Прирученный Запад

      По счастью, сумрак в углах дома не дал заметить Кэшу то, что приметил сам доктор: лежанка со шкурами была криво отодвинута от стены. Именно туда, озаренный догадкой, он и полез искать своего пациента, и не прогадал — сдвинув кровать еще сильнее, он и вправду нашел лежащего на полу индейца.       Яркий свет из мутноватого окна ударил тому по глазам, и он сощурился, вяло прикрывая лицо испачканными в засохшей крови и грязевых разводах руками; явно не разглядев, кто его обнаружил, он попытался дернуться в сторону, к стене, что тут же вырвало из его груди глухой стон. Джейми поторопился его успокоить: — Ти-ише, тише, приятель, я не причиню тебе вреда, — заговорил он, надеясь, что хотя бы ласковые интонации дадут его пациенту понять, что обижать его никто не собирается. — Тот ублюдок со своими парнями уже убрался, — не будучи уверенным, понимает ли его индеец, Джейми попытался жестами изобразить то, о чем говорил. Тот, сложив одну ладонь лодочкой над глазами, внимательно за ним пронаблюдал и кивнул. Врач, которого уже почти отпустила нервная дрожь от пережитого, задался насущными вопросами. — Хм-м… Надо бы тебя оттуда теперь вытащить. Судя по тому, как напрягся краснокожий, он, вероятно, понимал, что собрался делать хозяин дома, а также и то, что его извлечение из-под кровати грозит ему новыми приступами боли в разодранной груди и покалеченной ноге. Но иного выхода не было — он и так достаточно долго провалялся голой спиной на холодном полу.       Джейми склонился, опираясь коленом о лежанку, и, ухватив парня за правый локоть и левое плечо, попытался подтянуть верхнюю часть его корпуса. Странно, но вчера индеец не казался ему таким тяжелым — вероятно, шоковое состояние и адреналин в крови придавали ему тогда сил.       Заскрежетав зубами, тот попытался помочь водрузить себя на место, кое-как уперевшись здоровой ногой в пол. Едва не подкузьмила поехавшая вбок кушетка, но Джейми вовремя уперся второй конечностью и не дал ей отъехать. Тяжело дышащего, лежащего на шкурах пациента хозяин дома придвинул вплотную к стене, чтобы тот случайно вновь не оказался на полу, после чего он упал на стул, и оба какое-то время просто молча приходили в себя.       Долгий пристальный взгляд индейца привлек внимание Джейми; темно-карие, почти черные некрупные глаза, немного запавшие из-за болезненного состояния, словно ощупывали его лицо, изучая, проверяя, стоит ли доверять этому человеку. Под ответным открытым, несколько удивленным взглядом врача раненый медленно поднес руку к своему рту и указал на него, высунув при этом сухой белый язык.       Только тут до доктора дошло: его пациента мучает жажда! К счастью, в кухне оказался бидон с чистой и не совсем ледяной водой; поить кого бы то ни было тем, что теперь плескалось в чайнике после гнилой пасти Кэша, Джейми не стал бы даже за все золото мира.       Бедняга припал к большой кружке, расплескивая часть себе на грудь, так, словно это была первая вода, какую он пил за всю свою жизнь — что и не удивительно, ведь его организм потерял предостаточно жидкости.       Лишь проглотив три кружки, он наконец напился и даже слабо улыбнулся, показывая свое расположение хозяину дома. Джейми улыбнулся в ответ, усаживаясь вновь напротив, чувствуя себя немного неловко после того, как так откровенно сглупил, и еще раз попытался заговорить со своим невольным пациентом: — Слушай, я не знаю, понимаешь ли ты, но… как ты узнал? Про этих, — он кивнул головой на дверь. К его большому удивлению, индеец чуть приподнялся на локтях, дабы лучше видеть собеседника и, прочистив горло, низко и хрипло проговорил: — У Сайту очень хороший слух. Джейми вскинул брови: речь парня была уверенной и довольно чистой; он не ожидал, что краснокожий может так хорошо владеть английским языком. — Сайту — это твое имя, я понимаю верно? — Сайту Токэла Гэн-их, — между полных, сейчас сухих и обветренных губ мелькнули в улыбке ровные белые зубы индейца. — Но для бледнолицего доктора можно