Мгновения боли

Чревоугодие – победа тела над духом; это широкое поле, на котором бурно растут все страсти; это первая ступень отвесной, скользкой лестницы, ведущей в преисподнюю.

Сначала они услышали смех. Безумный, нечеловеческий, громкий. Брадор смеялся так торжествующе, словно постиг великое знание. В один вечер он пожертвовал своей человечностью и здравым умом ради этого. Он ни о чём не жалел. Он больше ничего не жаждал. Всё находилось прямо у его ног. Шкура и плоть. Плоть и шкура. Когда-то это чудовище было его другом, но Брадор не задумывался об этом, его больше не волновала судьба своей жертвы, и сердце не щемило чувство потери. Однажды вкусив кровь чудовища, ты навсегда теряешь частичку себя. И крови порой бывает недостаточно. Они увидели его фигуру. Остановившись на пороге, церковники замерли в нерешительности, и лишь один из них рискнул переступить разделяющую их иллюзорную черту. Брадор стоял на коленях перед рогатым исполином. Срезая ножом шкуру, он продолжал хохотать до хрипоты, исступлённо припадая губами к сочащимся кровью ранам. С каждым глотком он чувствовал, как по его венам разливалась чудовищная мощь. Но этого отныне было мало. Брадор аккуратно отделил скальп от плоти монстра. Любовно оглядел тяжёлые рога и перенёс этот венец на свою голову, заливая глаза густой кровью. Смех его почти превратился в хрип. Стон — в громкую победную песнь. — Брадор? — выступил вперёд один из послушников. — Брат Брадор? Познавший великий замысел даже не повернулся. Отделяя ножом куски плоти чудовища, он поглощал сырое мясо, будто божественную амброзию. Кровь стекала по его подбородку, теряясь в складках воротника и впитываясь в и без того промокший жилет. Как если бы Брадора поразила ярнамская хворь — Кара Зверя. Церковники стояли молча. Их испуганные побледневшие лица освещал лишь кровавый свет луны за окном. Потерявшие своего первого викария однажды, они напоминали заблудившихся в пустыне паломников. Теперь, лишившись головы, Церковь Исцеления видела спасение лишь в недосягаемом знании, растекающемся по венам порождённых кровью монстров. Брадор просто быстрее перешёл от теории к практике, как сказал бы погибший мастер Лоуренс. — Вы… Хотите знать, что за тайны кроятся в тенях? Не узнав его голос, церковники попятились. Поднявшись на ноги, убийца, облачённый в звериную шкуру, покачнулся, но устоял, омывая кровью свои перебинтованные ладони. — Я узрел. Истинную суть. Главную загадку, которую так хотели разгадать многие из нас. Подняв руку, Брадор вытянул указательный палец и цокнул языком — кто-то из присутствующих пытался подойти к нему, но в итоге снова отпрянул назад, без слов поняв предостережение. — Поглощение крови. Поглощение плоти. Всё это есть истина. Другой вопрос… А позволит ли это знание вам получить искупление собственных злодеяний? Он очень медленно повернулся, всё ещё сжимая нож. И поднял взгляд, одурманенный кровью. Ему хотелось снова вонзиться зубами в сладкую плоть чудовища, чтобы почувствовать присутствие Великих. — Это моё доказательство. Доказательство того, к чему вас может привести погоня за тайнами, скрытыми во тьме. Рискнёте ли повторить мою трапезу? Замершие от страха церковники расступились, выпуская Брадора из здания часовни. Медленно спускаясь по ступенькам вниз, он облизнул лезвие ножа и блаженно застонал. Его тело требовало продолжения.