Предназначение

      Воздух сырой, пахнущий рыбой и тиной. Старая пристань, что едва держится на деревянных опорах. Гул, стоявший в порту: крики торговцев и разгружающих суда рабов, смешивался с шипением волн и протяжным стоном чаек. Именно таким Сого запомнил свой последний в день в родном городе, перед тем, как покинуть его семь лет назад. Он так надеялся, что больше никогда не вернется сюда — на окраину жизни империи. Здесь для него не было места, не было достойной работы и перспектив на будущее. Оставаться здесь было бы большим преступлением против себя и своего будущего, которое, по словам местной предсказательницы судеб, Сого любыми способами должен был уберечь от ведьминской магии.       В последнее время в империи стало не спокойно, поэтому обладать набором знаний и умений защищаться от ведьм было как нельзя кстати. Именно так рассудил еще юный Сого, когда решился покинуть свой дом в надежде попытать удачу вступить в Орден Огненной Палаты в Эдо. Решение оказалось верным. И уже юный децемвир на долгое время выбросил свой дом из головы, замещая его знаниями борьбы с ведьмами.       Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Так произошло и с Сого. В один из немногих дней, когда у децемвиров Ордена имелся законный выходной, ему как назло приказали явиться к главе Ордена Огненной Палаты — Кондо Исао.       Мужчина средних лет, темноволосый, с огромным шрамом, пересекающим по диагонали лицо, встретил Сого тяжелым взглядом. Несмотря на возраст, ведь обычно главным децемвирам было далеко за восемьдесят, Кондо Исао занял это место, когда до почтенного возраста ему оставалось еще слишком много. Всё из-за того,что ему пришлось вступить на этот пост против воли. Около десяти лет тому назад на Орден Огненной Палаты совершили нападение несколько ковенов ведьм и убили главенствующего тогда главного децемвира — Мацудайру.       Многое пришлось пересмотреть и исправить. А самое главное улучшить обучение будущих децемвиров, дабы они избежали такой участи, как Исао. Свой знаменитый шрам он получил как раз в тот роковой день, при нападении, когда не осмелился убить ведьму, что, как поговаривают, пленила его сердце.       Поэтому вот уже десять лет среди многих заповедей главенствовала одна единственная: «Встретишь ведьму — докажи вину и убей». Истина оказалась так проста.       Многие товарищи Исао тогда полегли, а поэтому к новым, молодым мальчишкам он испытывал трепетные чувства, словно отец. Он желал уберечь юнцов от скверной участи, но этого никак не получалось. Вот уже почти год, как ему приходится вызывать того или иного децемвира и вручать печальные вести. Ведьмы всё чаще нападали на города, разоряя лавки и сжигая фермы. Такова была их месть за то, что Орден, не щадя никого, исполнял свой долг — истреблял ведьм.       Так не обошлось и на сей раз. Новый конверт пришел поздно ночью, и Исао решил повременить с вызовом децемвира. Тем более, что Сого был одним из самых лучших на своем потоке, и к нему Кондо уже успел привязаться. Мальчишка был ему как приемный сын, а сообщать неприятные новости на ночь было бы не самой лучшей идей.       — Присядь, — главный децемвир Ордена кивнул Сого на стул напротив своего стола.       — Что-то не так, господин Кондо?       — Вот это, — Кондо поднял со стола конверт и протянул его Сого, — пришло на твоё имя вчера вечером.       Сого принял протянутую бумагу. Конверт был серым, а такой цвет в империи носила лишь Погребальная Палата. Не оставалось сомнений, что кто-то из его родных покинул этот мир. Вопрос был только в том, кто это.       — Ты можешь не вскрывать его при мне, — Исао встал со стула и направился к окну.       Сого промолчал. Ему ничего не оставалось, как вскрыть конверт и прочитать послание.       