просто Сайту. И когда только этот внимательный черт успел все разглядеть и разузнать? Ну конечно, медицинский чемоданчик, склянки в угловом шкафчике, а также весьма заметная установка для ректификации воды и спиртов — все говорит само за себя. Нужна лишь капля наблюдательности. Джейми вздохнул. — Меня зовут Джеймс Айдан Вейдерс, и ты верно заметил, что я врач. В этом тебе, парень, очень повезло, — мужчина поднялся с места, поставил оставшуюся в бидоне воду на маленькую кухонную печку и после направился к шкафчику с инструментами; теперь взгляд черных глаз сопровождал каждое его движение, что не то чтобы сильно нервировало, но было для человека, живущего в уединении, весьма непривычно. — Не подбери я тебя вчера на дороге, все могло бы закончиться очень плохо. Кстати, можешь звать меня просто Джейми, — поставив кювету со всем необходимым на прихваченный с кухни табурет, он вернулся на место. Индеец серьезно, с каким-то затаенным в его скуластом лице чувством неприятного изумления посмотрел на врача. — Бледнолицый спас мне жизнь? Как ни странно, Джейми захотелось от этого взгляда умыться: он не вызвал ни приятной гордости за содеянное, ни даже просто спокойного удовлетворения, как бывало раньше. Было в нем что-то от благодарности — но и от обреченности тоже. Будто теперь его гость становился ему пожизненно обязанным, и последний от этого был совершенно не в восторге. Мотнув головой и стряхнув с себя это странное ощущение, он плеснул на руки спирта и, под тут же изменившимся взглядом индейца, взялся за ножницы. — Пожалуй, можно и так сказать. И, если ты не против, я продолжу это делать: нужно сменить повязки. Так что, Сайту, придется тебе еще немного потерпеть.       Освещение было не лучшим, но специально топить камин в середине дня, да и вообще отвлекаться на это дело Джейми не решился: во-первых, у него была еще прорва работы, во-вторых, головорезы все еще могли ошиваться неподалеку от его дома, и лишняя нетипичность в поведении обыкновенного обывателя, каким являлся врач, могла бы привлечь их внимание.       В неярком свете дня подтекающая сукровицей, окруженная синеватыми очагами кровоизлияний иссеченная рана на бедре выглядела еще хуже, чем вчера. Даже специалисту было сложно понять, произошло ли заражение, стоит ли ожидать ухудшения, и как молодой организм справляется с травмой.       Пациент с недоверием и опаской взирал со стороны на жуткого вида врачебные инструменты, все сильнее напрягаясь; а глянув на свою ногу, бедняга Сайту и вовсе не смог сдержать горестного вздоха и откинулся назад. Похоже, тугая повязка и множество других мелких травм не давали ему до этого в полной мере осознать, какое у него имеется повреждение. При виде шприца он даже попытался отползти прочь — но руки Джейми твердо удержали его на месте.       Все время, которое проходила обработка и перевязка, парень стискивал висевший на его груди амулет, измазанный его собственной засохшей кровью, и что-то тихонько бормотал себе под нос, изредка крепко жмурясь, видно, когда боль становилась совсем невыносимой. Джейми же старался быть аккуратным, как никогда — хирургию он очень не любил во многом еще и поэтому: ему не нравилось причинять людям лишнюю боль.       И все равно, к концу процедуры индеец смотрел на него, как пленный на палача. «Гляди-гляди волком. Вот встанешь на ноги — вышвырну на все четыре стороны», — обиженно думал врач. — «И зачем только шкурой своей ради него рискую?» Умом, конечно, он все понимал: хоть краснокожий и знает язык колонизаторов, очень врядли в его резервации — или откуда он там на самом деле родом — развита современная медицина; и дикарь боится не столько его, сколько неизвестных, причиняющих ему боль железок.       