Другой

Стадия 5. Принятие POV PIERO «Я медленно схожу с ума», — эта мысль разрушает моё сознание, заставляя сомневаться в собственном здравом смысле. Это порочный круг. Джанлука… Мысли о тебе погубят меня. Мне необходимо взять себя в руки и перестать думать о тебе. Иначе, либо я сопьюсь, либо прикончу этого щенка, что крутится вокруг тебя, словно домашний питомец. Господи… какую злую шутку ты со мной сыграл. Неужели я заслужил столь жестокое наказание за прожитую жизнь? О, Мадонна, судьба наградила меня слепотой. Да, я слепец, который за столько лет не понял и не разглядел своего счастья. Этот небольшой отпуск стал билетом в ад… Кажется, я уже горю в жарком горниле… Мне снова снится этот сон… как давно это было, я уже не верю в реальность произошедшего, словно это случилось в моем подсознании… и только внутренний голос тихо шепчет мне, что та ночь была в моей жизни. Волшебное Рождество… Моя семья в тот год приехала встретить этот праздник с родственниками отца в Риме, и мы с братом отправились посмотреть знаменитый рождественский базар на площади Трёх фонтанов. Мне никогда ещё в жизни не открывалась красота мира в его незначительных деталях. Каждая позолоченная игрушка, каждое разноцветное украшение, хрустальная фигурка, яркая маска были индивидуальны, несли дух Рождества, были им пропитаны. Даже воздух на площади дурманил ожиданием праздника. Мы с Францем разошлись, каждый в поисках своего рождественского чуда. И я нашёл его перед ареной жонглеров. На небе светили яркие звёзды, горящие факелы алой полосой расчерчивали воздух, вздохи восхищения слышались из толпы, окружившей помост. Я остановился на мгновение, охваченный восторгом от разворачивающегося зрелища, разделяя радостные эмоции зрителей. Но вдруг в нескольких шагах от меня раздался необыкновенно чистый, детский возглас счастья. Я обернулся, рассчитывая увидеть пухленького, розовощекого младенца на руках у матери, радостно хлопающего в ладоши. Я повернул голову и узрел Ангела Рождества, спустившегося с небес, чтобы одним своим взглядом навеки забрать моё сердце с собой на небеса. Он был так прекрасен, так чист, невинным взором наблюдая за полыхающим пламенем на конце жезла, фейерверки огоня отражались в его глазах. Я не мог оторвать взгляда от его по-неземному прекрасного лица. Он почувствовал, что кто-то заворожённо наблюдает за ним, и медленно повернулся ко мне. Я умер и родился вновь, лишь на миг заглянув, в его чарующие глаза. Краска смущения залила нежную кожу его щек, он смутился, и я ушёл, но только за тем, чтобы иметь возможность наблюдать за ним со стороны. Ангел переходил от лавки к лавке, с искренним изумлением открывая для себя секреты, наступающего праздника. Когда он остановился у ёлочки с талисманами, в поисках своих крыльев, я подошёл ближе. Он не мог быть старше меня, но и ребёнком уже не был, но его поведение… я улыбнулся, переводя взгляд на пару белоснежных крыльев, которые он обронил на земле в своё предыдущее посещение. — Ты, кажется ищешь кулон? Я нашёл его раньше тебя. Вот он, — я потянулся и снял с деревца небольшой белоснежный талисман, в виде ангельских крыльев на тонкой серебряной цепочке. Я протянул его парню. Тот стоял с пару секунд совершенно ошеломлённый, но затем легкая улыбка тронула его чувственные губы, и он прошептал: — Спасибо… О, Мадонна, его голос был мелодией рая, что призывает блаженные души на небеса. Я хотел забыться в глубине этих нот, утонуть и не всплывать на поверхность. Меня поразило вдохновение, я подался вперёд и, смотря ему прямо в глаза, также шепотом сказал: — Ты знаешь, что беря с этой ёлочки талисманы, ты должен загадать одно желание, только одно, но самое заветное. Оно обязательно сбудется, — и, коснувшись рукой его щеки, увидел, как она стремительно краснеет. — Ты как ребёнок…. Это был сон, самый прекрасный и реалистичный сон в моей жизни. Возможно, смертным не позволено хранить образы ангелов, ибо моя память услужливо предала забвению лицо этого божества, но в сердце я хранил тепло того мгновения. Редко, в минуты напряжения и сильного стресса, когда сон заменял лекарства, я видел его отрывки, каждый раз силясь восстановить его лицо, собрать мозаику и найти моего Ангела. И, каждый раз выплывая в реальность, я с разочарованием понимал, что видел лишь светлый образ, овеянный неземным очарованием. Я был влюблён с той самой