Накажи меня

Малыш, я хочу прикоснуться к тебе, Хочу высосать твою волю. Я буду охотиться за тобой И приведу тебя в свой ад. Малыш, я хочу тебя, Хочу чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела. Парень, я буду любить тебя, Я ворвусь в твою душу… Желание, я испытываю голод, Надеюсь, ты утолишь мой голод, Как сильно ты меня хочешь? Как сильно ты меня хочешь? Meg Myers — Desire       Неоновые лучи и вспышки режущие глаз. Басы, безжалостно ударяющие по барабанным перепонкам. Прокуренное посетителями помещение и витающий запах пряного аромата кальяна… Все это мне знакомо и давно стало привычным. До такой степени родным, что аж тошнит. А я, наедине с собой, удачно составил бы себе компанию, не размениваясь на эти никому ненужные празднества и вечеринки. Просто бы отдохнул, удобно расположившись на широком кресле, мерно растягивая теплый крепкий чай, а за компанию мне удачно выступили бы абсолютная тишина и чтение любимого детектива. Эти ребята, персонажи из книги, умеют скрасить мое одиночество, и мне большего не надо. Не трогайте меня, дайте мне побыть наедине с собой. Я кайфую от этого, мне нравится свое заточение и антисоциальность. Вот только приятели мои — совсем другого мнения и, кажется, быть гребанным экстравертом — их жизненное кредо. — С Днем Рождения, чувак! — поднося бокал с алкоголем вверх, ликующе спешу поздравить с юбилеем друга детства, и все остальные меня поддерживают, присоединяясь к пожеланиям. Услышанный тост заставляет Акиру тепло улыбнуться, смущенно и благодарно потупить взгляд, ведь он не сильно привык быть в центре внимания. Но сегодня ему позволено; этот день, к сожалению, раз в году…       Думаю, каждый из вас был хоть раз в клубе, и вы понимаете, что поистине означает «ночная жизнь». Когда ты полностью растворяешься в этой атмосфере, расслабляешься и ни о чем не думаешь. Когда вообще отключаешь мозг, и даже шибкий скромник в одно мгновение, как по взмаху волшебной палочки, превращается в дерзкого и развязного человека. Вот только клуб, выбранный Акирой, оказался, на первый взгляд, не совсем стандартным и не таким уж привычным, каким представлялся прежде. Да, полуобнаженные официантки, подходящие к нашему столику за очередным заказом, бесстыдные танцовщицы, обвивающие натренированными ногами стальной шест… Все это уже пройдено и шаблонно, однако стиль этого заведения немного озадачил, вгоняя в неподкупное изумление. Антураж в стиле БДСМ-практик. Напугал? Мне и самому стало не по себе, когда увидел, как женщина тащила за собой на поводке юного полуголого парня, лицо которого было упрятано под черной сплошной маской, без отверстий даже для глаз. Признаюсь, возможно мне это привиделось, в силу своего нетрезвого состояния, ведь ассортимент спиртного был сегодня широким и никого не обидел. И поэтому, зная безгранично добрую душу Акиры, я, как искусный сомелье, испробовал каждый напиток, словно по списку и градации: от менее крепкого до более, и наоборот.       Но когда увидел нетипичную картинку вновь, не на шутку занервничал. Взгляд расфокусировался, ладони вспотели, а сердце задало бешеный ритм, сильнее отстукивая до боли в висках. Кажется вот он, единственный диагноз — «нервы ни к черту». — Ты это видел? — дергаю за плечо блондина, ошарашено на него глядя. Отвлекаясь от разговоров с компанией, он неохотно перекинул на меня пофигистический взгляд, когда мои глаза бегали из стороны в строну и молили об одном: боже, Аки, скажи, что мне это не видится. — Ты о чем? — хмыкнул мужчина, оглядываясь по сторонам, так и не оторвавшись от кромки хрустального бокала с текилой. — Женщина и парень в маске, идущий за ней на поводке. Ты это видел?       