Вода в бидоне уже достаточно нагрелась; хозяин дома снял ее и, прихватив из сушилки чистую тряпку, оттащил это все к лежанке Сайту. Даже несмотря на явную обиду на своего пациента, бросить заботу о нем он не мог, не позволяло воспитание и совесть. — Надо привести тебя в порядок. Ты весь в крови и грязи… из-за ноги пока по-другому не получится. Сайту, вроде как уже успокоившийся, вновь смерил его недоверчивым взглядом. — Не нужно на меня так смотреть, — уже не на шутку оскорбился врач. — Это всего лишь вода, а я просто хочу привести тебя в божеский вид. И, пойми, все, что я делал до этого, — он указал рукой на заклеенную грудь индейца и свежие бинты на ноге, — я делал только чтобы тебе стало легче! Два черных омута всверлились в его лицо с такой жадной настойчивостью, что Джейми невольно отшатнулся назад. — Бледнолицые никогда не помогают краснокожим. Не просто так. Им нравится нас только убивать, мучить и забирать нашу землю, стравливать друг с другом. Почему ты помогаешь? Что тебе от меня нужно? Был в этом низкоголосом выкрике и вызов, и скорбь о нем самом, и обо всем его народе, и неверие… отчаянно желающее стать верой. На мгновение растерявшийся, мужчина нахмурил брови, но чуть позже он подобрал, как ему показалось, самый верный ответ: — Как ты сам правильно заметил, я врач. И я буду стараться помочь каждому, кто будет в этом нуждаться, и мужчине, и женщине, и бледнолицему, и краснокожему, потому что это — мой долг. Черное пламя в раскосых глазах угасло не сразу, однако было похоже, что эта короткая стычка характеров о многом сказала индейцу: постепенно он успокоился и позволил себя обмывать, лишь время от времени морщась, когда ткань проходила по ссадине или же слишком близко к ранению.       Из-под кровавых разводов наконец показалась чистая, бледноватая из-за кровопотери молодая упругая кожа: необычно гладкие, украшенные точками-татуировками руки с широкими кистями, плечи с парой застарелых шрамов, давно сломанная и неправильно сросшаяся ключица, широкая безволосая грудь; обмыв руки и торс и оттерев мазки крови на шее, Джейми взялся за кровавые потеки на ноге своего бедного пациента. Вода в бидоне быстро превратилась из киноварной в бордово-бурую. Сильная, с явно выраженными мышцами конечность была испещерена мелкими ранами от осколков заряда дроби. Судя по повреждениям, стреляли издалека, и лишь поэтому была еще надежда на положительный исход и достаточно быстрое заживление.       Оглядывая лежащего перед ним парня на предмет кровавых пятен, Джейми как-то постепенно осознал, что Сайту весьма красив: даже сейчас, с запавшими глазами, растрепанными поблекшими волосами, сухими губами и весь в бинтах, этот молодой мужчина был бы прекрасным натурщиком для ваятеля скульптур — его крепкое тело и скуластое лицо с острым носом и квадратным мужественным подбородком были бы просто находкой для человека искусства. Увы, доктор Вейдерс человеком искусства не был, однако «чинить» это произведение природы выпало именно ему.       На уцелевшей штанине также темнели крупные пятна, и Джейми, уточнив у индейца, не против ли тот, решил срезать ее чуть выше середины бедра. Вид ножниц хоть и заставил его снова немного напрячься, но былого яростного недоверия мужчина уже не увидел — видимо, слова о долге все-таки подействовали. Он слыхал, что некоторые индейские лекари, повстречав раненого белого, тоже иногда проявляли милосердие и излечивали страждущего вместо того, чтобы добить и забрать его скальп. По крайней мере, нынешнее поведение гостя говорило о том, что хозяину уже меньше стоит опасаться ночного удушения подушкой.       Хруст разрезаемой-разрываемой кожи и вид оголяющейся смуглой конечности странно подействовали на Джейми: сердце его словно сбилось с ритма, споткнулось на, казалось бы, ровном месте. Не сотню и не две раз он осматривал людей, трогал их, помогал снять или одеть части одежды, однако именно сейчас это обыденное для врача дело почему-то обрело странный, интимный оттенок… Быть может, всему виной был чужой внимательный взгляд? Тряхнув головой, Джейми собрался с мыслями и быстро закончил процедуру. Поставив кипятиться инструменты, тряпку и бинты, он вышел из кухни и хотел было обратиться к Сайту, но только беззвучно открыл и закрыл рот: его пациент крепко спал.