рождественской ночи, и сочельник года перед образованием группы стал роковым для моего сердца. Подумать только, меня на протяжении всех этих лет друзья обвиняли в бессердечности, донжуанстве, не зная истинную подоплеку моего поведения. Я не обманывал себя: я больше никогда не увижу его, но снова этот голос внутри шептал мне подождать и верить в чудо. Джанлука, прости меня. Твоё признание, твои страдания, они с самого начала были обречены на провал. Моё сердце уже было отдано другому. Увы, я думал, с моих уст никогда не сорвётся признание в любви. В эту ночь мне снова снился этот сон, так явно, я почти вновь увидел твоё лицо…, но неожиданное пробуждение прервало поток воспоминаний, и я болезненно очнулся. Дни короткого отдыха, что отравили мою душу ревностью, подошли к своему логическому завершению. Я наблюдал, как ты обнимал, прощаясь, другого, смотрел, как твои губы, которые я когда-то целовал, прикасались к губам другого. Я погибал, захлебываясь ненавистью и злостью, глядя на ваши переплетенные пальцы, сгорая в пламени ревности. Алессандро, в черный день ты появился в моей жизни, и я мечтал, чтобы ты исчез. Но, находясь в зале ожидания аэропорта, я вспоминал свой сон. Столько лет прошло, а он продолжал преследовать меня. Но, по всему видимо, я сдаюсь. Образ другого человека начал вытеснять Рождественское чудо той сказочной зимы. Предал ли я своё чувство? Я думаю — нет. Как можно предать несуществующее мгновение, призрака, который овеял своей чистотой вечер сочельника? Я любил и всегда буду любить его чистой, непорочной любовью, но настоящую, сейчас, я начинаю испытывать к человеку, который когда-то любил меня. Джанлука, ты сидишь напротив меня, задумчиво листая ленту Инстаграма, мимолетно хмуришься или легко улыбаешься, а я смотрю на твоё лицо, словно вижу тебя впервые. Почему я никогда не замечал насколько ты красив? Конечно, мы всегда признавали твоё преимущество перед нами: ровные линии лица, четко очерченные скулы, прямой профиль, чувственные губы, я все это видел, но никогда не присматривался. Я слепец, который прозрел слишком поздно. Ты улыбаешься, получив новое сообщение. Твоя улыбка способна разжечь пламя в моей груди, и одновременно погасить ненависть. Я знаю, кто пишет тебе, и отдал бы многое, чтобы этого человека не существовало на земле. Я ошибся в ту ночь, когда ты пришёл ко мне, раскрыв тайну своего сердца, распахнув душу. Я должен был попробовать, должен был… Глупец. Ты поднимаешь на меня вопросительный взгляд, я быстро опускаю свой, надеясь, что ты не заметил, как долго я смотрел на тебя. Я похож на влюблённого школьника, не смотря на то, что давно вырос из этого возраста. Со мной происходит что-то странное… это и есть любовь? Ты чувствовал то же самое? И такое щемящее нечто в груди, что не даёт сделать глубокий вдох. Странно, мы не замечаем окружающих нас людей, проходим мимо важных для нас вещей, но они всегда рядом с нами. Порою человек сам виновен в своём несчастье. Господи… я стал философом? Ты всегда был рядом со мной, был лучше меня, я знал это, но не признавал, упиваясь собственным самолюбием. Ты добился всего чего хотел, тебя любят фанаты, по душевным качествам ты превосходишь всех нас, и у тебя теперь есть Алекс. Джанлука… мой лучший друг, моё опорное плечо, почему же ты был всего лишь другом? И тебя это устраивало все эти годы. А устроит ли меня? Мы идём на посадку, ты идёшь впереди, и я украдкой рассматриваю твоё тело. Ты изменился. Стал мужественнее. А я вновь пропустил это мимо себя, ведь мне было неважно. Вздыхаю. Мне стоит выбросить все эти мысли из головы. Ты садишься возле окна, а я не смею сесть рядом, потому что теперь не смогу спокойно смотреть на тебя, чувствовать тепло, исходящее от тебя. Но, черт, Иньяцио опережает меня и занимает свободное место, и у меня не остаётся другого выхода, как опуститься на сиденье рядом с тобой. Ты странно смотришь на меня, вопросительно приподнимая бровь. Я качаю головой, улыбаясь и, откидывая назад голову, закрываю глаза. Воспоминания вновь топят мой, восприимчивый сегодня разум. Видимо, во всем виноваты мои сны… или новые чувства, что я испытываю к лучшему другу. Непонятным образом мне в голову пришёл другой вечер, воспроизведенный детально в моей памяти. — Инья, открой эту чёртову дверь, не то я ее выломаю! — я уже десять минут стучу, пытаясь разбудить этого