Знакомые буквы складывались в слова, слова в предложения, понятие которых децемвир всем своим нутром пытался отторгнуть. Мелкий почерк посланника Погребальной палаты было сложно разобрать, но как ни смотри, а слова о гибели его родителей были написаны четко. Посланник указал дату и причину — пожар, но почему-то это дело посланник направил на рассмотрение в Огненную Палату. Получалось, что ведьма могла быть замешана в смерти его родителей?       — Вы тоже так считаете? — Сого отложил конверт.       — Не могу сказать, что это не так. В наше время ведьмы забыли, что такое страх перед Орденом. Когда была последняя казнь?       — Несколько месяцев назад. К чему Вы клоните?       — К тому, Сого, — Исао повернулся к децемвиру лицом, — что эти твари задумали вновь ударить по Ордену и по империи. Нас стало слишком мало. Сколько выпустилось с тобой в потоке? Десять или двадцать человек?       Чувствовалось повисшее напряжение. Сого сглотнул, но не подал вида, что ему неуютно под темным взглядом главы Ордена.       — Сого, я хочу, чтобы ты вернулся в родной город не только для почтения памяти родителей, но и расследовал это дело. Такая окраина, да чтобы заинтересовала ведьму, странно всё это. Не думаю, что в городе появилось много чужаков, так что для тебя это будет простой задачей — вычислить эту тварь, если она все же засела там.       — Когда я должен выехать?       — Твой корабль отплывает сегодня ночью. У тебя есть весь день на сборы до отправления. И, — Кондо вновь занял свое место за столом, — мне жаль твоих родителей. Прими мои соболезнования.       — Благодарю.       Сого быстрым шагом покинул кабинет. Сердце стучало в груди, руки тряслись, а ноги отказывались слушаться. В голове никак не хотела укладываться мысль о смерти родителей. Единственные люди, которым он был нужен, исчезли. В смутном состоянии он собрал вещи и добрался до городской пристани.       Кораблем это было сложно назвать, так, скорее, небольшое судно, что курсирует несколько месяцев вдоль побережья империи. Пара медяков - и Сого досталась лучшая каюта. Впереди ждала долгая дорога, наполненная размышлениями и болью.       На четвертый день пути мальчишка-матрос постучался в каюту и звонким голосом оповестил о прибытии в Нижний порт. На душе у Сого было по-прежнему тяжело.       Он так не хотел возвращаться сюда. Не хотел вдыхать этот воздух, не хотел касаться брусчатки, разговаривать с местными. После того, что предсказательница высказала юному мальчишке каждая женщина в этом городе казалась для него врагом.       За эти годы город не изменился, лишь несколько старых таверн, что ютились на берегу пристани, закрылись. Эти края приходили в упадок. Год за годом местные жители наблюдали угасание их общего дома. Рыболовные лодки всё чаще приходили пустые, а некоторые и вовсе не возвращались. Всё реже в гавань заходили торговые корабли. Мир менялся, но этот город словно застыл в каком-то промежутке, забыв начать ход в ногу со временем.       Пристань наполовину сгнила и прохудилась в нескольких местах, поэтому идти приходилось осторожно. Доски трещали и прогибались. Холодный ветер гулял по открытой местности и норовил забраться под плащ Сого. Черные тучи громоздились на горизонте, обещая привести с собой хорошую бурю. Оттого на пристани из взрослых не было ни души, лишь несколько детей болтались на берегу. Наученные горьким опытом рыбаки не выходили в море в шторм.       