Другой

«Я любил в тебе не то, что в тебе было, а то, что должно было быть», — эти слова пришли Джану на ум после разговора с Пьеро. Он смотрел на сцену и видел человека, переполненного вдохновением, актёра, во славе своего таланта, певца, возвышенного своим голосом до врат рая. Что он любил в нем? Все и ничего. Была ли его любовь настоящей или явилась апофеозом его воображения? Джанлука вспоминал, когда его сердце затрепетало впервые, какие качества привлекли его в этом человеке, что явилось первой искрой пламени, долгие годы сжигавшего его душу? Он не мог оформить ответ словами, но знал его всегда. Много воды утекло с тех времён, его чувства изменились и, глядя сейчас на мужчину, которого он когда-то так сильно любил, Джанлука понял, каким будет его ответ. Это было великолепное выступление. Зал аплодировал стоя. В этот момент Джан пожалел, что не слышал его «Тоску». Пьеро изменился, этого нельзя было отрицать. Меняло ли это что-то между ними — вот, в чем заключался главный вопрос. Невозможно было отвести глаз от сцены, а музыка и голоса певцов не позволяли отвлекаться на другие мысли. Блаженство в чистом, первозданном его виде. Джан наслаждался мигом единения души и разума, но не мог унять тревоги сердца. Ушедшее чувство долго теребит былые раны. Самого чувства уже нет, а послевкусие ещё ощущается на губах. Отпустить всегда сложнее, чем принять. Дважды отпустить почти невозможно, а трижды… истерзанная душа уже не ощущает потери, от неё остаются лишь хрупкие осколки. Каждый прожитый день, каждая минута, проведённая вдали от него, отдавались болью в его сердце, но с этой болью он взрослел, становился мудрее и нашёл в себе силы жить дальше. Если бы он не встретил на своём жизненном пути Пьеро, если бы тот не отверг его и не разделил его чувства, то Джанлука никогда бы не стал тем, кем он являлся в этот момент. Все было предрешено заранее, линии их судеб искусно переплелись на небесах и до сих пор не соединились. Ещё на заре мироздания, когда творец создал земную пару и приподнёс им в дар способность любить, в ту же минуту, где-то глубоко в недрах земли, коварно улыбнувшись, падший ангел вложил, осквернённое его прикосновением, светлое чувство в души двух людей одного пола и, наполнив чернотой одну, оставил другую чистой и нетронутой. С тех самых пор, если на земле рождалась пара, которой судьбой было предначертано познать океан счастья и любви, то в правилах сохранности равновесия, на другом конце земли начинали биться два сердца, что неизменно будут притягиваться друг к другу, но кроме нечеловеческих страданий, эта связь ничего им не принесёт. Джанлука много думал и принял единственно верное решение. Это был его триумф. Но он заключался не в громких аплодисментах, не в восторженных криках, а в глазах, устремлённых на него. Он гордился им. И Пьеро чувствовал это, и его сердце переполнилось надеждой. Подумать только, Пьеро Бароне живет надеждой… Если бы только повернуть время вспять, и исправить ошибки прошлого. Но у жизни свои правила. Пьеро принимал поздравления, а сам всей душой мечтал услышать утвердительный ответ, и молил Бога о втором шансе. — Ты ведь знаешь, что это было неповторимо, — рука Кристофера легла на его плечо. — Если ты так говоришь, — Пьеро улыбнулся, не отрывая глаз от фигуры, пробирающийся к нему сквозь толпу. Кристофер проследил в направлении его взгляда. Он грустно улыбнулся, прочитав ответ по лицу Джана. — Все будет хорошо, Пьеро. Ты только начинаешь жить, — прошептал он ему на ухо и отошёл, давая возможность этим двум объясниться. Джанлука наконец добрался до него и порывисто обнял. — Просто без слов, Пьеро! Я потрясён и восхищён! — Потрясён? Я же всегда был таким умопомрачительным, — он крепко прижал его к себе. — В скромности тебе не откажешь, — Джан улыбнулся и мягко высвободился из кольца его рук. — И что теперь? Будем праздновать твой успех? — Нет. Вернемся домой, я устал, да и не в том настроении, чтобы праздновать что-либо, — он внимательно посмотрел на друга, но Джан ничего ему не ответил. Они вернулись в Иль де Сер, в камине полыхало дружелюбное пламя, а на столе их ждал изысканный ужин. Весь вечер они проговорили о музыке, о театре, о тех возможностях, что открывались перед людьми, обладающими талантом и поддержкой. Но трое из них ждали совсем другого. Пьеро поглядывал на Джана, нервно