Другой

Новость о том, что Пьеро покидает группу свалилась на Джана в виде большого, доброго друга, который ввалился к нему в номер утром, громко барабаня в дверь. — Ты спишь?! Как ты можешь спать, когда такое творится?! — Иньяцио без стеснения ворвался в его номер и лишь потом заметил, что тот в нем не один. Но сицилиец даже и не думал смущаться. — Доброе утро, Алекс, — он кивнул парню, натянувшему на себя одеяло, смущенно глядевшему на незваного гостя. Джанлука спокойно прошёл обратно в номер и присел на кровать, с интересом наблюдая за взволнованным другом. — Что такого ужасного случилось за ночь? — полюбопытствовал абруццезе. На секунду, видя его равнодушие, Иньяцио захотелось промолчать и уйти, чтобы истина как обухом ударила Джана по голове. Но жестокость не была в его характере. — Пьеро уходит из группы, — говоря это, он держал в поле зрения обоих мужчин, чтобы видеть их разную реакцию на новость. — Невозможно! — Джанлука резко встал, в то время как на лице Алекса отразилось явное облегчение. — Это ты ему скажи, — проворчал Инья, усаживаясь в кресло. — Торпедине? — Джан прищурился. Иньяцио отрицательно покачал головой. — Это его желание, то, что случилось вчера лишь предлог. — Он у себя? — Джан направился к двери. — Да… собирает вещи… Громкий, непрерывный стук возвестил о приходе Джана. Пьеро вздохнул: рано или поздно им все равно пришлось бы поговорить. Он открыл дверь. Джанлука стоял, пронизывая его своими зелёными глазами. — Ты пришёл значит, — Пьеро стоял, не проявляя признаков гостеприимства. — Не впустишь? — Имеет смысл? — Издеваешься?! — Джанлука, в котором кровь итак по градусу приближалась к точке кипения, прошёл вперёд, грубо отпихнув сицилийца. Джан окинул взглядом номер: везде лежали вещи, которым суждено было быть упакованными в раскрытые чемоданы. Гнев, как яд разлился по его венам. — Уезжаешь? — тихо, приглушая ярость, спросил он, обернувшись на друга, который стоял, облокотившись о дверной проем, наблюдая за ним. — Да. — Ничего не хочешь мне сказать? — Нет. — Черт тебя дери, Пьеро! — Джанлука с силой захлопнул ближайший чемодан и сильным движением скинул его на пол. — Ты с ума сошёл?! — О, какая реакция! Право, я не ожидал, — Пьеро усмехнулся и продолжил собирать разбросанные вещи и складывать их. — Понимаешь, я теперь не могу оставаться в группе, Торпедине ясно дал мне это понять. — Не лги мне. Иньяцио сказал, что это только повод, — Джан следил за тем, как его друг абсолютно спокойно продолжает укладываться. — Вот ничего нельзя ему говорить, — Пьеро засмеялся. — Ну и что это меняет? Я все равно пришёл бы к этому решению, раньше или позже. Для меня это не просто трудно… это невыносимо. Да и всем будет только легче, вот вы с Алексом больше не будете оглядываться на моё недовольное лицо, он перестанет сдерживаться, и ты… В общем, ты все прекрасно понимаешь. — О Господи! Как я не догадался, снова ты и твой вечный эгоизм! Ты снова думаешь только о себе, о своём спокойствии! А как же группа? Тебя это не волнует! Лишь бы твоё сердце и душа были в порядке! Пьеро, ты никогда не изменишься! — Джанлука отошёл к окну, его грудь вздымалась от обуревавших его эмоций. Пьеро посмотрел на него, ощущая, как волны силы исходят от этого тела. — Я не такой как ты. Ты столько лет мог быть рядом со мной, поддерживать, любить, не требуя ничего взамен, мог терпеть все мои выходки. Я говорил, что восхищаюсь тобой, твоей волей и самообладанием? Но я так не смогу, слышишь? Каждый день видеть тебя с другим, видеть, как ты даришь ему ту любовь, которую когда-то дарил мне, как он… — Пьеро замолчал, — … как он прикасается к тебе… я, видимо, слаб. Да, именно так. Поэтому называй это эгоизмом — мне все равно, но я ухожу. В этом мире найдётся много людей на моё место и даже более талантливых, — он загадочно улыбнулся, вертя в руках футболку, которую не успел вернуть. — Кстати, спасибо, — он кинул ему предмет одежды. Джанлука поймал простую белую футболку, которую Пьеро взял