Миллион поцелуев

Недели, последующие за первым визитом Ледибаг, стали лучшими неделями в жизни Адриана. Адриан тонул в любви к этой девушке, а самое главное, он был любим. Чувствовать под своими ладонями ее тело, ощущать губами ее губы было мучительно прекрасно. Даже в своих самых смелых мечтаниях он не мог вообразить ничего подобного. И был другой, менее физический аспект их совместного времяпровождения, который Адриан ценил не менее. Это началось неожиданно в одну ночь. Адриан ерзал за столом, ожидая появления леди на балконе. Она приходила в разное время, наверняка из-за домашней работы или других дел, но всегда держала обещание. Каждую ночь, когда не появлялись акумы, и когда у нее не было ночных патрулей, героиня стучалась ему в двери. Адриан, замечтавшись о том, как Ледибаг занимается повседневными вещами, вроде волонтерства или спорта, совсем не заметил тихого стука со стороны балкона. Улыбаясь, парень встал и открыл дверь, подавая девушке свободную руку. — Привет, моя Ле- Ледибаг! — Адриан запнулся, проклиная свою неосторожность. Обратиться к Ледибаг, как Кот Нуар — самый быстрый путь раскрыть свое альтер-эго. И он пока к этому не готов. Не сейчас. Пусть ему становится все труднее и труднее вести себя как Адриан рядом с ней. Леди буквально вытягивала Нуара наружу, и это одновременно пугало и приятно волновало. Адриан улыбнулся Ледибаг настолько спокойно, насколько он мог, надеясь, что его странное поведение она спишет на, например, нервы. К счастью, девушка просто бросила на него недоуменный взгляд, а затем, улыбнувшись, кивнула. Ледибаг прошла в спальню, а Адриан быстро проследовал за ней. Он чувствовал себя несколько неуверенно. Девушка была на редкость задумчива сегодня. Обычно, кто-то из них сразу брал инициативу в свои руки, зная, насколько ограничено их время, и от того насколько ценнее оно становится для них. Но сегодня, Леди молчала, замерев в нерешительности посреди комнаты. — Ты так себя ведешь, потому что я — это я? — тихо спросила она, пытаясь не встретиться с Адрианом взглядом. Он в замешательстве склонил голову. — Что ты имеешь ввиду? — Просто, — Ледибаг присела на одну из белых кушеток возле балконных дверей, — Я — Ледибаг. Люди считают меня… удивительной, храброй героиней, которая спасает Париж и…. — Но ты такая и есть, — сказал Адриан, чувствуя, как беспокойство царапает горло. Леди лишь помотала головой, прежде чем поднять на него глаза, полные тоски. — Только когда я — Ледибаг. Только когда я перевоплощаюсь, только когда у меня есть силы и… Она вздохнула и отвела, казалось, стыдливый взгляд. — Это не беспокоило меня раньше, но… Ты любишь Ледибаг. Ты любишь ее, не меня. Адриан округлил глаза. Не так он представлял себе эту ночь. И как теперь, скажите на милость, убедить Ледибаг, что видит ее не только, как героиню, не раскрывая себя? Он замер. Как он собрался убеждать ее в том, что знает ее? Она сказала чистую правду. Нуар знает многое о своей Леди. Он знает о ее доброте, о ее чувстве юмора, о том, что ей нравится и не нравится. Но это еще не все. Ледибаг — человек, многогранный и сложный. Возможно, более сложный, чем кто-либо еще. И Адриан просто забыл об этом. — Прости, если я задел тебя, — начал парень, — но знаешь, мне нравится мысль, узнать тебя получше во время наших…встреч. Не только в физическом плане. Адриан поднял брови, на что последовало короткое фырканье. В его словах была толика правды и для него самого. Даже если ему открылась точка зрения Ледибаг на подтрунивания Нуара, он был уверен, что она не раскрылась ему со всех сторон. И пусть за прошедшие несколько недель они обменялись всего парой слов, девушка показала себя совершенно с иной стороны. Это была милая, застенчивая сторона, абсолютно противоположная ее хитрой и упертой стороне, так твердо отвергающей Кота. Но все же, Адриан сочувствовал ей. Он осознавал, насколько по-разному себя ведет в и вне трансформации. Он словно наблюдал за Нуаром со стороны, настолько обособленно себя от него ощущал. Пусть, по сути, это он и есть, но ведь легко представить их разными людьми. — Может мои слова тебя не сильно утешат, но ведь Ледибаг — часть тебя. Может она лишь