Мимо Сого пробежали мальчишки, они беззаботно хохотали и лупили друг друга прутьями. И, кажется, они абсолютно не боялись провалиться под воду, наступив на прогнившую доску. Возможно, что их отцы тоже не вышли сегодня за уловом, поэтому ребятишки резвились и наслаждались свободой от своих обязательств помогать. По старой традиции, так повелось, что если в семье рыбака рождался мальчик, то он, достигнув десяти лет, непременно, отправлялся в море помогать отцу с ловлей. К своему счастью, Сого родился в семье фермера и поэтому помогал родным на своей земле. Признаться, Сого до жути не любил море. Просто терпеть не мог. Ему больше по душе приходился лес, что окружал дом с заднего двора. Лес всегда манил его своей таинственностью и спокойствием. Еще мальчишкой Сого прятался днём в лесу, находя всё новые тропки и звериные тайники, пока не наткнулся на дом в глуши и его главного обитателя — предсказательницу судеб. С той самой встречи в лесу Сого перестал улыбаться и резвиться. Маленького мальчика стали занимали идеи сохранения своей жизни больше, чем обычные игры и развлечения.       Детский смех стих, когда децемвир оказался спереди от мальчишек. Один из них что-то негромко скомандовал, и вся компания, обогнув Сого с другой стороны, устремилась в город. Не стоило и думать, что весть о прибытии имперского децемвира разлетится по всему городу быстрее, чем он достигнет таверны.       Сого посильнее натянул на голову капюшон, скрывая своё лицо, и двинулся вглубь города, туда, где были лучшие таверны и корчмы, которые он знал. Попадавшиеся ему прохожие косились на него, а иногда и пытались обойти стороной, опасаясь незнакомца. Так было всегда: то, что человек не в силах принять и понять, выставлял не в лучшем свете. Так происходило и с ведьмами, и с децемвирами. У первых люди не признавали подаренную магию природы, а у вторых — знания как ограничить эту самую магию. В конечном итоге зло и добро оказались в одной лодке «по ту сторону» людского признания.       Имперские децемвиры не появлялись в этих краях уже несколько десятков лет в виду своей малочисленности, да и ведьмы не так часто жаловали в такие захудалые края, так что Сого прекрасно понимал такое отношение к своей персоне. Удивительно, что за десять лет проживания и семь лет отсутствия Сого из прохожих никто не узнал. Даже хозяин таверны — старый Генгай, который раньше любил дарить мальчишкам свои изобретения, в том числе и Сого — не понял, кто перед ним стоит.       — Чего-с желаем, господин? — старик противно протянул последнее слово.       — Номер на одного, — Сого выложил перед хозяином таверны золотой, зная, что тот точно не откажется от такого подношения.       — Всё, что пожелаете.       Ключи с номерком брякнули о деревянную стойку, а вместе с этим пропал и золотой. Здешняя жизнь не баловала людей: суровый край, полный непроходимых топей и болот, опустелая и в большинстве своём не пригодная к фермерству земля. А те небольшие участки, что разрабатывались, давали не самый обильный урожай. Поэтому получить золотой для любого местного было большой удачей, которую не стоило упускать, ведь многие не зарабатывали и двух золотых за год. Бедность и жадность Генгая сыграла на руку децемвиру, поэтому он заполучил по всем здешним меркам не самый худший номер.       Из окна на третьем этаже отлично просматривалась городская площадь, а соответственно и весь народ, что каждый день ходил по городу. Заметить подозрительную личность для обученного слуги Ордена Огненной Палаты не составит труда. Рядом с окном располагалась старенькая кровать, застеленная овчиной. С опаской Сого присел на неё, та в ответ скрипнула под тяжестью тела, но не развалилась. Он зажег несколько свечей, что стояли в канделябрах рядом на столе. И вновь откинулся на кровать, вглядываясь на стену возле двери.       Было похоже, на то, что уже давно в этом номере не было постояльцев. Пыль витала в столбе неяркого света от свеч. В комнате стояла духота и сырость, возможно, где-то подтекала крыша. Но открыть окно Сого не решился, не хватало еще больше привлечь к себе внимания.       Густые сумерки скрасил ливень с подошедших туч. Сегодняшний вечер для наблюдений не подходил, так что децемвир решил спуститься вниз и заказать себе ужин.       