Нахмурившись, Акира посмотрел на меня, как на умалишенного идиота, у которого уже, кажется, началась белая горячка. Все остальные, сидящие за столиком, вмиг поутихли, натягивая на лица серьезность, а вот мой друг, на мгновение застыв взглядом, сделал то, от чего я потерял всякую надежду на его переубеждение. — Такашима, тебе «скорую» вызвать? А не то ты весь горишь, — громко смеясь, он показательно притронулся ладонью к моему лбу, вмиг вводя в негодование. — Но мне не показалось это! — раздраженно убирая руку от своего лица, еле контролирую себя, чтобы не сорваться на крик, хотя… уже сорвался. Наша общая компания с блондином шокировано уставилась в мою сторону, не силясь понять, что со мной происходит, ведь и вправду, резко подскочив с места и едва не вдавливая Сузуки в мягкую обивку дивана своим напором, я вызвал у них некоторое недопонимание. Оставалось еще, чтобы они покрутили пальцем у виска, и тогда точно — мне прямиком пора в вытрезвитель. — Койю, может тебе нужно освежиться? — саркастично изогнув бровь, мужчина мне открыто намекнул на то, чтобы я поспешил покинуть их компанию и не позорить сидящих рядом. — Сходи проветрись, может тебе и вправду привиделось. Я, лично, ничего не видел, — усмехнулся он, отводя взгляд и кивнув головой в сторону выхода, а затем добавил. — Ребята, а вы видели? — вопросил блондин и все тут же синхронно поддержали его, замотав головами в отрицании.       Знаете, я сейчас себя чувствовал если не идиотом, то точно человеком немного двинутым. Мне даже не то, что не по себе было, а как-то… стыдно, что ли. — Да, ты прав, — наигранно касаясь лба, который просто горел, не пойми от чего, я, расстегнув на воротнике рубашки пару пуговиц, решил не стеснять своим присутствием компанию, которая только и успевала кидать смешки в мою спину. Не открыто, нет. Так, чисто «по приколу».       Сузуки и все остальные проводили меня ироничным взором, и я нутром чуял, как они смотрят мне в след. Словно полностью заменяющими им зрение, рентгеновскими лучами сканируют насквозь. «Стоять на ногах, не падать», — лично призываю себя не терять координацию и благополучно дойти до туалета, что было напрасно. А мельтешащие на танцполе люди были сродни пчелиного роя, через который я так самоотверженно пытался пройти. Черт, и зачем столько пить, не зная меры? На данный момент, я выступил для себя самоличным вредителем, который не щадил свой организм, а только извращался над желудком, вливая в него миллилитры пойла. Хотя, какие миллилитры? Мне же всё мало, всё стремлюсь за Акирой, который, в отличие от меня, был трезв, как стеклышко, и не удивительно, что так отреагировал на мое разбуянившееся воображение.       Так, прямо по курсу туалетная комната. Хвала небесам, что она была пустой, и раздражающие люди не мелькали перед зеркалом и рукомойником. Комната была довольно-таки звуконепроницаема, и слух на секунду отдохнул от этих меняющихся один за другим хаотичных треков. Включаю холодную воду, и она вмиг ударяет мне по рукам своими ледяными каплями — это то, чего я хотел на данный момент. Зачерпнув в ладони своеобразное отрезвляющее, я поспешил окропить горящее лицо, не в силах сдержать громкого вздоха от контраста температур. Капли моментально стекли вниз, да вот взгляд мой, отражающийся в зеркале, оставался все таким же пьяным и переливающимся. Я-то думал, что чем холоднее вода, тем она быстрее приведет в тонус, собирая остатки рассеянных мыслей и сознания. Нет. Ничего не помогло, умывание не привело к кратковременному протрезвлению, а только сильнее заставило покрыться мурашками кожу и затрястись от озноба до постукивания зубами.       Ну вот, снова, я пялюсь на себя, будто бы вижу впервые, вот толку от этого мало. — Привет, Такашима. Как оно? Голова не болит? — как пациент психиатрической клиники, разговариваю сам с собой, заливаясь глупым прокуренным смехом. Шлепок по щеке, и я перестаю необоснованно радоваться. Что за придурок? Пора уже завязывать с этим и кодироваться. Так и не далеко получить алкогольный делирий. Уже даже черно-белые стены, выложенные на манер шахматной доски, теряют свои границы и превращаются в одну сплошную бесформенную серую массу.       