***

      Работа на улице отняла достаточно много времени и сил; Джейми едва переставлял ноги, когда с уже сгустившимися сумерками ввалился обратно в дом. Дрова успели почти прогореть, и по полу начинал стелиться сквозняк, заставляя все еще спящего индейца ежиться под плотным, но старым и местами прохудившимся одеялом.       Поставив разогреваться похлебку, которую, на свое счастье, он в большом количестве приготовил еще два дня назад, а также разведя небольшой огонь в камине, доктор подошел к спящему и тыльной стороной ладони коснулся его лба. Опасения Джейми подтвердились: у парня понемногу начиналась раневая лихорадка — пока еще не сильная, но спрогнозировать, пройдет ли она в легкой форме или спалит Сайту изнутри, было не в его силах. Верно, в место выстрела успела попасть зараза, несмотря даже на оперативно принятые меры.       Черты лица дремлющего индейца немного смягчились после прикосновения холодной руки — верно, от этого ему стало чуть легче. Джейми вздохнул. С тем небольшим запасов медикаментов, что у него есть, он вряд ли сможет как-то ощутимо помочь бедняге… Вся надежда лишь на силы молодого организма и на то, что лихорадка не будет прогрессировать и вскоре спадет.       Сайту пошевелился и открыл соловые, заспанные глаза; темный взгляд его тут же вперился в зависшее над ним усталое лицо, на котором плясали тени от разведенного в камине огня. Джейми попытался дружелюбно улыбнуться, но получилось у него довольно натянуто — после работы и всех дневных волнений он, откровенно говоря, хотел уже только есть и спать, а вовсе не возиться с внезапно свалившимся ему на голову, да притом еще и довольно непредсказуемым пациентом. — Добрый вечер. Как ты себя чувствуешь? — Словно лошадь пробежала, — сипло ответил индеец, указывая пальцем на свою голову. Врач, не имея больше сил изображать бодрость, разогнулся и поплелся к плите, на которой уже закипала похлебка. — Не удивлен. Честно говоря, я надеялся, что… а, не важно, — продолжил он из кухни. — Сейчас твое тело пытается заживить раны и борется с тем, что в эти раны попало. Как бы сказать… — Атах ма. Гниль.  Сайту приподнялся на локте и отполз чуть назад, прислоняясь для удобства к спинке лежанки. — Ну да. Гниль, — он плеснул дымящейся жижи в две деревянные миски примерно поровну и, подхватив обе, направился в комнату. — И чтобы бороться с этой заразой тебе нужны силы, — он настойчиво придвинул пищу к безынициативно проводившему ее взглядом парню. — Ешь.       Пользоваться ложкой гость не стал: миску с толстыми деревянными краями он осторожно взял в слабые руки и принялся понемногу отпивать ее содержимое, довольно жмурясь от растекающегося по телу тепла; по этому, а также по тому, как индеец удерживает на груди сползающее одеяло, доктор понял, что того немного знобит. Проклятая лихорадка… похоже, ночью им обоим придется несладко.       От уютного треска дров и теплой пищи Джейми разморило и начало клонить в сон, однако ему нужно было еще доделать некоторые дела; чтобы не задремать, он решил нарушить растекающуюся по домику тишину — тем более, что к его пациенту у него все еще имелись вопросы. — Итак, Сайту… не расскажешь мне, как тебе так не свезло повстречаться с Кэшем и его головорезами? — поглядывая на индейца поверх своей уже почти опустевшей миски, мягко, но настойчиво поинтересовался Джейми. Интересно, был ли у охотников за головами реальный повод стрелять в одинокого дикаря? Сайту ведь наверняка не станет говорить о том, что кого-то ограбил или убил, за что, быть может, и был преследуем… Доктор чуть прищурился, внимательно изучая все такое же болезненно серое лицо своего пациента, задумавшегося над вопросом. Да нет, не похоже… слишком открытый и прямой взгляд, уверенные движения человека, которому скрывать нечего. — Эт-то дело племени. Наш обычай. Бледнолицый не поймет, — без злости или превосходства, просто констатируя факт, проговорил Сайту. Джейми недоверчиво вскинул бровь и хмыкнул. — Ничего плохого, о чем ты можешь подумать, — благодарно склонив голову, он передал хозяину дома почти пустую миску, на что тот вздохнул и покачал головой, поднимаясь со стула. Джейми и так положил ему пищи меньше, чем себе, и даже это раненый индеец не смог доесть до конца — а ведь его организму нужны силы! — Вообще-то я склонен тебе верить, — стоя полубоком к собеседнику и полоща миски в небольшой лохани с водой, заговорил врач. — Я наслышан о том, что творит эта проклятая троица: черным и цветным лучше не попадаться им на глаза. Они найдут, в чем обвинить такого несчастного. Негодяи, натуральные бандиты… но шерифа, по-видимому, это устраивает — до тех пор, пока они таскают ему головы тех, от кого сами недалеко ушли, — он зло сплюнул в помойную лохань, после подхватил ее и потащил на улицу.       