В зале было полно народу. Не удивительно — шторм загнал завсегдатаев морского промысла по домам и тавернам. Пропустить по парочке кружек терпкого вина и эля, да послушать рассказы и баллады местных бардов — всё, что требовалось для хорошего отдыха.       Едва Сого вошел в зал, весь народ смолк. Множество пар глаз уставились на него, забывая о всех рамках приличия. Генгай, стоявший за стойкой, махнул рукой на зевак, и те словно ожили — вновь застучали ложки о тарелки, послышался звон ударяющихся друг о друга кружек. Приглушенный разговор снова заполнил зал таверны.       — Чего изволите, господин? — Обратился Генгай к присевшему за стойку Сого.       — Давай что-нибудь из местного, может, жареного палтуса. И, — Сого замолчал, осматривая ассортимент выпивки за спиной старика, — еще пару кружек эля.       Старик свистнул мальчишку с кухни, передал заказ и вновь принялся протирать вымытые кружки и тарелки.       — Не часто увидишь децемвиров, тем более имперских, в наших краях, — неожиданно выдал Генгай, завидев, что Сого устало прикрыл глаза.       — Даже если и так, то это не повод считать меня своим врагом. Наша задача заключается в вашей же охране.       — Так ведомо мне это! И ведомо, почем приехал ты сюда, господин децемвир.       Сого открыл глаза. Ему стало интересно, чего это старик такое знает? Что-то действительно поменялось за семь лет его отсутствия?       — И зачем же?       Генгай отложил тарелку и наклонился ближе к стойке, так чтобы их разговор никто не услышал:       — Так ведьма нас одолела! Пять лет назад поселилась в лесу, и как посыпались на нас несчастья! — старик демонстративно потряс рукой в воздухе. — То скотина гибнет, то сараи горят, то вся трава чернеть начинает. А в последнее время и вовсе люди начали пропадать. Ни один еще не вернулся.       — Интересно, — Сого ядовито улыбнулся, что очень не понравилось Генгаю. — А что с пожаром на окраине города? Её работа?       — Да как два зуба выдрать! Она частенько ошивалась возле парочки, что там жила. Сын их уже давно уехал, да и позабыл о родителях, вот и привязались дураки к ведьме. Все мы им говорили бросить её. Якшаться с ведьмой — себя не уважать, — старик сплюнул себе под ноги, забыв о всякой морали.       — Хорошая теория, но ничем не подкрепленная. Кто из местных еще с ведьмой контактировал?       Слишком уж хорошо всё складывалось. Сого не отпускала мысль, что где-то крылся подвох. Ведьмы никогда не жили скрытно, не прятались от людей. Каждая пойманная Орденом ведьма была на вид самой обыкновенной девушкой или женщиной. Она могла иметь и мужа и даже детей. Но каждая из них в чем-то, да оступалась. Заметить магию было не сложно, это мог сделать любой человек. Сложнее было эту самую магию доказать на деле.       Огненная Палата в своем арсенале имела множество способов заставить ведьм раскаяться и выдать всё, как есть. Однако попадались и такие, кто не поддавался никаким пыткам. За всё время обучения Сого лишь однажды видел, как задержанная по подозрению в колдовстве женщина была отпущена.       — Да есть тут один. Разнорабочий — Гинтоки звать. Он и его дружок Шинпачи как-то раз были замечены на окраине леса с ведьмой. Может, они что знают.       Кухонная дверь с грохотом отворилась, и в зал хлынул чудным аромат. Шустрый мальчишка, тот самый, что принял заказ, поставил под носом децемвира огромную тарелку с жаренной рыбой и пару кружек местного эля.       — Твоё здоровье, Генгай! — Сого поднял бокал и отпил налитое.       Старик прищурил левый глаз, внимательно рассматривая децемвира, но в ответ так ничего и не произнес. Закончив с ужином, Сого поднялся к себе в номер.       