Покачав головой от безысходности своего положения и одернув закатанные рукава рубашки, которые и так намокли от воды, спешу выйти, дабы вновь невозмутимо присоединиться к компании, вот только… Что это за звук? Стон в одной из кабинок туалета заставил резко обернуться, руки сжать в кулаки и нервно сглотнуть. Снова этот звук, еще. Господи, я реально схожу с ума или же это наяву происходит со мной в стиле стандартного американского хоррора. Если открою эту дверь, то развею свои больные галлюцинации, но правильно ли я сделаю и не оберусь ли проблем. Но я парализовано стоял, абсолютно не шевелясь. Глупо хлопал ресницами и рвано глотал воздух. Чертов Сузуки! По-любому он что-то подмешал мне в коктейль, ведь подобные ощущения я испытывал, когда употребил всего лишь раз в жизни сто грамм абсента. А может быть, это абсент и был, удачно маскируясь под иную травяную тягучую настойку, и своими восьмидесятью градусами полностью заставил потеряться в себе. Уже на долю секунды показалось, что я отрезвел от своего собственного страха и волнения, но черт его дери, я слышу это снова. Не буду рисковать и касаться дрожащей ладонью такой манящей ручки от двери туалетной кабинки. Да, я трус, мне моя шкура важнее, так что…       Выбежав стремглав из туалета, я быстрым шагом перескакивал по полу, дабы скорее ретироваться оттуда, откуда продолжали доноситься неистовые крики. Бежав, как говорится, куда глаза глядят, я сам загнал себя в тупик. Больше не слышались ни стоны, ни крики, и, кажется, поутихла мозговзрывающая музыка. От осознания того, что заблудился в четырех стенах, разум постигла неконтролируемая паника, которая перекрывала доступ к кислороду. Я взялся за голову, зарываясь пальцами в волосы, массируя виски, сжатые металлическим обручем головной боли. «Ну же, Шима, соображай. Откуда ты пришел, из какого зала?» — пытался я вспомнить, но память просто стерлась, словно ластиком по исписанному полотну бумаги, не давая ни малейших подсказок. Я огляделся: вокруг узкие коридоры, тускло освещаемые лампами, бордовые стены, которые, кажется, меня сейчас раздавят, и непонятные потайные двери. Съехав вниз по стене, я поддался своей слабости, просто утыкаясь лбом в колени и хныкая, как потерявшийся ребенок. Беспомощность, вот она. Бессилие, граничащее с досадой и неосознанностью. Почему-то показалось, что если зайду в одну из дверей, то узнаю, как пройти к главному залу. Что-то мне подсказывало на инстинктивном уровне, поэтому, глубоко вдохнув, я поднялся с пола, чтобы подойти к входу в одну из комнат. Странно, не было ни табличек, ни каких-либо еще вспомогательных знаков, которые бы полностью помогли обрести внутренне спокойствие, так что, полагаясь на собственный страх и риск, я открыл эту дверь.       Переступив порог, дверь за мной вмиг захлопнулась, и я мелкими шагами посеменил вглубь помещения. Никого не было, что сразу изумило. Взгляд сбивчиво разбежался, бессознательно цепляясь за вишневые глянцевые стены, пару кожаных бежевых диванов и кажется всё. В нос ударил запах ароматного кальяна, вроде персикового, что заставило прикрыть глаза. А еще, помимо этого, взгляд сконцентрировался на блестящей, словно сделанной из серебряных пайеток, ширме, так упрятывающей кого-то за ней. Но раз уже туман от пара был, то наверняка кто-то там сидел. Возможно, компания, что-то активно отмечающая, но опять-таки — не было посторонних звуков. Любопытство взяло надо мной бразды правления, и я двинулся с места, стараясь тихонько ступать по ковру с длинным ворсом. Протягивая руку вперед, с характерным шуршанием отодвигаю свисающую бахрому от ширмы, и… замираю, как только бусины своеобразного водопада пропускают меня.       