Сайту кутался в одеяло и пожелтевшую от времени овечью шкуру и, повернувшись чуть боком, насколько позволяла нога, задумчиво смотрел на огонь, когда Джейми вернулся в дом. Тяжело протопав гудящими от усталости ногами к огню, тот опустился в кресло полубоком к камину, краем глаза следя за своим пациентом. Индеец все так же молча наблюдал языки пламени. Что ж, Джейми более, чем кто-либо, привык к молчанию… — Не остановился. — Что, прости? — он обернулся, взгляд его невольно заскользил по экзотически красивым чертам лица парня. — Я не остановился, когда тот нех'лин приказал мне. Мужчина кивнул и криво, горько усмехнулся. — И правильно сделал. Если бы остановился, боюсь, мы бы сейчас с с тобой не разговаривали. Сайту странно, словно бы удивленно заглянув в глаза Джейми, медленно кивнул, после чего вновь перевел взгляд на огонь. В доме воцарилась сонная уютная тишина.

***

      …Снежная муть застилала глаза, липкими крупными комьями налипала на верхнюю одежду, штаны, меховую оторочку, превращая ее в обледенелую, противно скребущую лицо волосатую паклю. В маленьком окошке капюшона, натянутого на голову, не было видно ни черта: Джейми двигался вперед на слабый свет, не зная, зачем, не зная, куда. Ему просто надо было идти, шаг за шагом утопая в вязком влажном снегу, пытаться разглядеть, есть ли поблизости от него хоть какое-то пристанище.       По правой стороне вдруг довольно громко завозилось какое-то существо — ветер донес этот короткий звук до слуха заплутавшего в снегах человека. Практически не раздумывая, он повернул вправо — скорее даже выработанный инстинкт, нежели осознанный поступок. Звук повторился, и Джейми ускорил шаг. Через десяток метров, все так же равномерно застилаемых белым липким маревом, он едва не наступил — так внезапно, что аж дернулся назад и, оступившись, едва не сел задом в снег — на какое-то мелкое, жалко жмущееся к земле животное, удивительно контрастно выделяющееся на фоне снегов.       Почему-то зверь не двигался, не пытался убежать прочь, лишь тихо повизгивал, словно бы плача над своей незавидной судьбой. Мужчина наклонился — не без опаски, осторожно. Капкан. Чернобурая лисица угодила задней лапой прямо промеж кровожадных железных зубьев и теперь не могла выбраться — видно, уже выбилась из сил, раз даже почти не дергалась при виде человека.       Джейми, обернувшись по сторонам, вздохнул, тут же зафыркав от попавшей в нос снежной перхоти. Ну вот и что теперь с ней делать? Мало ему проблем с тем, что он наглухо заплутал в этом ледяном аду… Черные бусинки глаз притихшей лисицы с настороженностью и долей надежды взирали на огромный стог одежды, который представлял из себя врач. Крякнув, он присел перед зверем на корточки: тот тихо предупреждающе зарычал — впрочем, это неуверенное рычание очень быстро оборвалось, сменившись тихим скулежом. Джейми медленно потянул руки к капкану… Стараясь не шевелить лишний раз стиснувшиеся челюсти жуткого аппарата, он попытался просунуть между ними пальцы в варежках, но плотная ткань не дала ему этого сделать; плюнув на все, он скинул их на снег и взялся за кусачее, задубевшее от снега железо прямо голыми руками, с силой разводя детали капкана в стороны. К счастью, лисица не зевала — лапа ее моментально оказалась на свободе, и Джейми позволил жуткому механизму клацнуть страшными челюстями уже по пустоте. Обожженными от соприкосновения с железом пальцами он нашарил варежки и быстро натянул их обратно. Ну вот, он сделал доброе дело, теперь зверюга свободна — благо, что не пытается на него напасть.       