теребя столовые приборы, Джанлука был тих и задумчив, а Кристофер загадочно улыбался, наблюдая за этой парочкой. Пьеро не собирался торопить Джана с ответом, но чувствовал, что нервы его натянуты до предела. — Прогуляемся? — после ужина Джанлука сам подошёл к нему. — Конечно, — они вышли из дома на освещенную аллею. — В Монреале зима холодная, — Джанлука поёжился. — А ты думал? — Пьеро поплотнее закутался в пальто. — Я сегодня впервые понял, почему ты всегда стремился к оперной сцене. Раньше я тебя не понимал, — их шаги приглушал белоснежный ковёр под ногами. — Рад, что тебе понравилось, — на губах сицилийца играла улыбка. — Прости за прошлый раз, — прошептал Джан. — Да забудь. Это уже неважно. Они шагали нога в ногу в полнейшей тишине, навеянной их собственными мыслями. — Я вспоминаю тот парк, в котором мы гуляли. В Мадриде, помнишь? Будто Пьеро мог забыть. Он закатил глаза. — Я много чего помню. — Пьеро, — Джан остановился и посмотрел на него. — Итак. Знал ли я, что моя судьба решится тихой, канадской ночью? — он улыбнулся. — Пьеро, — Джанлука вздохнул. — Я не могу. Это был ожидаемый, но неожиданный ответ. Ничего не случилось, ветер продолжал дуть в том же направлении, а Земля не сошла с оси, но Пьеро ослепила яркая вспышка разочарования. — Почему? — он спросил раньше, чем успел обдумать вопрос. — Ты и мои чувства к тебе остались в прошлом. Сейчас нас связывает дружба, которую ничто не может разрушить. Но это все, что теперь может быть между нами. Давай не будем больше поднимать эту тему. Они снова стояли напротив друг друга и смотрели глаза в глаза. Снова, в который раз. — Это твоё окончательное решение? — Да. — Что ж… проблема действительно во мне раз, будучи свободным сейчас, ты мне опять отказываешь. Неужели я так сильно ранил тебя тогда? — Знаешь такое выражение: «Раны от любви не всегда убивают, но никогда не заживают». Я хочу быть счастливым, Пьеро. А рядом с тобой я испытываю лишь боль. Поэтому… ты мой друг навсегда. Этого никто не изменит. Не думаешь, что наша дружба важнее всех остальных чувств? Пьеро так не думал. Он хотел схватить этого упёртого дурака и трясти до тех пор, пока не вытрясет из него все эти дурацкие мысли. Кто между любовью и дружбой выбирает последнюю?! Пьеро был готов взорваться на месте и выплеснуть все свои эмоции на голову этого глупца. Или он все ещё влюблён в того сопляка?! — Надеюсь, это не из-за Алекса? — Пьеро повысил голос. — Что?! Снова ты за своё! Вот поэтому нам и не быть вместе. Ты совсем не меняешься: все такой же вспыльчивый и ревнивый! — Да? Но, насколько я помню, я всегда был таким, и это не мешало тебе любить меня все эти годы! — Правильно говоришь. Вот я и думаю: а за что я вообще тебя любил? Есть ли в тебе хоть одно качество, которое достойно любви? — Если я такой недостойный, то значит ты потратил впустую лучшие годы своей жизни. — И я об этом, — Джанлука улыбнулся. — Будем продолжать спор, в котором никогда не придём к единому решению или помиримся и будем существовать как друзья? — он протянул ему руку. — Ты понимаешь, что я больше не спрошу, и это наш последний шанс? — Я не люблю тебя. Ты ведь не хочешь заставить меня? — Я не собираюсь сдаваться. — Тогда мы потерям друг друга. На этот раз навсегда. Ты хочешь этого? Вот и конец их грустной истории. Что ж… друзья ведь это не так уж и плохо. Пьеро вздохнул и пожал его ладонь. — Нет. Я больше не хочу этого слышать. Останемся друзьями, как скажешь. Только… это точно не из-за того молокососа? Джанлука рассмеялся. — Пьеро, ты неисправим! Посмеиваясь, они вернулись в дом. С этих пор дружба для них являлась приоритетом, и оба понимали, что единственный способ сохранить отношения — это больше никогда не возвращаться к тем вопросам, которые Пьеро надолго похоронил в глубине своего сердца. Год, проведённый вдали друг от друга, и нелепая ссора, разъединившая их души и отправившая по разным континентам, преподали им урок на всю оставшуюся жизнь. Пьеро потребовалось ещё время, чтобы принять и смириться, но потом к нему пришло понимание того, что попытайся он бороться дальше, кому-то из них снова пришлось бы рубить концы. Кто знает, может именно это и было предназначено им свыше? *** Дружба — единственный вид любви, уподобляющий нас богам или ангелам. Наверное, именно такой любовью любят друг друга ангелы. © К.С.Льюис