Мужчина. Брюнет, вальяжно восседающий на широком диване и полностью откинувшись на него спиной, чуть прищурившись, бесстрастно выпускал из легких густой пар от кальяна. Закинув ногу на ногу, он поправив черный жакет, который к моему удивлению был надет на обнаженное тело, оценивающе меня окинул взглядом, а затем, хрипло усмехнулся, шумно выдохнув очередную затяжку. — П…простите, — растерявшись от его напористого любопытного взгляда, еле шевелю языком, нервно бегая по специфичному антуражу глазами. — Вы бы не могли подсказать, как пройти в главный зал? — прокашлявшись, наивно спрашиваю.       Брюнет, изумившись моей невинной неосведомленности, моментально вскинул тонкие брови, заходясь хриплым смехом. Что смешного я спросил? Почему этот чертов болван так неприкрыто глумился надо мной, будто бы я рассказал анекдот или ляпнул глупость. Он прикрыл тыльной стороной ладони свои веки и даже отбросил в сторону кальян изумрудного цвета, стук от которого заставил встрепенуться, а затем, отдышавшись, наклонился ко мне, пристально налаживая визуальный контакт. — Зачем тебе главный зал, малыш? — откашлявшись от смеха, начал он, сузив и без того миндалевидные глаза, подведенные темным цветом. — В этой лаунж-зоне и так тебе понравится. — Я не понимаю, — слегка попятившись, переспрашиваю его. Мужчина, шумно выдохнув, поднялся с дивана и взяв в руки что-то наподобие узкой палки с кожаным наконечником, плавно направился ко мне. Закатив рукава жакета, и нацепив на запястье тканевую ручку от этого непонятного для меня предмета, он вплотную приблизился ко мне так, что едва его кончик носа доставал моего. Сродни хищного зверя, который обнюхивает свою добычу, он вызывающе посмотрел в мои глаза и, убирая за ухо мою спавшую на глаза челку, тихо прохрипел: — Строишь из себя дурачка? Оу, это мне уже нравится, — произнес он, едва нагибаясь к моим губам, но я остановил его, резко упершись рукой в его горячую обнаженную грудь. — Стойте, это какое-то недоразумение! — уворачиваюсь от его крепких оков, еще больше выбешивая. — Скажите мне, как пройти к главному залу, прошу вас, я заблудился. — Оо, уже просишь? Хорошее начало, — дерзко хмыкает, снова касаясь моего затылка рукой. Только вот движение было грубым и собственническим, что заставило поморщиться. — Ты у меня будешь так просить, что тебе самому понравится, когда я буду хлестать тебя за каждое неповиновение. — Что?! — кричу, вырываясь. Но он и не пытается от меня отстраниться, и, как насильник, еще более забавляется, когда я наотмашь размахиваю перед ним руками в бесполезной попытке бегства. — Оставь меня. Отпусти, кретин! — в состоянии аффекта резко ударяю мужчину по лицу, от чего он рефлекторно шипит и подставляет руку к вмиг вспыхивающей, словно от ожога, щеке.       Потерев ее и чуть поморщившись, он не перестал язвительно ухмыляться, а я не воспользовался моментом, чтобы бежать. Миг, и как от броска кобры я впечатан в стену, от чего в затылке раздалась тупая боль. Он судорожно начал вынимать из пояса брюк мою заправленную рубашку, и дергать ремень на себя, а мой рот был сжат его крепкой рукой, дабы я заново не закричал. Да сжал его так, что я даже не был в состоянии укусить его за ладонь. Я невразумительно мычал мотая головой, жмурясь, когда его настойчивые руки шарили по телу, срывая с меня остатки одежды. А затем — приставленный к моей щеке тот самый наконечник, от которого я замер, и предупредительный, холодный и спокойный тон. — Ты понимаешь, что своими безрезультатными попытками бегства и порыванием на выход, еще больше меня заводишь? — касаясь языком моей ушной раковины, до мурашек шепчет он. — Будь хорошим сабом, не огорчай папочку. А иначе, он тебя не отшлепает. Он тебя так побьет, что на теле и живого места не останется. Ты хочешь ходить синим и с кровоподтеками на коже, м? — спрашивает меня, цепко схватившись за мой подбородок, и я киваю в отрицание. — Тогда не расстраивай меня. Мы с тобой поиграем, и ты пойдешь дальше в свою песочницу или в комнатку к игрушкам, договорились? Хотя, чем плохи тебе эти? — закусив губу, снова смеется, демонстративно протягивая перед моим лицом эту непонятную вещь.       