Погода за окном не переставала буйствовать. Ветер бил в стекло, соревнуясь с проливным дождем и градом. Водосточная труба гремела почти над самой головой, и это очень мешало заснуть. Сого долго ворочался, пока буря не стихла и не перешла в обычный проливной дождь. Долгожданный покой пришёл к уставшему децемвиру, погружая его разум в царство снов.       Аккуратный домик на окраине города. Мама и папа, что трудятся на ферме целый день. Знакомый лес, каждая тропинка уже исхожена вдоль и поперек. Сого берет небольшой топорик и связку, чтобы удобнее было нести собранный хворост.       Огромная поляна, усеянная дикими цветами анемоны и душицы. Сого видит это впервые. Лес не показывал ему этого места до сегодняшнего дня. У мальчишки дух захватывает, когда на другом конце поляны возникает еще и невысокий дом. И связка и топорик бездумно отброшены наземь. Ноги сами несут его в сторону этого дома.       Ветер нагоняет его, играя с ним наперегонки. Сого смеется, он действительно счастлив. Но тут картинка с домом и поляной исчезает, и Сого видит, как сидит на стуле перед какой-то женщиной. Глаза у нее черные, неживые, пугающие. Она держит его за руку, с силой сжимая запястье. Он пытается вырваться, но женщина не отпускает. Она всматривается в его лицо, губы у нее двигаются словно она говорит с ним, но Сого не слышит и слова.       — Твоя ведьма еще не родилась, юнец, — искаженный нечеловеческий голос вдруг разрезает установившуюся тишину.- Влюбишься, глупец! Будешь выбирать, кому жить, а кому умереть! Ты проклят! Проклят! Хозяйка Судьбы так решила.       Голос перетекает в жуткий смех.       Сого подскочил на кровати, схватив себя за грудь. Как давно он не видел этот сон? Сердце бешено колотилось в груди, даже лоб вспотел. Его слегка знобило, но в целом, всё остальное было в порядке.       Желая отвлечь себя от плохих мыслей, он перевёл взгляд на окно. Небо разъяснилось, и теперь были видны звезды с огромным полумесяцем на горизонте. Площадь выглядела унылой и пустой, как собственно и должна была бы выглядеть. Не найдя ничего интересного, Сого собрался вновь лечь, как вдруг в одном из проулков промелькнула тень. На площадь выскочила фигура в длинном темном плаще. Где-то вдали послышался собачий лай. Всё выглядело так, как будто фигура уходила от преследования. Некто, не раздумывая, пронесся по площади и нырнул в другой темный квартал на противоположной стороне.       Спустя минуту на площадь из того же квартала выскочили несколько людей с горящими факелами. Вокруг толпы с непрекращающимся лаем носились собаки. Вся группа остановилась, похоже, они обдумывали, куда же мог убежать тот, кого они преследовали.       Сого отпрянул от окна, в надежде, что его никто не заметил. Не хватало ему еще связываться с местными борцами против магии. Он помнил их с детства: неприятные люди, с ещё более неприятными способами борьбы. По их вине пострадало гораздо больше простого народа, нежели ведьм. Коллективный разум в этом случае никак не помогал. Не обладая нужными знаниями, эти люди рвались в бой, сметая за собой всё. Сжигая дома, убивая детей и мужчин, которые не могли быть связаны с магией в силу своих особенностей.       Он устало опустился на кровать не в силах больше закрыть глаза. Шум за окном стих спустя некоторое время, и округа вновь погрузилась в тишину. Рассвет уже был на подходе, когда сон вновь сморил уставшего децемвира. На этот раз ему не снились кошмары, его не беспокоило пророчество. Он просто погрузился в такое состояние, когда сны не запоминаются, сменяясь друг за другом. В голове была абсолютная пустота и спокойствие. Сого уже давно не ощущал этого, с тех самых пор, как покинул родной дом.       Утро для децемвира настало около девяти часов, как раз, когда площадь уже была заполнена торговцами и покупателями.       День обещал быть долгим, но сперва ему придется посетить свой бывший дом. А точнее те руины, что после себя оставил пожар.