образ, но все что сделала она — сделала ты. И пусть мне нравится Ледибаг, но я очарован тобой. До сих пор. И буду счастлив узнать о тебе больше, если ты позволишь, — закончил Адриан. Он знал о четкой грани между тем, что она откроет ему и не откроет. Но ему важно, чтобы она знала о его чувствах. — Правда? — спросила Ледибаг, удивившись больше, чем он ожидал. — Конечно. — Тогда, возможно… Ледибаг запнулась в смятении. Однако, через пару мгновений, она подняла глаза и неуверенно улыбнулась. — Возможно, мы могли бы попробовать. Вот так все и началось. Теперь, время от времени, они садились на кровати и разговаривали. Адриан тщательно подбирал вопросы, которые он мог задать Леди, чтобы ей не было неудобно. Она по-прежнему не отвечала на некоторые из них, а на остальные ее ответы были выверены и осторожны. Между тем, за собой Адриан заметил, что он сам откровенничал с ней, раскрываясь Ледибаг даже больше, чем Нино. Он рассказал ей об отношениях с отцом, о переводе с домашнего обучения на общее, о попытках завести друзей своего возраста, о давлении, которое он испытывает, заставляя себя вести себя должным образом. Он почти забывал о том, что Ледибаг не знает его секрет, настолько комфортно ему было с ней, что он почти проговаривался, выдавая в себе Нуара. Адриан смотрел на нее, запоминая каждую черточку ее лица. Изящную линию челюсти, манящие линии губ. Узнавая что-то новое о ней, он все чаще пытался представить, какая она могла бы быть в своей обычной форме. Она давала подсказки. Мелкие детали в ее ответах медленно собирали картину по кусочкам. Ее родители — пекари, она живет в Париже, ходит в школу. Пусть она и не уточнила — в какую. Адриан не стал выяснять дальше, но расплывчатость ответа прочно засела у него на задворках сознания. Ей нравится заниматься дизайном, и у нее есть лучший друг. — Парень или девушка? — уточнил Адриан. — Девушка, — Ледибаг вздохнула и прижалась к парню. Они валялись на кровати, наблюдая, как последние лучи солнца исчезают за горизонтом. Адриан игриво сплел их пальцы. — Она знает, что ты — Ледибаг? Он почувствовал, как она смеется ему в грудь. — Нет. Но она моя самая большая поклонница. Адриан сразу вспомнил об Алье. Его одноклассница была самым заинтересованным в героине человеком из всех, кого он знал (не считая себя, конечно). Он тихо засмеялся, представляя выражение ее лица, скажи он ей, что регулярно встречается с Ледибаг. — Ты знала меня до того, как встретилась со мной как Ледибаг? — нарушил тишину Адриан. В комнате стояли сумерки. Последние лучи солнца уступили мраку Парижской ночи. Было тихо, Ледибаг молчала. Адриан терпеливо ждал, уткнувшись носом в ее волосы. Пронзительный писк сережек разрезал тишину. — Ты — Адриан Агрест, — это все, что ответила Ледибаг, вставая с кровати. Она направилась к балкону. Адриан действовал инстинктивно. Он вскочил с кровати и поймал ее за запястье, закрутив ее как в танце. Подхватил под талию, слегка наклонил и, ухмыльнувшись, прижался к ее губам. Когда он вернул Ледибаг в стоячее положение, она, с глазами полными ужаса, попятилась от него. Адриан только открыл рот, но она уже резко шагнула в сторону балкона. — Я должна идти, — сказала Ледибаг, в спешке покидая балкон. Адриан на мгновение застыл, а потом бросился за ней, видя, как хрупкий силуэт ускользает вдаль. Он искренне не понимал, что вызвало такую бурную реакцию, и ему оставалось только надеяться, что она доберется домой в целости и сохранности. У Адриана заняло ровно два часа, тридцать четыре минуты и пятьдесят одну секунду, чтобы осознать, что он натворил. Он лежал на кровати, в шестнадцатый раз обдумывая, что заставило Ледибаг так поспешно покинуть его. Пролистывал в голове события последних дней, ища истоки ее странного поведения. Ледибаг не приходила к нему днем ранее, так как у них был ночной патруль. Адриан вспомнил, в каком прекрасном настроении была она той ночью. Она, заливаясь смехом, прыгала с крыши на крышу. В ее глазах отражались огни города, когда она танцевала с ним, и подобие улыбки промелькнуло на ее лице, когда он наклонил ее… Адриан резко сел на кровати. О нет. Лишним будет сказать, что в эту ночь он не сомкнул глаз.