перебирала мягкие ткани и пыталась понять, как или хотя бы на какую часть тела надевается очередной предмет одежды и каково его предназначение в гардеробе женщины благородных кровей. Миссис Блэк от души веселилась, наблюдая за страданиями безродной преемницы, лишь изредка отпуская едкие и порой даже обидные комментарии. Помаявшись ещё немного, Ольга решила, что на сегодня издевательств хватит, и с шумом захлопнула дверцы шкафа, в котором двумя ярусами были вывешены мантии всех оттенков зелёного, синего и чёрного. Судя по всему, других цветов Вальбурга попросту не признавала. Кликнув Рикки, чтобы та принесла горячего чая, женщина в изнеможении опустилась в кресло и вздохнула. «Нелегко быть королевой», — с деланным пафосом подумала она, закидывая ногу за ногу. «Кхм-кхм, — подавилась очередным резким комментарием миссис Шизофрения. — А ну поставь ногу ровно… королева! Ты кто — леди или магглянка из захолустья?» Ольга, в бытность свою Ольгой Николаевной Зиминой как раз-таки являлась магглой из далекой от Москвы и Петербурга провинции… Однако признаваться в этом перед столичной дамой не пожелала. Почти чувствуя на себе изучающий взгляд миссис Блэк, женщина села, как подобает приличной леди, и, преисполнившись торжественностью момента, замерла в ожидании «файв о’клок ти». Она успела порядком устать от долгого нахождения в непривычной позе, прежде чем в комнате появилась Рикки с подносом, а потому домовушка была встречена радостным взглядом, впрочем, с каплей укоризны. Подозрительно вылупившись на неожиданно благодушную после утренних происшествий хозяйку, Рикки неуверенно улыбнулась в ответ и, пожелав приятного чаепития, выгрузила чашку на небольшой столик. От напитка вкусно пахло апельсином и специями. Женщина, так и не двинувшаяся с места, властным движением отпустила домовушку восвояси, и, лишь когда Рикки сгинула, позволила себе завершить представление в духе театра одного актёра тяжёлым вздохом. «Ничего-ничего, милочка, это полезно», — безжалостно проронила Вальбурга, наблюдая, как Ольга выгибает порядком затёкшую спину. «Аплодисментов не будет?» — вяло съязвила в ответ женщина, внимательно принюхиваясь. «Будут, — коротко хохотнула собеседница, — когда вот так же просидишь весь приём».* * *
Ольга лихорадочно хмурила лоб, глядя на лёгкий, полукруглый почерк Флимонта Поттера. Тот, не расшаркиваясь больше нужного, предлагал забрать к себе Сириуса на пару дней, дабы дать «юным наследникам отдохнуть в приятном обществе сверстников», то бишь друг друга. Отпускать от себя старшего сына Ольга не желала. По опыту собственного детства она знала, что «пара дней» непринуждённо затянутся на пару недель, а терять время женщина себе позволить не могла. Вальбурга с интересом наблюдала за ходом мыслей Ольги, не торопясь вмешиваться. Она чем-то напоминала ленивую кошку, которая спрятала под пушистый живот пульт от телевизора, а теперь с сочувствием наблюдала за хозяйкой, ищущей этот самый пульт… Мысленно Ольга уже пририсовала невидимой шизофрении хвост, который нетерпеливо подрагивал из стороны в сторону. Почувствовав, что больше Вальбурга не вытерпит, женщина вздохнула и вслух полюбопытствовала: — Ты знаешь какой-то другой выход? Часть разума тут же затопило радостное тщеславие, и Ольга попыталась отгородиться от самодовольного тона собеседницы: «Тебе не приходило в голову пригласить Джеймса к нам? Для начала?» «Приходило. И не раз, — огрызнулась Ольга, но быстро навострила уши. — Только Мерлин его знает, какую причину Поттер проглотит…». «Скажи, что наймёшь детям репетитора по… игре на чём-то-там, нажми на возможные светские рауты, — фыркнула миссис Блэк. — Да и Юфимия мягкая, что тёплое масло — даром что Джеймс первый и единственный ребёнок». «Баланс вселенной сохранён», — мрачно заметила Ольга и в очередной раз пробежала глазами по ровным строчкам. Большая ушастая сова с ожерельем из тёмных пятнышек на шее, которая, собственно, и доставила письмо к окну миссис Блэк, нетерпеливо переступила с одной лапы на другую. Женщина задумчиво