Другой

— Я видел, — Джанлука с вызовом смотрел в золотистые глаза, отражающие храброго парня напротив. Пьеро хмыкнул, подошёл к столу и налил себе огненной жидкости. Держа в одной руке стакан, он оценивающе посмотрел на друга, осмелившегося бросить ему вызов, скользя взглядом, словно лезвием, по его телу. — Итак, ты в курсе. Что же это меняет? — его голос был холоднее льда. — Между нами ничего, запомни, не может быть ничего, кроме дружбы. Это все. Ты можешь идти. Пьеро отвернулся, но Джан и с места не сдвинулся. Он все так же стоял, прожигая его спину горящим и решительным взглядом. — Почему? — вопрос прозвучал ровно, не выдавая страстей, кипящих в глубине тонкой души. Пьеро устремил изумленный взгляд на Джанлуку. — Ты меня не слышал разве? — в тихом тоне прозвучала угроза. — Нет, ну что ты, конечно слышал, я же не глухой, — уголок его губ слегка приподнялся в улыбке. — Просто объясни мне. Пьеро понемногу начинал раздражаться. Вся эта ситуация казалась абсурдной. — Я не люблю тебя. Ты не интересуешь меня, ни как партнёр, ни как любовник, — он жестко бросил эти слова другу, ожидая его капитуляции и немедленного ухода. Но он ошибся. Джанлука тихо, мелодично рассмеявшись, грациозно опустился в мягкое кресло и закинул ногу на ногу. От шока Пьеро даже забыл как двигаться. — Я не дурак, милый. Я все понимаю. Но почему бы не дать мне шанс? Чем я хуже. Не важно, что ты не испытываешь ко мне тех чувств, что заставляют смещаться с орбит планеты. Главное — я люблю тебя. Я пришёл с предложением попробовать. Что скажешь? — невинная улыбка озарила его чувственные губы. Казалось, сицилиец сейчас лишится чувств и распластается на ковре. Он налил себе ещё, а затем ещё. Услышанное не укладывалось в его голове. Он осторожно, стараясь не терять ощущения реальности, подошёл к дивану и медленно сел, блуждая взглядом по лицу незнакомца, сидевшего в соседнем кресле и с сочувствующим взглядом взирающего на него. — Ты сумасшедший, — это все, что сорвалось с его губ. Джан глубоко вздохнул, слегка откинулся на спинку и спокойно произнес: — Нет, Пьеро, ты ошибаешься. Я просто несчастный влюблённый. Несчастный, по причине безответности моей любви. Вот уже столетия моего одиночества только тёплое чувство к тебе ведёт меня в темноте. С нашей самой первой встречи… ты помнишь её? Пьеро отрицательно покачал головой, не в силах произнести и слово. — А я помню. Это случилось в самую волшебную ночь года, в самом чудесном месте на земле. Ты подарил мне желание и навсегда остался в моем сердце, — Джан мечтательно закрыл глаза и улыбнулся. — Лука, такого не было, — твёрдо произнес Пьеро. — Я так и знал. Но это неважно, — Джан смотрел на него ясным взглядом каре-зеленых глаз. — Так это твой окончательный ответ? Ты даже мужчину во мне не видишь? Пьеро слегка опешил, но все же ответ у него был один. — Да, Джан, для меня ты всего лишь друг. Даже физически ты меня не привлекаешь. Прости и…. давай забудем? Ведь… ведь… Нам, в конце концов, ещё работать вместе, — он с надеждой посмотрел на него. — Хорошо. Только у меня есть одна просьба к тебе, — он задумчиво смотрел на его губы. — Конечно, друг мой, все, что хочешь, — Пьеро слишком пылко ответил. Слишком… — Поцелуй меня… С вероятностью в сто процентов можно утверждать, если бы в этот момент молния ударила в него, или пропасть адского пламени разверзлась под ногами, Пьеро даже не отреагировал бы на это. Он соскочил, окинув безумным взглядом друга. — Нет… ты ударился головой… — Это все о чем я прошу. Неужели так много? — и он так взглянул на него, столько эмоций.. от отчаяния до глубокой боли… было ясно, что без поцелуя он не уйдёт. Пьеро, как уже упоминалось, не был жестоким. Глухо застонав, он быстро преодолел разделявшее их расстояние, и прикоснулся к алым губам, как бутон раскрывшимся для него. Пьеро почувствовал руки у себя на спине, в волосах, прижимающие его сильнее, языки столкнулись в горячем танце, он сам притянул Джана ближе, но спустя долгие часы для него и мимолётные секунды для другого, Пьеро понял, что кроме приятных ощущений от нежности губ, он ничего не чувствует. Он мягко отстранился и ласково заглянул в глаза, подернутые пелёной. — Джанлука, тебе пора, — он провёл большим пальцем по его нижней губе, а затем отошёл наполнить стакан темной жидкостью. Обжигая горло крепким виски, Пьеро смотрел на одиноко горящие фонари на пустой улице. Их свет, окутанный густой темнотой ночи, борющийся за право освещать дорогу путникам, заплутавшим в тумане, притягивал взор безумца. Звук хлопнувшей двери оглушительно пронзил тишину комнаты. Пьеро продолжал вглядываться во мрак города. Вдруг на улице появилась хрупкая фигура, кутающаяся в тонкую ткань пиджака, быстрыми шагами удаляющаяся в ночь, бегущая от своего наваждения. Он пытался скрыться от самого себя, спрятаться в коконе чувств или отпустить, сбросив свою душу со скалы. Пьеро провожал взглядом Джана, пока свет последнего фонаря не дрогнул и не потух, полностью скрывая светлого ангела от нечистых глаз демона, отравляющего его душу. С этого момента темнота поглотила это небесное существо, и родился падший ангел. Он шел не по пустым улицам столицы, а брел по бесконечно запутанным переулкам памяти. Как вычеркнуть из жизни семь лет надежд и заветных желаний? Как выбросить из головы мысли о счастье, которому не суждено было сбыться? Он тихо подошёл к темной заводи, над которой протянулся мост, соединяя две части уснувшего города. Вода была настолько темной и глубокой, что даже звезды не отражались на поверхности. Джанлука заворожённо смотрел в затягивающую его вечность. Картины жизни, словно включившийся в голове фильм, проектирующийся кем-то на зеркальную озёрную гладь, проносились, сменяя одна другую. И неожиданно голос, посланный свыше, прозвучал над гулкой тишиной мироздания. Где все началось, там все и закончится…. Джанлука улыбнулся. Рим. Все дороги ведут в Рим. Как и пути разбитого сердца. К сожалению, только через четыре месяца он смог добраться до той площади в первый месяц расцветающей весны, где наш рассказ застал его, стоящим в толпе людей и обретающим свободу.