у него несколько лет назад. Он все ещё хранил её. — Если ты выйдешь отсюда и бросишь группу, то считай, что ты умер для меня, — тихо прошептал Джанлука, сжимая в пальцах тонкую ткань футболки, которая пролежав долгое время с одеждой Пьеро, переняла его запах. Пьеро замер, не успев закрыть один из чемоданов. — Прости, что? — Я говорю, что, если посмеешь переступить порог — ты мне больше не друг, — он злыми глазами смотрел в его, растерянные. — Значит… хочешь, чтобы я все время был рядом и испытал все, что пережил ты? Это такая форма мести? — Снова думаешь только о себе! Все время ты, ты и только ты! Ты любишь, ты страдаешь, ты живёшь и умираешь! Подумай о группе! Пожертвование и сострадание для тебя не существуют! Твоё чувство пройдёт, ничего с тобой не случится, — Джанлука вздохнул и устало опустился на диван. — Не пойму… за что я любил тебя все эти долгие годы? Где тот мужчина, что сводил меня с ума и занимал все мои мысли? Черт… — Джан… — Пьеро смотрел на его опущенные плечи, на глаза, эти изумрудные глаза, которые преследуют его каждую ночь, и сейчас он в них читал горечь прожитых лет. — Пьеро, сегодня я впервые пожалел о том времени, что потерял рядом с тобой. Почему так? — он поднял на него искренний взгляд честного человека. Сердце Пьеро забилось сильнее от мысли, что пришла к нему в голову. Он сделал два шага вперёд, сел на пол перед Джаном, обхватив его колени, положив на них голову. Лука дернулся было, но потом передумал и остался сидеть, его руки продолжали лежать на диване. — Прости меня, Лука, — прошептал Пьеро. Тень пробежала по лицу Джана, но спустя миг странная улыбка тронула его красивые губы. Он печально провёл рукой по его волосам. — Тебе не за что просить прощения. Но скажи, что останешься. Пьеро резко встал. — Зачем ты меня уговариваешь? Тебе разве не будет легче? — он начал мерить шагами комнату. — Нет, — Джанлука закинул ногу на ногу и наблюдал за этим тигром в клетке. — Это шантаж, — Пьеро бросил на него взгляд. — Да, — спокойно согласился Джан. — Тогда… — Пьеро внезапно резко остановился и посмотрел на него. Джан вопросительно изогнул бровь. — Я тоже буду тебя шантажировать, — медленно проговорил он. — О, интересно. Продолжай. — Одна ночь взамен на отмену решения ухода из группы, — на одном дыхании выпалил он. В номере повисла звенящая тишина. Джану показалось, что он либо ослышался, либо сошёл с ума. — Ты спятил?! Пьеро молчал. Он обошёл комнату снова, затем ещё раз, пока вновь не остановился. — Забудь, что я сказал. Уходи. Нет, я сам уйду, — он побежал к двери, но сильные руки вдруг развернули его и прижали к стене. Джанлука схватил его за шиворот, его лицо было так близко, глаза горели гневом. — Значит, ночь взамен на целостность группы? — прошипел он ему в ухо. — Я сказал же — забудь! — Пьеро хотел вырваться, но злость удесятерила силу Джана. — Так вот, что тебе нужно — обладание? Тебе это нужно?! — Я сказал же: ЗАБУДЬ! Вырвалось, — он смог отпихнуть его от себя, но сам был настолько эмоционально опустошён, что просто сполз по стене. Джанлука, тяжело дыша, сел рядом. Минуты текли в молчании. — Я не это хотел сказать… — Именно это, — Джан закрыл глаза. — Это твоё желание сохранить группу или дружбу? — Думай, как хочешь. Ещё минута тишины. — Зачем тебе эта ночь? — тихо спросил Джанлука. — Хочу доказать тебе, что ещё не все потеряно… для нас, — также тихо ответил Пьеро. — Понятно, — тот быстро поднялся и ушёл. *** — Я не помню, чтобы ты столько курил, — Алекс вышел на балкон, где Джан докуривал вторую пачку сигарет. — Бывает, — Лука даже не обернулся. — Тебя беспокоит уход Пьеро, да? Хочешь, я обрадую тебя? Я только что видел Иньяцио… Пьеро решил остаться… — Что?! — Джан резко обернулся, потушил сигарету и выбежал из номера. Пьеро только вышел из душа, когда услышал нетерпеливые удары в дверь. Он знал, кто это. Он ждал его. Они долго смотрели друг другу в глаза, потом Пьеро медленно отошёл, пропуская Джана внутрь. Дверь за ними закрылась.