взглянула на щёлкающего клювом хищника. Как всякий городской житель, сов Ольга видела лишь по телевизору да в зоопарке. Но там птицы были в надёжных клетках — сонные, тощие и безучастные к жизни. К огромной сове, царапающей когтистой лапой полировку стола, женщина была не готова. Проглотив очередной едкий комментарий Вальбурги, она выдвинула верхний ящик стола и сунула птице совиную галету. Та довольно раззявила клюв и в два быстрых движения схомячила лакомство. Ольга же нервно отдёрнула руку и, наконец, взяла потрёпанное перо, непривычно проворачивая его в руках. «И как ты собираешься начать?» — подозрительно осведомилась надёжно прописавшаяся в голове Шизофрения. «Ну… Уважаемый мистер Поттер», — несколько неуверенно предположила Ольга. Вальбурга страдальчески вздохнула, и женщина даже мысленно уловила образ маггловки, представляемый собеседницей. Образ этот был богато украшен наиглупейшей физиономией и слегка косящими в разные стороны глазами, что в целом создавало впечатление отталкивающее и в чём-то даже жалкое. «Милочка, как свое письмо начал Поттер?» Ольга, давно уже махнувшая рукой на мнение миссис Шизофрении о себе-любимой, послушно вчиталась в текст. «Дорогие Орион и Вальбурга, доношу до Вашего сведения, что…» — начала читать она, но была прервана. «Вот именно. Тепло, но вежливо. Пиши уже, бестолочь». Прошипев нечто язвительное в ответ, Ольга обмакнула перо в чернила и решительно вывела на пергаменте:«Йоу, Филя и Юфи! Я хочу на пару дней забрать к себе Джейми на хату, так что гоу камином часам к шести. С любовью, Валька».
Спустя несколько минут криков и возмущений в свой адрес Ольга могла похвастаться знанием нескольких непечатных магических выражений и жуткой мигренью. На примирение и уговоры своенравной и невероятно обидчивой, как оказалось, леди Блэк ушло всё оставшееся до ужина время. Когда часы пробили шесть раз, Ольга махнула рукой на письмо с Вальбургой и поднялась с места. Написать записку она обяжет-попросит мужа, благо он во всех этих тонкостях разбирается. А если он будет опять изображать парнокопытного, то напишет сама, и никакие обидчивые психические расстройства ей не помешают, правда, миссис Блэк? Услышав в ответ лишь презрительное фырканье, Ольга шутливо склонилась в неловком реверансе перед своим отражением, нахально подмигнула сушёной вобле в зазеркалье и выплыла из комнаты. К удивлению своему, она даже не заплутала по дороге к столовой: так, зашла в пару неиспользуемых гостиных и даже заглянула в библиотеку. Это уже было немалым достижением, и Ольга благонравно погладила себя — умненькую да благоразумненькую — по голове. Пискнула, когда пальцы запутались в причёске, поправила сместившийся вбок пучок тёмных волос в отражении какого-то старинного не то зеркала, не то блюда и величавой матроной вплыла в столовую. Шпильки, повылазившие во все стороны в процессе «поправки» причёски, женщина благонравно спрятала в рукав. Хорошее настроение наглой совой уселось где-то на правом плече и грело перьевым пушистым комочком шею. Орион, как сообщил возникший рядом Кричер, ещё не спустился к ужину, а потому обнаружившиеся в зале мальчишки оживлённо переговаривались, то и дело пихая друг друга под бок. Вальбурга мимоходом потрепала Сириуса по нечёсаным вихрам, властно ухватила Регулуса за подбородок и заставила показать ещё красные, но зажившие десны, где начинали уже проклевываться коренные резцы. Судя по увиденному, смена молочных зубов шла в полном соответствии с намеченным многочисленными педиатрами планом — уж в этом Ольга была большим знатоком. Женщина одобрительно кивнула, приказала эльфам сегодня давать младшему Блэку пюре и мягкую пищу, дабы не травмировать свежие ранки, и благосклонно приняла помощь от старшего сына, когда тот отодвинул для нее стул. Притихшие дети поглядывали на мать, а Вальбурга, в свою очередь, старательно не обращала внимания на свёрнутый и перевязанный чёрной лентой свиток, который выглядел несколько чужеродно на кухонном столе. В пятнадцать минут седьмого семью