сoma

      Граница беспредельной тоски пролегла на горизонте перед самым балконом, отражаясь в грязных водах городской реки. Герда смотрела вниз. Асфальт кружил в серых глазах, путаясь с сигаретным дымом, а Кай… Кай сидел на табуретке чуть позади. В глазах его отражалось сомнение и силуэт девушки. Он почти не помнил её. Потому что помнить было нечего. До скрежета зубов пустая, но привычная. Или, точнее, услужливая. Любящая его вне границ уважения себя, всепрощающая и терпеливая. Она влюбилась в него, а Кай… просто согласился, потому что было удобно. Привычный гул города окутывал пространство плотной вуалью, заглушая стук потерянного сердца. — Она забрала твое сердце… — прокуренный бархат голоса разлился по бетонному полу и тут же сорвался вниз, просочившись сквозь холодные прутья.       Кай не произносит и слова, внимательно следя, как ветер играется с сожженными краской белыми волосами. Такими похожими на волосы Норы, но абсолютно искусственными. Созданными из ненависти и желаний вернуть его. Родного и близкого Кая. — Во всяком случае, — наконец произносит Герда, — спасибо, что вернулся.       Бычок летит вниз за её голосом, а она оборачивается к парню. Свитшот, скрывающий под собой болезненно-худое, покрытое татуировками, тело, висит мешком, а лицо до того осунулось, что Герда стала похожа на живого зомби. Она смотрит на него с плохо скрываемой тоской. Под её глазами пролегли тени от постоянных бессонниц и слез. И это была его вина. Кай поморщился. Он уже давно не понимал, что и зачем делает. Почему находится сейчас рядом с этой девчонкой, а не с другой, которую, кажется любил. Он не понимал, а оттого выглядел загнанным в угол призраком несбывшихся амбиций. — Я запутался, — произносит он. — Так распутывайся, — раздраженно произносит Герда. — Я больше не знаю, кого люблю, — усмехается Кай. — Ты начинающая анорексичка с шраммированием по рукам и ногам, но я здесь. Почему-то. — Потому что ты мой, — улыбается девушка, подходя к нему.       Герда осторожно притягивает его к себе, прижимая голову к животу и зарываясь в темные волосы. От свитшота пахнет свежестью стирального порошка и сладостью вейпа, и этот запах кружит голову. Парень закрывает глаза, обнимая ее одной рукой за узкие бедра. Кай изможден своей жизнью, выпит до дна алкоголем и табаком. Он более не чувствует мир так, как раньше. Он более не стремится к чему-то высшему. Осознание приходит также неожиданно, как ветер насквозь пронзает их тела холодом. По венам разливается жидкий азот и он отстраняется. — Если она забрала мое сердце, — тихо шепчет он, — то я никогда не смогу быть твоим, моя милая Герда. — Не говори такого, — так же шепотом отвечает она, пытаясь удержать его, но Кай легко высвобождается из её объятий. — Прости, — бросает он, открывая дверь, ведущую в подъезд новостройки, — так будет лучше.       Ночь вынимает душу, разрывая её на куски подобно страшному монстру. Герда задыхается, вслушиваясь в удаляющиеся шаги Кая и не может поверить, что это случилось. Судорогой скручивает все тело и она оседает на обшарпанный стул и, сгорбившись, запускает пальцы в спутанные волосы. Где-то возле подъезда Кай по памяти набирает номер Норы. Влажность разъедает кожу холодом. Долгие гудки разрывают ушные перепонки. — Да? — слышится на том конце провода спокойный голос и Кай улыбается в темноту ночи. — Привет! Это… Короткие гудки обрывают его приветствие. — Кто это? — спрашивает Неон, отрывая взгляд от экрана компьютера. Нора улыбается, откладывая телефон в сторону, и вновь утыкается в книгу: — Не знаю. Должно быть кто-то… ошибся номером.