Лисица, тяфкнув, видать, от радости, попыталась отбежать от человека на пару шагов, однако, к своему сожалению, упала вновь на снег, нелепо ткнувшись в него длинной мордой; след из мелких кровавых капелек следовал за ее задней лапой; животное тяжело дышало, пытаясь собраться с силами, но понимая, что это сделать вряд ли удастся. Теперь уже Джейми думал недолго. Подойдя к обессиленной чернобурке, он легко подхватил ее тело на правую руку, держа, впрочем, его на некотором расстоянии от своего лица. Та лишь поворчала на такое фамильярное с собой отношение, но, судя по всему, поняла, что ей все еще пытаются помочь. Стараясь не трясти свою новую попутчицу, Джейми заковылял прочь от железного механизма в неизвестном направлении.       Животное, поначалу казавшееся легким, постепенно стало словно набирать вес; мужчина почувствовал, что начал уставать, и это все больше начинало его нервировать. Да что же, черт возьми, это за бесконечное белое поле? Как добраться отсюда хоть до куда-нибудь? Зверь заворочался у него на руке, повернул свою длинную морду и тяфкнул куда-то в сторону, явно напрягаясь, словно желая, чтобы его спаситель пошел именно туда. Что ж… разве у Джейми был выбор? Пожав плечами, он повернул именно туда и, к своему удивлению, буквально через полсотни шагов вышел к темнеющей впереди арке пещеры.       Наконец белое слепящее марево перестало терзать его глаза; с наслаждением скинув левой рукой противный обледенелый капюшон, он проморгался, привыкая к темноте, которая, надо сказать, была неполной: в глубине пещеры, в которую привела его лисица, похоже, был какой-то источник света. Не теряя времени, Джейми поспешил к нему.       Странно… в округлом широком помещении, естественным образом сформировавшемся в этой пещере, горел кем-то оставленный, забытый костер. Подбросив в него, уже догорающий, парочку плотных бревен из кучи, сваленной в углу, человек осторожно положил на прогретую землю своего неожиданного спутника и заозирался по сторонам. Кто мог оставить здесь зажженным огонь, оставить топливо — и так легкомысленно покинуть укрытие, уйти в непроглядную серо-белую тень?       Пещера хранила в себе и иные следы присутствия человека: обрывки грязных тряпок, масляные пятна, какие-то непонятные рисунки, выскобленные чем-то острым на дальней каменной стене. Какое все-таки странное место… Утомленный, доктор присел неподалеку от спасенного им зверька. От душного дыма костра, сменившего лезший ранее в лицо пух снега, зачесались полуприкрытые глаза, наливающиеся ощущением противного «песка», и Джейми устало зажмурился — но в тот же момент лисица заскулила, почти застонала, как человек от внезапного приступа боли…       …Он сразу же распахнул глаза, подрываясь — и обнаруживая себя полусвесившимся из кресла на пол перед почти потухшим камином. Так это был сон! Интересно, сколько он успел проспа... Со стороны лежанки послышался вновь тот самый глухой стон с нотами скулежа раненого животного; чертыхнувшись, Джейми на ватных ногах поспешил к кровати Сайту. Проклятье..! Как бы ни хотелось ему ошибиться на этот раз в собственных прогнозах, но это была она — ночная лихорадка — а из-за того, что отключился, Джейми совершенно не успел к ней подготовиться!       В ход в срочном порядке пошло все, что только можно было найти скудном арсенале доктора богами забытого штата и могло сгодиться хоть как-то: спирт, холодные компрессы, вонючий уксус, наспех приготовленные отвары из давным-давно подаренных тетушкой Мо трав, размоченные давленые ягоды, остатки порошков и микстур. Он бегал во двор за снегом и льдом, по минутам выверял прием лекарств, плескал себе в лицо ледяной водой, чтобы не спать, чтобы вовремя менять ледяные компрессы и следить за температурой и пульсом своего пациента. Он делал все, что было в его силах.       ...А взмокший, разметавшийся по койке в полузабытьи индеец вертел головой, опутанной длинными сальными черными прядями, в сумраке раннего утра вьющимися, словно змеи, тихо сипло стонал, что-то шептал на своем певучем незнакомом языке, слабо хватал его за руки... до тех пор, пока постепенно не затих.       Совершенно изможденный, Джейми едва дополз до своего кресла и повалился, тут же сворачиваясь калачиком и засыпая.