осчастливил своим пришествием Орион. Мужчина размашистым шагом ворвался в зал, безлично кивнул сыновьям, клюнул ручку жене и занял место во главе стола. — Прошу прощения за ожидание, всем приятного аппетита, — вполголоса заметила Ольга, ни к кому конкретно не обращаясь. Орион ответил ироничным взглядом, но всё же расщедрился на пояснение: — Я связывался с Альфардом и Арктурусом, а это не то, за что главе семьи стоит отчитываться. — И как поживают мои дядя и братец, неподотчётный Вы наш глава семьи? — Отклонили приглашение отужинать, моя любопытная леди, — не раздумывая, парировал Орион, расправляя на коленях хлопчатую салфетку. — Говорят, после Вашего яда у них длительное несварение… — Бедняжки, — деланно-огорчённо покачала головой Вальбурга, выкладывая себе на тарелку порцию тушёных овощей. — Иногда мне даже жаль, что у них нет такого иммунитета, как у Вас… — Годы упорной тренировки, Люмос души моей, — поиграл бровями муж, передавая жене салатницу, а после разом сменил тон на более домашний: — Выслушайте Наследников рода Блэк, дорогая. Они желали что-то Вам объявить… Сириус, сидевший напротив Вальбурги, незаметно сглотнул. От пикировок родителей захватывало дух — у него так не получалось. Мальчик завистливо вздохнул и потянулся за свитком, но Регулус, не так поняв намерение брата, схватил бумагу первым и сунул её прямо в руки матери. Вальбурга кивнула сыновьям, метнула взгляд на мужа и потянула за ленточку. «Очень позитивно», — мимоходом подумала она, выпуская скользкий чёрный атлас на белоснежную скатерть. Серые глаза запрыгали по строчкам, а на лице Ольги появилась улыбка. Сириус, забывший как дышать на всё то время, пока мать читала, гордо выпятил грудь. Вальбурга откашлялась. — Неплохо… Но есть пара замечаний. Пункт первый: «Квиддич оказывает благоприятное влияние на положение и статус Рода Блэк в обществе». В принципе, я согласна, но разъяснить стоило бы поподробнее. О, то дальше? Хорошо... — поймав жест супруга, Ольга кивнула и перешла к следующему: — Пункт второй: «Квиддич как способ физического развития Наследников рода». Хм, Сириус, а чем вам не угодило… фехтование, к примеру? — Почему бы и нет, моя дорогая? — вступился за детей Орион, чем вызвал облегчённый вздох у старшего. — Развитие всех групп мышц, тренировка баланса, вестибулярного аппарата и ловкости; обучение рассредоточенному вниманию и слежению за окружающей обстановкой, азы работы в команде, а также пробуждение врождённых лидерских качеств. Мне кажется, что никакой другой вид спорта такого дать не может. По мере того, как отец перечислял приоритеты квиддича над фехтованием, у братьев расширялись глаза. Мальчики и представить себе не могли, каким полезным может быть увлечение полётами на метле. — Как скажешь, милый. — Покладисто кивнула Вальбурга, мысленно заливаясь хохотом. Даже леди Шизофрения слегка оттаяла и с интересом наблюдала за развивающимся действом. — Но продолжим… «Преумножение чести рода заслугами во всех областях. Быть Блэками — быть лучшими!» — Ольга поперхнулась и с огоньком в глазах уставилась на сыновей. — Регулус, Сириус, вы понимаете, что этим подписываете себе приговор учиться в Хогвартсе не ниже чем на «превосходно»? Громко звякнула о тарелку выпущенная из пальцев вилка. Сириус, постепенно начавший смекать, что мать не просто так затеяла чтение и разбор их произведения, тяжело сглотнул и съёжился на стуле. Ему вторил Регулус, который большими удивлёнными глазами наблюдал за посмеивающимся отцом и заинтригованной Вальбургой. — Сириус, ты в порядке? Ты умный мальчик, теперь я верю, что с такими убеждениями ты не подведёшь род Блэк. Что там дальше? — Прищурившись, женщина продолжила увлекательное чтение. — Пункт пятый, о-о… «Налаживание деловых и приятельских отношений на фоне совместного увлечения спортом и побед над противником…» Орион, признайтесь, Вы не дочитали список? Муж сделал неопределённый жест рукой и пробормотал нечто вроде: «Я это решил добавить». Ольга, подавив желание поправить на носу нематериальные очки, отложила