Другой

Она его слушала, не слыша, и смотрела на него, не видя… © Александр Дюма-младший. Дама с камелиями Есть одно слово, которым можно описать оперный театр Монреаля — Богема. Странно, но именно это слово приходит на ум, глядя на легкомысленное великолепие внутреннего убранства и кажущуюся скромность внешнего фасада здания. У этого театра была своя история, впрочем, как и у любого другого, но тематика и духовное состояние отличали его от других представителей этого вида искусства. Было в этой тихой красоте и яркой вычурности особое притяжение, таинственность и невинность, богатство и бедность, на сцене трудно было отличить принца от нищего. Узорные гобелены и тяжёлые занавеси хранили тайну, и пусть этот театр считается относительно молодым, в глубине его стен сокрыто много загадок. Богема… пожалуй, это самая любимая постановка, на которую обычно собирается все население города, на этих представлениях всегда аншлаг. Но этот вечер принадлежал другой блуднице. Джанлука стоял в конце зала, со смесью восхищения и трепета разглядывая высокие потолки, проникаясь духом оперы. Для кого из этой пары вечер был важнее? Пьеро хотел высказать в музыке все, что хранило его сердце, а Джанлука… он помнил, как пропустил другой, не менее важный для друга концерт. Тоску заменила Травиата, невинная девушка канула в Лету, на ее место пришла куртизанка, и страсть падшей женщины перекрыла чистую любовь нежной юности. Джанлука ненавидел оперу. Стоило признать, что с некоторых пор он ощущал странное пренебрежение к этому виду искусства. Безусловно, такое отношение навеяла ему жизнь. Год прошёл, но что на самом деле означает для него этот срок, пролетевший быстро и длившийся вечность. — Габриэль, приятно познакомиться, — молодой, светловолосый парень улыбался во все свои тридцать два зуба. — Иньяцио, — Инья пожал ему руку. Джанлука молча кивнул, пристальным взглядом сканируя парня. — Прослушаем его сейчас и сразу прогоним основной блок, — Микеле в последнее время постоянно кружил возле них. — Все равно, — Джан пожал плечами. Иньяцио хлопнул нового члена группы по плечу, желая взбодрить того. — Он не всегда такой. Просто не обращай внимания. — Я постараюсь. Спасибо, — парень слабо улыбнулся. *** — Сколько выступлений должно пройти, прежде чем ты примешь его в группу?! Уже прошло три месяца! — Иньяцио пришёл поговорить к другу после его очередного срыва. — Я ведь почти успокоился уже! — возмутился Джанлука. — Тебе это только кажется. Ты просто невыносим, и, если все продолжится в таком же духе, никто, слышишь, никто, кроме меня не сможет с тобой общаться! Смирись ты уже: Пьеро ушёл и не вернётся, а Габриэль начинал свою карьеру под крылом сам знаешь кого! Он талантлив, черт побери, и нам не найти никого лучше. Группа еле дышит, и я клянусь, что уйду сразу же, как ты выживешь его отсюда. Дверь громко хлопнула, оставив Джана в мрачных раздумьях. *** Неделю спустя. — Как ты думаешь, он — гей? — спросил Джан, с интересом наблюдая за новым тенором. Иньяцио поперхнулся. — Обалдел?! У него есть девушка! — А мне кажется, что гей, — задумчиво произнёс его друг. — Я запрещаю тебе проверять! — возмутился сицилиец. — А может …. я хочу? — Засунь свою хотелку подальше! Я не позволю выгнать парня! — Кто сказал, что я хочу его выгнать? Он мне определённо нравится. Спорим, что он точно не натурал? — Джанлука приподнял бровь. Инья задумался. — Спорим. Какой срок? — Завтра ночью он будет моим. — Клянись, что он останется в группе! — Я обещаю. *** — Ты смущаешь меня, — румянец окрасил бледную кожу в малиновый цвет. — Почему? Не привык к мужским ласкам? — Джанлука провёл ладонью по его груди. — Ты прав — не привык, — ресницы опустились, с губ слетел тихий вздох. — Я стыжусь того, что хочу попросить. — Чего же? — взгляд абруццезе потемнел. — Я хочу ещё… *** — Ммм… как дела в группе? — Все отлично, Микеле, вам не о чем беспокоиться, — нервно отвечал