И до меня сразу дошло. Вначале то виденье в зале с дамой и парнем в наморднике, потом непонятные стоны, теперь «саб» и… Боже, я что, по собственному почину попался в ловушку свихнутого садомазохиста? Теперь я точно увидел все: цепи, бондажи, набор вещиц, который предназначен для выпаса скота… И теперь это сложилось в голове в единый пазл, а предательское воображение только иллюстрировало картинку, что со мной собираются сделать. Куда я попал?       Мужчина бескомпромиссно накрыл мои губы своими, и я просто начал всхлипывать от этого и вертеть головой, но банально не мог освободиться из лап зверя. Стальная хватка на челюсти не давала это сделать, и он грубо, собственнически протолкнулся в мой рот, чуть ли не насилуя его и не кусая за язык. Но если я буду вертеться, он еще сильнее меня втиснет в стену, побьет, изнасилует, или даже убьет, поэтому я, повинуясь его командам молчал, не провоцируя на жестокость. Я нелогичный идиот, успевший протрезветь, начал отвечать ему на дерзкий поцелуй, если его можно таковым назвать, ведь считал, чем буду покладистее, тем он меня быстрее отпустит. Он был силен, мне не хватало мощи отвертеться от него. Брюнет плотно прижал меня за локти, с которых свисала разорванная рубашка, и нарочно терся своим твердым пахом.       О нет. Он меня сейчас точно изнасилует, я так и ощущаю, как он что-то введет в меня, насколько хватит его извращенной фантазии, и будет измываться надо мной, когда я буду корчиться с штуковиной в заднице. А еще, его сильнее будет забавлять то, как я буду просить добавки, в том случае, если потеряю весь свой страх, полагаясь на животную натуру, чуть ли не умоляя. — Хороший мальчик. Вот видишь, успокоился — и всё в порядке, — оторвавшись от моих губ, он резко потянул меня за руки в сторону дивана, и я, словно заводная кукла, не успевал притормаживать, а только улегся животом на его колени, как только он заставил принять меня эту позу. — Что ты собираешься делать? — кидаю истеричный взгляд в его сторону, когда его пальцы без лишних прелюдий стянули с моих ягодиц брюки, вместе с бельем, до уровня коленей. Пряжка от ремня ударилась об пол, а его холодная ладонь по-хозяйски разместилась на ягодице, сжимая ее. — Если не будешь делать резких движений и расслабишься, то больно не будет, — спокойным тоном, словно на автоответчике, произнес мужчина, поглаживая податливое место. — Что ты сегодня хочешь? Стек или ладошкой обойдемся? — хмыкает в мою сторону смешливый тон, и я сразу понимаю, о чем идет речь. Штуковина в его руках и есть тот самый стек, который, непонятно для меня, будет бить больно или нет. — Ладонь, — закусив кулак, жмурюсь, и тут же раздается удар по моей обнаженной округлости. — Ай! — кричу, прикусывая губу, и в ответ снова тот самый смех. — Глупый кролик, попавший в ловушку к лису, — хрипло произносит мой мучитель, поглаживая по обретшему очертания красному следу от руки, и вновь шлепок, теперь не такой уже и сильный. — Ты думал, что придешь со своими друзьями развлекаться, напьешься в хлам и покатишь домой к мамочке? Нет. Сегодня я развлекаюсь с тобой, никчемный саб, который даже стонать правильно не умеет.       С каждым последующим шлепком, я перестаю реагировать на боль, видимо мой болевой порог сейчас находится в «аварийном режиме». Я в ужасе затаил дыхание, как только рука, соприкасаясь с моей кожей, и била, и гладила так, что это начало заводить. От боли, черт возьми! Я потек, как последняя блядь, от боли! Не от нежных прикосновений губ и языка по чувствительным нервным окончаниям кожи, не от этого. А от того, что незнакомец меня сейчас хлещет по заднице, будто бы я в чем-то провинился перед ним. — Ооо, кажется, мой кролик проникся ролью нижнего. Детка, тебе до такой степени понравилось, как я тебя шлепаю, что ты уже не в состоянии контролировать то, что находится у тебя в штанах? — с издевкой обращается ко