* * *

      Огонь уже давно стих, оставив после себя только обугленное тело уже бывшего фермерского дома. Пустой двор. Ни души в округе. Только месяц и звезды, что вот-вот скроются за солнечным светом. Буря прошла, оставив после только влагу и поваленные в лесу деревья.       Кагура вдыхает воздух, пропитанный влагой после дождя. Ноги утопают в сырой земле. Идти тяжело, но тяжелее сюда не приходить. Да, собственно, и идти ей больше некуда. Возвращаться в свой пустой дом особого желания нет.       Она вспоминает тот вечер с содроганием и страхом, когда не смогла спасти дорогих для неё людей. Никакие силы, что таило её тело, не помогли в самый трудный час.       Кагура прикасается к обрушившейся крыше, что теперь лежала в стороне от дома. Сажа остается на её руках. Черный цвет — действительно цвет траура. Ей не надо представлять, каково это, получить такой удар.       Глубоко в лесу зашевелился Леший, птицы взметнулись к небу. Кагура вздрогнула, когда почувствовала, как просыпается Хозяин Леса. У неё не оставалось больше времени на прогулки. Необходимо возвращаться на службу.       Девушка поспешила по тропинке обратно. Шаг за шагом, оставляя позади сгоревший дом и близких сердцу людей. Отчего-то, сегодня на душе у нее было не спокойно. Кагуре казалось, что именно сегодня всё пойдет не так, как должно. В воздухе витала необычная магия, с которой ей еще не приходилось сталкиваться. Возможно, буря застала кого-то врасплох, и ему пришлось заночевать на большой земле? Это оставалось для нее загадкой.       Небольшой домик посреди огромной поляны. Уединенное жилище как раз под стать ведьме. Кагура перевела взгляд на другую сторону поляны – там, среди деревьев её ожидал Хозяин Леса.       — Дитя, ты чувствуешь это? — голос Хозяина лился ниоткуда и отовсюду сразу.       — Думаю, вскоре это пройдет.       — Не ходи сегодня в город. Нам ничего не нужно, — существо отступило назад и исчезло в зелени деревьев.       Раз уж сам Хозяин разрешил никуда не ходить, то можно заняться сбором трав на осень и зиму. Ей ничего не оставалось, как войти в свой дом и собрать необходимые инструменты.       Дверь распахнулась, впуская хозяйку вперед. Кагура застыла в проходе, обнаружив, что в её доме кто-то находился.       Чужая голова торчала на её подушках. Цвет волос был такой светлый и неестественный, что у неё не осталось сомнений в том, кому эта голова принадлежала.       — Эй ты, кучерявый? Что ты тут забыл? — Кагура спихнула гостя на пол.       — Погоди, — прошептал хозяин головы, хватаясь за неё самую, — не кричи.       — Опять пил всю ночь, раздолбай?       — Да, что ты можешь знать о судьбе рабочего, малявка?       — Иди домой, Гин, — Кагура упрямо гнула палку в сторону от разговора о разрешении на ночлег и отдых у себя, — тебя Шинпачи уже скорее всего обыскался.       — Мне всё равно, — упрямо твердил Гин, не желая покидать уютной ведьминской обители. — Если ему надо, то он придет. И, вообще, — Гин поднялся и вновь залез на диван, не смотря на протест хозяйки, — я пришёл тебя предупредить. В городе появился имперский децемвир. Не суйся пока туда.       — Я бы и не пошла! Гин! — Кагура потрясла за плечо мужчину, но тот даже не шелохнулся.       К чему эти разговоры про децемвира? Кто это был такой? И почему Кагура не должна была с ним встречаться? Столько вопросов осталось без ответа.       — Вот же кучерявый баран! Раз ты меня не слушаешь, то и я тебя слушать не стану! Вот возьму и пойду в город!       Она, конечно, бы не пошла, но попытка не пытка, а Гина она расшевелила.       — Давай-давай. Потом будешь на костре сиять, а децемвир тебе на прощанье ручкой помашет. Ты что, не знаешь, кто они такие?       Кагура помотала головой, признавая тот факт, что и понятия не имеет об этих самых децемвирах.       Гин устало потер глаза.       — Ладно, слушай сюда…