Иньяцио, пока два парня за кулисами страстно целовались. — Слава Богу! Наконец-то мы возвращаемся к прежнему режиму! Габриэль смог заменить Пьеро, правда же? — Вы не представляете насколько… *** — Мне так хорошо с тобой… — Как и мне, — Джан перегнулся через него и взял сигарету. — Тебе нельзя курить. — Иногда можно, когда хорошо, — Джан скривил губы. — Ты любишь кого-то? — парень не сдержал вопроса, пристально вглядываясь в профиль мужчины, курившего рядом. — Все мы кого-то любим, — философски заметил Джан. *** — Репетиция ни к черту! Туда же и концерт! Все напрасно! — Джанлука в который раз вышел из себя. Иньяцио вздохнул, а Габриэль окинул нового знакомого привычным взглядом. — Не обращай внимания, — по обыкновению шепнул Инья. — А я и не обращаю, — вздохнул парень. *** В какой момент все изменилось? Что в его размеренной и полной страдания жизни вдруг пошло под откос? Его вполне устраивало молчаливое пренебрежение, которым его одаривали все эти годы. И внезапно в его жизни появляется Алекс, они с Пьеро проводят вместе ночь, которая могла лишь сниться ему, а затем группа остается без своего солиста, Алекс уходит от него, и он вновь находит себя на дне бездны отчаяния. Его жизнь походила на кошмар, страшный, полный боли ночной ужас. Джанлука стоял у огромного окна с видом на прекрасный город, предрассветные сумерки освещались всходившем солнцем, а воздух был наполнен щебетанием птиц. Весна твёрдо заявила о своих правах, и ясным апрельским утром Джанлука осознал, что хочет прожить свою жизнь счастливо, не смотря ни на что. *** — Я рад, что все идёт хорошо. Как ты считаешь? — шёпотом поинтересовался Микеле у Иньяцио, с которым теперь часто советовался по вопросам группы. — Перекреститесь лучше, — скептически хмыкнул парень. — У Джана периоды хорошего настроения чередуются с приступами злости. Не думаю, что их дружба с Габриэлем продлится долго. — В любом случае, проследи, чтобы они не поссорились, — грозно проговорил их продюсер. — Этого не случится, не беспокойтесь, — а потом тихо добавил: — По крайней мере, пока парень не надоест Джану. *** — Ты ведь понимаешь, что ничего не выходит? — О чем ты? — Джанлука удивлённо приподнял одну бровь. — Я подумываю уйти, — Иньяцио говорил серьезно. — Вот как, в таком случае я тебя держать не буду. — Почему? Я не столь ценен как Пьеро? За меня не нужно бороться? — Нет. Просто ты не сделаешь этого, — Джан еле заметно улыбнулся. — Я бы не был настолько уверен, — проворчал Инья. — Тогда не говори мне, что уходишь так часто. *** — Знаешь, впервые выйдя на эту сцену, я все представлял себе, что ты сидишь в последнем ряду и слушаешь меня. Я искал зеленые глаза, и обманывал себя, ощущая тепло твоего взгляда. И тогда мне становилось легче. Со временем я привык вглядываться в дальние ряды, надеясь увидеть знакомое лицо, — Пьеро, уже переодетый в костюм, стоял рядом и с грустной улыбкой смотрел на сцену, подготовленную к выступлению. — Сегодня я буду в первом ряду, — прошептал Джан, слегка вздрогнув. — Ты сейчас связан с кем-то серьезными отношениями? — неожиданно спросил Пьеро, повернувшись к нему. Джанлука вздохнул, примерно догадываясь, что должно последовать за этими словами. — Нет. — А Алекс? — Алекс ушёл, ты наверняка уже знаешь об этом от нашего болтливого друга, — Джан внимательно посмотрел него. — Тогда у меня есть к тебе предложение попробовать быть вместе. Джанлука молча смотрел на него, а Пьеро ждал ответа, прислушиваясь к стуку своего сердца. — Зачем ты спрашиваешь об этом? — Потому что я все ещё люблю тебя. Повисло напряженное молчание, прервавшееся… — Пьеро! Тебя все ждут! Мы начинаем! — Я иду, — сицилиец бросил последний взгляд на молчаливого друга и отправился за кулисы. На протяжении нескольких часов он будет терзаться неизвестностью, играя на сцене любовь и смерть, сгорая от пламени, сжигающего его изнутри. И все это время за ним неотрывно будут наблюдать любимые глаза.