мне, немного задевая коленом мой пах, от чего я срываюсь на сиплый скулеж. — Пожалуйста… Прекращай это, умоляю, — бессильно прошу своего палача остановиться, но он, в ответ, вновь отвешивает очередной удар по телу, которое, кажется, уже ни на что не реагирует. — Доигрывай со мной и отпусти. — Ох, как ты заговорил, — склоняется мужчина над моим лицом, а я не вижу. Все плывет перед глазами, словно я под наркозом, и только его грубый голос не дает впасть в кому. — Уверяю тебя, ты придешь за добавкой. Тебе понравилось, и ты будешь снова просить, я тебе обещаю, — последний шлепок, и он рывком кидает меня на пол. От соприкосновения спиной с полом я почти беззвучно постанываю, и его ладонь накрывает мой возбужденный истекающий член. — Ах… Черт! — выплевываю в воздух, как только его рука, начинает скользить по моему стволу, вначале медленно и дразнящее, а затем всё ускоряясь. Я сжимаю кулаки, поджимая пальцы на ногах, а он глумится надо мной, проверяя, на сколько меня хватит до того, как я кончу. Даже если перед глазами пелена и все размыто, через этот туман я отчетливо вижу его похотливое лицо. Лицо этого чертового девианта и то, как он, закусив губу и едва прикрыв накрашенные веки, заканчивает со мной недоделанную работу. Мужчина нарочно задевает самые эрогенные зоны на моем члене, и я больше не могу терпеть, просто-напросто изливаясь с шумным стоном в его руку, и тем самым пачкая и свой живот, и его кисть. Брезгливо морщась, он вытирает руку о мои спущенные штаны, а затем, поднявшись на ноги и кинув на меня свой вмиг ставшим безразличным взгляд, как будто отымел самую дешевую шлюху, в последний раз отзывается, когда я распластался на полу, словно медуза, выкинутая на берег и медленно умирающая под палящим солнцем. — Не обманывай свои желания и порывы. Это не полноценная сессия, но за игру спасибо, — сдержанно хмыкает мужчина, застыв у порога. — Если тебе действительно понравилось, и ты хочешь развить в себе «шестое чувство», единственное умение — получать наслаждение от боли, хочешь познать свое тело и проверить его, то милости просим. Я буду рад провести тебе еще один персональный мастер-класс, — усмехается и покидает комнату.       Я не помню, сколько еще пролежал на полу полуобнаженный и полностью оскорбленный и униженный, не знаю, искали ли меня друзья. Хотя, нахрена я им сдался? Они даже и не вспомнили обо мне, а когда вспомнили, то были, скорее всего, по домам. Встреча с этим незнакомцем, этим таинственным доминантом, была предначертана мне судьбой. Было больно, но и, черт возьми, приятно до одури и до своего личного самокопания после. Все-таки мне это не привиделось, а Акира сделал вид, что не увидел. Я всегда знал его странную натуру и своеобразный вкус на места отдыха, но о таком в жизни не подумал бы. В бреду, кое-как одевшись и обмозговывая все то, что со мной было проделано, я на хлипких ногах поплелся вон из этой «красной комнаты пыток». Странно, как не вовремя, но память снова включилась, и я уже уверенно шел по изученной траектории вниз. От того незнакомца и след простыл, и своих друзей я, кстати, тоже не нашел. Столик, за которым мы сидели, усердно убирался персоналом клуба, и я, грустно усмехнувшись, так и понял, что меня кинули. Впрочем, как и всегда. Одно желание — дойти до дома и не думать об этой ночи, которая, на удивление, мне пришлась по вкусу. Но как не думать, если мозг говорит одно, а тело твердит другое, просто обмякая и поддаваясь сильным мужским рукам?       Что-то мне подсказывает, что я еще туда вернусь. Встреча с ним не напрасна, а испытанные эмоции, граничащие с безысходностью всего положения и унизительной участи, специально залегали в уголках подсознания. Унижен, оскорблен, доведен до оргазма, но не насыщен. Я хочу еще, и плевать, что тем самым делаю из себя низкосортного, порочного и испорченного человека, у которого нет ничего святого. Но я и не святой, просто хочу продолжения…