соню. — Пьеро, ты на время смотрел?! Я убью тебя, если это что-то неважное! — он сонно открывает мне дверь, и я врываюсь в комнату, в нервном напряжении теребя, ворот расстёгнутой рубашки. — Что случилось? Вселенский апокалипсисис? Тогда почему ты здесь? — он вновь ложится в кровать, удобно устраиваясь на подушке. — Только не смей засыпать! — я встал у окна, вновь вспоминая, как ты уходил от меня с разбитым сердцем. — Джан признался мне, что любил меня на протяжении всех этих лет, а я прогнал его прочь. Инья сразу проснулся и сел. — Ты ЧТО сделал?! — Ты разве не слышал меня? ОН ПРИЗНАЛСЯ МНЕ!!! — Да, и ты выгнал его — я все слышал. Пьеро, ты в своём уме? Черт, почему ты такой идиот? — Не понял, — что он несёт? Иньяцио вздохнул, приложил пальцы к переносице и стал говорить таким голосом, словно объясняет простые вещи ребёнку. — Я догадывался. С тех самых пор, как он нам с тобой признался. А потом… сложно было не заметить, каким взглядом он смотрит на тебя, как ловит каждое слово. Он и раньше проявлял зависимость от твоего присутствия, казалось, словно он живёт лишь твоим дыханием. Но я молчал, ведь заподозрить друга в таком было немыслимо, да и не тактично. Но потом все стало ясно… Ты один ничего вокруг не замечал кроме себя. Я рад, что он решился признаться тебе, ему теперь станет легче. Но ты… что ты сказал ему? — он так пристально посмотрел на меня, что я даже испугался. — Я… я… сказал, что не могу ответить тем же, и предложил остаться друзьями, а потом мы немного поговорили, и он ушёл. — Хммм… все НАСТОЛЬКО плохо? Ты мог бы проявить хоть каплю человечности? — Да я… — Все, ты сказал, что сказал и ничего уже не исправить. А теперь дай мне поспать и имей ввиду: я не встану на твою сторону, если пойму, что ты сделал ему больно. Будь добр, выключи свет и закрой за собой дверь, — он укрылся одеялом и отвернулся. Кажется, теперь я понял, что ты имел ввиду. *** Мы прибыли в первый город, значащийся в списке нового концертного тура, новых песен, и ещё много чего нового, но я все не мог сосредоточиться на настоящем. Заселяясь в отель, я настолько глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как нас поселили в один номер. И, только оглянувшись назад и увидев тебя, я задал вопрос: — А ты что здесь делаешь? — Вещи достаю…, а что? — ты встревоженно посмотрел на меня. — Нет, я имел ввиду… — и тут я увидел две кровати и все понял. — Все, забудь. — Пьеро, ты сегодня странный. Нет, ты последнее время все время чудишь, но сегодня особенно, что-то случилось? — и вот мы вновь стоим ночью посреди тихого номера и смотрим друг другу в глаза, совсем как тогда. Так, мне надо встряхнуться. — Я просто ещё не отошёл от длительного отдыха, — я пожал плечами и бросил чемодан на кровать. Ты ещё смотрел на меня подозрительным взглядом некоторое время, а потом продолжил сортировать вещи. Мне стоит быть осторожнее в твоём присутствии. Перед концертом нас ждало небольшое интервью местному каналу, поэтому у нас было не так много времени, чтобы отойти от полёта и приготовиться к долгому вечеру. Из города в город ничего не менялось, только твоя улыбка оставалась неизменно искренней и дружелюбной. Она всегда была такой яркой? Толпа жаждущих фанатов встречает нас возле студии, мы приветствуем их, раздаём автографы, фотографируемся, но я не в настроении сегодня, и моё выражение лица это выражало предельно чётко. Но ты… черт, я должен прекратить о тебе думать. Очередная барби-ведущая, стандартные вопросы, аплодисменты аудитории, и вдруг… — Джанлука, всем известно, что ты на шее носишь талисман. Можешь хотя бы намекнуть, что он из себя представляет? — она пыталась ослепить нас белоснежной улыбкой. Джан отрицательно покачал головой. — А как он попал к тебе? Ну, хоть что-нибудь, твои фанатки с ума сходят, так сильно хотят знать что это. Ты даже не представляешь, какие предположения строятся. Несколько слов… чтобы развеять слухи. — Какие слухи? — ты удивленно приподнялся. — Это заветный талисман от девушки? Черт, я, кажется, затаил дыхание в ожидании ответа. Этот его талисман не давал мне покоя по ночам. Я пытался несколько раз снять эту штуку с его шеи пока он спал, но… это совсем другое повествование. — Этот кулон я приобрёл на Рождество, сам. Но он значит для меня больше всего на свете. — Почему? — Его для меня выбрал дух Рождества, — Джан улыбнулся, а я, похоже, умер.