пергамент в сторону и прокурорским взглядом уставилась на мужчину. — Так это Вы творец сего пункта? Светоч моей жизни, Вы когда-нибудь присутствовали на матче по квиддичу? Скажите, где Вы видели, чтобы игроки Слизерина страдали от любви болельщиков Гриффиндора? — Вальбурга выразительно приподняла брови. Хоть соседка по телу и не расщедрилась на воспоминания о матчах, но по книгам, прочитанным ещё в прошлой жизни, женщина приблизительно представляла себе отношения между командами. — Милая, не увлекайтесь. Вы прекрасно поняли, что речь идёт об игроках одной команды. — Мигом посерьёзнел мужчина, бросив предостерегающий взгляд на сыновей. Только что пережившие немалое потрясение братья теперь с жадностью слушали, как зарождается очередной спор между родителями. — Ах, Вы о свои-их… То есть, на остальных факультетах учатся одни глупцы и бездари? Гриффиндорцы ещё ладно, они после выпуска идут или в аврорат, или в напитанное пропагандой пушечное мясо, но как же трудолюбивые хаффлпаффцы? — всё больше распалялась Ольга, выплёскивая на Ориона разом все суждения о факультетах, которые были выведены совместно с Валентином Юрьевичем долгими бессонными ночами: — Да половина мерлинового Министерства — выпускники этого факультета. А рейвенкловцы? Без их ума и исследований, их заслуг в колдомедицине магическая Британия загнулась бы ещё в Средневековье! — Женщина перевела дыхание, и, не давая мужу вставить и слова, свернула свиток в аккуратную трубочку. — Нокс, милый, не заставляйте меня и дальше в Вас разочаровываться. Послышался тихий восхищённый вздох со стороны практически слившихся с интерьером мальчишек. Орион, как-то странно глядящий на жену, медленно поднял руки, признавая поражение. — Вальбурга Ирма Блэк, склоняюсь перед Вами, — полушутливо заявил он, а Ольга поняла, что сейчас она услышит очередную ядовитую пакость. — Впервые за двадцать лет совместной жизни наш спор прошёл без криков, споров и взаимных проклятий. — Я многое решила переосмыслить в этой жизни, Орион Арктурус Блэк, — раскланялась в ответ женщина и обратилась к сыновьям, не заметив, каким внимательным и цепким взглядом одарил её муж: — Сириус, Регулус, в субботу мы пойдём в Косой Переулок выбирать вам метлу. Столовую огласил ликующий вопль мальчишек.***
Письмо Поттеру Ольга всё-таки написала. И даже отважно привязала к когтистой лапе задремавшей совы. Та, почувствовав движение, широко раскрыла глаза и вылупилась на леди Блэк, торжественно ухнула и покинула гостеприимную жёрдочку у окна. В очередной раз сменившая гнев на милость Вальбурга помогла и с текстом, и с запечатыванием. Сама бы Ольга шиш нашла ларчик с тёмно-красным сургучом и необходимое в этом случае кольцо-печатку в шкатулке с украшениями. Сова улетела в открытое на ночь окно, а томный вечер застал леди Блэк перед зеркалом, расчёсывающей отныне свои длинные густые волосы. Ольга наслаждалась удивительной тишиной и спокойствием — такие моменты были весьма редки как в прошлой, так и в нынешней жизни. А через комнату от жены, в своих покоях, добивал бутылку добротного ирландского виски Орион. Он пил и вроде даже не пьянел — заблаговременно принятое зелье сглаживало все последствия злоупотребления алкоголем, оставляя лишь лёгкость мыслей и души. Размышления, которым он предавался ещё утром, подстёгнутые предупреждениями Арктуруса и безбашенной паранойей Альфарда, постепенно выливались в более-менее осознанный вывод. «Я многое решила переосмыслить в этой жизни, Орион». — звучал в голове непривычно спокойный голос жены. Мужчина и так, и эдак катал эту фразу на языке, с каждым разом всё больше убеждаясь в том, что супруге явилось предзнаменование. — Заметь, она сказала, что «решила переосмыслить», а не «переосмыслила». Чуешь, старина? То-то и оно… — Орион сделал ещё один глоток из гранёного бокала и, с тоскою заметив, что тот опять оказался пуст, хлебнул прямо из горла. — А, к Мерлину. — Отбросив пустую бутыль к камину, мужчина резко поднялся на ноги и слегка покачнулся, сражённый хмелем. — Живём, старина!