Without rules.

Сынчолю в одночасье становится как-то плевать. Он подходит поспешно ближе, заглядывает в глаза Джонхану и выдыхает. На лице у Джонхана совсем еще свежие синяки, подбитый уголок губ и синяки под глазами. Джонхан выглядит херово, как никогда. В глазах читается усталость. Джонхану хочется спросить Сынчоля, что с ним произошло? Почему он вообще неожиданно решил выставить их чувства напоказ, если так старательно прятал их почти месяц? Но забывается. Не говорит и слова, когда Сынчоль притягивает его к себе за плечи настолько аккуратно и нежно, что внутри становится щекотно, будто огромный кот о сердце трется. Сынчоль прижимает его к себе, поглаживает по светлым волосам и тычется слепо носом куда-то в шею. Джонхан не вскидывает привычно руки и не обнимает его. — Кто?  — Отчим, — Джонхан выдыхает тяжело и прикрывает глаза — ему не хочется вспоминать этого, но боль по всему телу все равно дает о себе знать. Сынчоль жмурится. Прикусывает собственную губу болезненно и прижимает Джонхана к себе чуть крепче.  — Прости. Джонхан думает, что вины Сынчоля тут нет абсолютно. Просто кто-то из его команды — крыса. Просто тренер их команды — долбоеб. Долбоеб, который от чего-то решил, что имеет права залезать в личные дела Джонхана. Долбоеб, который позвонил его отчиму и сообщил не только о том, что Джонхана выперли из команды, да еще и о том, что у Джонхана, кажется, есть парень. Парень. Невероятно, сколько смысла было заключено для его отчима в этом слове. Прилежный ученик, спокойный мальчик, капитан команды, единственный сын и гордость семьи в одночасье превратился в его глазах в бестолкового мальчишку, который абсолютно ничего не смыслит в жизни. Наверное, Джонхан мог бы отрицать свою связь с Сынчолем. Мог бы мотать головой и утверждать, что они — просто друзья. Но как только отец поставил вопрос лбом — Джонхан не нашелся, что ответить. Отвел взгляд в сторону и молчаливо кивнул, подписывая себе фактически смертный приговор. А сейчас Сынчоль просит у него прощения. Прижимает к себе и извиняется за то, в чем нет его вины. Зачем? Джонхан прикрывает глаза, вскидывает руки и опускает их привычно на чужие лопатки, сжимает ткань пиджака на мгновение, а после хлопает по плечу, как старого доброго друга. - Эй, ты чего? Как будто не знаешь меня. Все нормально. Ну, схлопотал, зато все будет хорошо. Ничего страшного, Сынчоль.  — Все будет хорошо, — Сынчоль поглаживает его по волосам ласково и мечтает оказаться где-нибудь наедине — не под пристальными взглядами половины школы. Не потому, что ему стыдно или страшно. Сынчолю, как никогда сильно, хочется немедленно спрятать Джонхана от всего мира и зализывать его раны долго-долго. Всё у них, обязательно, будет хорошо. Джонхан отстраняется от него сам, пихает кулаком в плечо и улыбается. Щурит глаза ласково и смотрит на Сынчоля точно так же, как и всегда — светло и нежно. Сынчоль улыбается в ответ, а чуть погодя неожиданно подмигивает.  — Может, свалим с уроков?  — Вот только потом дома меня по голове не погладят, знаешь ли, — Джонхан посмеивается тихо и пожимает плечами. Сынчоль хмурится сразу же. Он, правда, старается не думать о том, что ублюдок — отчим позволил себе поднять руку на Джонхана. За что? За драку в школе? За то, что того выперли из команды? Да плевать! Не такие уж и важные поводы. Мама Сынчоля вряд ли расстроилась бы по этому поводу.  — Тогда пошли ко мне после уроков. В чем проблема? — Сынчоль хмыкает и протягивает ладонь, поправляет челку Джонхана уже привычно. — А потом твоя мама приедет, и отчим точно уже ничего не сможет сделать. Сынчоль — тактильный маньяк, кстати говоря. В любой удобной ситуации пытается коснуться Джонхана. Без разницы как, лишь бы чувствовать тепло. Джонхану кажется это милым.  — С ума сошел? -А что? Как раз тебя с мамой познакомлю. Не думаю, что она будет сильно против, — Джонхан несильно бьет его кулаком в плечо, а Сынчоль посмеивается, - ну, поругается, наверное. И все. Она уже ничему не удивится, думаю. Джонхан смотрит на Сынчоля долго, внимательно, будто пытается найти подвох в его искрящихся глазах. А его там и нет. А Джонхан пока еще не готов к такому. Поэтому и отшучивается.  — Я не в самом презентабельном виде. Думаю, твоя мама не будет особо в восторге от моего внешнего вида. Сынчоль приподнимает бровь, успокаивается и смотрит на Джонхана серьезно. Еще через мгновение подносит ладошки к подбородку и подмигивает.  — В нашей паре милашка все равно я. Милашка же? Джонхан смотрит на него оценивающе и отмахивается.  — Ты не из-за этого мне нравишься. Небольшие кучки народу в коридоре рассасываются и вскоре они остаются наедине. Сынчоль тянет Джонхана к себе. Заглядывает в глаза уже абсолютно серьезно и задает вопрос, который должен был возникнуть еще на первых секундах их сегодняшней встречи. — Зачем ты вчера сделал это? Джонхан отводит взгляд в сторону. Что ответить Сынчолю? Что он не смог сдержаться, видя, как кто-то обижает Мингю? Это звучит так по-детски и нелепо, что Джонхан теряется. Сынчоль ревнует его к Мингю. И он озвучил это уже раз пять за последнюю неделю. Сынчоль — собственник. Он не хочет и не может делить Джонхана ни с кем, даже если речь идет просто о дружбе. В вопросе с Мингю дружбой и не пахнет вовсе. Сынчоль хмурится и абсолютно серьезно раз за разом говорит, что дружба невозможна, если чувства есть хотя бы у одного. Джонхан защищает Мингю и утверждает, что тот просто запутался. Их связывают три года крепкой, мужской дружбы и ничего больше. Сынчоль Джонхану верит. Джонхану. Но не Мингю.  — Ясно, — Сынчоль выдыхает шумно и сдвигает брови к переносице. Ему все это совсем не нравится. Так и хочется немедленно заявить, что он не хочет видеть рядом с Джонханом больше никого. Не хочет, чтобы кто-то еще касался Джонхана — даже если случайно и без какого-либо подтекста. Не хочет, чтобы кто-либо еще был дорог Джонхану. Не хочет, чтобы кто-либо еще смотрел на Джонхана. Сынчоль Джонхана хочет спрятать.  — С чего вдруг ты решил сегодня не скрываться? — Джонхан вскидывает на него взгляд из-под пушистых угольных ресниц. Сынчоль пожимает плечами.  — Да все уже в курсе. И команде твоей наши отношения уже не помешают. Догадайся почему? — Он пытается пошутить, наверное, но выходит не очень.  — Хочешь сказать, ты обо мне беспокоился, когда не показывал ничего? Сынчоль пожимает плечами и кивает. Да, наверное. Ему-то терять нечего — раздолбай тот еще. А у Джонхана репутация идеальная. Было бы не очень-то правильно вписываться на идеально белый лист черной кляксой ровно посередине. А теперь? А теперь у Джонхана есть еще один косяк, кроме Сынчоля. Ха-ха. Не смешно. На самом деле, Сынчоль видит в глазах Джонхана столько любви и нежности, что вовсе не хочет больше скрываться. А зачем? Мало этого, показывая так, Сынчоль всем явно дает знать, что Джонхан целиком и полностью принадлежит ему. И пусть только кто попробует ему сказать что-то против.  — Так что, пойдем? — Сынчоль тянет Джонхана за руку. Урок-то все равно начался, а они уже опоздали. Почему бы тогда и не пойти никуда совсем?  — Подожди, — Джонхан выпутывается из его рук и поспешно хватается за резинку на собственных волосах, распускает и позволяет шелковистому золоту лечь на плечи мягко. Джонхан поправляет поспешно их ладонью так, чтобы синяков видно не было. Сынчоль смотрит на него внимательно, будто изучающе, а на самом деле восхищается. Его Джонхан такой красивый. - Что? — Джонхан хмыкает коротко, — надо было у кого-нибудь тональник хотя бы найти. Выгляжу ужасно.  — Ты всегда ахиренный, — Сынчоль подмигивает ему и вновь хватает за руку, тянет прочь. Они перелезают вместе через забор, шастают по городу бок о бок и время от времени касаются друг друга чуть интимнее, чем стоило бы на публике. В их сторону косятся, смотрят странно, хмурятся и даже кидают что-то весьма обидное. Но какое кому дело? Сынчоль громко смеется, а Джонхан пихает его в бок. Джонхан очаровательный — Сынчоль знает это, как никто другой. Этот мальчишка становится абсолютным ребенком, когда ест — с таким невероятным аппетитом, что у самого в животе бурчит. Когда видит что-то действительно милое — останавливается рядом с прилавком со стеклянными шарами и склоняет голову в бок. Когда смеется — щурит глаза и хлопает легко ладошкой Сынчоля по плечу. Джонхан идеальный и неповторимый. А у Сынчоля ноги от него подкашиваются. В конечном итоге они все равно добираются домой к Сынчолю. Мамы дома пока еще нет, и будет нескоро. Поэтому Джонхан скидывает кроссовки и проходит вглубь квартиры. Опускается шумно на диван в гостиной и следит за тем, как Сынчоль, спотыкаясь о черного кота, отправляется на кухню — он ему чай хороший обещал, так-то! Сынчоль заваривает чай, кормит орущего кота и даже коротко гладит его по голове — пока никто не видит, втихаря. Никто не должен знать, что у Сынчоля с этим котом на самом деле дружески-сожительские отношения. Минут через десять он подхватывает две кружки и перемещается в гостиную. Хочет было в голос сообщить, что «чай подан, сэр», но затыкается. Джонхан на его диване спит. Лежит, свернувшись трогательным комочком на боку, и тихо совсем посапывает. Сынчоль склоняет голову в бок, опускает тихонько две кружки с горячим чаем на журнальный столик и отправляется за одеялом. Накрывает Джонхана аккуратно и поправляет чужие волосы как-то по-особенному ласково. Прикрывает синяки. Они — доказательство того, что Сынчоль Джонхана защитить не смог. Мингю в перерыве меж вторым и третьим уроком хватает Вону за руку и тянет к себе. Джонхан с Вону учатся в одном классе, а больше никого из второго А Мингю и не знает.  — Джонхан?  — Не пришел он сегодня, — Вону убирает чужую руку со своей и вскидывает взгляд на Мингю, — из-за тебя его выкинули прямо перед игрой, что ли?  — Не твое дело, — Мингю хмурится. Он-то знает, что Вону на стороне Сынчоля. А Вону ни на чьей стороне. Он просто усмехается коротко и как-то криво — у Вону внешность странная и даже немного отталкивающая, даже если он и красивый.  — Просто отвали от них. У них все хорошо, понимаешь? Ты тут лишний. Мингю прикусывает щеку изнутри. Лишний? Это точно.